Отзывы на книги автора «Антуан де Сент-Экзюпери»

Очень необычная книга, мне сложно даже назвать ее романом. Она скорее воспринимается как созерцание всей жизни. В ней таинственным образом гармонируют эпос, лирика и философия и при этом не теряется диалог с читателем ( по крайней мере со мной). Тема множественной правды, особенно для меня, оказалась ценной, т.к очень часто ставятся подобные вопросы. Образ пустыни наполнен яркими картинами жизни и описан как аллегория человека и его величия, его целей и средств. Моральные и духовные ценности объединяющие человека и Бога, переместили тему с цитадели, на смысл вещей, на «я» или на человеческий дух, который наполняет мир своей живучестью и творчеством.
Каждый абзац красив, метафоры повсюду, текст наполнен вдохновенными рассуждениями!

Антуан де Сент-Экзюпери определенно не мой автор. Что "Маленький принц", что "Планета людей" - безусловно красивые, добрые, философские произведения на тему жизни и роли в ней человека, о простых и важных вещах, но что-то меня это не трогает так, как должно бы. Люблю я больше классический стиль повествования, четкие предложения, наличие диалогов, а у Экзюпери это скорее поток сознания, рассуждения автора, воспоминания. "Планета людей" - это еще и документальный роман, рассказывающий от первого лица / самого автора о его друге - летчике Анри Гийоме и в целом об опыте полетов в качестве летчика самого писателя. Глава про то как Гийом выбирался из Анд самая запоминающаяся, надрывная, душевная. Чего только стоит фраза: "Ей-богу, я такое сумел, что ни одной скотине не под силу". Но стиль автора все равно не дал насладиться историей.
Если можно сравнить, то это как классический стиль написания "Песни льда и пламени" Мартином и им же написанный роман в виде воспоминаний мейстера "Пламя и кровь", который просто невозможно нормально воспринимать и очень скучно читать.

Антуан де Сент-Экзюпери определенно не мой автор. Что "Маленький принц", что "Планета людей" - безусловно красивые, добрые, философские произведения на тему жизни и роли в ней человека, о простых и важных вещах, но что-то меня это не трогает так, как должно бы. Люблю я больше классический стиль повествования, четкие предложения, наличие диалогов, а у Экзюпери это скорее поток сознания, рассуждения автора, воспоминания. "Планета людей" - это еще и документальный роман, рассказывающий от первого лица / самого автора о его друге - летчике Анри Гийоме и в целом об опыте полетов в качестве летчика самого писателя. Глава про то как Гийом выбирался из Анд самая запоминающаяся, надрывная, душевная. Чего только стоит фраза: "Ей-богу, я такое сумел, что ни одной скотине не под силу". Но стиль автора все равно не дал насладиться историей.
Если можно сравнить, то это как классический стиль написания "Песни льда и пламени" Мартином и им же написанный роман в виде воспоминаний мейстера "Пламя и кровь", который просто невозможно нормально воспринимать и очень скучно читать.

Цитадель - это сборник заметок Сент-Экзюпери. Дело в том, что книга была опубликована после смерти писателя. Антуан около 10-15 лет записывал свои размышления на бумаге и хранил в небольшом чемоданчике. К моменту его смерти набралось приблизительно 1000 страниц текста. Данная книга - выжимка из этих страниц, где собраны основные идеи, темы и мысли писателя.
Произведение очень сложное ввиду того, что сам Сент-Экс так и не оформил заметки в единое целое. Возможно, оно бы выглядело совершенно по другому, не случилось трагедии. Сами записи опять же напоминают философские труды, где пишущий обращается к читателю на "ты". Размышления разделены на притчи. Не все из них запомнились, но могу выделить притчу о конопатом мальчике - до слёз - и притчу о принцессе-прачке.
Само повествование ведётся от лица некоего царя, который размышляет об устройстве своего царства и жизни своих подчинённых.
Общее впечатление: Я спокойно могу читать книги "без сюжета", но признаюсь честно эта далась нелегко. Но я уверенна, что именно в ней Экзюпери самый настоящий. Ведь не зря он называл именно "Цитадель" своим главным произведением.

У меня на работе есть клейкие листочки в виде домика. Вообще-то подразумевалось, что это стрелка, но я увидела в них домик. Я нарисовала на таком листочке окошки и крылечко и решила показать его взрослым. Но почему-то моему начальнику не понравился домик. Он сказал: "Не занимайся фигней, иди работай!" и вернулся к своим подсчетам. Бухгалтера тоже не оценили мой домик и лишь продолжили складывать многозначные числа. После этого мои способности к рисованию скончались в жестоких муках. Мне никогда не стать художником, а все благодаря взрослым! Ох уж эти взрослые, ничего они не понимают, а волнуют их лишь какие-то цифры!
Тогда я пошла к детям, которые нарисовали на моем листочке непонятную загогулину. Они объяснили мне, что это комната, а в ней живет семья с тремя маленькими ребятишками и большим сенбернаром. А еще объяснили, что я теперь за них в ответе, так как их приручила. И что каждый день поутру нужно приводить в порядок свою планету. Вот какие хорошие дети, они все чувствуют сердцем, а так и надо жить!

-----------
Вы прочитали краткое содержание "Маленького принца", слегка адаптированное под наши реалии. Не знаю, как вам, но мне абсолютно непонятно, почему книга с такой незамысловатой моралью завоевала столь бурную читательскую любовь.

Сборник рассказов, писем и эссе, в которых раскрывается биография писателя, анализируются его произведения, как изданные, так и не изданные при жизни Сент-Экзюпери. Название сборника в честь первого произведения Антуана (которое представлено в книге) которое должно было быть опубликовано в 1926 году в журнале "Ероп", но так и не увидело свет при жизни писателя.
Книга будет интересна тем, кто хочет подробнее познакомиться с творчеством Сент-Экзюпери и узнать о его биографии. В сборнике много писем Антуана к друзьям и родственникам, в которых раскрывается характер писателя, его тревоги и заботы, любовь и глубокий внутренний мир. Так же заинтересовал анализ произведений, который давал нужную для понимания смысла написанного информацию.
"Манон, танцовщица" - первое произведение молодого Сент-Экзюпери. Оно даёт нам возможность познакомится с ещё не опытным и романтичным начинающим писателем, в котором хоть и чувствуется ещё не угасший подростковый максимализм и который ещё слишком много использует литературных "красивостей", всё же на удивление тонко чувствует "женскую душу". Уже в первом произведении заметна исключительная наблюдательность и чувствительность Антуана.

С тех пор, как я последний раз читала Экзюпери, а было это около семи лет назад, видимо, многое изменилось. Сейчас для меня это совершенно неудобоваримое чтение, и непонятно, то ли именно "Цитадель" так разительно отличается от прочих его произведений, то ли мои вкусы кардинально изменились, но помнится, что от "Маленького принца" и "Планеты людей" у меня были достаточно положительные впечатления.
"Цитадель" очень фрагментарна и нелинейна, но подобный стиль повествования в целом никогда меня не останавливал: я могу нормально читать как сплошной поток сознания, так и короткие афористичные выдержки. Понятно, что "Цитадель" состоит сплошь из аллюзий: тут угадывается очень явно и Ницше (со взглядом "свысока", с восточным колоритом "Заратустры" и с ёмкой поучительностью "Человеческого, слишком человеческого), и Библия (как и прочие религиозные писания), и восточные сказки. Это произведение претендует на то, чтобы быть одновременно как художественной, так и философско-поучительной литературой. По моим ощущениям, такая смесь вызывает тотальное несварение. Для меня, философия - это строгость мышления и систематичность, даже если она облечена в более-менее публицистическую форму (как, например, античные диалоги). С художественной литературой всё сложнее, но обыкновенно она лучше воспринимается, если воздействует на эстетические чувства и эмоции, но при этом она почти всегда вызывает отторжение при попытках поучительства или морализаторства. Тут же - всё сразу, и смесь получается очень неорганичной.
Безымянный образ главного героя, некоего восточного правителя, сливается в повествовании с образом его отца, который периодически изрекает различные нравственные императивы, подхватываемые главным героем. Так они и поучают читателя в два голоса, попутно иллюстрируя высказываемое примерами из жизни своего царства, причём не всегда адекватными. Иногда это бывают вполне банальные примеры, в которых условно нехороший поступок становится иллюстрацией очевидного негативного вывода. Иногда это бывают двусмысленные примеры, во многом порождённые субъективностью автора, в которых встречаются сомнительные посылы в духе "женщина бывает любо хранительницей очага, либо дамой сомнительного поведения" (да-да, комплекс Мадонны и Блудницы).
Создаётся впечатление, будто Экзюпери попытался облечь свои экстравагантные взгляды в более убедительную форму философской притчи. От этого его убеждения, впрочем, не перестали быть крайне сомнительными. Тем более что художественная форма ему, на мой взгляд, совершенно не удалась: главный герой как носитель этих взглядов вызывает неприязнь и отторжение, его притчи неубедительны и слабо аргументированы, вместо изящной формы восточного нарратива получилась разномастная смесь всей мудрости мира сразу. Книгу очень сложно читать: она как мягкая сладкая конфета, которую чем больше жуёшь, тем больше она липнет к зубам, ещё и вкуса не самого приятного.
"Цитадель" написана так, что своими эмоциональными обращениями предполагает как бы диалог с читателем (правда, в итоге получается "молчи и слушай"). Может быть, это действительно диалог, но только такой, когда проводишь время без возможности уйти с неприятным тебе человеком, невесть где нахватавшимся всякой сомнительной мудрости, который свысока поучает тебя, несмышлёныша, и разговору этому, сумбурному и высокомерному, нет ни конца ни края: он внезапно начинается ни с чего и так же внезапно заканчивается, и тогда ты вздыхаешь с облегчением.

Эта книга - парение и виражи, и планирование, и полет по разным уголкам: мира, жизни автора, его души, присыпанной крупицами пустынного песка и звездами. Полет вневременной, крутящий петли от юношества к зрелости, с возвращением в отрочество, детству - и снова извороту за экватор жизни.

Экзюпери здесь живой, дышащий, его можно разглядеть со всех сторон: видишь и юного писателя, и путешественника, летчика, лектора, и уже состоявшегося автора, учителя жизни. И вот, вот разные кусочки его: письма, очерки, лекции, кусочки так и не написанных произведений, статьи критиков. В этом есть что-то трогательное. Получилось понять человека, проникнуться. Конечно, не все мысли автора были приятны, не все находили согласия, некоторые даже оставляли пыльный, серенько-буроватый осадок. Но если оставить писателю право на самого себя, углубиться в другие мысли - о, какие чарующие находки можно отыскать!

И размышления о путешествиях - пустыни, города, шатры мавров. Метафоричная и грустная история о летчике в тумане. Умопомрачительная зарисовка обезлюденной долины: ночь, тишина, плато из белых сбитых ракушечек, россыпь метиоров. Бумажные письма. Звездные качели. И эта атмосфера полета, образное погружение в летное искусство, эти выбивающие из грудины воздух красота, свобода, опасность, восторг, страх - ведь автор никогда не летал один, смерть всегда была его верной попутчицей.

И все же чего-то книге не хватает. Зато она зародила желание познакомиться поближе с творчеством автора, его главными произведениями.

Как-то так несправедливо устроена жизнь, что французским летчиком мне никогда не стать. У меня вряд ли когда-нибудь забарахлит мотор прямо над Андами, и, наверняка, меня не будет искать на радиочастоте Тулуза. Поэтому мне правда было интересно почитать про жизнь Сент-Экзюпери, чтобы хоть немного узнать все-таки - а как это?

Но то ли я слишком стара и потеряла способность восхищаться, опоздав с этой книгой лет на десять, то ли просто такой стиль изложения совсем мне не близок - так или иначе, побыть французским летчиком мне так и не удалось. Как будто все основные мысли и идеи оказались завернуты в такое обилие блестяще-пафосной мишуры, что за сверканием и шелестом мне никак не удавалось увидеть настоящую жизнь. Какие они, горы, когда летишь над ними ночью, как выглядит бескрайнее море с высоты и какие трудности ждут молодого летчика - мне осталось только гадать. Потому что Сент-Экзюпери и не смотрит на горы - он оценивает, какое испытание они уготовят его мускулам, он не летает на самолете - он исключительно бороздит пространства и борется со стихией, валами раскинувшей у его ног свои просторы. Он даже не пьет кофе - он окунается в радость жизни при первом глотке ароматного обжигающего напитка, который напоминает ему об узах между мирными пастбищами, экзотическими плантациями и зрелыми нивами, со всей Землей. Признаю, я никогда не чувствовала единения со вселенной через легкий аромат лесной прогалины, согревшей солнцем багряные ягоды, и тяжкое тепло натруженных рук, извлекающих из податливых коровьих сосков молоко - просто открывая за завтраком свой йогурт с земляникой. Поэтому все это восторженное словесное рококо и отталкивало меня. Только погружаешься в повествование, например, в случае с по-настоящему интересной историей Гийоме, чуть не погибшим во льдах, как автор снова оглушает фанфарами в каждом своем слове:

Наши призывные голоса уже не доносились до тебя, вернее, они звучали как во сне. И во сне ты откликался, ты шел по воздуху невесомыми шагами, и перед тобой уже распахивались отрадные просторы равнин. Как легко ты парил в этом мире, как он стал приветлив и ласков!

Да, мир определенно был невероятно приветлив и ласков для бредящего Гийоме, с распухшими ногами, отчаявшегося среди безлюдных гор. Ему было так хорошо там, что он даже подумывал было остаться...

И ты, скупец, решил отнять у нас радость своего возвращения.

Но потом вспомнил про страховку для жены, и только поэтому пошел домой. О, какое торжество духа над стихией!

Неужели я настолько скучна и прозаична? - в какой-то момент строго спросила я сама себя. Нет, неправда, - возмутились в моей голове стихи Элюара. Ну что ты, что ты! - покачал отрицательно своей жучьей головой любимый мной Грегор Замза. Куда уж тебе! - иронично пожали плечами сразу пара семей Маркеса и Альенде. Но что же тогда со мной не так, что вся эта красота кажется мне неживой?

Но в определенный момент мне стало ясно, в чем моя беда. Это случилось, когда автор решил рассказать о своей старушке-домоправительнице, которая не хотела слушать его жарких рассказов о том, как он принес с собой дыхание песчаных вихрей, видя в нем все того же наивного, впечатлительного мальчишку. Жалкая у нее участь, снисходительно отметил Сент-Экзюпери, улетая к терпкому запаху нелюдимых далей, чтобы спать в ослепительном сиянии тропической луны на коленях у вселенной. Снимаю шляпу и иду штопать штаны вслед за бедной старушкой, мудрость которой списали под ноль только потому, что она не видела Сахары.

С другой стороны, я все понимаю, я бы тоже, наверное, невероятно гордилась собой, перелети я через Анды, но все же, пафос нужно дозировать. Хоть раз просто полетать, просто выпить кофе. А то такую дозу я усвоить просто не в состоянии, как ни прискорбно это сознавать.

Как-то так несправедливо устроена жизнь, что французским летчиком мне никогда не стать. У меня вряд ли когда-нибудь забарахлит мотор прямо над Андами, и, наверняка, меня не будет искать на радиочастоте Тулуза. Поэтому мне правда было интересно почитать про жизнь Сент-Экзюпери, чтобы хоть немного узнать все-таки - а как это?

Но то ли я слишком стара и потеряла способность восхищаться, опоздав с этой книгой лет на десять, то ли просто такой стиль изложения совсем мне не близок - так или иначе, побыть французским летчиком мне так и не удалось. Как будто все основные мысли и идеи оказались завернуты в такое обилие блестяще-пафосной мишуры, что за сверканием и шелестом мне никак не удавалось увидеть настоящую жизнь. Какие они, горы, когда летишь над ними ночью, как выглядит бескрайнее море с высоты и какие трудности ждут молодого летчика - мне осталось только гадать. Потому что Сент-Экзюпери и не смотрит на горы - он оценивает, какое испытание они уготовят его мускулам, он не летает на самолете - он исключительно бороздит пространства и борется со стихией, валами раскинувшей у его ног свои просторы. Он даже не пьет кофе - он окунается в радость жизни при первом глотке ароматного обжигающего напитка, который напоминает ему об узах между мирными пастбищами, экзотическими плантациями и зрелыми нивами, со всей Землей. Признаю, я никогда не чувствовала единения со вселенной через легкий аромат лесной прогалины, согревшей солнцем багряные ягоды, и тяжкое тепло натруженных рук, извлекающих из податливых коровьих сосков молоко - просто открывая за завтраком свой йогурт с земляникой. Поэтому все это восторженное словесное рококо и отталкивало меня. Только погружаешься в повествование, например, в случае с по-настоящему интересной историей Гийоме, чуть не погибшим во льдах, как автор снова оглушает фанфарами в каждом своем слове:

Наши призывные голоса уже не доносились до тебя, вернее, они звучали как во сне. И во сне ты откликался, ты шел по воздуху невесомыми шагами, и перед тобой уже распахивались отрадные просторы равнин. Как легко ты парил в этом мире, как он стал приветлив и ласков!

Да, мир определенно был невероятно приветлив и ласков для бредящего Гийоме, с распухшими ногами, отчаявшегося среди безлюдных гор. Ему было так хорошо там, что он даже подумывал было остаться...

И ты, скупец, решил отнять у нас радость своего возвращения.

Но потом вспомнил про страховку для жены, и только поэтому пошел домой. О, какое торжество духа над стихией!

Неужели я настолько скучна и прозаична? - в какой-то момент строго спросила я сама себя. Нет, неправда, - возмутились в моей голове стихи Элюара. Ну что ты, что ты! - покачал отрицательно своей жучьей головой любимый мной Грегор Замза. Куда уж тебе! - иронично пожали плечами сразу пара семей Маркеса и Альенде. Но что же тогда со мной не так, что вся эта красота кажется мне неживой?

Но в определенный момент мне стало ясно, в чем моя беда. Это случилось, когда автор решил рассказать о своей старушке-домоправительнице, которая не хотела слушать его жарких рассказов о том, как он принес с собой дыхание песчаных вихрей, видя в нем все того же наивного, впечатлительного мальчишку. Жалкая у нее участь, снисходительно отметил Сент-Экзюпери, улетая к терпкому запаху нелюдимых далей, чтобы спать в ослепительном сиянии тропической луны на коленях у вселенной. Снимаю шляпу и иду штопать штаны вслед за бедной старушкой, мудрость которой списали под ноль только потому, что она не видела Сахары.

С другой стороны, я все понимаю, я бы тоже, наверное, невероятно гордилась собой, перелети я через Анды, но все же, пафос нужно дозировать. Хоть раз просто полетать, просто выпить кофе. А то такую дозу я усвоить просто не в состоянии, как ни прискорбно это сознавать.