Глава 2. В гостях у темноты

1

22 декабря

Тепло обволакивало тело, а пуховое одеяло согревало даже душу. Ресницы Авроры затрепыхали, а потом она открыла глаза, белые и безжизненные. Ресницы – вот и все, что вернулось к ней после того, как ее ослепили. Мельник всегда напоминал Авроре, как красива она, даже сейчас. «А ресницы-то какие!», – вздыхал он, заявляя, что от женихов не будет отбоя, едва сама Аврора откроет для них сердце. Но Аврора не верила больше в любовь.

В доме витал аромат блинов. Вдалеке шипело масло на раскаленной сковороде и слышался тихий голос, что хрипло напевал какую-то песню.

Аврора потянулась, зевнула, но потом резко села, вспомнив, что произошло. Голова тут же заболела, напоминая про удар. Оставалось надеяться, что это просто ушиб.

«Король подземного царства печет блинчики и поет?», – оторопела подумала Аврора, стягивая одеяло. Она ощупала себя, убедилась, что платье на месте, но вот корсет пропал. Видимо, король… Элайджа снял его, чтобы ей легче дышалось во сне.

Аврора пошарила рукой по кровати и нашла атласную ткань, догадалась, что это платок, что сполз, пока она спала. Она завязала его, привычно свернув в ободок, оставив длинные концы сзади, чтобы белые волосы не падали на лицо.

«Идем, дитя. Я защищу тебя», – вспомнила Аврора слова Элайджи и почувствовала, как кожа покрылась мурашками. Разве же так себе ведет предводитель хранителей душ? Страшные слухи ходили по деревне про эти болота, где жил некий монстр, которого изгнали его же люди из Подземного царства за слишком жестокие идеи. Если те, кто хранил лишь тьму и страх, не смогли принять его, то что же он сделает с Авророй?

Пение стало громче, а Аврора внезапно расслабилась, вспомнив аромат спокойствия, что витал в лесу, едва ее нашел Элайджа. И он обещал ее защитить… Разве не так?

Аврора поднялась, вытянула руки, чтобы не врезаться во что-нибудь. Каждый удар отзывался болью в затылке, но бывало и хуже. Ориентируясь на пение и чудесный аромат блинчиков, она медленно побрела. Уши уловили треск горящих бревен. Сердце гулко стучало в груди, пот покрыл тело, но она шаг за шагом приближалась к обладателю хриплого низкого баритона.

Руки уткнулись в стену, пальцы привычно ощупали поверхность – дерево. Нашарив проем, Аврора несмело ступила в следующую комнату и, сделав пару шагов, задела что-то. Она вздрогнула от грохота упавшего предмета, и поняла, что голос стих.

Она знала, что он смотрел на нее, едва дышала, чувствуя его тяжелый взгляд, но старалась не подавать вида.

Не показывай, как страшно тебе!

Аврора заправила за ухо прядь, что выбилась из платка, присела и нащупала упавший предмет. Пальцы провели по деревянной поверхности, нашли изгиб, а потом мягкую подушку – стул, догадалась Аврора. Она подняла его и несмело разгладила юбку платья, лишь бы чем-то занять руки.

– Блинчики будешь?

Аврора вздрогнула и повернулась на спокойный голос. Голову кружило от аромата, а желудок едва не урчал от голода, но липкий страх не желал отпускать, оплетая паутиной все сильнее.

– Накормишь, а потом принесешь в жертву?

Искренний смех заполнил кухню, немного хриплый, но почему-то такой теплый.

– Не знаю, – продолжила Аврора, – может, божку этого леса нужна кровь невинных слепых девушек. И тут как раз я! Вот так удача.

– Действительно – удача. Но тут живет богиня, – ответил Элайджа спокойно, а Аврора догадалась о ком он – Коре. – И нет. Скорее, она мне подчиняется, хоть и усмирить ее бывает сложно. Я же никому не подчиняюсь. И это я, кстати, запретил жертвоприношения.

Аврора вздрогнула.

«Он и правда король! Слухи не врут!».

Она закусила губу, чтобы не закричать, ноги стали ватными, едва держали ее, но ей нужны были ответы.

– Почему я здесь? – смело спросила она, не узнавая свой голос. Такой спокойный, словно бы пульс не зашкаливал от страха.

Аврора сделала шаг и замерла, уткнувшись рукой в грудь Элайджи. Щеки залил румянец, она нервно отдернула руку, поняв, что слишком близко к нему подошла.

– Нужно было отвести в деревню, где люди тебя сначала ослепили, потом убили твоего друга, а затем и тебя бросили в чаще леса, надеясь, что я закончу за них грязную работу?

– Они…

– Это я их спугнул. Хотели убить тебя, да не успели. Думаю, у того пьянчуги теперь будет глаз дергаться до конца жизни.

– Зачем спас?

Аврора резко выдохнула, едва сдерживая всхлипы. Она совсем запуталась, не понимала, где была и кто ее настоящий враг. Элайджа молчал. Тогда Аврора нервно облизала пересохшие губы и вновь заговорила:

– Считаю, что любое знакомство стоит начинать с правды, чтобы потом не было неприятных сюрпризов. Говорят, я приношу несчастья, знаешь? Потому что я…

– Не в моих правилах наблюдать, как обижают невинных, – перебил Элайджа.

– Может, я не невинна. Может, я и правда приношу несчастья. За это меня и осле…

– Ерунда. – Элайджа схватил Аврору, развернул и прижал к себе. Ладонь он положил на ее грудь, нежно касаясь пальцами. – Провидицы, как ты, несчастья не приносят. Не ты виновата, что у них дерьмовая судьба.

– Ты знаешь, кто я? – прошептала Аврора. Верно, пока она спала, он нашел ее метку на запястье, что скрывал рукав платья.

Элайджа усмехнулся, а Аврора почувствовала его горячее дыхание на затылке – значит, он выше ее. Но потом он наклонился, почти коснулся губами уха и зашептал:

– Одно касание вот здесь, – Элайджа нежно провел пальцами в углублении между грудей, заставляя ее краснеть все сильнее, – и я знаю о тебе все, Аврора Ленг, дочь губернатора Эмилия Ленга деревни Фрига.

Аврора часто дышала, едва держась на ногах. Сердце билось все быстрее, но Элайджа не выпускал провидицу, хоть и чувствовал ее страх под своими пальцами.

– Так зачем я здесь?

Элайджа резко отпустил ее, а Аврора выдохнула, чувствуя, как свежий воздух обдал вспотевшее лицо.

– Мне скучно. И ты заинтересовала меня. Давно не видел провидиц.

– Меня затем и ослепили, чтобы я потеряла свой дар.

– Ерунда. Ваш дар не зависит от глаз.

Аврора покачала головой, поворачиваясь на голос. Она услышала звон посуды, а затем стук по столу. Элайджа взял ее за локоть и подвел к стулу.

– Поешь.

Аврора несмело села, не в силах устоять перед ароматом блинов, коснулась тарелки.

– Клубничное или земляничное варенье?

– У короля Подземного царства и варенье есть? – вырвалось у Авроры. Испугавшись, она прикусила язык, но затем расслабилась, услышав хриплый смех.

– Я больше не король. Сама говоришь, меня выгнали.

– Может, ты сам ушел?

– Может и так. Ну?

– Клубничное.

Звон, а потом со стуком на стол поставили варенье. Элайджа вложил в руку Авроры ложку и помог найти пиалу. Еще один стук, и в нос ударил аромат корицы. Такой же, как вчера в лесу.

– Сыпанул корицу в чай по привычке. Надеюсь, не против, – бросил Элайджа, а потом Аврора услышала, как отодвинулся стул.

– Я тоже люблю корицу, – ответила Аврора, попробовав блин и едва не застонав от удовольствия – король Подземного царства пек невероятные блинчики. – Так ты и правда…

– Элайджа Блэк, бывший король Подземного царства. Изгнан двенадцать лет назад сразу после Великого пожара. С тех пор живу тут.

Аврора ела, ощущая на себе его взгляд, желая увидеть того, кто спас ей жизнь, его эмоции, глаза, чтобы понять, как он относился к ней, что он думал о ней. Слова могут обмануть, но не глаза. Глаза всегда говорят правду.

– Куда тебе отвести? Мир без магии? Какая-нибудь деревушка на другом конце Солариса?

Аврора вздрогнула, отодвинула тарелку, а потом покачала головой.

– Я не хочу уходить. То есть…

– А-а, отомстить хочешь, да? Глаза это тебе не вернет. Даже я не могу тебя исцелить.

– Знаю. Но…

– Ты не такая.

– Может, уже такая.

– Ты не сможешь. Убийства даны не всем.

– Ну да, куда мне до короля хранителей душ. – Она услышала нотки иронии в его голосе, сарказм, которые пробудили злость. Страх ушел, хлопнув дверью, оставив пространство ярости. Она резко встала, повернулась, но врезалась в какой-то столик или тумбу, разозлилась еще сильнее.

Наверно, грубить такому человеку – хранителю душ – не лучшая затея. Но она не могла себя остановить, продолжала говорить все, что думала, как всегда делала и раньше. Может, потому жители Фриги так возненавидели ее: с раннего детства она всем пересказывала сны, которые предсказывали им неудачи.

Она верила, что только на правде стоит строить любое общение. Соврешь – и сделаешь больно этому человеку чуть позже, когда вскроется правда. Или еще хуже – станешь вечной актрисой и будешь притворяться тем, кем не являешься, лишь бы не потерять его.

– Аврора, – Элайджа подошел к ней, положил руку на плечо, – давай я покажу тебе, где ты.

Аврора не успела сообразить, что происходит, как Элайджа дотронулся горячим пальцем до ее виска, а едва она закрыла глаза, слегка надавил на веко. Она резко выдохнула, не справившись с эмоциями, – впервые за три года она видела.

Они стояли на небольшой кухоньке, стены которой были обшиты деревом, из него же была выполнена вся мебель – кухня, состоящая из нескольких тумб и полок, стол и стулья. Лишь плита здорово выбивалась из атмосферы – черная, алюминиевая, такие у них в деревне были не в почете, видимо, электрическая. «Она из мира без магии, там техника совсем другая», – догадалась Аврора. Так же, как и холодильник. Она слышала, что многие города близ Врат сотрудничали с Терравилем, пытались наладить поставки оттуда, но не Фрига. Ее деревня была обособлена от остального Солариса вот уже двенадцать лет – с момента Великого пожара. Никто не покидал ее, и никто не заходил к ним – а Кора способствовала этому. Ее отца, губернатора, всегда это устраивало.

Элайджа подтолкнул ее вперед, и они подошли к окну, что пряталось за светло-желтым тюлем с бабочками. Аврора отодвинула полупрозрачную ткань и выглянула наружу. Туман. Сырость. Огромные деревья тянулись макушками к небу, укрывая дом тенью. Казалось, природу лишили красок, сделали все черно-белым – так уныло выглядела картинка за окном. Здесь не было снега, как в ее деревне, лишь редкие сосны добавляли каких-то красок. Через замерзшее болото шел деревянный мостик, ведущий к лесу.

– Может, и к лучшему, что ты не видишь, – пробормотал Элайджа. – Но к этому привыкаешь. Даже к вечному туману. Но не к дождю… Или как сейчас – мокрому снегу. И не вздумай ступать на лед – тут не так холодно, чтобы лед тебя выдержал. А лучше без меня из дома не выходи.

Элайджа взял Аврору за талию, развернул и провел к проему в комнату. Она заметила кровать со скомканным одеялом, стоящую у дальнего окна. Ближе – длинный диван, заваленный подушками, стоящий напротив камина, в котором трещал огонь. А потом она заметила белые волосы и вздрогнула. Ее волосы.

– Я вижу твоими глазами… – прошептала Аврора.

– Хочешь увидеть себя?

Аврора задумалась, нервно облизала губы – ей рассказали, как выглядит ее лицо, что осталось на месте, где когда-то были голубые глаза. И покачала головой.

– Как скажешь. Но все не так страшно. Ты очень красивая, Аврора.

– Хочу увидеть тебя, – несмело сказала она и сжалась в комок, боясь, что преступила грань.

Картинка исчезла, вернулась привычная тьма. Элайджа развернул Аврору к себе, взял за руку и приложил ее ладонь к своей щеке.

– Боюсь, у меня нет зеркал.

Аврора несмело, словно боясь реакции, подняла и вторую руку, провела пальцами по небритым щекам и подбородку, опустилась ниже, к грубой коже его шеи, коснулась волос, что доходили до плеч.

– Дай угадаю, черные? – прошептала она, зная, что у хранителей душ всегда черные, словно ночь, волосы.

– Почти, – отозвался Элайджа, обхватывая ее запястье. Он заставил ее коснуться века на правом глазу. Аврора закусила губу, проводя ниже – шрам начинался чуть ниже брови и уходил до середины щеки. – Постарался ближайший советник, когда решил, что мои идеи слишком радикальны для Подземного царства. Но глаз цел.

Аврора нахмурилась, опустила руки на плечи Элайджи, отмечая, какие они широкие. Мало того, что он выше, так еще и крупнее нее раза в три. Несмело опустила руки ниже, а потом усмехнулась.

– На тебе нет рубашки. Боюсь опускать руки ниже… – Аврора несмело улыбнулась, а потом услышала его хриплый смех.

– В доме жарко, а тебя не так просто смутить наготой. Но на мне есть брюки, не переживай.

Аврора опустила руки, сделала шаг назад и нерешительно открыла рот, но потом покачала головой. Элайджа провел рукой по ее щеке, так ласково, словно заботился о ней, словно понимал, как важны ей эти касания, ведь только так она могла понимать, что происходило вокруг.

– Ты сказал, я не потеряла дар… может… есть способ сделать меня обычной?

– Обычной? – Она услышала удивление в его голосе. – Зачем тебе быть обычной? Ты прекрасна и сейчас.

Аврора залилась краской, но смело заправила прядь за ухо и попыталась объяснить:

– Меня ненавидят за то, кто я. Может, стань я обычной, как все…

– Они не имеют права травить тебя за то, какой ты была рождена. – Элайджа опустил руки на ее плечи. – Ты можешь лишь научиться использовать свой дар. Но для этого надо бы принять себя. Полюбить себя такой, какая ты есть.

– Научишь?

Аврора часто дышала, боясь услышать ответ. Она не знала, что страшило ее сильнее – что он согласится, и она останется по собственной воле с ним в одном доме в глуши или что он ей откажет, и ей придется покинуть этот дом на болоте, что успел окутать теплом, запомниться ароматом блинчиков и корицы. И его касаниями. Нежными, теплыми, слишком приятными.

– Хочешь остаться в одном доме с монстром? – иронично спросил Элайджа.

– Не думаю, что ты монстр. Мне некуда идти. Я больше никому не нужна… Может…

Элайджа тяжело вздохнул, заставив ее покрыться мурашками – он хочет от нее скорее избавиться, подумала она, он тоже не рад такой обузе, как она, но потом он хмыкнул.

– Оставайся, раз хочешь, научу, но знай, я не очень дружелюбен с гостями. Привык к одиночеству, так что рубашку не надену, даже не проси!

– Я готова. А потом ты вернешь меня в мою деревню.

– Если захочешь.

Аврора облегченно вздохнула, ненароком коснулась его руки, а потом нащупала тарелку.

– Хочу быть полезной, давай буду мыть посуду.

– Хочешь разбить мне всю посуду? – спросил Элайджа без тени злости, наблюдая, как она свалила со стола вилку.

– Найдешь новую. Или где ты там ее берешь?

– Покупаю в «икее». – Элайджа взял Аврору за локоть и подвел к раковине, помог ей найти кран и показал, как включить воду. – Здесь есть электричество и водопровод.

– У меня в деревне электричество – это роскошь. Слишком много стихийников, чтобы оно работало без перебоев. Но каждый вечер те, кто владеют огнем, зажигают свечи на улице, что не гаснут даже от дождя. Что такое «икея»?

Аврора мыла тарелки теплой водой, ощупывая каждый предмет, чтобы не уколоться и не порезаться. Элайджа стоял рядом: она ощущала жар его тела, чувствовала его дыхание и аромат корицы.

– Сеть магазинов в Терравиле, продают мебель, разный декор и прочие глупости. Заказал бы у них и кухню, но, боюсь, доставка ко мне не проберется.

– Никогда не была в мире без магии… даже Фригу не покидала, по правде.

Аврора все же укололась о лезвие ножа, ойкнула и облизала палец. Металлический привкус напомнил ей, как она нашла тело Августа, а по коже пошли мурашки. Элайджа продолжал говорить, и его хриплый голос возвращал спокойствие.

– Специально поселился недалеко от Врат, чтобы ходить в тот мир. Мне нравится наблюдать за людьми, которые даже не подозревают о магии. Нравится быть среди них, чувствовать себя обычным. Для них метка на моей руке – просто тату, которая ничего не значит. Здесь же она – метка, которая делает меня мишенью.

Аврора снова облизала палец, застигнутая врасплох искренностью Элайджи. Почему он ей все это говорил? Почему позволил остаться? Ему что-то нужно от нее? Но как он может ее использовать? Она провела пальцами по метке на своем запястье, почувствовала, как Элайджа прикоснулся к светло-желтым символам, и почему-то от его касаний стало теплее на душе.

– Мне говорили, она не погасла. Разве она не должна была погаснуть, едва я ослепла?

– Ты не потеряла дар, Аврора. Он спит из-за твоего страха.

– Но все говорят, что без глаз провидцы полностью слепы.

– Ложь. Значит, они слабы. – Элайджа взял ее за запястье, провел по символу, напоминающему восьмиугольную звезду, внутри которой мерцал знак Подземного царства – круг, из которого выходило восемь стрел, обвитых дымом, а внутри был символ конца. Он поднял палец к крыльям феникса, задумчиво хмыкнул, а потом выпустил ее руку.

Элайджа отошел, а Аврора вдруг ощутила холод. Поправив волосы, что выбились из платка, она несмело заговорила, обернувшись:

– Могу я спросить… ты словно… горячее других людей…

Аврора почувствовала, как щеки залились краской, услышала хриплый смех Элайджи, от чего смутилась еще сильнее.

– Первая встреча с хранителем душ? Надо же как-то выживать в царстве тьмы и холода. Да и к тому же Ненависть всегда славилась горячим нравом.

Аврора несмело кивнула, а Элайджа снова подошел к ней, наклонился к уху и зашептал:

– Хочешь открою тебе маленькую тайну? – Аврора вздрогнула, чувствуя его горячие пальцы на плечах. – Я касаюсь тебя, ведь так чувствую тебя. Стоит коснуться вот здесь, – Элайджа провел меж ее грудей, – откликается твоя душа. Стоит просто коснуться тебя, – палец провел по алой щеке, заставляя Аврору чаще дышать, – вот здесь, и я могу понять твои эмоции, узнать, что ты чувствуешь сейчас.

– Отчего такая откровенность? – прошептала Аврора, едва узнавая свой голос.

– Почему нет? Ты не любишь ложь, сама говоришь лишь правду. И мне нравится чувствовать твое смущение. – Элайджа опустил руку к ее шее, потом провел пальцем по ключице. – Твой страх, смешанный со смелостью. Ты боишься меня, но в то же время хочешь узнать меня. Ты так чиста и невинна, а твоя душа так просит приключений…

Аврора резко выдохнула, не в силах пошевелиться. Руки Элайджи опустились на ее талию.