7 глава

Кристиано

Последние события за ближайшие сутки. Во Флоренции этой ночью воспламенилась мусорная свалка, что привело к загрязнению окружающей среды. Позже эко-полиция города обнаружила ядовитые вещества, которые привозили специально из разных областей Италии. Ранее с такой проблемой сталкивались в Неаполе, множество свалок относится к мафии, приводят страну к экологическому бедствию.

Закрывая планшет, прослушав новости в интернете, что закрепило удачную работу людей Алонзо.

– Уверен, что это не разозлит Гаэтано еще больше? – спросил Теодоро, поглощая вторую банку с энергетиком.

Из Рима мы сразу же отправились обратно в Канаду, не теряя времени, длительные перелеты максимально изнуряли, учитывая, что никто из нас не мог нормально поспать. Как только я закрывал глаза, образ раненной Витэлии являлся, меня пробирали мурашки, ладони тут же начинали гореть, мечтая прильнуть к шее одного из Волларо и душить до тех пор, пока мои уши не услышат хруст шейных позвонков.

Алонзо Павези остался в Италии, чтоб добраться до Реджи-ди-Калабрии к своей семье.

– Я организовал ему проблему, в которую он погрузится с головой, вместе с крысами, что скрываются от решетки. У него не будет времени, – ответил я, открывая дверь в дом.

В нос ударил запах маминой стряпни, мой организм положительно отозвался, напоминая о том, что я должен поесть нормальную еду. Не привлекая внимание, поднимаясь сразу же в комнату, чтобы привести себя в порядок и принять душ.

Выходя из душа, в глаза бросилась совместная фотография, которую Витэлия сделала, когда мы отдыхали в Мексике. Она всегда улыбалась, даже когда слезы жгли ей глаза, моя девочка улыбалась. Целых семь лет разницы между нами, но Витэлия стояла рядом со мной, превосходя многих женщин, говоря и делая взрослые вещи. Моя жена слишком рано стала взрослой, но никогда не жаловалась на жизнь, вместо этого надевала доспехи и шла сражаться с трудностями.

Капли с волос упали на стекло фоторамки, поставив фото обратно, одевшись, спускаясь вниз.

Отец сидел в центре стола, держа на руках Эйми, восхищаясь розовыми бантиками, которые заплела мама, улыбаясь, пока Эйми что-то рассказывала ему. Лиа сидела рядом, прижавшись к брату, который поглаживал девушку по плечу в утешении. Розабелла просто сидела, уставившись в пустую тарелку, обернувшись, невзначай взглянув на меня, поджав губы.

– Папа! – Эйми заметила меня и тут же поспешила в мою сторону.

Подхватив ребенка на руки, поцеловав, натягивая улыбку.

– Mon amour. Я так сильно скучал.

– Папа, – повторяя, обнимая меня за шею. – Секрет. Один.

Она показала мне указательный палец, имитируя шепот, но все присутствующие за столом слышали.

– Поделишься с папой? – сев за стол, внимательно слушая, утопая в голубых глазах дочери.

Посмотрев на Антонио, она притянула меня за шею, чтобы рассказать:

– Конфеты.Вкусно, папа.

Мама и папа засмеялись, я покосился на Антонио, брат был инициатором подобного.

– Мими, ты не должна рассказывать все папе. Это был наш секрет. – Антонио был раздавлен детским предательством.

Лиа взглянула на брата, выгнув одну бровь, определенно это был секрет. Эйми прижалась ко мне в смущении на слова брата, я погладил ее по спине, обнимая.

– Милая, давай мы будем кушать конфеты после завтрака, хорошо? – я надеялся на сотрудничество с ребенком, которому только исполнится два.

– Ладно.

К счастью, Эйми была мирным ребенком, соглашаясь на условия, не имея функции капризничать по любой прихоти, обычно дети любят манипулировать взрослыми. Моя сестра тому пример, с годами все только усугубилось.

Джина спустилась к столу вместе с Теодоро, что-то обсуждая, расходясь в разные стороны у стола. Когда эти двое сблизились?

– Моя сладкая принцесса. Прошло десять минут, дядя хочет снова поцелуй.

Теодоро плюхнулся на стул рядом, разделяя нас с Розабеллой своим огромным накаченным телом. От него исходил запах шампуня и зубной пасты.

Эйми протянула руку, касаясь его лица, но не подняла голову с моей груди.

– Смотри в тарелку, Теодоро, – фыркнув, прижимая ребенка ближе к себе.

– Она моя, ровно столько же, сколько и твоя.

Развернувшись к столу, он посмотрел на сестру, поглаживая ее по голове. У Тео была зависимость к женщинам Конделло, когда он их видел, в нем просыпалась нежность и забота. В остальном он был безрассудным мальчишкой.

– Она моя дочь, а не пирог, который можно поделить.

Нам подали равиоли, Эйми заинтересовалась блюдом.

– Все верно. Моя племянница, – отправляя первую порцию в рот.

– Хочешь попробовать? – спросив дочь, подув на кусок.

Взяв кусок в рот, ее лицо сморщилось, выплюнув, попадая мне на штаны.

– Фу, – грибы это то, что мы отнесем в список нелюбимых продуктов.

– Маленькие дети и их пищевые привычки, то, с чем сталкивается каждый родитель, – засмеялся отец.

– Девочки более чувствительны, с мальчиками проблем меньше, – ответила мама, улыбнувшись мне.

Послышался громкий всхлип, за столом повисла тишина.

– О, извините… Я просто… – извиняющийся голос Розабеллы донесся до меня.

Я не мог видеть ее полностью, девушка смахнула слезы с щек, бросив взгляд вниз, заметив, как Теодоро сжал ее руку под столом.

– Ничего, милая, – папа протянул ей салфетку.

– Боги, твои слезы утомляют, – пробубнила Джина, закатив глаза.

– Прости?

Розабелла переспросила сестру, тон ее голоса был недружелюбный.

– Говорю, твои слезы раздражают.

– Джина, это невежливо, каждый переживает эмоции по-разному, – отец сделал замечание.

– Может быть, но какие эмоции сейчас переживает Витэлия? Из вас кто-нибудь задумывался? Она вообще может проживать хоть одни? – оглядев наш стол, поинтересовалась сестра. – Если бы от слез решались все проблемы, то я бы поплакала вместе с тобой. Мы бы все так поступили, но нам стоит переживать такие дни и продолжать есть, спать и разговаривать на отстраненные темы.

– Джина, пожалуйста, – папа был требовательнее обычного.

Я просто продолжал смотреть на Эйми, которая непринужденно ела свою еду вместе с Антонио. Брат умел абстрагироваться от всего негативного вокруг, принимая лишь нужную ему информацию.

– Она не умерла, Розабелла. Больше того, Витэлия сейчас отстаивает свои права за всех нас, перед кучкой идиотов, которые возомнили о себе слишком много. Утри свои сопли и не заставляй других переживать об этом.

Джина продолжила есть как ни в чем не бывало, брови Антонио взлетели вверх, покосившись на меня в ожидании, что я что-то скажу.

– Милая, твои слова были грубыми. Но… – покосившись в сторону Розабеллы, которая ковыряла кожу на пальцах. – Розабелла, дай нам время, обещаю, никто из причастных не останется безнаказанным. Хорошо?

Касаясь плеча девушки, осторожно погладив в утешении трудных дней. Восемнадцать лет все еще мало, чтобы справляться с трудностями подобного масштаба, девушки в мафии не проявляют особой инициативы в бизнесе, большинство из них желают выйти удачно замуж и сыграть роль матери для будущих наследников.

Розабелла все еще была ребенком, который пережил слишком много боли за прошедший год. Витэлия слишком сильно опекала сестру после случившегося, не желая, чтобы кузина почувствовала ту же боль, как она когда-то. В сравнении, Розабелла была не одинока в своем горе. Джина права, в мафии нужно быть хладнокровнее к ситуации, иначе ты будешь слабым звеном, подвергая опасности всех членов семьи. Никто не будет нянчиться с тобой всю жизнь, либо ты взрослеешь, полагаясь только на себя, либо умрешь раньше, чем тебе исполнится двадцать.

Витэлия

Озноб пронзил все тело, а головокружение волнами накатывало, вызывая новые мучительные спазмы. Прижавшись спиной к холодной стене, я скрючилась от боли. Левая рука предательски немела, что было плохим знаком. Холодный, липкий пот приклеил пряди волос ко лбу, а грудь вздымалась медленно, в такт хриплому стону, вырывающемуся из горла. Боль парализовала разум, и в голове, кроме потока ругательств, не оставалось ни единой мысли, способной хоть как-то облегчить мои страдания.

Дверь распахнулась с оглушительным хлопком, мое сердце подпрыгнуло в груди, быстро забившись. Марко ворвался в пристройку, осмотрев пространство вокруг, его взгляд остановился на мне, точнее, на руке, что лежала неподвижно. Тяжелый выдох сорвался с его губ – контролировать меня было для него невыносимым бременем.  Он приблизился, опускаясь на одно колено, осматривая мою руку.

– Выглядит плохо, – он коснулся плеча, я зашипела от острой боли. – Но я здесь, чтобы облегчить твои страдания.

Его забавляла роль героя, что-то неизведанное для его темной души.

– Терпеть боль гораздо приятнее, чем видеть твое лицо.

Прошептав, облизывая губы, чувствуя кислый привкус во рту. Хотела бы я, чтобы Марко умер от моего дыхания. Мелкие потребности стали чем-то вроде несбыточной мечты. Мне стоит больше ценить ванную комнату с этих пор.

Без предупреждения он резко дернул мою руку, я вскрикнула, после чего все поплыло. Открыв глаза, рука Марко придерживала мою голову, предотвращая встречи с бетонным полом.

– Так странно делать добрые дела, – усмехнувшись, убирая руку. – Скоро ты привыкнешь, потому что отец намерен ломать и собирать тебя, пока не наскучит.

– Невозможно, – улыбнувшись, фиксируя руку, прижимая к телу.

– Поделишься?

– Тебе ли не знать, паучок, – посмотрев на его черного паука на шее. – Природа поставила самок в более выигрышное положение. Так что лучше самцу бежать. Кто знает, когда она решит откусить ему голову?

Похлопав на мою вдохновляющую речь, он вышел, оставляя меня в гордом одиночестве. Поджав под себя ноги, я похвалила себя за банальные школьные знания.

Ближе к вечеру я больше не могла сдерживать свои потребности, а опорожняться в ближайший угол, где мне предстоит спать, не хотелось.

– Эй, мне нужно в туалет, – забарабаню в дверь здоровой рукой, привлекая внимание охраны. – Ну же, смелее, или вы боитесь получить по шее от женщины?

– В чем проблема, детка, в твоем распоряжении четыре угла на выбор, – грубый мужской голос ответил мне, и послышался смех со стороны еще двух.

Дикие звери в лесу были бы гораздо гостеприимнее, чем эти люди.

– Насколько сильно ты огорчил родителей, когда родился?

Этого было достаточно, замок щелкнул, и дверь распахнулась. Предо мной стоял лысый мужчина, взгляд его был весьма недружелюбный, особенно после сказанных слов.

– Нам запрещено отпирать дверь без приказа, – напомнил ему парень, что стоял позади.

– Заткнись! Что эта девка может сделать…

Это было его ошибкой, когда он обернулся к своим товарищам. Выхватывая пистолет из его рук, толкая со всей силы в грудь кулаком, так что моя рука заныла с новой силой.

Парни позади него достали оружие, направляя на меня в ответ, пока я целилась в самого старшего.

– Я много чего могу сделать, лучше не испытывай свою судьбу. Не сейчас, – сделав шаг, выходя из заточения на свежий воздух.

Прохладный вечерний ветер тут же развил мои спутанные волосы, я почувствовала неприятный запах, сморщившись.

– Предположим, ты смогла обхитрить нас и сбежать, – жестикулируя парням, чтобы те опустили оружие. – А остальные? Их около сорока по всему периметру, плюс главные ворота. Ребята вооружены пушками посерьезнее этой.

Скрестив руки, указывая на пистолет, что был в моих руках. «Танфольо Р19», копия чешской модели – «Чезетта 75», которая в свое время была настолько успешной, что итальянцы занялись производством аналогов. Итальянцы вывели на обе стороны флажки предохранителя и затворной задержки, что делало стрельбу комфортной как с правой, так и с левой руки.

Поджав губы, я прекрасно понимала, что сейчас мне не выбраться. Даже если удача окажется на моей стороне.

– Я не предполагаю, а действую.