Александр Гладков в тот день сидел в московской парикмахерской на Арбатской площади и услышал, как статью Заславского зачитывают по радио. «Все слушали молча,[486] я бы сказал, с каким-то мрачным молчанием, только один развязный мастер стал вслух рассуждать о том, какую сумму получит Пастернак, но к нему никто не присоединился, и он тоже замолчал.