– О, ей всего лет двадцать восемь – двадцать девять, но она настоящий профи. Ее родители – выходцы из бывшего СССР. Кажется, приехали сюда по еврейской линии лет двадцать с лишним назад, когда Таня была еще совсем ребенком. Девчонка оказалась очень способной, без проблем освоила язык. Причем у нее явные актерские способности, может копировать любой акцент. В возрасте двенадцати лет стала чемпионом по шахматам среди юниоров штата Нью-Йорк. Потрясающие аналитические способности, которые она, увы, использовала в криминальных целях. Окончила хай-скул одной из лучших, получила стипендию в Колумбийском университете, где начала изучать медицину, но потом неожиданно бросила учебу. Кажется, там была какая-то трагическая любовная история. Связалась с уголовным миром и в течение короткого времени стала специалистом по ограблениям особняков миллионеров. Причем всегда подходит к этому занятию с размахом и изобретательностью. Ее не меньше дюжины раз задерживали, но каждый раз прокуратура не смогла предъявить обвинение. Что же касается вашего вопроса, где она сейчас... Понятия не имею! Она колесит по Америке, совершая то там, то здесь очередное ограбление.

Я почувствовал звон в ушах. Да, тезка запоздалой любви денди Онегина и есть мой искомый объект. Наверняка проникла в особняк Филиппа Карлайла, чтобы стырить драгоценности Джинджер, коих у моей возлюбленной было хоть пруд пруди.

– А вот ее родители, если мне не изменяет память, обитают в Нью-Йорке, на Брайтон-Бич, где у них небольшая лавка, – завершил рассказ Барни, и я, услышав последнее сообщение, едва не бросился ему на шею.

То, что в Америке весьма большое количество выходцев из бывшего СССР, является избитой истиной, и я сам – тоже тому подтверждение. Но так уж получилось, что за все тридцать с лишним лет своего обитания в Штатах я практически не встречался с прежними соотечественниками. Меня никогда не тянуло в ресторан, где подают к обеду борщ, винегрет и салат «оливье», я не стремился к общению с говорящими с одесским акцентом кумушками, не посещал русские магазины и супермаркеты. Если и доводилось сталкиваться с русскими, то только с теми, которые, подобно мне, принадлежали к так называемой богеме, – с писателями, музыкантами, художниками, балеринами, певцами или потомками белых эмигрантов и аристократов, бежавших на Запад после революции.

Теперь я пожалел о том, что был таким снобом. Ведь не могу же я, так сказать, с улицы, без чьей-то рекомендации, заявиться к Тамаре и Александру Лариным с расспросами. Да и что говорить? «Скажите, где скрывается сейчас ваша дочь-воровка», так, что ли? Барни уверил меня, что родители Тани понятия не имеют о том, чем промышляет их дочурка. Или, вернее, не желают иметь представления, подозревая, впрочем, что ее занятия не вполне легальны. И это лишний раз свидетельствует о том, что место, где она живет или прячется, они ни за что не выдадут, тем более мне, незнакомому человеку.

Я отправился на Брайтон-Бич, потерся около магазинчика, принадлежащего Лариным, даже зашел в него и купил пачку сигарет и мятные леденцы. Мать Тани оказалась приятной женщиной лет шестидесяти, подтянутой и бодрой, отец, старше супруги на несколько лет, выглядел не очень хорошо: мешки под глазами, зеленоватая кожа. Меня они приняли за американца – сказывался мой важный вид и очень даже неплохой английский, а сами говорили с типичным русским акцентом, даже не утруждая себя более-менее правильным произношением слов.

Я заметил на стене фотографию – девица лет шестнадцати и молодой человек чуть постарше. Ага, брат и сестра. Таня и Саша. О последнем О’Коннел мне тоже рассказывал – у него какая-то тяжелая болезнь, и на лечение уходит уйма денег. Уж не потому ли Татьяна и решила заняться грабежом?

Получив сдачу, я по-русски поблагодарил Тамару и, представившись корреспондентом Первого канала, стал всячески превозносить их трудолюбие и рассыпаться в комплиментах. Соврав, что мы, журналисты, готовим репортаж о жизни русских эмигрантов в Америке, сказал, что был бы очень рад, если они согласились бы ответить на несколько моих вопросов.

Ларины, конечно, согласились, а Тамара даже сказала, что мое лицо ей знакомо, – только потом я увидел, что у них имеются в продаже и три моих романа, на обложках которых были мои фотографии. Но, судя по всему, магическим реализмом Ларины не увлекались, отдавая предпочтение ироническим детективам (она) и ура-патриотическим боевикам (он). Мы договорились, что после восьми вечера я навещу их в квартире, располагавшейся прямо над магазинчиком. Пришел я со стандартным джентльменским набором – конфетами, тортом и большим количеством спиртного, которое, как я надеялся, развяжет язык родителям Тани.

Квартира была обставлена в ностальгических тонах: и где они только сумели раздобыть этот страшный диван и венгерскую «стенку», очень похожую на ту, что была модной в семидесятые годы в Союзе? На стене я увидел фотографии Татьяны, Саши и рядом, друг подле друга, фото русского президента и американской президентши. Ну надо же, что за странное соседство! А над комодом висел плакат ЛДПР с ликом бессменного дуче партии г-на В.В. Жириновского. Да-с, о вкусах, конечно, не спорят, однако, однако...

Отец Тани все тянулся к бутылкам, хотя его жена потчевала нас чаем. Александр Самойлович (так звали Ларина) даже прикрикнул на супругу, Татьяну Альбертовну, и заявил, что она не должна позориться «перед продюсером Первого канала». Польщенный тем, что из меня, представившегося простым журналистом, сделали уже продюсера, я приступил к делу.

Вначале беседа не клеилась, потом Ларины ударились в воспоминания, но я подталкивал их к одной, интересовавшей меня более всего, теме – об их дочке. Однако о Тане родители говорили неохотно, упомянули мимоходом, что она живет в Калифорнии, «где занимается бизнесом». Ну да, я бы тоже не очень охотно рассказывал журналистам, что моя дочь воровка и дюжину раз арестовывалась. Зато муж с женой в подробностях поведали мне о своей тяжелой судьбе: у их старшего сына обнаружили саркому Юинга (онкозаболевание скелета), он находился в частной клинике, пребывание в которой стоит бешеных денег. Так и есть, Таня пытается спасти старшего брата или хотя бы продлить его жизнь, но благородная цель не оправдывает ее криминальных занятий. Да и если брат умрет, разве она бросит свое незаконное занятие? Наверняка нет! Так что это все отговорки – мол, ворую, чтобы помочь бедным родственникам. Причем отговорки неправдоподобные.

Я узнал подробно все тонкости диагноза, а также о многочисленных способах лечения саркомы Юинга, но о дочери больше не было сказано ни слова. Когда же я напрямую спросил, как часто Таня посещает родителей, Тамара тотчас предложила мне очередную чашку чая, а Александр, налив себе еще винца, дождался, пока жена уйдет на кухню, и сказал:

– Слушай, корреспондент, ты о дочке лучше не спрашивай, давай о чем-нибудь другом поговорим!

Так, похоже, Таня для них – персона нон-грата. Но, с другой стороны, родители явно не чурались принимать от блудной дщери деньги на лечение любимого старшего сына. Как я ни старался заговорить о Тане, ничего не получалось – любые мои попытки терпели крах. Просидев больше трех часов в гостях у Лариных и ничего не добившись, я решил откланяться. Александр Самойлович уже изрядно наклюкался и еле держался на ногах, и Тамара повела его спать, объяснив, что у мужа был тяжелый день.

Воспользовавшись неожиданной возможностью, я обшарил ящики комода, надеясь наткнуться на телефон или адрес Тани, но тщетно. Заслышав стук закрываемой двери и шаги, я быстро вернулся к столу. Настало время прощания. Заявив, что мои коллеги свяжутся с Лариными через недельку-другую, дабы заснять их интервью на пленку, направился к двери. И в тот момент, когда Тамара уже провожала меня к выходу, раздался телефонный звонок. Извинившись, женщина вернулась в гостиную, и я услышал фразы, от которых радостно забилось сердце:

– Танюша, ты! Как я рада тебя услышать, дочка! Прошу, подожди, мне надо закрыть дверь.

Тамара вновь вошла в прихожую, но я и не думал уходить. Смущенно переминаясь с ноги на ногу, я заявил:

– Могу ли я воспользоваться вашей уборной?

Разумеется, в этой просьбе хозяйка мне не отказала. Я резво прошмыгнул в ванную комнату и, осторожно приоткрыв дверь, стал внимательно вслушиваться в разговор матери и дочери. Состояние здоровья брата... здоровье отца... фраза о том, что опять нужны деньги... И наконец...

– Ты во Флориде, в Майами? А когда к нам заедешь? Понятно...

С трубкой радиотелефона в руке Тамара вышла из гостиной и увидела меня, высунувшего голову из ванной. Пришлось, улыбаясь, поблагодарить ее и направиться к двери. Женщина быстро завершила разговор с дочерью.

– Ваша Таня? – спросил я. – Как у нее дела?

– Все хорошо, – сухо ответила Тамара, – как всегда, занимается бизнесом.

Ну еще бы, какой отличный бизнес – залезать в чужие виллы да особняки и потрошить сейфы! Я распрощался с Тамарой, поцеловал ей руку и заверил, что мы обязательно включим эпизод о ее семье в фильм.

Итак, прошедший вечер дал интересные результаты: мне стало известно, что Таня снабжает родителей деньгами, которые идут на лечение тяжело больного старшего брата. Но важнее всего – я узнал о местонахождении Тани. Наверное, тоже испугалась шумихи после смерти Филиппа и Джинджер и перебралась подальше от места происшествия. Хорошо хоть, что не в Мексику!

У такой особы, как Таня, наверняка имеется логово (причем, скорее всего, не одно), где она пережидает облавы, зализывает раны, а также разрабатывает новые преступления. Не исключено, что в Майами у воровки имеется квартира или даже особняк. Но как же мне ее найти в таком большом городе? Фланировать по улицам и надеяться, что случайно столкнусь с ней нос к носу?

Но существует и иная возможность: Таня, занимающаяся бизнесом, как твердят ее родители, остановилась в отеле. Интересно, у нее имеются дополнительные поддельные документы или нет? Она ведь оставила в мешке водительские права...

Чтобы внести в этот вопрос ясность, я сел на телефон и принялся методично обзванивать все отели Майами, задавая один и тот же вопрос – не остановилась ли у них Таня Ларин? Ведь зачастую для преступника лучше назваться на отдыхе подлинным именем, чем фальшивым. А Таня сейчас не на деле (вряд ли она в состоянии провернуть одно за другим ограбление с интервалом в два дня!), значит, ничто не мешает ей хотя бы для разнообразия использовать настоящие документы.

Шанс невелик, но все же, все же... Я звонил в отели полночи, и, когда уже убедил себя в том, что Тани нет ни в одном из них, вежливый женский голос администратора в очередном прощебетал:

– Да, мисс Таня Ларин въехала к нам позавчера и все еще занимает один из номеров. Могу ли я передать ей что-либо, сэр?

Вскочив с кресла, я заверил, что ничего передавать не надо, поставил жирный крест в телефонной книге напротив отеля «Фонтенбло Хилтон» и тотчас заказал билет на первый утренний рейс до Майами. Ну что же, Танюша, я тебя нашел, и теперь тебе от меня не уйти!

* * *

Флорида встретила меня палящим солнцем и адской жарой. Слава богу, что я был экипирован соответствующим образом: легкие белые штаны, цветастая рубашка навыпуск с короткими рукавами, большая панама и черные дизайнерские очки, закрывающие пол-лица. С собой у меня был только небольшой походный чемоданчик с самым необходимым – задерживаться долго в Майами я не собирался. Безусловно, с девчонкой надо быть осторожным, ее голыми руками не возьмешь, все же преступница как-никак, однако я все рассчитал: выслежу ее, затем пригрожу полицией или ФБР, и она как миленькая выложит мне все, что знает. А в том, что Таня Ларин что-то знает, я ни секунды не сомневался. Вопрос в другом – что именно?

Поймав такси, я велел отвезти себя к отелю «Фонтенбло Хилтон», где предварительно заказал президентский люкс. Там первым делом поинтересовался у администратора, проживает ли по-прежнему у них Таня Ларин. Та, посмотрев в компьютере, заверила меня, что Таня Ларин еще не съехала, и сообщила мне даже номер комнаты, в которой обитала искомая особа.

Разместив вещи в своем номере, я отправился на два этажа ниже, чтобы полюбоваться на Таню. Следует ли мне начать операцию или немного подождать? Кто знает, на что способна преступница, вдруг у нее при себе оружие? Тогда я ни за что не должен оказываться с ней наедине, лучше всего вести беседу в людном месте, например, в ресторане. В номер я к ней не пойду – она ведь может оглушить и даже убить!

Мне повезло – едва я появился в коридоре, как дверь номера, который занимала Таня, открылась, и на пороге появилась молодая привлекательная особа с длинными рыжими волосами. Хм, я видел фото Татьяны в доме ее родителей – там волосы у нее черные, а прическа короткая. Ну конечно, она напялила парик, чтобы изменить внешность!

Фигурка у воровки была ладной, и я невольно подумал, что у нее наверняка имеется целая вереница любовников. Но тут же вспомнил, ради чего оказался во Флориде (мне надо выяснить имена тех, кто убил Джинджер и Филиппа, и не исключено, Таня Ларин может мне помочь), и выкинул из головы привольные мысли.

Особа продефилировала мимо, даже не одарив меня взглядом. Еще бы, такой старый хрыч, как я, наверняка не заслуживал, с ее точки зрения, внимания. А мне это было только на руку – всегда хорошо, когда противник недооценивает тебя!

Я сделал вид, что копошусь около одной из дверей, а когда Таня села в лифт, быстро побежал по коридору. Нельзя упустить ее! Кто знает, может, она покинет отель и больше никогда здесь не появится. Пришлось воспользоваться лестницей – ох, давненько я так не бегал... Когда я появился в холле, дыхание у меня было затруднено, а на глазах выступили слезы. Таня уже приближалась к крутящейся двери на выходе из отеля. Я, натянув панаму на лицо, двинулся за ней.

Чертовка уселась в такси и была такова. Я отчаянно замахал рукой, пытаясь остановить свободное такси, но, как назло, ни одного не было. Наконец мне повезло, я плюхнулся на заднее сиденье машины и, указав на автомобиль, в котором находилась преступница, скомандовал:

– Следуйте за ним!

– Эй, мистер, я в такое не играю, – ответил водитель, молодой негр в красной бейсболке, надетой козырьком назад. – Не надо мне никакого криминала...

Я помахал купюрой в сто долларов и назидательно заявил:

– Я что, похож на мафиози? Да и те разъезжают на лимузинах, а не на такси! Там, впереди, моя молодая жена, я подозреваю, что у нее любовник, поэтому хочу выяснить правду.

Однако водителя мои слова нисколько не успокоили:

– А когда узнаете, что она вам рога наставляет, застрелите? Нет, мистер, я честный малый...

Еще одна купюра в сто долларов развеяла сомнения водителя. Он покорился судьбе, замолчал и принялся крутить баранку. Я всматривался в поток машин, идущих впереди. Важнее всего не потерять автомобиль, в котором находилась Таня, из виду и не перепутать его с другим! Но зрительная память у меня всегда была хорошей, хоть в последние годы и стала немного подводить – что поделать, возраст!

В топографии Майами я совершенно не разбирался, однако понял, что мы выехали из центра и движемся куда-то ближе к окраинам. Автомобиль Тани определенно направлялся не в сторону аэропорта, что меня несколько успокоило. Значит, пташка пока не улетит. Но куда она едет? Не исключено, на воровскую сходку, или как там это у них называется.

Мы были в пути не меньше сорока минут, когда такси Тани затормозило. Моя машина находилась на порядочном расстоянии, поэтому я не боялся, что она обратит на нас внимание. Красотка выпорхнула из салона на улицу, и негр-водитель, присвистнув, сказал:

– Да, мистер, теперь я понимаю ваши опасения! Ну что, мне вас дальше везти или вы здесь останетесь?

Я, уплатив обещанный гонорар, поспешно вышел и осмотрелся. Мы находились в жилом квартале, не самом богатом, но и далеко не бедном. Таня метрах в тридцати впереди меня, бросая взгляды по сторонам, шла, цокая высокими каблуками. Похоже, она и сама здесь в первый раз. Я двинулся за ней, сохраняя расстояние. Воровка ни разу не обернулась, и меня обуяла гордость за свои детективные способности – она и не подозревает, что я иду по ее следу!

Внезапно Таня свернула, и мне пришлось ускорить шаг. Когда я достиг нужной улицы, то, к своему удивлению, не увидел на ней знакомой фигуры. Меня взяла досада – я потерял ее из виду всего секунд на двадцать, а она уже успела зайти в один из домов! И что мне делать? Остается только ждать, пока она снова появится на улице.

Внезапно я почувствовал прикосновение холодного металла к своей спине и услышал спокойный женский голос:

– Мистер, еще одно движение, и я стреляю...

В жизни мне приходилось всего пару раз сталкиваться со смертью, причем самым непосредственным образом.

Как-то, в начале восьмидесятых, меня занесло в Рио-де-Жанейро. В день отъезда я засиделся с тамошними литераторами, дегустируя коктейли, и в итоге опоздал на свой рейс. Самолет, едва взлетев, упал в океан, все пассажиры и члены экипажа погибли. Если бы я взошел на борт, то тоже бы сгинул в пучине и так бы и не получил Нобелевской премии.

В другой раз я договорился со своим финансовым консультантом встретиться и обсудить планы по увеличению моего (и его собственного) благосостояния. Но сначала я проспал (что со мной практически никогда не случается), так как будильник, как выяснилось, не был заведен, хотя я отлично помню, что ставил его, потом мой автомобиль заглох на полдороге, а когда наконец завелся, меня угораздило едва не задавить бездомную, переходившую дорогу в неположенном месте с детской коляской, заполненной всяческим хламом. Прибыла полиция, и я проваландался еще не меньше двадцати минут. Финансист, которому я позвонил по мобильному, успокоил меня, сказав, что будет ждать столько, сколько надо. Но встретиться с ним мне так и не довелось. Забыл упомянуть: офис моего финансиста располагался на девяносто шестом этаже северной башни Всемирного торгового центра на Манхеттене, а на календаре была дата 11 сентября 2001 года. Я был уже неподалеку, когда стал свидетелем того, как управляемый террористами самолет врезался в небоскреб между девяносто четвертым и девяносто восьмым этажом: мой финансист погиб в огненном инферно тотчас, не испытав ни малейших страданий. А ведь я мог бы оказаться в его бюро, и тогда бы список жертв теракта 11 сентября увеличился еще на одну фамилию – мою собственную.

Ни в Южной Америке, ни на Манхэттене я не испытывал особого страха, ведь роковые события прошли как бы мимо меня, и только позднее я осознал, как мне повезло. В Майами же все было по-другому: во влажную от пота и покрывшуюся мурашками от страха спину, к которой прилипла рубашка, упиралось дуло пистолета. И человек, который держал меня на мушке, отнюдь не шутил.

Я замер, чувствуя, что мои коленки предательски дрожат. Не хватало еще хлопнуться в обморок. Хотя это далеко не самый плохой вариант. Ну да, столько лет живу в США, стране, которая, по статистике, является одной из тех, где происходит самое большое количество убийств на душу населения, и до сих пор меня еще ни разу не ограбили. Видимо, настало время!

Я беспомощно обернулся по сторонам, но помощи ждать было не от кого – улица оказалась проулком-тупиком, не видно ни единой живой души, кроме меня и того, кто наставил на меня пистолет. И, не исключено, мне в скором будущем суждено из разряда живой души перейти в разряд мертвых душ...

– Я вам все отдам, – прошептал я, – разрешите мне достать портмоне...

Так как возражений от грабителя не поступило, я дрожащими пальцами выудил из кармана кошелек, который у меня тотчас вырвали. Хорошо бы, чтобы этим все и ограничилось! Жаль только, что у меня в портмоне все кредитные карточки, придется сразу же блокировать их.

– Мистер Бэзил Бэскакоу, – произнес голос, видимо, изучивший мое удостоверение личности. – Черт, да вы что, русский?