В детский сад мы не ходили, наш детский сад был буквальным – волшебным, секретным, скрытым от посторонних глаз. Главным воспитателем в нашем саду стал отец.
ОТ МОНАХИНЬ ВЕЯЛО УДИВИТЕЛЬНЫМ СПОКОЙСТВИЕМ И ЛЮБОВЬЮ – МНЕ ХОТЕЛОСЬ ЗАКУТАТЬСЯ В ДЛИННЫЕ ПОЛЫ ИХ ПОДРЯСНИКОВ И ПРОСТО СИДЕТЬ РЯДОМ НА ПОЛУ, НЕ ОТХОДЯ НИ НА ШАГ, – ГРЕТЬСЯ ИХ ВНУТРЕННИМ СВЕТОМ.
Мы часто садились на широкие деревянные ступени выцветшего от сырости крыльца в нашем дворе, снимали демисезонные куртки, грелись в первых по-настоящему теплых лучах солнца, ели черный хлеб с солью и зеленым луком и обсуждали, что нет на свете еды вкуснее этой.
Я больше не мечтаю увидеть будущее, но осязаю всеми органами чувств, что однажды, спустя десять, двадцать лет, буду благодарить Бога за все уроки, радоваться любым предложенным жизнью обстоятельствам, перестану сопротивляться появляющимся морщинкам, улыбаясь каждому новому дню, раскрыв для себя что-то новое и до слёз прекрасное