В маленьком окошке интерфейса видеоконференции я увидела себя – малопиксельную и чуть мутную, но со здоровым цветом кожи, чуть округлившимися щеками, со спокойным, умиротворённым выражением лица. Мне понравился даже мой лохматый блондинистый пучок – он выглядел очень… свободолюбивым. От Нэлл не укрылось, что я стала лучше себя чувствовать – я больше не избегала зеркал, боясь увидеть в отражении свой затравленный взгляд. – Ты не пробовала завести друзей?

– Я пока не нашла подходящей кандидатуры, – отчеканила я, понимая, что Нэлл прямо сейчас седлает любимого конька.

– Или сходить куда-нибудь с коллегами? Помнишь ты рассказывала, как сходила в бар с…

– Уилсон.

– Да, точно, Тед. Тебе же понравилось?

– Не то, чтобы понравилось…

– А как тебе вообще этот Уилсон?

– О, нет! – я замотала головой, моё лицо в маленьком окошке дисплея скривилось, словно мне показали двухголовую цикаду. – Нет, я его не рассматриваю.

– Почему?

– Он какой-то слишком…

– Слишком Патрик?

Я не задумывалась над этим, однако… Схожий типаж, схожий характер рубахи-парня, задатки альфы. Я была уверена – Уилсон бесконечно далёк от образа садиста, внутри него нет двойного дна, он «лёгкий», в нём нет той многослойности и «черноты», в которой мне по юной дурости так хотелось покопаться, но даже если допустить такую мысль, ступать по хоженой дорожке мне вовсе не хотелось. К тому же, я вовсе не Дебби Левицки с её «невероятными ногами».

– А может, стоит поэкспериментировать? – она хитро повела бровью.

– У чему ты меня опять склоняешь, Нэлл? – она снова и снова делала коварный подкоп под мой бетонный забор. Нэлл крайне беспокоила моя социализация. И почему-то никого, кроме неё, она не беспокоила.

– Флоренс, я сейчас говорю тебе не как твой психолог, а как друг. Ты молодая, красивая, очень умная и интересная девушка. То, что с тобой произошло, совершенно не означает, что с тобой что-то не так. Ты не доверяешь миру, и это не плохо, и не хорошо, это просто данность. Но не все кругом такие, как твой бывший муж. И ты теперь другая. Просто не бойся общаться, – она сводила ладони лодочкой на уровне груди, словно передавала мне эти слова от сердца к сердцу. – И я тебя ни к чему не склоняю, это непрофессионально. Решать только тебе.

Я прикрыла глаза и вздохнула. Сначала она попыталась смягчить меня кучей комплиментов, а после этим своим «решать тебе» Нэлл умело переложила уже принятое ею решение на мои плечи. Я давно знала Нэлл Мартин и уже научилась понимать её методы работы, и, во многом благодаря ей, я стала лучше понимать себя, чтобы успешно отсортировывать её навязанное и моё собственное.

– Ты считаешь, что в одиночестве не может быть комфортно?

– Почему же, вполне может. Просто я хочу обратить твоё внимание на то, что бывает и по-другому.

Я сделала вид, что глубоко задумалась над её словами. На самом деле мне было не сколько комфортно, сколько привычно. Привычка та ещё прилипчивая дрянь, даже живя с Патриком я почти привыкла жить с постоянной угрозой расправы. Возможно, Нэлл и была в чём-то права, но я действительно не хотела снова с кем-то связывать свою жизнь хотя бы из страха влипнуть в нечто подобное. Из страха снова начать прогибаться, подстраиваться и ломать себя. «Бывает и по-другому». Возможно. Но у меня не было желания – это проверять.

Я снова проснулась за десять минут до сирены. Сев на постели, я размяла шею, руки и спину, а после встала и сделала несколько наклонов, услышала шорох колёс патрульной машины. Коп что-то тявкнул в громкоговоритель – наверное, что-то на улице ему не понравилось. Выглянув из окна, я ничего не увидела, кроме ковыляющей вдоль фасада старушки Хэнли с собакой. Наверное, несчастная Хельга чем-то им помешала.

Я решила пожертвовать завтраком – после пробежки и душа мне отчего-то захотелось положить на ресницы пару слоев полузасохшей туши. Результат мне понравился: глаза распахнулись и озорно заблестели. Следом началась какая-то цепная реакция – я расчесала и уложила брови, замазала темноту под глазами и проступающие капилляры на верхних веках. Времени не осталось даже на кофе, поэтому я, решив не терять его окончательно, прыгнула за руль и отправилась завтракать в столовую при Подразделении. Я думала о том, чтобы на выходных съездить в «Крео» – центральный супермаркет одежды и косметики – и обновить косметичку. Возможно, на меня повлиял вчерашний разговор с Нэлл, а, может, просто такое настроение. Разве покупка тюбика туши не может стать актом любви и уважения к самой себе?

Возле барной стойки я с удивлением обнаружила грузную фигуру Максвелла – он уплетал черничный пирог и молочный коктейль из огромного, как банка, стакана. Он ценил семейные традиции и всегда, если только был не на срочном выезде, завтракал дома, а после отвозил дочерей в школу, жену на работу. Сегодня явно что-то пошло не так и, нахмурившись, я направилась прямо к нему.

– Привет.

Он кивнул и хлопнул ладонью по соседнему стулу. Я подсела к нему.

– Сонора повезла детей на ревакцинацию, – начал он, не дожидаясь моего вопроса.

– Которую?

– Четвертую.

– Еще одна осталась?

– Ага, ещё одна.

Он отхлебнул коктейль. Подоспевшему официанту я заказала двойной кофе и омлет с тостами.

– Яйца только порошковые, инспектор Белл. Поставка будет к понедельнику, – торопливо сообщил мне парнишка с бейджиком. «Донни» – бегло взглянула я. Кажется, новенький.

Сегодня пятница, и к этому дню продуктовые обыкновенно пустеют. Яйца и вовсе были редким продуктом: у нас все ещё не было достаточно птичьих ферм, поэтому яичницы и блинчики из порошка употребляла большая часть населения. У Инспекции и военных, конечно, и на этот счёт были некоторые привилегии: в нашей столовой и в доставке «Волмарта» – особенно, если вбить в поле спецкода свой личный номер инспектора – они почти всегда были в наличии.

– Сойдёт, – отмахнулась я и снова повернулась к старшему инспектору. – Волнуешься?

Он кивнул.

– Анатокс-4?

– Нет, 5.

– Он ещё не до конца проверен…

– Главный инфекционист сказал мне, что у пятой версии гораздо меньше побочек.

Максвелл говорил так, будто пытался убедить в этом не сколько меня, сколько себя. Я понимала его беспокойство – вакцина против Сильвы постоянно дорабатывалась, ведь спустя почти семьдесят пять лет после её победоносного открытия и внедрения она всё ещё не была полностью безопасной. Токсин мутировал, и плюсом к этому вскрывались всё новые и новые побочные эффекты, схожие по симптоматике с последствиями заражения, только в менее угрожающей форме. Однако, хронические заболевания, генные изменения и отложенная смерть всё же были предпочтительнее смерти почти мгновенной. Мы шли на это осознанно, потому что слишком сильно хотели выжить.

– Всё будет хорошо, – я тронула его за руку, в ответ Максвелл поднял уголки губ в вымученной улыбке. Мне стало горько. Я не представляла, как он выносит такую ответственность: и за свою семью, и за всё наше Подразделение.

– Через час я выезжаю в Промежуточную Зону, хочу лично осмотреть тот квадрат, о котором говорил Браунинг.

– Хорошо, – кивнула я, мысленно готовясь к минимум двум суткам командировки.

– Я беру Браунинга и Уилсона, ты остаёшься.

– Почему? – я возмутилась. Напарницей Максвелла была я, а не Браунинг, аналитики всегда предпочитали отсиживаться в своих мягких креслах и лишний раз не рисковать своими драгоценными мозгами. Депрессия была позади, я больше не стремилась сама себя убить, разве что тот эпизод с дракой в подворотне подпортил мне имидж…

– Это его наработки. Говорит, ему нужно выехать в «поле», чтобы проверить точность некоторых теорий. Не надувайся, Флоренс, речь не о твоём профессионализме или психологическом состоянии. Я уеду, а текучка останется. Никто лучше тебя со всем этим дерьмом не разберётся.

Бумажная работа. Контроль работоспособности уличных кабинок дезинфекции, лабораторий, контроль сроков техобслуживания метеорологических щитов, отчёты полиции о нарушениях режима, отчёты медицинские, статистика, отчёты и снова отчёты – к вечеру у меня будут болеть глаза. Я глубоко вздохнула, опуская нос в полупустой картонный стаканчик. Я повертела его в руках. Он был абсолютно белым, только «Флоренс» нацарапано фломастером. Нет, чуть поодаль я увидела номер телефона, приписанный мелким, словно крупа, почерком и подпись под ним «Доставляю кофе на дом». Я взглянула на Донни. Он подмигнул и улыбнулся. Забавно. Надеюсь, я не нарвалась на продавца интимных услуг, и это была просто неудачная попытка познакомиться.

Я вспомнила, сколько таких попыток мне удалось пресечь. Как только я освободилась от своего замужества, желающие появлялись на горизонте стабильно, но я не могла относится к этому, как к должному – разведённая женщина негласно считалась дефектной. Возможно, дело было в моём социальном статусе…

– Ладно. Будем на связи, – затолкав разочарование куда подальше, а вместе с ним порошковый омлет в себя, я поплелась в офис.

В опенспейсе суетился довольный Браунинг. На нём уже был жилет от костюма спецзащиты. Ни с кем не здороваясь, я поднялась в свой кабинет. Там меня ждал отчёт техников об ослаблении поля двух сегментов южного метеорологического щита. Ситуация штатная, но надо доложить Максвеллу и начать разбираться.

– Флоренс. Ты на меня злишься? – Браунинг постучался в стеклянную дверь и следом просунулся в мой кабинет наполовину. Он улыбался, но вид у него был виноватый и взволнованный.

– С чего бы это? – я дёрнула бровью, стараясь сохранить максимально беспристрастное выражение лица.

– Мне кажется, я должен извиниться, только никак не пойму, за что, – его лицо стало ещё виноватее, а улыбка ещё шире. Где-то в груди неприятно царапнуло – я действительно злилась, но в то же время чувствовала себя малолетней идиоткой, потому что злиться по факту было не на что. Почти.

Что там говорила Нэлл про мои социальные навыки?

– Всё в порядке, спокойного пути, – я отгородилась от него прислоненным к уху смартфоном. Перестав, наконец, глупо улыбаться, Браунинг вышел. Я вспомнила историю с жетоном и впервые порадовалась своей проблеме с пигментацией кожи – если бы не эта особенность, мои щеки, наверное, горели бы, как фонари.