Отзывы на книги автора «Антон Чехов»

Чем мне нравятся рассказы таких классиков, как Чехов, так это тем, что даже если ты не пережил того, что они описывали, поскольку времена меняются, то все равно с тобой было что-либо подобное, похожее, только в другой ситуации. Видимо, на то они и классики, что на все времена...

Так и в этом рассказе. Ну не исповедовалась я никогда и даже на страстной неделе! Ну так получилось, что родилась я во времена атеизма, а потом в юном возрасте потянулась было в религию, да и отпугнула этот процесс наука философия, которую преподавали нам в училище.

И тем не менее, когда читала этот рассказ от лица маленького мальчика, которого мама послала на исповедь в церковь на страстной неделе, то вспомнила себя в детстве. Только не в церкви, а в детской поликлинике перед приёмом к врачу.

Мальчика мама послала со священной миссией  исповеди. Он ребёнок, в котором сливаются непосредственная смелость, свободная от предрассудков, и в то же время детские страхи маленького неопытного существа. Некая предстоящая принадлежность тебя к миру взрослых и праведных вдохновляет и заставляет думать, что после исповеди ты возродишься и будешь лучше всех окружающих. И это предвкушение вызывает в тебе в некотором роде преждевременную гордыню и даже ощущение счастья. Но ребёнок есть ребёнок, он чувствует то, что чувствуем и мы, взрослые, только скрываем  многое даже от самих себя. А это всё то же соперничество, гнев, превосходство и прочие наши прегрешения за которые мы и должны каяться.

Так что же там про поликлинику? Да тоже самое почти. Вот подросла я уже немного, и мама одну меня отправила на приём к врачу. Иду я туда, волнуюсь и в десятый раз про себя проговариваю заготовленный текст для доктора - что болит, где ломит... Перед входом в кабинет и вовсе сердце заходится, что даже и память отшибает. Заходишь, говоришь, словно по бумажке, дрожащим голосом, перечисляя симптомы. Тётя врач послушает, успокоит и напишет рецепт. И всё?! Оказывается и не так страшно!

Но зато ты идёшь домой потом гордая такая и немного повзрослевшая, а главное счастливая, что всё теперь будет хорошо, ты выздоровеешь, а главное - ты смогла! Ну совсем как мальчик в рассказе Чехова.

Пользуясь случаем, тоже хочу немного исповедаться. Я давно заметила, что в детстве спектр ощущений, испытываемых нами, был более богатым. Да, конечно, там было больше тревожностей, волнений и страхов, но в то же время, краски ощущений жизни были ярче и разнообразнее. А у вас?

А.П. Чехов «Жизнь в вопросах и восклицаниях» (рассказ, 1882 г.)

Не рассказ, а, по сути, анекдот, который описывает жизнь человека в коротких фразах и возгласах. Талантливо, смешно и чуть-чуть грустно.
Что-то подобное в наше время слышал я, по-моему, от Жванецкого.

Так уж сложилось, что детективный жанр относится к несерьезной литературе. А русские писатели в своем творчестве ориентировалась на «духовность», поэтому,чтение детективов считалось развлекательством , и следовательно нравственным развращением читателя.
В общем, в Росии долгое время не было писателей детективного жанра.
Этот рассказ А.Чехова можно смело отнести к первому в отечественной литературе ироничному детективу, столь популярному в наше время.
Сюжет рассказа содержит все необходимые составляющие жанра.
Представлена классическая пара сыщиков. Проницательный и умудренный опытом следователь Чубиков ,и его энергичный помощник Дюковский, вдохновленный успехами западной криминалистики.
Всю мудрость новой науки, молодой человек почерпнул из беллитристики. При тщательном исследовании места преступления, найдена улика. Шведская спичка становится фундаментом для построения ряда гипотез, в том числе "cherchez la femme ".
Из за расхождения мировоззрения сыщиков, версии случившегося стремительно множатся и распадаются. Большое количество персонажей не замедлило динамику сюжета. С присущей автору стремительной манере ,на свет всплывают семейные тайны, появляются несколько подозреваемых.
История имеет ошеломляющий комический финал.
Чехов высмеял доморощенную криминалистику, которая далека от реалий жизни.
Получила удовольствие от прочтения. Читала,что по рассказу поставлен фильм. Попробую найти и посмотреть.

Чехов описывает юношескую влюблённость героя рассказа в «высокую статную барыньку, лет двадцати трех, с глупеньким, но хорошеньким личиком, с чудными ямочками на щеках». Судя по содержанию произведения и названию, Валерия Андреевна была женщиной из круга «девушек с пониженной социальной ответственностью». Влюбился молодой человек на танцах во время дачного сезона. Придя домой, он написал письмо, в котором признался в любви, с юношеской категоричностью потребовал ответа, пригрозив покончить с собой при помощи лежащего перед ним револьвера. Впрочем, выглядело всё это слишком театрально – «Запечатав это письмо, я положил перед собой на стол револьвер - для "фантазии" больше, чем для самоубийства - и пошел между дач искать почтового ящика».
Дальше читать очень смешно про то, как служанка Палаша читает барышне письмо, а та даже не знает, что такое револьвер. И первое, что её интересует – богат ли юноша? И приходится Валерии Андреевне выискивать окно в своём жестком расписании - «Не могу же я! Сегодня, вот, у меня Алексей Матвеич будет, завтра барон... В четверг Ромб будет... Когда же я могу его принять? Днем разве?»
Впрочем, юноше повезло – «На мое счастье был дождь и не приехал к Валерии ее Алексей Матвеич. В конце концов я ликовал».
Фраза - «Это было тогда, когда я еще не был неизвестным литератором и мои колючие усы не были еще даже чуть заметными полосками...»
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 279

Не перестаю восхищаться талантом Антона Палыча, а на этот раз он еще и удивил. Прочитала, что рассказ "Егерь" Чехов написал пока мылся в ванной) Сразу несколько тем поднимает автор в таком коротеньком произведении.
1) Человеческая зависть воистину не знает границ.
2) Свободолюбие может причинять страдание окружающим.
3) Не стоит мужика на себе женить хитростью, так и в девках можно остаться)

Егерь Егор Власыч служил у барина охотником. Позавидовал тот, что Егор лучший стрелок в уезде, напоил как след, да и женил на скотнице. Пелагея не была крепостной, могла бы и отказаться. Видела, что егерь в стельку пьян, но все же пошла под венец. Уж замуж невтерпеж! А может это любовь? Вот и мается теперь, двенадцать годков как минуло. Егор натура свободолюбивая, да к тому ж любит, чтобы все чин чином было, чисто, опрятно, опять же "а, поговорить". А потому глупая и грязная скотница ему не пара. Ни разу за все это время "супруги" так мужем и женой не были.

Встретила Пелагея Егора случайно в лесу, но никакими бабьими слезами и уговорами не разжалобить сердце вольного егеря. Уходит Власыч, унося с собой надежду. Что поделать, как говорится "насильно мил не будешь".

Некогда в передаче "Городок" был такой сюжет. Поликлиника, кабинет гинеколога находится напротив кабинета стоматолога. Гинеколог (Илья Олейников) эдак прилично выпивши заходит в кабинет, где в кресле его ожидает пациентка (Юрий Стоянов). "Ну-с, давайте посмотрим, что у вас там". Пациентка открывает рот. Гинеколог в ужасе: "Вы не поверите, у вас там зубы!!!" Пациентка: "А что еще может быть во рту?" Врач: "Пардон, я перепутал кабинет.

Примерно та же ситуация и у Чехова в рассказе "Ах, зубы". Главный герой несколько дней отмучавшись от невыносимой зубной боли, испробовав кучу народных средств, решается на поход к стоматологу. Выждав приличное время в очереди, изнывая от боли ("не одному тебе плохо", как это знакомо), попадает на прием.... только не к гинекологу (я уж думала, что развязка будет та же, что и в Городке), а к адвокату. Смешно! Смешно? Ну, это кому как. Вошла в положение бедолаги и мне стало его жалко. Кто хоть раз мучился от зубной боли, тот меня поймет.

И все же смешно)

Великая доброта пронизывает его книги - он не делал ее своей литературной платформой или программой, она была естественной окраской его таланта.
Набоков "Лекции по русской литературе".

Короткие юмористические рассказы Чехова можно читать во всякое время. В детстве, ухохатываясь над помещиком из "Дочери Альбиона", который рыбачит с английской гувернанткой своих детей и не умеет объяснить, для чего ей нужно уйти или отвернуться - крючок его снасти зацепился за корягу и надобно влезть в воду, чтобы отцепить, а прежде раздеться донага. Подростком с "Жалобной книгой" "Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа". И совершенно невообразимая вещь - первое место в моей личной табели о рангах на все времена "Письмо к ученому соседу": "Если бы мы происходили от обезьян, то нас теперь водили бы по городам Цыганы на показ и мы платили бы деньги за показ друг друга". А есть ведь еще "Драма", помните? Дама-литератор пришла к писателю и мучает его чтением своей восьмиактной пьесы: "Присяжные оправдали его"

Для всего свое время и место, позже придет и для грустных чеховских рассказов, и для его повестей, и для пьес. Не полюблю их на театре, по мне лучше читать чеховскую драматургию. Не знаю, почему, такая аберрация. А повести его невыносимы. Наверно что-то личное, в чем если и интересно покопаться, то на досуге и в одиночестве. Хороши, не понимать этого невозможно, но такой запредельной тоской наполняют, таким окончательным неотменимым отчаянием, что никаких человеческих сил жить, прочтя. Да здесь и не о них. Тут даже не о рассказах Чехова, как обозначила в заглавии. О трансформации отношения к нему на протяжении жизни.

Вот совсем детство, "Каштанка", мамино: "А написал для тебя эту книжку Антон Палыч Чехов, он был врач, лечил детей. И надолго Чехов - добрый доктор Айболит в пенсне. Школа почти не меняет этого святочного образа, только добавляя подробностей: Таганрог, невыносимость провинциальной жизни, необходимость бороться с бедностью,

"Краткость - сестра таланта",

"В человеке все должно быть прекрасно",

"Я всю жизнь по капле выдавливал из себя раба".

Тот же доктор в пенсне, но судьба его, оказывается, не была такой уж безоблачной. И вот это "выдавливать из себя раба" - оно ведь о многом способно сказать тому, кто понимает; кто не числит себя среди безусловных лидеров, но и упиваться уничижением по достоевскому типу не хочет. Держаться с достоинством, не терять лица. Значит, он знал, что это такое. И добрый доктор превращается в хрупкого интеллигента, которого походя может задеть хам.

Выходит слабость? Да нет же, он не может быть слабым по определению. И Чехов надолго застывает в этой непонятной временной субстанции: не прежний супергерой и друг всех детей на свете, но и не слабак. А потом статья где-то на сетевом ресурсе о многочисленных поклонницах Антона Павловича, которых его циничные (и, как водится, безнадежно влюбленные в предмет исследования) чеховедши прозвали "антоновками". Он ведь бы красавец, Чехов. И высок ростом. и обаятелен. Что ж странного, что был окружен женским обожанием? Стереотипы ломаются со скрежетом: "Вона вы каким были, - тянешь в замешательстве, не умея определиться с отношением, - Сердцеед и герой-любовник!"

И в этом кренящемся. распадающемся на куски, утратившем целостность мире, одним из столпов которого был Чехов с его безусловной добротой (ты это чувствовала, не пытаясь облечь в слова), он вдруг предстает холодным циником, неужто "Ионыч" с его пахнущими "духами и уксусом, и ладаном, и ворванью" бумажками? Какое счастье, что есть набоковские "Лекции по русской литературе", которые вернули мне доброго доктора моего детства. С поправкой на ветер, до ураганного, который вместили прожитые с первого знакомства сорок лет, крушение империи, многие кризисы, локальные и глобальные.

Он строил школы для бедных. Четыре(!) школы. Добывал средства, сам вникал во все подробности и контролировал ход работ: подрядчики. планы, стройматериалы, до изразцов и печных заслонок - каторжный труд. И вел в своем имении прием больных крестьян из соседних сел. По тысяче человек в год случалось принимать по свидетельству его сестры, работавшей фельдшерицей при докторе. Не беря платы, да еще наделяя лекарствами. А в Ялте фактически взял на себя заботы целого врачебного ведомства, бедные чахоточные больные ехали туда, случалось, без копейки денег, зная, что в Ялте Чехов, он позаботится, поможет, устроит.

Да это подвижничество, господа. Не откажу себе в радости закончить еще одной цитатой из Набокова:

"Одно то, что такие люди жили и, возможно, живут и сейчас где-то в сегодняшней безжалостной и подлой России - это обещание лучшего будущего для всего мира, ибо из всех законов Природы, возможно, самый замечательный - выживание слабейших".

Великая доброта пронизывает его книги - он не делал ее своей литературной платформой или программой, она была естественной окраской его таланта.
Набоков "Лекции по русской литературе".

Короткие юмористические рассказы Чехова можно читать во всякое время. В детстве, ухохатываясь над помещиком из "Дочери Альбиона", который рыбачит с английской гувернанткой своих детей и не умеет объяснить, для чего ей нужно уйти или отвернуться - крючок его снасти зацепился за корягу и надобно влезть в воду, чтобы отцепить, а прежде раздеться донага. Подростком с "Жалобной книгой" "Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа". И совершенно невообразимая вещь - первое место в моей личной табели о рангах на все времена "Письмо к ученому соседу": "Если бы мы происходили от обезьян, то нас теперь водили бы по городам Цыганы на показ и мы платили бы деньги за показ друг друга". А есть ведь еще "Драма", помните? Дама-литератор пришла к писателю и мучает его чтением своей восьмиактной пьесы: "Присяжные оправдали его"

Для всего свое время и место, позже придет и для грустных чеховских рассказов, и для его повестей, и для пьес. Не полюблю их на театре, по мне лучше читать чеховскую драматургию. Не знаю, почему, такая аберрация. А повести его невыносимы. Наверно что-то личное, в чем если и интересно покопаться, то на досуге и в одиночестве. Хороши, не понимать этого невозможно, но такой запредельной тоской наполняют, таким окончательным неотменимым отчаянием, что никаких человеческих сил жить, прочтя. Да здесь и не о них. Тут даже не о рассказах Чехова, как обозначила в заглавии. О трансформации отношения к нему на протяжении жизни.

Вот совсем детство, "Каштанка", мамино: "А написал для тебя эту книжку Антон Палыч Чехов, он был врач, лечил детей. И надолго Чехов - добрый доктор Айболит в пенсне. Школа почти не меняет этого святочного образа, только добавляя подробностей: Таганрог, невыносимость провинциальной жизни, необходимость бороться с бедностью,

"Краткость - сестра таланта",

"В человеке все должно быть прекрасно",

"Я всю жизнь по капле выдавливал из себя раба".

Тот же доктор в пенсне, но судьба его, оказывается, не была такой уж безоблачной. И вот это "выдавливать из себя раба" - оно ведь о многом способно сказать тому, кто понимает; кто не числит себя среди безусловных лидеров, но и упиваться уничижением по достоевскому типу не хочет. Держаться с достоинством, не терять лица. Значит, он знал, что это такое. И добрый доктор превращается в хрупкого интеллигента, которого походя может задеть хам.

Выходит слабость? Да нет же, он не может быть слабым по определению. И Чехов надолго застывает в этой непонятной временной субстанции: не прежний супергерой и друг всех детей на свете, но и не слабак. А потом статья где-то на сетевом ресурсе о многочисленных поклонницах Антона Павловича, которых его циничные (и, как водится, безнадежно влюбленные в предмет исследования) чеховедши прозвали "антоновками". Он ведь бы красавец, Чехов. И высок ростом. и обаятелен. Что ж странного, что был окружен женским обожанием? Стереотипы ломаются со скрежетом: "Вона вы каким были, - тянешь в замешательстве, не умея определиться с отношением, - Сердцеед и герой-любовник!"

И в этом кренящемся. распадающемся на куски, утратившем целостность мире, одним из столпов которого был Чехов с его безусловной добротой (ты это чувствовала, не пытаясь облечь в слова), он вдруг предстает холодным циником, неужто "Ионыч" с его пахнущими "духами и уксусом, и ладаном, и ворванью" бумажками? Какое счастье, что есть набоковские "Лекции по русской литературе", которые вернули мне доброго доктора моего детства. С поправкой на ветер, до ураганного, который вместили прожитые с первого знакомства сорок лет, крушение империи, многие кризисы, локальные и глобальные.

Он строил школы для бедных. Четыре(!) школы. Добывал средства, сам вникал во все подробности и контролировал ход работ: подрядчики. планы, стройматериалы, до изразцов и печных заслонок - каторжный труд. И вел в своем имении прием больных крестьян из соседних сел. По тысяче человек в год случалось принимать по свидетельству его сестры, работавшей фельдшерицей при докторе. Не беря платы, да еще наделяя лекарствами. А в Ялте фактически взял на себя заботы целого врачебного ведомства, бедные чахоточные больные ехали туда, случалось, без копейки денег, зная, что в Ялте Чехов, он позаботится, поможет, устроит.

Да это подвижничество, господа. Не откажу себе в радости закончить еще одной цитатой из Набокова:

"Одно то, что такие люди жили и, возможно, живут и сейчас где-то в сегодняшней безжалостной и подлой России - это обещание лучшего будущего для всего мира, ибо из всех законов Природы, возможно, самый замечательный - выживание слабейших".

Помню, в давние времена было такое расхожее выражение у тележурналистов Советского Союза – «Сегодня нелёгкая журналистская судьба занесла меня на парижские улицы ( или Нью-Йорка)…» Вот и в рассказе Чехова тяжёлая корреспондентская участь застала Ивана Никитича на свадьбе, где хозяин Егор Никифорыч, не последний человек в городе Т., выдавал дочь замуж. Заметив корреспондента в разгар веселья, решил представить его достопочтенной публике – «Это, господа, сам писатель, журналист! - продолжал хозяин. - Мы пьем, а они, видите ли, сидят в уголку, по-умному думают да на нас с усмешкой посматривают. Стыдно, брат. Иди выпей - грех ведь!»
Вот так мы и знакомимся с Иваном Никитичем, который выпив, разговорился – «Господа почтенные! Дай бог вам всего того, чего вы от бога желаете. Спасибо ему, благодетелю, ему... вот ему, Егору Никифоровичу... Не пренебрег мелким человечиком. Встретились это мне позавчера в Грязном переулке, да и говорят: "Приходи же, Иван Никитич. Смотри же, непременно приходи. Весь город будет, ну и ты, сплетня всероссийская, приходи!" Не пренебрегли, дай бог им здоровья. Осчастливили вы меня своею лаской искреннею, не забыли газетчика, старикашку рваного. Спасибо вам. И не забывайте, господа почтенные, нашего брата. Наш брат человек маленький, это действительно, но душа у него не вредная». Но закричал хозяин – «Замолол, шут Иванович! Ты речь читай!» И поддержали собравшиеся, чтобы он речь сказал. Оказалось, был у него талант гладкие и многословно-витиеватые тосты говорить. Всю речь приводить долго, а только вот окончание – «…Да не оскудевают до самой доски гробовой идеалы их, в чем истинное блаженство человеков и состоит. Жизнь их обоюдная да сольется во едино чистое, доброе и высокочестное, и да послужит нежно любящая... хи-хи-хи-с... так сказать, октавой для своего мужа, мужа крепкого в мыслях, и да составят они собою сладкозвучную гармонию! Виват, живио и ура-а-а!» За что и выпили дорогие гости…
А захмелевший старичок стал вспоминать былые времена так, как вспоминают почти все пожилые люди, что «для нашего брата, газетчика, то время лучше было, по той самой причине, что огня и правды в людях больше было. Прежде что ни писака был, то и богатырь, рыцарь без страха и упрека, мученик, страдалец и правдивый человек...» «Теперь все пишут. Кто хочет, тот и пишет». «Прежде гнались за правдой, а нонче пошла погоня за словцом красным да за копейкой, чтоб ей пусто было!» «Теперь кому кушать хочется, тот и пишет, а пишет что хочет, лишь бы сбоку на правду похоже было».
Уверен, что много таких стариков перевидал Антон Павлович, заслуженных работников пера, не гонявшихся за славой и длинным рублём, а искренне стремившихся правду писать, а «если и писали ложь, так по тупоумию и глупости своей, а орудием ложь не имели, потому что то, чему работали, святыней почитали и оной поклонялись!»
Даже на свадьбе Иван Никитич не забывает о работе. И, когда именитый купец Иван Степанович заинтересовался возможной публикацией в газете, тут же наш корреспондент предложил статью о нём написать, если тот пожертвует деньги на прогимназию. «Я дам... дам две тысячи серебра, и потом, может быть, еще что-нибудь... этакое. Только с таким условием, братец ты мой, чтоб ты взаправду написал... - Да ей-богу же напишу! - запищал Иван Никитич.
- Ты напиши, да прежде чем посылать в газету - дашь мне прочитать, а тогда я и две тысячи выложу, ежели хорошо будет написано...»
И одев свою куцую шинелешку, про которую даже лакей сказал - «В этой самой шинели не по гостям ходить, а в свинюшнике препровождение иметь», наш герой отправился в свой бедный флигель, где немедленно ночью же преступил к написанию статьи.
Рано утром Иван Никитич стоял уже у парадных дверей купца и дергал за звонок. «Дергал он целых десять минут и в эти десять минут чуть не умер от страха за свою смелость». Когда же он прорвался к Ивану Степановичу со своёй статьёй, напоминая ещё не проснувшемуся купцу про его обещание –« Ты бы подольше пописал. Зачем спешить? Поди, братец, еще попиши.- Иван Степанович! Ни место, ни время стеснить таланта не могут... Хоть год целый дайте мне - и то, ей-богу, лучше не напишу!» И стал купец читать статью… Только допустил наш корреспондент одну непоправимую ошибку! Он упомянул о нескольких благотворителях, жертвующих деньги на прогимназию, а про Ивана Степановича написал – «…Последний обещал...", чем привёл его в неописуемую ярость и был выгнан из дома – «Ах ты, сссвинья! Последний?!? Иван Степанов Трамбонов последним никогда не был и не будет! Ты последний! Вон отсюда, чтобы и ноги твоей здесь не было!»
Такова судьба не слишком дальновидных корреспондентов. Слово сильно ранить может. Даже не последних лиц в городе Т.
Фраза - «Вспоминаю себя тогдашнего и в умиление прихожу. Молодцом и удальцом был! Страдал и мучился за идеи и мысли свои; за поползновение к труду благородному мучения принимал. В сорок шестом году за корреспонденцию, помещенную мною в "Московских ведомостях", здешними мещанами так избит был, что три месяца после того в больнице на черных хлебах пролежал».
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 230

Рассказ «Налим» написан Чеховым в 1885 году и в том же году опубликован в «Петербургской газете».
Рассказы Чехова, описывающие забавные сценки ,до сих пор звучат актуально. Внимательно наблюдая за житейской суетой, писатель замечал какие либо пристрастия человека, выявлял в них смешное и делился с читателем.
В этом рассказе показана страсть героев к рыбалке, которая ,вероятно на генетическом уровне , заложена
в русском мужчине.
Желание заполучить недосягаемого налима, пробудило в плотниках, пастухе и самом барине ,первобытных охотников.
Неожиданная рыбалка заставила сердца персонажей учащенно забиться. Все они забросили свои прямые обязанности. Причем у каждого героя сложилось твердое убеждение, что именно его умение принесет удачу в охоте за осторожной и хитрой рыбой.
Читатель вместе с героями рассказа переживает потоки эмоций, которые взрываются фонтаном радости и низвергаются в бездну досады и огорчения.
Этот рассказ особенный, в нем Чехов описывает красоту летнего пейзажа.
В своем творчестве к описаниям природы писатель обращался крайне редко.Из немалого количества рассказов, прочитанных мной у классика ,могу припомнить только "Дом с мезонином".
В рассказе нет едкой иронии,это просто талантливая зарисовка сельской жизни и характера человека.