Читать книгу «Второе рождение» онлайн полностью📖 — Антона Николаевича Гели — MyBook.
image
cover

С разговорами о всяких пустяках шли уже почти час. Комары роились в лиственных участках леса, висели густым облаком, и почти отсутствовали в хвойных. В разговоры как-то незаметно втянулся Виктор. Чувствуя дикую усталость, поинтересовался, далеко ли идти.

– Всего до самой дальней точки шесть километров. Начнём с дальних участков, чтобы потом далеко не ходить. Сейчас мы уже почти четыре километра прошли – сверяясь с топографическим планом и джи-пи-эс-навигатором, сказал Александр Викторович.

– Это что, мы двенадцать километров за день пройдём?! – ужаснулся цифрам Виктор.

– Ты слишком просто смотришь на вещи. Не просто двенадцать, а двенадцать километров по лесу, под нагрузкой, а между делом землю покопаем.

– Это каждый день за шесть километров ходить? – продолжал Виктор разматывать начинающуюся истерику нытика.

– Нет. Завтра на пять пойдём. Километр сегодня прошурфим.

– Предлагаю минутную остановку с целью посещения угла двора – беспардонно влез разговор Анатолий.

– Поддерживаю! – замедлил шаг Пётр.

– Да, уже можно, – согласился Александр Викторович. – Только отходим от тропы во-о-он туда, там кучки откладываем, здесь нам шурфить.

Виктор хотел продолжить душераздирающий разговор, сказать, что это слишком тяжело, добиться согласия, что это эксплуатация, но трое попутчиков резво поскидывали на возвышенности свою ношу и, невзирая на его растерянность, дружно вошли в гущу леса с целью удовлетворения естественных физических потребностей.

Потребовалась минута, чтобы осознать и это: посещение отхожих мест для них важнее разговора о его, Виктора, переживаниях. Но природа требовала своё, поэтому Виктор тоже пошёл в гущу леса по направлению, указанному «дядей Сашей». Отошёл недалеко, но достаточно, чтобы остаться в одиночестве. Нашёл подходящее место. Обмазался репеллентом под штанами, чтобы комары не помешали в ответственный момент, с удовольствием присел на корточки…

Обратную дорогу он не узнавал. Совершенно одинаковые деревья, спутанные корни и кроны. Так, надо вернуться к «углу двора». Там белеется бумажка, от неё ещё раз надо попробовать вернуться. Но это оказалась не бумажка, а огромный гриб. Бумажки нигде не было.

Да ладно! Не мог же он вот так тупо заблудиться. На несколько метров от тропы отошёл.

– … и-и-итя-а-а!.. Ау-у-у!.. – глухо издалека раздался голос Александра Викторовича. Надо бы ответить. Но тупо кричать «ау» в ответ он не станет. Он просто пойдёт на голос. А откуда был голос?

– … и-и-итя-а-а!.. – повторилось снова. – Дай голос!.. Ау-у-у!.. – кричал уже Анатолий!

– Ты где-е-е-е?! – прибавился голос Петра. Вслед за этим послышался звон топора о лопату. Двигаясь в направлении звука, Виктор оказался в просто непролазной чаще. Со всех сторон были ветки, поваленные деревья, ямы. Рванулся обратно – то же самое. Их не было, когда он шёл на звук!

– Ау-у-у-у!.. Дай голос!.. – кричал Анатолий откуда-то со спины. Как он мог кричать оттуда, если Виктор чётко слышал его спереди?..

– Я ту-у-ут!.. – неожиданно для себя не своим от испуга голосом крикнул Виктор. – Я ту-у-ут!..

– Ещё-о-о раз! Кричи до-о-ольше! – крикнул Александр Викторович откуда-то сбоку.

– Я ту-у-у-у-у-ут! – внезапно охрипшим голосом кричал Виктор.

Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь!.. Пётр стучал лопатой о лопату.

– Иди на звук! Иди и кричи, где ты! – послышался голос Анатолия.

– Иду-у-у!.. – Виктор двинулся, стараясь не бежать. Неожиданная, необъяснимая паника захлестнула его всего целиком. Страх был необъяснимый и всепоглащающий.

Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь!.. Звучало уже совсем рядом.

– Вижу, вижу, вижу тебя, уходимец, – послышался голос Анатолия.

Виктор вышел из леса на тропу с противоположной стороны от той, в которую уходил. Как он оказался там – он не понимал.

– Ещё один уходимец. Ты это, давай, один не уходи. А то лес вроде прозрачный, а тебе достаточно оказалось, – недовольно выговаривал Александр Викторович.

– Сашу тоже из лагеря одного отпускать нельзя. Два раза по дороге с двадцать третьего февраля сумел заблудиться, час вокруг лагеря плутал, первый раз нашли его, когда дежурные за водой пошли. Он мимо этой тропы, говорит, раз десять прошёл. А во второй раз он на помощь звать начал в десяти метрах от костра, – рассказал Пётр, пока надевали на плечи рюкзаки, брали рейки, лопаты…

У Виктора от пережитого испуга всё тряслось внутри. Так глупо потеряться…

В переживаниях, он не слышал разговоров и не заметил, как дошли до места. Только увидел, что «дядя Саша», «шеф», как обращались к Александру Викторовичу Анатолий и Пётр, сверился с бумагами и GPS и сказал: «вот здесь она должна быть». Анатолий и Пётр начали крутить головами.

– Вон лежит – указал Анатолий в просвет деревьев.

– Ага… – шеф пошёл по направлению Анатолия и остановился у жерди с налепленным на верхушку куском красного скотча, чтобы выглядело флажком. – Это она самая… ну что же, господа-товарищи, поздравляю вас, это место первого шурфа, мы его нашли! – шутливо сказал Александр Викторович. – Забивать будем сразу четыре, сразу по два на два.

Анатолий со звоном высыпал из плотного мешка куски крашеной арматуры, взял один, и как в игре в ножички, с силой метнул его в землю. Штырь воткнулся под небольшим углом.

– Ну, почти… – сказал Анатолий.

В это же время Пётр повторил действие Анатолия. Штырь Петра вошёл в землю под значительным наклоном.

– Виктор, твоя попытка!

– Зачем? – не понял Виктор.

– Самый прямо стоящий кол будет назначен северо-западным углом шурфа. Кто прямо воткнёт – тот тут и копает. Кто криво воткнул – тот идёт в другое место. Археология – наука точная, тут не абы как всё определяется… – пояснил Анатолий.

Виктор взял штырь и нехотя кинул его в землю. Штырь звонко ударился о камень под слабым дёрном и отскочил в сторону шефа, ставившего засечку на навигаторе.

– Во, везунчик! – выдали в один голос Анатолий и Пётр. – А посильнее бы саданул, и не повезло бы дяде Саше. Мой кол – закончил Анатолий и начал расправлять трёхметровую алюминиевую линейку, которую все называли рейка.

– Так, погодите пока! – подал голос шеф, оторвавшись от бумаг. – Сначала закопушки делайте. Задача – не найти ничего, чтобы сюда не переселяться. От этой точки до этой точки по ширине – шеф указал на кусты рядом с жердью со скотчем – и через каждые 3–4 метра туда – показал на дорогу, по которой только что пришли.

– Закопушка – это штык на штык квадратом ямку делаем – пояснил Анатолий. – Вот так вот – он воткнул лопату в землю полностью, пошатал, вынул. Опять воткнул сбоку, пошатал, вынул, с третьей стороны, и на четвёртый раз вынул прямоугольник земли, как квадрат из арбуза на пробу. Этот кусок Анатолий рассыпал рядом с ямкой, присел на корточки и начала разбирать руками.

– Замытая керамика. Много. И угольки – вытягивая руку к шефу, показал горсть каких-то перемазанных землёй предметов Анатолий.

– И у меня – сообщил Пётр, стоя в нескольких метрах.

Анатолий высыпал горсть находок на неизвестно откуда взявшийся кусок коричневой крафт-бумаги, перешёл на другое место, повторил «закопушку». Виктор тоже достал из земли разваленный кусок, Анатолий подошёл, рассыпал кучку, начал что-то объяснять и осёкся. Потом вынул что-то и повернувшись к шефу негромко сказал:

– Сань… Только не ругайся, ладно? Монеты, бусина и жэпэ… В одной закопушке…

* * *

Монета сама по себе находка довольно редкая. А тут сразу две слипшиеся. И железный предмет – ж.п. При наличии керамики и угля. Явный признак археологического памятника.

Скривив лицо, Шеф подошёл к Анатолию и Виктору. Взял в руки найденные предметы, оттёр, поплевал, оттёр ещё раз.

– Монеты. Советские. Трёхкопеечные. Восемьдесят второго года чеканки. Бусина. Пластиковая. Советская. Железочка… Круглопровочная. Штампованная. Ничего интересного. А в стенках что? – Александр Викторович присел к ямке и провёл руками по стенкам, выдернул что-то. – Кошелёчек советский, бусинками расшитый. Ого, в нём ещё рубль бумажный!.. Запишем в находку, как следы современного присутствия. Ну, тут и не могло ничего быть. Здесь в советские времена было льняное поле, всё пахано-перепахано тракторами, старые деревни давно и подальше были. Продолжаем!

Продолжая делать «закопушки», растянулись на несколько сот метров.

Около 12-ти утра были раздернованы и зачищены четыре шурфа. Виктор смотрел, учился, делал. Сразу понял, как выглядит керамика, понял важность бусин. Преодолевая непонятное возбуждение, хотел найти целый клад с монетами, но со старинными. Копая в своём шурфе, задавал множество бессмысленных вопросов, выдававших его полное незнание истории и культуры, на которые получал терпеливые, развёрнутые ответы. Особенно интересовало, сколько могут стоить старинные монеты, если их найти много? Где их можно продать? Кто их может купить? А бусины старинные, насколько ценные? А их можно продать? Их покупают? Очень не хотелось верить, что старинные монеты не имеют большой материальной ценности, но имеют значение для датировки памятника. Что бусины вообще ничего не стоят. Куда важнее эти находки для характеристики памятника. Когда под лопатой за разговором что-то звякнуло и отлетело в сторону, шеф со своего шурфа ланью бросился к шурфу Виктора.

– Шумелка! Целая! Откуда она здесь? Вот вам и уходимец! – с каким-то удивлением констатировал шеф. Он крутил в руках предмет – бронзовую шумящую подвеску. Уточка, лапки которой болтались, как цепочки и своим шумом должны были отпугивать нечисть от доброй христианки.

– По ходу, первую сгущёнку выдать надо – с некоторой завистью проговорил подошедший Пётр. И разъяснил, что за такие находки положен приз – банка сгущённого молока за каждую для поглощения в одно лицо.

Виктор почувствовал нарастающее удовлетворение. Он не понимал, что происходит, но понял, что произошло что-то значительное. И центром этого значительного является он «со своим невероятным везением, которое нужно использовать за карточным столом».

Шеф перешёл на шурф Виктора, а тому велел докапывать свой, не такой насыщенный «индивидуальными находками». Но больше до самого материка ничего не было…

В час дня начали собирать обед. Неожиданно быстро развели костёр из мокрых дров. Из какой-то лужи Анатолий принёс неожиданно чистую воду в чайнике. Хлеб, рыбные консервы, в трёхлитровых пластиковых майонезных вёдрах гречка с тушёнкой со вчерашнего ужина, вермишель с тушёнкой со вчерашнего обеда. На пластиковую крышку майонезного ведра Шеф насыпал с ложку соли, очистил прямо на землю три луковицы, разрезал их на четыре части каждую. Рядом положил головку чеснока. Из своих рюкзаков попутчики Виктора достали миски, кружки, ложки, ножи, а у Виктора ничего подобного не было… Он не взял с собой ничего.

– На будущее на выход обязательно бери с собой посуду. Сейчас сообразим… – сказал Александр Викторович.

Пётр достал из кармана рюкзака складную ложку. Передал Виктору.

– У нас с собой было – сказал Анатолий и извлёк из рюкзака копчёную пятисотграммовую консервную банку. – Кофейник-турка-джезва. Держи, уходимец везучий, только аккуратно. Быстро разогревается. Но без кофию тогда получится – Анатолий показал пакет молотого кофе и кинул обратно в рюкзак.

– Тогда так поступим: разложим по тарелкам каши, а тебе, Виктор, доедать из ведёрков. Осилишь?

В снятый с костра кипящий трёхлитровый чайник всыпали три столовых ложки заварки.

Ели прямо грязными руками. Ели быстро, брали по пластику резаного лука, макали в соль и с видимым удовольствием ели. Зубчики чеснока чистили зубами, макали в соль и заедали лук «для крепости». Виктор не мог поверить, что лук и чеснок можно есть вот так, не морщась. К чаю были сухари из сладких булок и кругляшки сушек.

С насыщением наваливалась дикая усталость. Чай выглядел чёрным, пах сильно.

– Без кофию, всё же, никак… У нас точно нет никаких других чайных ёмкостей? – поинтересовался Пётр.

– Если только крышка чайника… – осмотрелся вокруг себя Анатолий.

– Пойдёт. Витя, держи мой стакан, давай баночку.

Пётр отдал Виктору свою кружку, в которую Анатолий из банки перелил чай и пошёл с закопчённой консервной банкой к той же луже за водой на кофе. Через несколько минут над лесом поплыл нездешний запах крепкого кофе, в который сразу был всыпан сахар. По готовности на донца четырёх ёмкостей был разлит какой-то густой субстрат. До верху ёмкости были заполнены водой из пятилитровой банки, которую Виктор нёс в одном из двух рюкзаков с едой. Даже после этого кофе оставался крепким и сладким. Первые же глотки вызвали прилив какой-то странной бодрости. В ушах зазвенело, слабость в теле уменьшилась, захотелось движения, а мышление притупилось.

– Анатолий Иваныч, ты молодец… – одобрительно высказался Шеф. – Твой кофе весь год вспоминаю, когда не в поле. Не знаю, какие амфитамины ты в него вмешиваешь, но только после твоего кофе каждый раз прямо жить хочется. Ну, что же… пятнадцать минут на переваривание, как раз до двух часов… и продолжим наш трудовой подвиг.

Как будто чувствуя общую обстановку, тучи из низких, серых начали истончаться, приподниматься повыше и светлеть.

– А ты, Витя, чем по жизни занят? – поинтересовался Александр Викторович.

Хотите поставить человека в неудобное положение? Просто попросите его: а расскажи-ка, браток, о себе. Этот вопрос почти всегда вводит в ступор неподготовленного человека. Кто ты? Чем занимаешься?..

Видя заминку Виктора, Анатолий помог шуткой:

– «А расскажите о своей жизни в двух словах? – Всякое бывало…».

Все четверо коротко хохотнули, а Виктор, видимо из-за странного действия кофе, начал отвечать.

– Айтишник…

А что добавить ещё больше – не знал. Кто он? Чем занимается?

…Жизнь протекает мимо: друзей – простых, бескорыстных, добрых – нет. Жилья – нет, и не предвидится. Жильём становится та угаженная халупа, на которую в этот момент хватает денег, чтобы её снимать. Работа – постоянная гонка за лучшим местом, и не длится больше года на одном месте. Всё имущество умещается несколько в картонных коробок и две дорожные сумки.

Семья в таких условиях не предполагается.

А ведь уже прилично за 30 лет. Высшее техническое образование. Вроде бы больше десяти лет рабочего стажа. А всё так хреново.

Лень стала серьёзной проблемой. Не апатия, а именно тупая лень. В мыслях десятки рабочих идей и схем, но встать и сделать – что-то прямо сковывает, и аж мышцы сводит, пока не откажешься от выполнения мысли. От этого грустно, и ещё больше лень, что-то делать.

И бабы достали своими закидонами. Вот вечно всё портят. Такое ощущение, что нормальных, самодостаточных женщин без ежедневных истерик в разных формах (от бурно-скандальных до уныло-слезливых) вообще больше не бывает! Почему то всем бабам засрали мозги, что «кто-то должен сделать их счастливыми». Непременно КТО-ТО. И он это ДОЛЖЕН. Прямо вот конкретно ей. И от того, что этот кто-то не делает её счастливой, она «имеет право» быть говном. А самой быть счастливой просто так? Вот взять и просто так ощутить счастье?! «Ты дурак?!» – будет вопрос, губы распластаны в мерзкой гримасе, взгляд, как у вступившей в какашку: полный презрения, подозрительности, ненависти.

Начиналось-то всё, вроде, совсем неплохо: выпустился из универа. До этого школа, как у всех. Бренчание на гитаре, девочки, дружбаны, кореша. И ведь нормально учились. Поступили почти все с первого раза. Только один парень из всей большой компании в армию сходил. Нормально сходил, потом тоже поступил, но не стал учиться, сразу работать пошёл. Общались все хорошо. С третьего курса приличная практика, планы на жизнь, хорошую работу, свою квартиру, семью.

И сразу после выпуска полные оптимизма ринулись в жизнь. Сразу же первая гадкая подножка: зарплата без опыта работы по специальности более трёх лет – ровно 100 проездов в автобусе. Разочарование страшное. Но родители настояли: надо с чего-то начинать, за что-то зацепиться, а мы пока поможем.

И это оказалось ловушкой: в любом споре не позволено отстаивать своё мнение: мы тебя пока ещё содержим.

График работы – с 09.00 до 18.00. Искать в этом режиме другую работу невозможно. И на этой оставаться невозможно. Горькое осознание: эта контора и другие, ей подобные, держится именно на таких студентах и выпускниках, которые приходят, первый год растеряно работают, часто без договора и отчислений в пенсионный фонд, и никогда зарплата расти не будет, так как летом будут новые дураки. Хозяева конторы довольны: в России нет минимальной зарплаты, а есть МРОТ. Но вновь приходящих всегда оформляют совместителями или вообще не оформляют, и им даже МРОТ не положен.

Уволился. Несколько месяцев искал другое место. Чем-то перебивался. Привык к маленьким суммам и простым удовольствиям. Психология нищего укоренилась так, что не уйдёт никогда, стала второй натурой.

Как-то со старыми друзьями бизнес стали организовывать. И даже сначала пошло как-то. Хотя родители были против. Они всегда против: работаешь с маленькой зарплатой – против – «найди что-то лучше!»; честно не работаешь – против: «найди хоть что-то!»; вроде своё дело заводишь – против: «займись настоящим делом!».

А что делать-то??? Что делать?! Каким делом заняться?!!

Занимались подключением и настройкой компьютеров. Но очень уж идея тогда востребованной оказалась. Частники без налогов все столбы уклеили аналогичными предложениями. И их ООО, едва начавшись, закончилось. С друзьями-сотрудниками не ругались: молча помянули стаканом ликвидацию, да опять по норам разошлись, свой путь искать.

А кореша устраивались как-то: кого папа к себе взял, кого по знакомству, но в массе своей все оказались как-то пристроены. А Виктор опять по объявлению место нашёл. После первой же зарплаты выяснилось, что плохое место, но хоть что-то. Потому и терпел. Резюме рассылал уже везде. Но везде было примерно одно и то же.

С бабами всё как-то не клеилось: трудно склеить хорошую бабу, если вести её приходится в трёхкомнатную квартиру с проходной гостиной комнатой, из которой родители стараются не уходить и обязательно напоят гостью чаем из щербатых чашек, хоть она и сопротивляется. Зададут сотню самых дурацких вопросов, выжимая самые подробные ответы. Второй раз «в гости» идти нормальные девушки не хотели, и вообще не стремились больше встречаться. Виктор их понимал: сам шарахался от тех подружек, чьи родители пугали его своими напористыми действиями…

Однажды в ответ на разосланные резюме получил сразу три предложения и впервые испытал паралич выбора. Выбрал одну организацию, сообщил в две других, что не сможет выйти к ним на работу. И тут же получил отказ от третьей: руководители между собой общались, и тому, кого выбрал Виктор, не понравилось, что ВЫБРАЛ ВИКТОР, да и вообще, что он обращался ещё и в другие организации.

Вышел на другую работу, не такую хорошую, как рассчитывал. Зато теперь о том проекте самые тёплые воспоминания: честное было место, поэтому очень быстро закрылось. Тогда Виктор впервые со всей очевидностью осознал, что российское правительство делает всё, чтобы успешно работать могли только полукриминальные организации.

Впервые снял квартиру, чтобы жить отдельно. Какая же это оказалась кабала. Но и свои преимущества нашлись.