От автора

Помню, как страшно мне было проводить первое занятие в духовной академии. Я приоткрываю тяжелую дубовую дверь и вижу ряды одинаковых серьезных молодых людей в черных подрясниках… Каково это – «простой женщине» встать у кафедры и бодрым голосом что-то им вещать? Тем более мой предмет далеко не основной – я рассказываю о Церкви в информационном поле. А вдруг они будут смотреть на меня с пристрастием, оценивающе – кто это вообще такая? А вдруг они, наоборот, будут смотреть не на меня, а в свои телефоны и ноутбуки, и как тогда воздействовать, чтобы слушали? Ведь по моему предмету всего-навсего зачет… Да и вообще, завтра они будут священниками, и я к ним, возможно, приду на исповедь!

Вот первые, да и, не скрою, одолевающие меня в начале каждого семестра мысли. Такие похожие внешне, в «форме», аккуратно стриженые: каждый раз это был квест – запомнить их по именам хотя бы к концу полугодия. Хорошо, что садились они всегда на одни и те же места, это упрощало запоминание.

Сколько же озарений, разочарований и удивления я получала, общаясь с этими ребятами!^[1] Именно в духовной академии я поняла, что первое впечатление может быть кардинально ошибочным. Кто-то выглядел нахальным, а на самом деле был беззащитным. Кто-то виделся простоватым, а оказывался интересным и продвинутым. Кто-то считался медийным, вел свой телеграм-канал, а на занятиях спал. Кто-то тихо сидел на задней парте, пока не получал творческое задание, в котором мог проявить себя. Каждая группа – отдельное путешествие. Каждый раз по истечении семестра ребята становились мне почти родными.

25 черных подрясников, вежливых глаз, четких личных границ, которые одни никогда не нарушали, а другие с доверчивостью открывали после первого теплого слова. Целый мир, куда приглашаю заглянуть и вас, вместе со мной приоткрыв дверь старейшего духовного учреждения Русской Православной Церкви – Санкт-Петербургской духовной академии.^[2]

«Полгода отучусь и уйду». О том, что нет ничего более постоянного, чем временное

СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ

аспирант, старший фотограф отдела по информации и связям с общественностью СПбДА. Приехал в Петербург шесть лет назад поступать после Новгородского духовного училища. Женат, воспитывает дочь.

Наверное, половина студентов Санкт-Петербургской духовной академии поступила сюда из-за красивых фотографий на сайте. Я не шучу. Мне действительно ребята говорили, что, выбирая, в какую семинарию идти, листали фото в интернете и захотели именно в Санкт-Петербург.

Меня тоже работы академических фотографов восхищают, если честно. Подмечать детали, брать разные планы, видеть красоту в каждом… Да что там говорить, едва я случайно попадаю в академии в кадр – это всегда оказывается лучшей фотографией последнего времени и тотчас публикуется в моих соцсетях.

Автор многих фото, а также «папа» и «гуру» всех этих фотографов – Сергей Алексеев, старший фотограф пресс-службы^[3], скромный человек, аспирант первого года обучения, да к тому же семьянин.

Помню, поначалу я часто спрашивала у ребят, не сложно ли им 24 на 7 жить в академии: богослужения, учеба, послушания… Однажды я задала этот вопрос Сергею, привычно собираясь посочувствовать. Он в тот момент, впрочем, как и обычно, не разгибался от работы за компьютером, слушая вполуха, что происходит вокруг. Так как весь этот сонм фотографий надо же еще отобрать, обработать и грамотно сохранить.

«Сложно? – удивился Сергей, даже оторвавшись от экрана, что вообще-то случалось редко. – Да ну, что вы. Знаете, после года армии и трех лет в монастыре…»

Впрочем, давайте по порядку.

Играли в батюшек

В алтарь меня никто не звал. Удивительно, но я сам просился. Причем много раз. А мне каждый раз наш священник отвечал: «Подожди, подожди, не торопись».

У меня три брата, со старшим четыре года разницы, с младшим – семь. Жили мы в Новгородской области, в небольшом городе Сольцы. Родители водили нас в церковь, но не заставляли. Мы со старшим братом и сами иногда приходили, на паперти сидели, деревья разглядывали, бегали, как все дети. А дома могли сделать из занавесок себе фелони, из лампадок – кадила и играть в батюшек.

Когда мне исполнилось лет одиннадцать или двенадцать, я снова подошел к священнику нашего храма с просьбой взять в алтарь. И тут он уже согласился. Не знаю, почему у меня такое желание возникало, но не хочется этому какое-то высокодуховное значение придавать. Скорее привлекала внешняя сторона: как батюшка ходит, кадит ароматным дымом, поет… Я стал постепенно воцерковляться, знакомился с житиями святых. Мне очень нравилась история сорока Севастийских мучеников, такая героическая! Да и многие другие святые нравились – Сергий Радонежский, Серафим Саровский. Я вам так скажу: лет в двенадцать я лучше знал жития святых, чем сейчас. Честно.

Я ходил по своей школе, всем проповедовал, друзьям рассказывал про святых. Такой юный миссионер. Наверное, первый призыв связать свою жизнь с Церковью я ощутил именно в это время, лет в двенадцать.

Мама даже против выступала: «Гуляй с детьми, зачем в храм все время бегаешь?» А я приходил в храм, и мне все там нравилось.

Мы коврики вытряхивали, кадила чистили, для меня это было как хобби. К тому же бабушки приходские умилялись, конфеткой угощали.

Церковь стала стимулом ко многим вещам. Я старался хорошо учиться в школе. Мне ведь говорили, что священники должны быть образованными, умными. Стал церковнославянский изучать. Надо было читать шестопсалмие в храме, и, чтобы делать это красиво, я тренировался. Захотел петь в хоре и решил пойти в музыкальную школу. Хотел на гитару, но у нас не было такого класса: либо баян, либо флейта. Я выбрал флейту.

А лет в четырнадцать-пятнадцать, как это часто бывает, я познакомился с компанией, интересы сместились, и пыл все время проводить в Церкви поутих.

Зачем юноше бокс

После девятого класса я поступил в колледж в Новгороде. Стал учиться на менеджера по туризму. Поселился в общежитии, приезжал домой на выходных, ходил в храм. Но интерес к Церкви уже ослаб. Бежал туда в основном, когда проблемы возникали.

Мой папа – тренер по рукопашному бою и по боксу. Он преподавал в Сольцах и всю нашу семью тоже привлекал. Боксом я занимался с детства, но это было больше похоже на физкультуру. День начинался со спортивных упражнений, папа вводил это в привычку.

Когда я приехал в Новгород, мне хотелось заниматься чем-то интересным, примкнуть к какой-нибудь компании. И я ничего лучше не нашел, чем пойти в спортивный клуб. Начал заниматься боксом и рукопашным боем, общаться со спортсменами.

Я сейчас не считаю это хорошей историей. Рукопашный бой, бокс – то, чем можно жестко травмировать себя. Лучше вовремя уйти, иначе можно пожалеть. Я три года отзанимался, еще повезло, что у меня длинные руки и своя техника. Люди часто идут напором, бьют, как машины. А у меня была выжидающая техника, но все равно частенько попадало. Я получил первый взрослый разряд по боксу, должен был идти в кандидаты на мастера спорта, но вовремя ушел.

Пригодился ли мне бокс в жизни? К счастью, для обороны не пригодился. Но, возможно, для воспитания характера это было полезно.

Мне и в армии было проще. Там выбирали тех, кто сильнее, и меня сразу сделали командиром отделения. Служил я в космических войсках под Петербургом.

Особо про период с шестнадцати до восемнадцати лет рассказывать нечего. Спорт, учеба, знакомства, компания, соответствующая возрасту. Я не знал, чем конкретно заниматься, только знал, что мне нравится путешествовать.

Если бы мне сказали в то время, что я поступлю в семинарию или буду жить в монастыре, – я бы не поверил.

Армейские размышления

Через десять дней после выпускного в колледже я сам пошел в военкомат. Меня должны были позже забрать, но я решил пораньше отслужить, чтобы уже вернуться и не думать об этом. Я успел немного поработать в турфирме, и меня призвали.

В армии, конечно, было тяжело. В основном из-за режима: сплошной «день сурка». Первые три месяца прямо ужас как время тянется. Наверное, из-за этого у меня началась рефлексия, размышления о своей жизни.

У нас была очень хорошая часть, спокойная, элитная, можно сказать. Со мной служили ребята в основном с высшим образованием. С ними было интересно. У всех какие-то планы на жизнь: кто-то собирается юристом работать, кто-то жениться. Я один такой – непонятно куда.

В том году случился кризис в сфере туризма, стали закрываться турфирмы, появлялись онлайн-агрегаторы. Я позвонил в свою турфирму, и мне сказали, что бессмысленно возвращаться, они тоже будут закрываться.

И вдруг пришла мысль: «Что же я буду делать дальше? В турфирму возвращаться не могу, идти работать – ничего не умею. Я же батюшкой хотел стать в детстве. Интересно, а в семинарии как?»

Не знаю, откуда эта идея появилась, без каких-то долгих предварительных размышлений. И вот стою на дежурстве, весенний вечер, дождь, мне очень грустно. И то ли мне позвонили, то ли я позвонил кого-то поздравить. Телефоны у нас были запрещены, но как-то я вышел на связь. На проводе протоиерей Михаил Бирюков, настоятель храма в Сольцах. Отец Михаил для меня авторитет с самого детства. Мы разговорились, он спросил, как дела, я с ним поделился. И вдруг он тоже говорит: а не подумать ли тебе о семинарии?

Не знаю, почему он позвонил мне именно в тот момент. Его предложение было вторым звоночком, вторым призывом для меня. Мне оставался до конца службы месяц или полтора. Может быть, со стороны кажется, что это простое совпадение, но я стараюсь в жизни обращать внимание на такие совпадения.

Смотрели фильм «Начало» с Леонардо Ди Каприо? Там специальные люди опускаются на разные уровни снов и вкладывают человеку мысль в голову. И она потом у него развивается. Отец Михаил, как один из тех спецов, вложил мне мысль про семинарию, и я стал ее раскручивать. Он мне говорит: «Что ты теряешь? Ты же всегда хотел стать священником». В принципе да. Отец Михаил: «Надо отучиться в семинарии, сложно, конечно, но жизнь надо менять. Из армии придешь и начнешь жизнь с совершенно чистого листа, тебя ничто не держит – ни работа, ни семья. Попробуй полгода поучиться, уйти всегда успеешь». Думаю: «А ведь на самом деле интересно».

И вот служба подходит к концу, прощаемся с ребятами, все спрашивают, куда я иду, а мне нечего сказать, еще не уверен ни в чем. Все возвращаются на свои места – бизнесмены, юристы, студенты. Такие счастливые, а у меня полнейшая неопределенность.

Еще такой момент – в армию меня провожала целая толпа друзей, человек тридцать, весь вокзал кипел. А возвращался – никто не встречал, у всех свои заботы. Я думал, столько друзей, а никому до меня дела нет. Пустота.

И снова смена планов

И все-таки я решил, что буду поступать в Смоленскую семинарию. Отец Михаил из Смоленска, учился там в семинарии и мне предложил. А я-то что, я согласен, я даже не знал, что есть какие-то другие семинарии.

Отец Михаил скинул мне список вопросов, я начал готовиться. После армии было сложно, за год у тебя мозг отвыкает от других задач, тяжело усваивать материал заново.