Настя сидела на лавочке возле церкви, как обычно, после службы, и разговаривала с Фаиной о правильности, когда неподалёку остановилась большая дорогая машина, и из неё вышел мужчина в пальто. Наверное, тоже дорогом, но Настя в мужских пальто не очень хорошо разбиралась.

Он явно направлялся в сторону церкви.

– Скажите, девушки, а служба уже закончилась?

Фаина почти залилась румянцем от такого обращения.

– Закончилась, касатик, опоздал ты чуть…

– А во сколько начало? – мужчина с интересом смотрел на Настю.

– Обычно в 11, – она тоже немного смутилась от его внимательного взгляда.

– А вы на службы каждую неделю ходите? – мужчина не сводил с неё глаз.

– Да, по воскресеньям, – Настя кивнула, почти бессознательно поправляя волосы.

– Хорошо, тогда там и увидимся.

Он сел в машину и уехал.

«Хоть не зря на эти службы хожу, слава Богу», – пронеслось в голове у Насти.

Мужчину звали Вадим. В следующее воскресенье он приехал на службу, причём заранее, чтобы занять хорошее место, и когда Настя зашла в церковь, увидел её и жестом пригласил встать рядом с ним. Службу слушал молча, смиренно склонив голову; когда она закончилась, провёл Настю через толпу и галантно подал руку, чтобы помочь спуститься по ступенькам.

– Может быть, прогуляемся? – спросил он.

Они прогулялись вокруг церкви. У них оказалось много общего: они читали Библию, соблюдали пост, ходили в церковь. Вадим недавно переехал в этот город, но уже нашёл хорошую работу; был неженат, бездетен, внешне приятен и имел аккуратную аристократическую бородку.

Они рассуждали о духовности, очищении, важности соблюдения поста и о правильности посещения церкви.

Через несколько месяцев Настя познакомила его с мамой. Вадим был галантен, любезен и обходителен, целовал маме ручки и пил с ней её любимый ликёр «Амаретто», который Настя терпеть не могла. Мама была сражена обаянием поклонника дочери наповал и ещё через пару месяцев радостно дала своё согласие на свадьбу.

– Настенька, ну вот видишь! Как здорово, что ты начала ходить в церковь, и сразу нашла правильного мужчину! И так важно, что он тоже ходит в церковь!

Сначала была гражданская церемония, а потом – предел мечтаний, венчание в церкви. Батюшка много раз просил Господа о помиловании, потом о счастии для молодых, потом ещё о чем-то, Настя не помнила. Она ликовала, ведь она получила то, что хотела, и теперь все в её жизни складывалось правильно.

Когда стало известно о беременности, Вадим очень радовался, целовал ей руки, а когда живот стал заметным, часто просил разрешения положить на него ладони, потом складывал ладони лодочкой перед лицом и благодарил Господа за то, что тот дал ему ребёночка.

Настя правильно питалась, много гуляла и читала Библию. Беременность протекала легко, анализы были в норме, все было хорошо. Вадим часто говорил ей, какое это счастье – иметь ребёнка и продолжить свой род.

Когда наступил срок родов, Вадим привёз её в роддом, был галантен с акушерами и главврачом, и сказал, что приедет, как только ему сообщат о рождении ребёнка.

Самих родов Настя не помнила, потому что они проходили под полной анестезией, а проснулась очень усталой и разбитой. Она была одна в темной палате, и ей пришлось кричать и звать, чтобы хоть кто-то пришёл.

В палату заглянула усталая медсестра.

– О, вы проснулись, – буднично сказала она, – хорошо.

– Что происходит, – Настя недоумевала, – почему я здесь, где мой ребёнок?

– Попозже к вам подойдём, ждите.

Пришли к ней только утром. Акушер и главврач, суровая женщина средних лет.

– Анастасия, как вы себя чувствуете? – строго спросила она.

– Нормально, – торопливо ответила Настя, – где мой муж, где ребёнок?

– У вас возникли осложнения при родах, поэтому ребёнок пока в палате интенсивной терапии… А супруг ваш приезжал уже.

– Я не понимаю, что происходит?

– Ваш ребёнок, кстати, девочка, родилась с ДЦП. Вы ещё были под наркозом, когда мы сообщили новости вашему супругу.

– И что он?

– Он оставил вам это, – главврач протянула Насте конверт.

Настя вскрыла конверт. Там был сложенный вчетверо листок бумаги и визитная карточка.

«Анастасия», – начиналось послание, – «с самого первого момента нашей встречи я знал, что ты очень сильная женщина и тебе под силу любая жизненная ситуация, не говоря уже о том, что я всегда находил твои представления о жизни правильными. Я бы очень хотел быть тебе хорошим мужем и хорошим отцом твоей дочери, но в сложившейся ситуации я вынужден признаться тебе, что я не столь силен духом, как ты. Я слаб, я просто человек. Прошу понять меня правильно и не судить строго. Я не смогу быть рядом с ребёнком-инвалидом и жить с женщиной, которая такого родила. Но, повторюсь, это, к сожалению, всего лишь моя личная слабость, и я уверен, что обязательно найдётся достойный тебя человек, который с удовольствием разделит с тобой твою жизнь и жизнь твоей дочери. Когда ты выпишешься из больницы и найдёшь время, будь любезна, свяжись с моим адвокатом (его визитная карточка прилагается) по вопросу развода и раздела имущества. Я не думаю, что будут сложности, так как на ребёнка я не претендую. Тем не менее, так как ребёнок был рождён в законном браке, я буду выплачивать на него алименты в размере 25 % от моей официальной заработной платы, тебе нужно будет лишь сообщить моему адвокату реквизиты твоего счета для осуществления платежей. Удачи и всего наилучшего, Вадим.»

Настя подняла глаза на главврача.

– То есть, он не приедет?

– Нет, – та покачала головой.

– Я могу увидеть ребёнка?

– Да, конечно, сестра уже идёт.

Ребёнок был некрасивый, красный и сморщенный. Настя смотрела на неё, на свою дочь, не понимая, как это могло случиться! Её ребёнок – инвалид? Но ведь она, Настя, делала все правильно!

Ребёнок заплакал, некрасиво, убого, жалостливо.

Настя закрыла лицо руками.

«Господи, помилуй», – стучало в висках, «Господи, помилуй!»

Голос заведующей раздался откуда-то издалека.

– Ребёнка забирать будете или отказ оформлять?

Господи, помилуй мя….