Цитаты из книг автора «Анри Перрюшо»

«Во мне горит огонь, которому я не могу дать погаснуть, который я, напротив, обязан разжигать, хоть я и не знаю, к чему это приведет. Я не удивлюсь, если все кончится для меня печально. Но в иных случаях лучше быть побежденным, нежели победителем, так, например, лучше быть Прометеем, чем Зевсом».

«величие не дается само собой – его надо добиваться».

Он не из тех, кому необходимо надеяться, чтобы делать свое дело, и преуспевать, чтобы его продолжать. Он из тех, кто заведомо видит свою обреченность, но не признает себя побежденным и не покоряется. Он из племени бунтарей.

«Сколько красоты заключено в искусстве! Надо лишь запоминать все, что видишь, тогда тебе не страшны ни скука, ни уединение, и ты никогда не будешь до конца одинок».

Лотрек мало обращал внимания на всю эту шумиху. К тому же и дивизионизм и синтетизм в общем не волновали его. Но к дискуссиям, которые вели Анкетен и Бернар, он, конечно, прислушивался, понимал значение их новаторства и заимствовал у них то, что находил интересным. Они советовали упростить цвет и рисунок, и это соответствовало его манере. Но он не собирался ни проповедовать какую-либо теорию, ни примыкать к какой-либо школе или защищать их. Любая школа инстинктивно отталкивала его. Он идет и будет идти своей дорогой, только своей, ничего не проповедуя.

Ван Гога возмущала официальная оппозиция новаторам, и он задумал устроить большую выставку, на которой будут представлены Анкетен, Бернар, Лотрек, он сам и еще несколько художников, в том числе его друг Гоген и один из его соотечественников – голландец Конинк.

Итак, «Группа Малого бульвара» (так называл ее Винсент в отличие от группы импрессионистов, которую он именовал «Группой Большого бульвара», то есть бульвара Монмартра)

Какой художник! Все восторгались его мастерством. Бернар считал его одним из сильнейших. «Это настоящий художник!» – заявил о нем Лотрек, по мнению которого после Мане никто не обладал «столь высокими достоинствами». «Я бы мечтал писать так, как он». Ван Гог тоже чуть ли не плясал от восторга, особенно перед полотном «Жнец».

А любил он все живое, волнующее, требующее от человека активности, все то, что напоминало ему его прежний мир, теперь утраченный. И не только это. В человеке или животном его привлекали черты особенные, отличающие их от других.

Он скорбел не о нем. Уродство Анри глубоко огорчало его лишь потому, что он обманулся в своих ожиданиях. Он надеялся приобрести товарища по охоте, а лишился даже наследника.