Подхожу и непослушными руками сворачиваю пару тампонов из ватных дисков. Смачиваю ещё один в перекиси и, стараясь не смотреть в синие глаза, обрабатываю с готовностью подставленное лицо. Нос и скула выглядят не очень. Рассечений нет, но будут дивные синяки. Стас не зря носит фамилию Бычков, удар у него, что надо.

– Кажется, не сломан, – нежно прощупываю переносицу.

– Угу… – Лёшка пристально наблюдает за моей деятельностью медсестры и то шипит от боли, то улыбается.

Глядя, как мурашки приподнимают волоски у меня на руках и сбивается дыхание, он ухмыляется, облизывая губы. Задела их пару раз, пока вытирала кровь. Горячие, упругие. На верхней – чёткая арочка купидона, очень красивый изгиб.

От близости, от прикосновений, от мыслей о губах и от запаха его тела, которое всего в нескольких сантиметрах, окончательно смущаюсь. Лёша всё замечает и решает подлить масла в огонь:

– А ты – то ещё динамо, совёнок, да?

Удивлённо распахиваю глаза:

– В смысле?

С удовольствием ловит мой взгляд, и я вижу тех самых чертей, которые прятались со дня нашей первой встречи. Несмотря на боль, его явно развлекает происходящее.

– Который вечер вас вижу, – усмехается, – Ромео уже слюной истёк, а ты даже в щёчку не поцелуешь. Жестокая, жестокая Сова, – притворно сокрушается.

Кстати! Давно хотела спросить.

– Почему Сова?

– Потом расскажу, не отвлекайся от темы, – его пальцы невесомо проходятся по задней стороне моих бёдер и мгновенно исчезают. Секундное касание взрывает внутри фейерверк. Довольный эффектом Лёшка интересуется дальше:

– Что, не зашёл тебе принц?

Отворачиваюсь под предлогом завернуть лёд в полотенце.

– Смотри, он как лев твою честь отстаивал, – продолжает ёрничать, – где ещё такого найдёшь? Я бы на твоём месте его догнал и хорошенечко отблаго… Ай!

Прерывая монолог, с силой прижимаю к носу тампон, вызывая крик боли. В гневе припечатываю голую грудь ледяным полотенцем. Ну, знаете ли! Я тут его спасаю, а он…

– А не засунуть ли тебе свой совет подальше?! – выпаливаю хаму в лицо и под его: “Эй, ты что обиделась?” – громко захлопываю дверь с обратной стороны.

Глава 6

Наше время. Май

Алекс Нечаев: ….пишет…

Гипнотизирую эту надпись, пока от сухости не начинает жечь глаза. Нервно делю волосы на две части и пытаюсь заплести косы, как тогда… Забытый рефлекс. Правда, сейчас стрижка слишком короткая, и получаются два куцых недоразумения. Ещё одно подтверждение, что я не та. В новой жизни нет места для тех болючих эмоций.

Только почему сейчас от этого …пишет… прямо горит закатить истерику? Лёше, Карлу, самой себе. Отказаться от стажировки и никогда не появляться в том филиале. Не видеть его в ресторане и не смотреть фото, не знать, что всё эти годы он не был безоблачно счастлив с другой.

Вечером с порога написала девчонкам, что видела Нечаева. Чат “Ангелы” взорвался сообщениями, но меня сразу отвлёк Карл, и не было возможности прочитать.

Дружим со школы и как бы нас ни разбросало по свету, мы постоянная часть жизни друг друга. Мои ангелы абсолютной поддержки и понимания сегодня превратились в ангелов мщения:

– Здрасьте, каким ветром принесло?

– Ну и как он? Потолстел, полысел, спился?

– Надеюсь, глубоко офигел от того, какая ты сейчас?

– Пусть теперь кусает… то, до чего дотянется!

И в ангелов милосердия:

– Ты сама как? Держишься?

– Прилететь к тебе?

…

– Не молчи, переживаем!

Хочу ответить, но в черепе полный разброд и шатания. На репите кручу момент встречи – его ошарашенный синий взгляд, растерянность и удивление… Голос, запах, движения – всё это всколыхнуло слишком много глубинного. И, конечно, моё прозвище в его исполнении. Сам изобрёл, и сам произносит по-особенному, со значением, нажимая мои тайные кнопочки. Понимаю, что это элементарная химия – закреплённые реакции организма на когда-то такой дорогой сердцу раздражитель, только всё равно ёкнуло.

Если копнуть поглубже в подборках историй Нечаева, можно найти несколько видео, где за мальчишеской бравадой и деловой холодностью в его глазах прячется хроническое одиночество. На одном видео он смотрел в камеру с такой пронизывающей тоской… Что стало обидно.

Нет, я хорошо понимаю: мы расстались не потому, что Лёшка влюбился в другую, а потому что не любил меня. Но обида иррациональна. Получается, моё чувство его не согрело, а своё он не уберёг. И именно в этом хочется его обвинить. Ведь я пошла дальше, только убедив себя, что Алексею там хорошо. А он просто отсёк наше будущее, не построив своё.

Если б не эта тоска, не сказала б и слова. Многие люди счастливы поодиночке, но явно не Лёша.

Трогаю языком ранку на нижней губе. Боги, два часа рядом с Нечаевым и уже до крови. А он всё ещё …пишет… Что ж ты строчишь столько времени?

Раздражённо верчу головой, пытаясь распустить косы. Иду в ванную и несколько раз интенсивно прохожусь щёткой по волосам. Снова лежат идеально. Вот бы так же легко можно было привести в порядок и мысли.

Умываюсь прохладной водой и, не спеша вытирать лицо полотенцем, замираю, глядя в глаза своему отражению. Несколько часов назад я была абсолютно спокойной и довольной своей реальностью Бет. Что фактически изменилось? Ничего.

Только почему кажется, что всё?

Бессмысленно представлять, что думал Лёша, когда смотрел на меня за ужином и потом на фото. Задаваться вопросом, вспоминал ли, жалел ли хоть капельку за эти семь лет – тоже. Не буду врать, чисто по-девичьи мне бы хотелось, чтобы восхитился – есть чем похвастаться, но… Ответ очевиден. Если б была нужна, он бы вышел на связь, и никакие тысяча восемьсот семьдесят шесть километров по прямой не остановили бы.

Ладно. Один раз победила и снова справлюсь. Надо только сменить мотив. Я иду дальше, потому что хочу быть счастливой, а не потому, что кому-то так будет лучше… или легче… или никак. Так что надо подбирать сопли, готовиться к стажировке и хорошенько усвоить значение слов “не судьба”.

Мы – не судьба друг для друга. Не были и не станем.

Буквально вытираю нос, делаю несколько глубоких вдохов и отпиваю остывшее какао. Огонёк на аватарке, говорящий, что Лёша онлайн, гаснет. Вот и что это было?

Не успев хорошенько обдумать поступок, набираю сообщение.

Бет Зарницкая: Я тебя видела.

Огонёк загорается снова…

Глава 7

Алекс Нечаев: Привет, заметил тебя онлайн, хотел уточнить кое-какие вопросы по поводу твоей стажировки…

Да ладно? Это ты их полчаса строчил? Морщу лоб, прикрывая глаза ладонью. Даже злиться перехотелось. Из последних сил борюсь с искушением поставить смайлик со взорванным мозгом. Ну, правда…

Бет Зарницкая: А что ж передумал? Четыре утра – самое время для этого

…пишет…

Жду ровно минуту, пока Лёша подбирает слова, и теряю терпение. Этот сложный день никак не закончится. Странное чувство от осознания, что мы прямо сейчас говорим, заставляет потеть ладони и подрагивать пальцы.

Как бы я ни пряталась за иронией, нужно доставать взрослую Бет, которую вырастила за это время, и спокойно всё прояснить. Хорошо было сделать это на веранде, только готова я не была. И не сказать, что готова сейчас, но вдруг никогда не буду? А нам ещё целое лето придётся так или иначе соприкасаться. Открываю карты.

Бет Зарницкая: Палец не стёр листать мою ленту?

Не шучу. В моей ленте содержимого не в пример больше, чем в него, и отмотать семь лет назад – почти подвиг. Мелькает тревожная мысль, что если он долистал, то это может сделать кто угодно. Например, Карл. Возможно, стоило убрать наши фото с Лёшкой, только зачем, если я хочу оставить прошлое в прошлом?

Никогда не скрывала, как выглядит моя “болезнь”, только Карл не интересовался. В противном случае ни о какой стажировке в России и речи бы не было. Мой будущий муж не особо ревнив и мне доверяет, но вряд ли захочет допустить хоть малейшую возможность повторения случившегося. Просто заботясь о чувствах невесты. А если чувств больше нет, то и внимания обращать не стоит.

Ответ прилетает мгновенно:

Алекс Нечаев: Стёр. И спалился…

Алекс Нечаев: Думал, ты “не заметишь”.

В смысле промолчу? Примитивные провокации на общение в виде лайков древних фотографий слишком не в твоём духе, Лёш, чтобы пройти мимо.

Бет Зарницкая: Случайно лайкнул?

Алекс Нечаев: Да, хотел увеличить и рассмотреть. Мы там дурные такие, и ты совсем мелкая

“Мы”…

Чувствую тепло в его словах, и сердце ускоряется. Стоп, стоп, стоп. Этой дорогой я не пойду. Не будет приступов ностальгии и всяких “а помнишь…”. Взрослая Бет смотрит вперёд, а не назад.

Вытираю мокрую ладонь о колено.

Бет Зарницкая: Лёш, давай прямо?

Как же странно вновь называть его по имени…

Бет Зарницкая: Ты сказал, что серьёзно настроен работать? Я тоже

Бет Зарницкая: Я не лукавила, зла за прошлое не держу, но предлагаю рабочими отношениями и ограничиться. Договорились?

Снова мгновенно:

Алекс Нечаев: Договорились.

Так легко.

Выключаю экран, пытаясь поймать хоть толику облегчения – ведь именно такую реакцию я хотела, но всё, что есть, это две капли едкого разочарования, тихо скатывающиеся по щекам.

В окнах светает нежно-розовым. Слышу шаги – Карл проснулся. Быстро вытираю лицо. Спускается с голым торсом и босиком, в низко сидящих домашних штанах. Заметный рельеф на плечах и в районе пресса – эффектное зрелище, следствие многолетней дисциплины и постоянства в привычках. Через десяток лет Карл тоже не потеряет форму, не расслабится и не влюбится в другую. Он очень стабилен, я могу быть спокойна.

Замечает меня и подходит к дивану. Смотрит на антистрессовое какао и крошки, кончики губ трогает улыбка. Двигаюсь, хотя рядом места навалом, но хочется показать, что рада ему. Как только садится, сразу забираюсь на колени и льну, прячась в его запахе. Успокаивающе массирует шею и голову.

– Волнуешься из-за стажировки?

– Угу, – мычу и прижимаюсь сильнее, чтобы впитать то, чем он так щедро делится со мной все эти годы: чувство защищённости и спокойствие. Номинально не вру, просто не договариваю, только стыд палит лицо…

– Детка, – приподнимает мой подбородок, заглядывая в глаза, – ты умница и уже работала в проектах, как архитектор. Хороший, заметь, – поправляет выбившиеся пряди и чуть-чуть прихватывает нижнюю губу с ранкой в лёгком поцелуе.

– Горжусь тобой, милая, – углубляет поцелуй, поглаживая активнее уже под одеждой. – В конце концов, у тебя блат в руководстве. Что может пойти не так?

Действительно…

Глава 8

Выхожу из аэропорта в родном городе. Новое стильное здание часто хвалили в прессе, первый аэропорт-миллионник, построенный с нуля. Делаю селфи с чемоданом в огромном зеркальном фасаде и сразу выкладываю в сеть. Прилетела!

Чтобы посчитать количество раз, что я была здесь с момента переезда, хватит пальцев одной руки. Первые года три не тянуло совсем, а позже визиты сюда приобрели деловой характер – у Карла партнёры и объекты в России, приезжала вместе с ним. Разик – на свой день рождения, когда стало ясно, что бабушка с нами последний год. Она хотела попрощаться именно так и строго запретила приезжать на похороны.

Родителей с удовольствием принимаем у нас. Карл, выросший в большой, дружной семье, гостеприимный хозяин. Находит время в своём плотном графике и уделяет гостям много личного внимания. Для него семейные связи – не пустой звук, и на наш с ним союз у будущего мужа обширные планы – минимум, трое детей. Я не против.

На стоянке меня должен встретить кто-то из филиала, пробираюсь в ту сторону сквозь плотную группу зазывал. Аэропорт новый, а таксисты – прежние. В какой-то момент самый ушлый из них – седой усач в кепке – выхватывает ручку чемодана и лихо катит его в сторону своей машины со словами:

– Поехали, девонька, довезу с ветерком!

Подавившись вдохом от наглого захвата заложника, спешу за ним, сбивчиво выдавая аргументы, почему мне нужен мой чемодан и не нужны услуги такси, особенно с ветерком. Ну не заберёт же он силой? В крайнем случае буду кричать, тут люди вокруг – помогут.

В этот момент на плечо ложится мужская рука с кольцами на длинных пальцах и широким кожаным браслетом на запястье. Сбоку знакомый голос:

– Сова, не дрейфь, сейчас отобьём!

В несколько широких шагов догоняя таксиста, Нечаев реквизирует мой бедный чемодан, который усач успел положить в багажник, и с усмешкой укоряет того:

– Командир, ты зачем так некрасиво моего пассажира уводишь?

“Командир” что-то ворчит в ответ и спешит обратно к аэропорту – за новой жертвой, а Леша, вернувшись с трофеем, оглядывает меня, чуть склонив голову набок, и с лёгкой улыбкой произносит:

– С приездом, Елизавета. От таксистов тебе сегодня не избавиться, – приглашающий жест в другом направлении, – трансфер встречающей стороны. Добро пожаловать.

Поворачиваюсь и закатываю глаза. Да ладно!

– Что, до сих пор горит глаз на машинки? – подначивает Лёша.

– Но не на это же! – деланно возмущаюсь, игнорируя отсылку к общему прошлому.

Я сама себе обещала не вспоминать и не проводить параллелей с тем Лёшкой, который острой занозой сидел в Совином сердечке, но вашу Машу! Это невозможно. На стоянке нас ждёт красный Wrangler – небольшой такой трактор. Ещё и без крыши! Официально заявляю: Нечаев как был выпендрежником, так и остался.

Подаёт широкую ладонь, помогая забраться на сиденье. Без делового костюма, в джинсах и белой футболке, обтягивающей плечи и грудь, с кучей цепочек на крепкой шее, браслетом и кольцами, он выглядит младше. Опять по-пацански. Чуть здоровее, чем раньше, но достаточно для полноценного дежавю. Мой Блонди.

Закусываю щеку изнутри, отворачиваясь к окну. Буду считать это прививкой. Давай, иммунитет, вырабатывайся быстрее, чувствую, тебе предстоит много работы.

Убирает знакомым жестом длинную чёлку, падающую на глаза, стартует, и, выруливая на трассу, говорит:

– У меня к тебе предложение, Лиз…

Снова собираю волосы в хвост и пытаюсь заплести косу. Только теперь это не нервное, а объективно необходимое действие, потому что кабриолеты хороши только в американских фильмах пятидесятых, где идеально чистые авто декоративно катят по улочкам Сан-Франциско со скоростью черепахи.

А тут поездка только началась, но уже полный рот волос из-за ветра. Аэропорт стоит прилично за городом, гнать по трассе в полях – пыльно, шумно и никакой романтики. Развожу руки в стороны и жестом показываю, что плохо слышу.

Лёша морщится и извиняется громче:

– Сорри, не успел со вчера “переобуться”, – виноватая улыбка, – скоро приедем.

Ах, да… Вчера была пятница и этот павлиний хвост не для меня. Киваю в ответ, мол, поняла, натягиваю тёмные очки и съезжаю чуть ниже по сиденью, принимая более комфортную позу. Смотрю на однообразный пейзаж за окном и будто совсем не замечаю его быстрые взгляды на мои загорелые колени. Правда, глупо палюсь каждый раз, одёргивая короткие шорты.

– Тебя куда доставить? – интересуется Лёша, когда въезжаем в город и в машине становится тише – к родителям?

– Нет… – называю адрес небольшой частной гостиницы на четыре номера, в тихом центре у парка.

Наше с Карлом место. Он останавливался там до знакомства со мной и после не стал менять привычку. Один номер на этаж, всегда спокойно, персонал – невидимки, отделка дорогая, но без избыточной роскоши. Рядом уютные кафе и приличные рестораны, недалеко – деловая часть города.

Портье так внимательно разглядывает Лёшу и мой чемодан в его руке, что становится неловко. Карла здесь знают в лицо, у него отличная репутация. Намеренно увеличиваю дистанцию, чтобы стало ясно – мы не пара, я по-прежнему невеста их любимого постояльца.

Пока мой спутник с интересом оглядывает стеклянную шахту лифта, быстренько заселяюсь, отдаю чемодан и подхожу попрощаться. Очень любопытно, что хотел предложить, но раз не вернулся к теме, значит, может подождать до понедельника, когда уже полноценно выйду работать в филиал.

Хором друг другу:

– Спасибо, что встретил…

– Я дико хочу есть…

Улыбаемся. Он закладывает руки в задние карманы джинсов и кивает продолжать.

– Правда, спасибо, что встретил и… – улыбаюсь до ямочек на щеках, – не отдал на съедение таксисту. До понедельника?

– Погоди убегать. Ты же тоже голодная? – разворачивается к двери, – Я без завтрака. Пошли поедим, – лёгким касанием ладони между лопаток подталкивает к выходу. Мягко, но безапелляционно. Как всегда.

Новая вспышка дежавю сбивает дыхание. Это сейчас рука быстро исчезла, а раньше он после такого жеста обнимал за плечи и шёл дальше, прижимая к себе.

– Так вот, насчёт предложения, – Лёша делает паузу и блаженно прикрывает глаза, уплетая пельмени со щукой в сливках и щучьей икре, – сразу не отказывайся, тщательно обдумай.

Я действительно очень проголодалась, а пельмени оказались нереальными. Аромат, сок, нежность… Боги! Беззастенчиво мычу от удовольствия. Нечаев, наблюдая мой гастрономический неадекват, понимающе качает головой и, прочистив горло, продолжает уже более серьёзным тоном:

– Лиз, я рад, что у тебя всё хорошо сложилось. И хочу, чтобы так оставалось.

– Тут наши желания совпадают, – легко соглашаюсь, окуная пельмешку в умопомрачительный соус.

– По поводу твоей стажировки… – с сожалением поглядывая на остатки своей порции, откладывает приборы. – У меня сильная команда, Лиз. Лучшая в городе и, возможно, на юге. Проект Сизова и… – чешет бровь указательным пальцем, – твоего жениха для нас станет титульным.

– И что? – всё ещё беспечно жую, не понимая ход мысли.

Нечаев вздыхает и поясняет как неразумному ребёнку.

– И просто некогда будет возиться с тобой. Сроки жёсткие, времени мало. Я не стану снимать кого-то с участка, чтобы учить тебя элементарному.

Вот это подача. Аппетита как не бывало.

Медленно беру стакан с морсом и мелкими глотками запиваю еду, чтобы не подавиться.

– Поэтому есть предложение, Елизавета. Отдохни летом в своё удовольствие. Появляйся в офисе раз-два в неделю для галочки, остальное мы нарисуем. У меня был разговор с… Карлом. Ему важно, чтобы ты принимала участие в проекте. Окей. Видимость создадим, не волнуйся. Место тебе подготовлено, даже чертежи покажем.

По моей шкале возмущения сейчас тысяча из ста. Кровь бросается в виски и пульсирует так, что хочется прижать пальцами. Единственным верным выходом кажется – запустить тяжёлым стаканом прямо в лоб наглецу или вылить обалденный клюквенный морс на его футболку. Физически выместить злость.

Сжимаю кулаки и, сбиваясь, с третьего раза считаю до десяти, чтобы выровнять тон голоса.

– Не надо учить, у меня отличное образование…

Лёша склоняет голову с укоризной, мол, брось.

– Карл оплатил? Ты здесь последнюю сессию еле на тройки закрыла.

Потому что всё время была с тобой!

– Да, Карл, но училась я сама. И что бы там себе ни решил, я хороший архитектор.

– Вот и чудесно, – поднимает ладони в примирительном жесте, – хороший. Верю. Но не у нас, – отрезает и добивает – Играйся в какой-нибудь другой песочнице, Лиза. Здесь люди работают.

Закусываю нижнюю губу, чтобы не начала дрожать от обиды. Многого ожидала, конечно, но не унижения. В том проекте, за который они так серьёзно взялись, есть моя часть, и руки чесались её продолжить. Но Алексей по какой-то причине решил записать меня в бесполезный балласт. Не дождётся.

Опускаю лицо, чтобы хоть как-то спрятать эмоции. Я не побегу расстроенной девочкой жаловаться Карлу, но и сдаваться не буду.

Несколько шумных вдохов и выдохов носом и самое решительное в моей жизни:

– Нет.

Поднимаю взгляд на Нечаева, в глазах которого безоблачная синева сменилась грозовым небом. Упрямые брови сдвинуты, грянет гром. Держу прямой контакт. Я не отступлю, Лёша.

– Нет, значит? – зло сжимает челюсти.

– Нет.

Сочно ругнувшись, просит нас рассчитать.

– Что ж, хотел по-хорошему… – трёт лоб ладонью. – Ладно.

Резко отодвигает стул, встаёт и заканчивает наш совместный обед:.

– До встречи в понедельник. Без опозданий.

Не дожидаясь, пока принесут счёт, идёт к стойке официантов и расплачивается там, чтобы вылететь из ресторана, грохнув дверью. С ветерком.

Глава 9

Первый день стажировки я действительно начинаю без опозданий, а ещё без завтрака, без кофе и без настроения, но с очень тяжёлой головой.

Всё потому, что кто-то вчера слишком увлёкся коктейлями в компании двух из трёх ангелочков. Официально отмечали мой приезд, только я была так расстроена, что первая часть вечеринки прошла под девизом “К чёрту Нечаева!”