Человек отличается от животного, в частности, тем, что строит свою жизнь по заранее сформулированному плану. План этот задается не только его личными амбициями и характером, но и общественным положением, культурной традицией, политическим строем, наконец. Если этой жизненной стратегии нет, личность, как правило, погибает или влачит жалкое существование. В спокойное время программа вырабатывается относительно легко: часто ее задают родители, иногда школа, иногда знакомые – главное, общественные ниши, которые может занять человек, хорошо просматриваются и ясно, какие усилия надо приложить, чтобы туда попасть. А когда сами ниши постоянно ломаются, а пути достижения результата не очевидны? Ни дорог, ни транспорта нет, цель путешествия не ясна, есть только направления и материал, из которого что-то можно собрать. Значит, цель и методы ее достижения надо сформулировать – молодой человек стоит перед необходимостью самому описать свою жизненную траекторию. Важно отметить, что не каждый человек способен сам создать для себя программу: немалая часть молодёжи в западном обществе в принципе не обладает необходимым инструментарием, что ведёт к повороту туда, где ему эту программу предоставят в готовом виде. Обращение молодёжи к радикальному исламу – следствие такой ситуации: программа задана вышестоящим, но предполагает активные действия, а в конце обещают спасение. Чего ещё желать-то?

Герои «Песни…» нам интересны тем, что они эти программы пытаются себе как-то представить в условиях отсутствия весомых религиозных авторитетов. У них разные горизонты и разные критерии. Кто-то рационален, кто-то погружен в магию; кто-то старается сохранить существующий мир, кто-то требует его изменить; кто-то стремится вернуться к прошлому, кто-то стремится это прошлое отбросить; кто-то опирается на физическую силу, кто-то видит свою силу в деньгах или хитрой дипломатии. Варианты можно умножать многократно, но над ними всеми тяготеет страшная внешняя опасность, которая требует определенного выбора. «Много в поле тропинок, только правда одна», – ошибка в выборе пути будет означать смерть для всех. В игру престолов азартно играют все, кроме белых ходоков, поэтому, если игра не закончится, победа будет за ними.

Главная опасность белых ходоков в том, что неясна их природа. Главный Враг Вестероса практически неизвестен. А понимаем ли мы природу тех опасностей, которые угрожают нашему земному миру? И если понимаем, то почему эти опасности только нарастают? Очевидно, такого понимания нет. Дж. Р. Р. Мартин нам интересен своим призывом эту опасность изучать. А исследовать ее можно, только исследуя историю. Все герои Дж. Р. Р. Мартина просто погружены в нее: Дейенерис апеллирует к древней Валирии, Бран – к детям леса, Джон – к рыцарским традициям Старков; из поколения в поколение передаются песни и предания, замки, монументы, руины сами по себе являются памятниками прошедших веков. Нет ничего удивительного, что в дополнение к «Песни…» пришлось написать довольно пространную историю Вестероса от лица одного из мейстеров.^[12]

История в понимании Дж. Р. Р. Мартина тоже довольно специфична: она насквозь пронизана традицией, она и есть ее продолжение. Это было видно уже в «Умирающем свете», где преодоление традиции, по сути, – квинтэссенция всего романа. Вопрос состоит в том, на каких основаниях эта традиция выстроена. Достаточно очевидно, что каким бы гениальным не был писатель, он никогда не сможет выйти за рамки тех культурных образцов, их элементов и составляющих, которые когда-либо бытовали на планете Земля. Дж. Р.Р. Мартин и не собирается скрывать это: «Основные религии играют в сюжете значительную роль и основаны на реальных религиозных системах.

Но я не проповедую копирование, в котором допустимо подделать ислам как какой-нибудь „мислам“, сохраняя все остальное. Я заимствую элементы религий – что-то от одной, что-то от другой, смешиваю, обдумываю, добавляя что-то от себя. Например, Старые боги Севера и поклонение деревьям основаны на анимизме, викканстве, языческих верованиях и религиях кельтов и скандинавов. Я смешал все это, чтобы создать по-своему и с фэнтези элементами в виде чардрев».^[13] Ниже мы еще скажем о рискованности подобных действий, а сейчас отметим, что вся культурная традиция Вестероса является языческой,^[14] хотя автор пытается уверять нас в обратном.

Интрига состоит в том, что создает сагу писатель, воспитанный в католической среде, сознательно отошедший от христианства и плохо представляющий его глубинную суть.^[15] Если человек является неверующим, отказывается ли он от христианских ценностей? Вряд ли. Но какую-то ревизию он определенно производит. Что заполняет образовавшуюся пустоту? Это вопрос адресован не конкретной личности, а современному, стремительно секуляризирующемуся, обществу. Побеждают представления, основанные на более древних, менее осознаваемых и гораздо более укорененных в нашем сознании культурных традициях, на язычестве. Этим Вестерос и Земля вроде бы различаются: представить земное общество без монотеистических религий нельзя. Но этим же Вестерос и Земля похожи: когда монотеизм сдает свои позиции, на первый план выходят не светские гуманистические представления, а достаточно мрачные верования, получившие свое развитие в мрачных глубинах первобытности. Поэтому не болтливые мейстеры и честолюбивые септоны овладевают игрой престолами, а маги и колдуны разных традиций и религий.

Эксперимент чистый, так как, с исторической точки зрения, Вестерос не знал монотеизма. Любое фэнтези включает в себя фольклорный (традиционный), историкополитический и литературный (фантазия автора) компонент. У Дж. Р. Р. Мартина первые два выражены настолько ярко, что третий иногда просто не виден неподготовленному читателю. Связь истории политической и истории фольклорной выстроена удивительно прочно и, на первый взгляд, логично. На самом деле все гораздо сложнее, и наша задача распутать этот непростой клубок. Адекватно представить средневековье «по Мартину» нельзя, а почувствовать многие проблемы современного мира – можно. И герои «Песни…» помогут нам в этом разобраться.

Несколько принципиальных оговорок, которые необходимо сделать. Читателя удивит то, насколько часто я апеллирую к русским народным сказкам и преданиям. Очевидно, что Дж. Р. Р. Мартину они не знакомы, и опирался он на западноевропейский фольклор. Однако сказочная традиция восходит к очень глубокой древности, когда не существовало не только государственного деления, но и современных народов. Поэтому сюжеты преданий являются общими для народов Европы: Белоснежка, кот в сапогах, ученик колдуна популярны в России ничуть не меньше, чем на западе континента. Из 192 сюжетов волшебных сказок в России известно 144, из которых 106 являются общими с Западной Европой, 48 сюжетов у нас неизвестно, а 38 неизвестны, в свою очередь, на Западе.^[16]Но есть и некоторое отличие. Массовый сбор сказок начался в XIX в. после титанической работы, проведенной братьями Гримм. К середине столетия большинство европейских, и особенно английских, сказителей были грамотны, и на их рассказы наложила большой отпечаток литературная культура. В России того времени уровень грамотности был существенно ниже, более того, информаторы Ончукова, Худякова, Зеленина гораздо сильнее были интегрированы в языческую среду русской деревни, поэтому отечественные сказки «христианизированы» и «литературизированы» менее европейских. В результате, языческая традиция сохранена в них лучше. Поэтому обращение, к такому далекому, на первый взгляд, русскому фольклорному материалу позволяет, подчас, неплохо понять логику действий тех или иных персонажей.

Далее. Мы рассматриваем в первую очередь книгу, а сериал привлекаем лишь в некоторых случаях для иллюстрации, сравнений и прояснения отдельных мест. «Игра престолов», вне всякого сомнения, грандиозное полотно, написанное не самыми привлекательными средствами, но поражающее воображение. Образы, созданные Питером Динклейджем, Шоном Бином, Чарльзом Дэнсом, Эйданом Гилленом, Роуз Лесли, Дианой Ригг, с нашей точки зрения, как нельзя лучше раскрывают личности мартиновских персонажей. Не могу я, например, представить Петира Бейлиша иначе, чем в исполнении Эйдана Гиллена, и ни одна из найденных мною иллюстраций не отражает этот образ лучше! Но, прислушаемся к Дж. Р.Р. Мартину: «Сериал – это сериал, сейчас он живет своей собственной жизнью… Я не могу позволить сериалу на себя повлиять. Это отличный сериал, но телесериал и роман – две разные вещи».^[17] И не только «вещи», но и разные концепции, логики, взгляды на мир.

Не буду долго останавливаться на этом. Приведу два очевидных примера. Роль магии в кино практически сходит на нет, она проявляется только в тех случаях, когда иначе невозможно продвинуть вперед сюжет, заданный четвертой или пятой книгой романа (оживление Джона Сноу, Дени в Дотраке). Поэтому почти полностью исчезает связь Старков с волками (а это их сущность!); авторы просто не знают, что делать с Браном в 6 и 7 сезонах; Арья из потустороннего мстителя превращается в мотивированного убийцу в маске (в романе она меняет облики, а не маски); пропадают сюжетные линии Марвина, Мокорро, Вели, теряют свое значение Мелисандра и Квиберн; Сэм Тарли является не носителем тайного знания, а добытчиком важной справки («Свидетельства о разводе»). В романах, напомню, концепция развивается с точностью до наоборот: места королей и лордов занимают маги и теневые политики.

Следствием этого перевертыша является исчезновение всякого смысла в действиях героев. Кто такая Дени без ее навязчивой идеи справедливого воздаяния всем за все? Очередной узурпатор.^[18] Кто такой Джон Сноу без его проекта интеграции народа Севера с Вольным народом (символом которого стала свадьба Элис Карстарк и Сигорна)? Очередной незадачливый лорд-командующий Ночным дозором. В чем цель Петира Бейлиша? Может быть, он хочет жениться на Сансе, но в таком случае он должен был вывести ее из политической игры, а он ее туда вводит. К чему стремятся Мелисандра, Бран, Эурон, Квиберн?

Вслед за смыслом исчезает логика. Для каждого, кто хотя бы бегло ознакомился с книгами, ясно, что Станнис ни при каких обстоятельствах не мог бы сжечь Ширен (Мелисандру и Селису у одного столба – скорее): она – его единственная наследница. Аналогично, Петир Бейлиш не мог выдать Сансу, его главный козырь в игре престолов, Болтонам. Комментировать события 6 и 7 сезонов – просто бессмысленно, в интернете все сказано. Мы ценим творение Бениоффа и Вайсса не за ум, логику, концептуальную глубину или неожиданные повороты сюжета… Поэтому и работаем с книгой, где эта концепция есть и, следовательно, есть, что обсуждать.

Любое обсуждение с неизбежностью порождает вопрос об альтернативах. Отсюда – огромное количество «спойлеров», разбросанных по всему тексту. Конечно, реальными спойлерами они не являются: это всего лишь наши предположения, как должен развиваться сюжет в рамках заданной логики. Дж. Р. Р. Мартин гораздо более изобретателен, чем два усохших на преподавательской работе историка. Уверен, что он найдет для развития сюжета саги еще более неожиданные дорожки и тропинки.

Последнее. Мы отлично понимаем, что Таргариен зовут Дейнерис, а не Дейенерис, а принца – Эйгон, а не Эйегон, но сохраняем привычное отечественному читателю написание имен и географических названий, даже если перевод не очень точный. В ситуациях, где это принципиально мы будем специально оговаривать расхождения и/или давать оригинальные варианты.

Я написал антропологическую часть работы, а Анна, преподаватель и специалист по английской истории, – собственно историческую. Наше отношение к саге и отдельным персонажам далеко не всегда является единым – как-никак Дж. Р. Р. Мартин потоптался на поле именно европейской истории, – но мы не стали убирать в тень противоречия и даже стилистические различия. Мы много спорили и эти дискуссии отразились в тексте. С нашей точки зрения, книга, и так родившаяся в острой полемике, станет от этого еще занятнее.

Итак, я надеюсь, что эта книжка будет интересна не только тем, кто связал свою жизнь со средневековой историей и современной литературой. Двигаясь по следам героев Дж. Р.Р. Мартина и зорко оглядываясь по сторонам, нам предстоит узнать кое-что о себе и нашем вполне современном и реальном мире.