Глава 3

Марина приехала через два дня. Алена увидела через переулок ее оранжевую майку и завизжала что есть сил.

– Господи! Что случилось? – Анна Владимировна выбежала из кухни, в три шага оказавшись возле внучки.

– Марина приехала! – Алена радостно прыгала на месте.

– Я думала, с тобой что-то случилось! Не пугай меня так!

– Все, я пошла, – на ходу крикнула Алена.

Она заглянула сначала во двор к бабушке Лиде, затем пробежала по бетонной дорожке и аккуратно, почти на цыпочках, пройдя через узкие тропинки между грядок, оказалась у деревянного забора, покрытого плесенью. Ловко достав несколько досок, девочка пролезла в щель и, очутившись уже во дворе Марины, поставила доски назад, снова спрятав тайный ход. Импровизированная калитка появилась три года назад, когда соседкам надоело ходить друг к другу, огибая целую улицу. И теперь, чтобы оказаться в гостях, требовалось всего несколько секунд.

Алена обошла курятник и теплицу и оказалась перед входом в дом. Хотя жилье бабушки Яни было сложно так назвать. Скорее, это был сарай, переделанный под летнюю дачу. Если смотреть на него с улицы, можно увидеть, как под гнетом времени, болезней и старости он покосился набок, готовый в любую минуту уйти на покой, превратившись в груду трухлявых досок. Но внутри было неожиданно уютно: там размещались две крошечные комнатки, одна из них была совмещена с кухней, в углу которой стояла печка. В другой комнате находились две кровати, шкаф, маленький столик и старый телевизор, транслирующий три канала. Потолки были такими низкими, что даже десятилетней Алене приходилось пригибать голову, чтобы не удариться. Вдоль дома тянулась большая скамейка, спинкой которой служила стена. Алена обожала этот дом и его многочисленных мохнатых обитателей: собачку Тяпу, котов Валика, Бориса и кошечку Марфу. Мужская половина питомцев была названа, как рассказывала сама бабушка Яня, в честь ее бывших мужей. Коты воинствующе восседали на скамейке, разглядывая проходящих по улице людей. Бабушка Яня сидела рядом и вылавливала блох в шерсти Тяпы, ловко раздавливая их ногтями.

– Доброе утро, бабушка Яня! – Алена уселась рядом на скамейку. – А где Марина?

– Она в доме, разбирает вещи. Сейчас выйдет.

– Вы не боитесь их? – Алена показала маленьким пальчиком на раздавленную блоху, которая следом за другими отправилась в стеклянную банку.

– А чего их бояться? – ухмыльнулась бабушка.

– Ну, а вдруг они перепрыгнут на вас! И поселяться в ваших волосах, – девочка скривилась, как после съеденного неспелого крыжовника.

– Эти блохи живут только на животных, люди их не интересуют.

Алена, сомневаясь в словах бабушки Яни, рефлекторно отсела подальше. Тут из дома вышла Марина, и девочка сразу же забыла о блохах, заключив подругу в крепкие объятия. Взявшись за руки, они прыгали на месте, поднимая с земли сухой песок.

– Ну все, все! Хватит! Сейчас все ноги будут черные! – сказала бабушка Яня, недовольно причмокивая языком.

– Бабушка, мы пойдем погуляем. Нам есть о чем поговорить, – серьезно сказала Марина. – Вернусь к обеду, – бросила она на ходу.

Алена знала Марину сколько себя помнила, ведь та была ее лучшей подругой. По крайней мере, в Барановичах. Дома в Орше у нее была еще одна близкая подруга Таня, и Алена никак не могла определиться, кто из них для нее важнее. Алена всегда считала Марину невероятно красивой. Ее огромные кукольные карие глаза с веером длинных ресниц, бледно-розовая кожа и губы в форме бантика напоминали ей лицо любимой куклы. Марина была худощавого телосложения и, в отличие от Барби, невысокого роста. Алене всегда казалось, что подругу плохо кормят, настолько худыми были ее руки и ноги. Марина жила на окраине города в двухкомнатной квартире с родителями и старшей сестрой. К бабушке она приезжала только на лето, точнее, родители загружали ее вещи в старенькие «Жигули» и высаживали дочку с сумкой возле калитки. Через минуту их машина скрывалась в известном направлении и возвращалась лишь в конце августа. Мама Марины была в ссоре со своей матерью, поэтому, привозя дочь, даже не открывала калитку, чтобы поздороваться. Что именно стало причиной их раздора, никто из посторонних не знал, а бабушка Яня подробности никому не рассказывала. Отец Марины много пил, порой даже поднимал руку на жену – девочка не раз видела их ссоры. Тогда она закрывала уши, пряталась в своей комнате и не выходила из нее, пока ужасные крики не стихали. Наверное, именно из-за этого в огромных голубых детских глазах поселилась печаль. Даже когда девочка улыбалась и смеялась от души, в них таилась тоска. Марина мало разговаривала, особенно в компании взрослых, прячась за спину подруги и тайком наблюдая за происходящим. Единственным человеком, которому она доверяла, была Алена.

Свою бабушку Яню девочка недолюбливала и побаивалась. Но родители не спрашивали, хочет она ехать к бабушке или нет. Они просто сажали ее в машину и оставляли здесь на долгих три месяца. Бабушка же, наоборот, была рада видеть внучку, но только в качестве еще одних рабочих рук: возраст был беспощаден к ней, забирая физические силы, а вместе с тем и возможность нормально работать. Поэтому Марина была для нее спасением: женщина поднимала внучку в семь утра и, пока солнце не усядется на трон на самой макушке неба, отправляла ее работать в огороде. Девочка привыкла к труду и не ныла от тяжелой работы, хотя звонкие голоса за забором и стук мяча о ворота заставляли ее маленькое сердце сжиматься до размеров изюминки. Но Марина знала: как только стрелки часов покажут двенадцать, она бросит тяпку и ведро, забитое доверху сорняками, и умчится сломя голову навстречу детству. Иногда бабушка заставляла помогать поливать огород, едва ли не силой забирая внучку с улицы, когда игра только набирала обороты. Девочка не плакала и не сопротивлялась, она покорно брала бабушкину руку и тенью исчезала за дряблым забором.

– А почему ты не заставляешь меня работать в огороде? – как-то спросила Алена у своей бабушки, когда Марину снова увели с улицы. – Может, ты стесняешься меня попросить? Так ты скажи, и я буду работать.

Анна Владимировна переворачивала на сковороде котлеты, одновременно другой рукой помешивая кипящий суп.

– Потому что ты ребенок и твое дело играть, а не работать.

– А почему тогда бабушка Яня заставляет Марину работать?

Анна Владимировна замолчала, пытаясь подобрать нужные слова.

– Яне некому помочь, вот она и просит Марину, – ее лицо стало серьезным. – Хотя я против этого.

– Почему?

– Я же тебе говорю, дети должны играть. Помогать, конечно, нужно. Ты же мне помогаешь. Вчера ты помогла мне помыть посуду, а сегодня собирала колорадских жуков с картошки. Это ведь помощь, правда?

– Да, – с гордостью сказала Алена. – Ты меня зови, я тебе еще помогу. Бабушка, может, мне стоит помочь Марине? Я ведь ее друг…

– Не стоит. Лучше не вмешивайся, это их дело, и пусть они сами решают свои вопросы.

Анна Владимировна знала, что если Алена хоть раз поможет подруге, то Яня будет просить ее помогать все время. «Бедная Марина», – подумала она, вспомнив печальные глаза девочки.

– Бабушка, мне нужно кое-что тебе рассказать. Это очень важно, – Алена ковыряла обшивку углового дивана на кухне, потупив глаза в пол, – иначе я не смогу спокойно спать.

– Что случилось? – Анна Владимировна отложила деревянную лопатку и села рядом с внучкой за круглый кухонный стол. Она подняла свои усталые глаза и ласково посмотрела на Алену. Та продолжала молчать. Поток воздуха подхватывал ароматы укропа и петрушки, растущих возле окна, и силой загонял в дом, наполняя кухню чудесными запахами земли и зелени.

– В общем, дело обстоит так, – девочка, сделав глубокий вдох, рассказала бабушке, как подсматривала за Женей, а та даже не улыбнулась ей; как потом рассыпала соседские поленья и осталась незамеченной…

Анна Владимировна слушала внучку с серьезным лицом, сдерживая себя, чтобы не рассмеяться.

– Зачем ты подсматривала за ней?

– Я хотела познакомиться и помочь! – выпалила внучка. – Я хочу научить ее разговаривать. Я способная, папа так всегда говорит, у меня обязательно получится! – она захлебывалась эмоциями.

– А почему ты решила рассказать это мне? Ведь в целом ты не сделала ничего плохого и убрала за собой.

– Инка видела меня и пообещала, что расскажет всем! Я решила, что должна тебя предупредить – на случай, если к тебе придут соседи. Папа всегда говорит: предупрежден, значит вооружен!

Анна Владимировна, не выдержав, расхохоталась.

– Молодец, ты все правильно сделала!

Алена громко выдохнула и улыбнулась.

– Тогда я пойду гулять! У нас сегодня вечером намечается игра с мальчишками! Я буду на соседней улице.

– Хорошо, только далеко не отходи.

– Договорились, – девочка вприпрыжку помчалась по коридору и через секунду исчезла в переулке.

– Так нечестно! – возмутилась Валя.

– У вас на одного человека больше! – кричала Алена, которая только что рассказала всем, как играть в лапту.

– Вы вообще слушали правила? – сложив руки на груди, спросила Таня.

– Вы и так проиграете нам, с лишним человеком или без! Это дело времени! – Ленька тоже стоял со сложенными на груди руками.

– А вот и нет! – Алена подошла к нему так близко, что почувствовала, как он дышит. Ее глаза светились злостью и азартом, создавая целый коктейль эмоций.

Так получилось, что все мальчишки жили на соседних улицах. Чтобы встретиться, им приходилось выбирать нейтральную территорию, заранее договариваясь о встрече. Алена была заводилой у девчонок, ежедневно организуя их досуг, а Ленька возглавлял компанию ребят. Когда два лидера встречались, то пытались доказать друг другу свою правоту. Каждая их встреча заканчивалась либо ссорой, либо дракой.

Леньке исполнилось двенадцать. Мальчишка был высокого роста и худощавого телосложения; густые светло-русые волосы слегка вились на макушке, создавая иллюзию парика, который, казалось, когда-нибудь упадет на землю. Он как старший в компании ребят считал, что имеет полное право командовать ими, раздавая указания направо и налево. Удивительно, но все безоговорочно слушали его и ловили каждое слово своего лидера.

– Девчонки, нам не хватает одного человека! – крикнула Алена. – Я предлагаю уступить мальчикам, пусть играют не по правилам, мы все равно выиграем.

Девочки подхватили ее боевой настрой и начали радостно прыгать на месте, то и дело повизгивая от предвкушения победы. Ленька ухмыльнулся, услышав слова Алены, и повернулся к ребятам, которые все это время находились за его спиной. Несколько минут они стояли в кругу, обнявшись за плечи и перешептываясь. Их голоса постепенно нарастали, превращаясь в сплошной гул. Мальчишки долгое время не размыкали объятий, подпрыгивали на месте и продолжали гудеть. Затем они все-таки разошлись, сложили свои руки одну поверх другой и с громким визгом вскинули их вверх.

– Клоуны, – фыркнула Алена и, повернувшись к девчонкам, сказала, чтобы они занимали свои позиции. Через несколько минут, уладив все споры, дети начали игру. Саша подбросила мяч в воздух. Алена стояла первая в шеренге с самодельной битой в руках, представляющей собой деревянную доску длиной в пятьдесят сантиметров, и ждала, когда мяч приблизится к ней. Ловким движением руки она ударила «битой» по мячу, и тот полетел в сторону мальчишек, которые были рассредоточены по условному полю. Алена стремглав понеслась сквозь мальчишек, уклоняясь от мяча, которым они стремились попасть в нее. Ленька расталкивал на бегу друзей, вырвав мяч и пытаясь догнать Алену, чтобы «выбить» им соперницу из игры. Она ловко увернулась и пересекла заветную черту. Оказавшись в безопасности, девочка начала танцевать на месте, строя рожицы Леньке, который, согнувшись пополам, тяжело дышал от бега.

– Косой! Косой! – дразнила его Алена. – Таких не берут в космонавты! – подначивала она.

– Ничего, посмотрим, как ты добежишь назад! – Ленька был зол и унижен перед своими друзьями, которые осторожно хихикали вслед словам Алены.

Следующая била Марина. Удар был слабым, и мяч приземлился всего в нескольких метрах от нее, значительно уменьшив шансы добежать до подруги. Она рванула с места, не обращая внимания на ребят, которые стояли на пути, но не имели права задерживать. Ленька снова выхватил мяч и со всех ног побежал за Мариной. Отведя руку в сторону, он прицелился в Марину и вложил всю силу в удар. До заветной черты оставалось всего несколько шагов, но мяч успел догнать бегунью, ударив прямо в затылок. От неожиданной боли Марина присела и схватилась за голову. Девочки подбежали к подруге, окружив ее со всех сторон, и помогли ей встать. Алена в три прыжка оказалась рядом с Ленькой, на ходу замахиваясь на него рукой. Он увернулся и схватил ее за запястье, с силой сжав его в своей детской, но цепкой ладони. Вывернув ей руку, он толкнул Алену на землю, и девочка больно ударилась. На локте сразу проступила кровь.

– Будешь знать, как кривляться и драться! – крикнул он, отходя в сторону.

– Ты труп! – прорычала Алена.

Ленька демонстративно рассмеялся ей в ответ.

– Ой, напугала! Боюсь-боюсь! – он сделал вид, что трясется от страха.

Алена поднялась с земли, отряхивая испачканные джинсовые шорты и вытирая кровь с локтя.

– Мы больше не будем с вами играть, – сказала она, – и проход на нашу улицу с этой минуты для вас закрыт.