Эпизод 6

* * *

Она не забыла про темного кадета. Ее до сих пор обдавало жаром, исходящим от его сознания, даже в воспоминаниях. Несмотря на прямое предупреждение Григория, она не оставляла надежды остановить убийцу.

Сутулый человек в капюшоне. Худое кривоносое лицо. Страх перед животными, страх перед людьми. Кругом враги. Ненависть, желание убивать, смешанное со страхом быть пойманным, быть поставленным лицом к лицу с содеянным, жгучее, невыносимое стремление снова и снова видеть, как корчатся, умирают в мучениях собаки, кошки, лисы, представляя на их месте всех своих врагов.

Все враги. Все. Отнять у них жизнь. Это приносит облегчение. На время, а потом опять начинается эта жажда – убить, убить, убить.

Его трясет от ненависти, от предвкушения, он готовится к своей миссии: покупает колбасу, крысиный яд, начиняет ядом куски колбасы, точно зная, что звери не могут устоять против соблазна.

Появившийся с недавнего времени Наставник не одобряет этих его рейдов. Наставник говорит, что у него есть Миссия. Кошки, собаки – это эпизод в жизни. Когда он достигнет своего уровня, он сможет раскрыться во всем таланте своей личности.

Наставник открывает перед ним сияющие перспективы. Наставник красноречив и убедителен.

Отомстить недругам, всем, кто не понимал, не ценил, не уважал? Легко! Катастрофы, несчастные случаи, встреча с обезумевшим от ломки наркоманом.

Погубить безупречную репутацию? Не проблема. Найди столетней давности любовниц, неважно чьих, предложи им рассказать, что этот святоша их домогался во времена оны, – к твои услугам целая палата темных адвокатов, они состряпают любое дело, любые доказательства, привлекут прессу, только скажи! От репутации оставят пыль, прах, перемолотую субстанцию.

Убить целые народы? Не вопрос! Развяжи войну, столкни лбами два клана, две религиозные конфессии, заставь их потерять человеческий облик, пусть режут друг друга.

Но ему нестерпимо хочется выйти на охоту. Хочется опять разбросать отравленную колбасу по аллее, чтобы потом незаметным наблюдателем увидеть, как очередная безмозглая собачонка, сожравшая это кусок, будет подыхать в муках. А очередная дура-хозяйка будет обливаться слезами над собачонкой.

– Не разменивайся на мелочи, – увещевает его Наставник, – что тебе эти кошки-собаки, даже если их много. У тебя впереди великие дела!

Но он не может бороться с собой. Наступает время, когда ему опять надо отправляться на охоту. Им правит луна – один раз полная луна, другой раз темная луна. Приближается новолуние. Он ходит кругами по квартире. Беспокойство растет.

Он бежит в торговый центр, покупает колбасу, бежит в магазин, покупает крысиный яд. Сидит, обняв запакованную и расфасованную смерть.

Когда луна почти вступает в фазу, он проверяет смертный мир на готовность встречи с ним.

Еще пять дней. Рано. Сознание пылает, он мечется. Рано. Рано! Когда же будет можно?

Вдруг наступает похолодание. Он знает это. От похолодания начинают работать глубинные слои сознания. Похолодание приводит все чувства и ощущения в систему.

«Четыре дня», – говорит ему похолодание. И он засыпает счастливый.

* * *

Через неделю после встречи Дима, как и обещал, приехал в микрорайон, оставил машину в знакомом дворе и пошел с Графом на поводке в сторону парка, высматривая, не попадется ли подозрительно себя ведущий человек.

Подозрительных не попадалось. На велосипедах, на самокатах носились дети, шли матери с колясками, праздные прохожие, хозяева вели собак на прогулку. Собаки интересовались Графом. Дима порой позволял им обнюхаться, потом тянул поводок и они шли дальше.

В парке было людно, весело.

На полянках расстелены одеяла, открыты корзины, полные свертков с бутербродами, пирожков, глянцевых яблок, зелени, бутылок с напитками, на одеялах сидят отдыхающие компании. Дети играют под деревьями, время от времени подбегая и хватая из корзины пирожок или яблоко. На поле с футбольными воротами мальчишки самозабвенно с криками пинают мяч.

Они шли вокруг озера. Кое-где в укромных местах с удочками сидели на раскладных стульях сосредоточенные рыболовы.

Рыба играла в тенистых местах, пуская по воде круги.

Утки вдоль берега вели за собой выводки пушистых пестрых утят, плакучие ивы купали в озере гибкие ветки с узкими серебряными листьями, засматриваясь на свое собственное отражение.

Середина озера, открытая солнцу, сверкала, как золотой расплав.

Они шли аллеями, пятнистыми от тени, полными гуляющих, счастливых людей, время от времени Дима заговаривал с другими хозяевами собак, не видели ли они, не слышали ли, не подозревают ли.

Про догхантера слышали многие, но конкретного ничего сказать не могли. Пересказывали истории, уже обросшие жуткими подробностями, выдвигали версии, но все это было не то.

По вечерам они с Олегом созванивались, делились информацией. Олег был уверен, что очень скоро жажда потянет догхантера на промысел. Главное, оказаться в нужное время в нужном месте.

А Дима в конце концов поймал себя на том, что приезжает в микрорайон не только ради цели выследить отравителя, но каждый раз он надеется встретить Наташу с Дашей.

«Дубина ты, – говорил он себе, – тебе же прямым текстом сказали, что имеется папа, папу ждут с работы. Ты спас котенка – на том тебе спасибо. И нечего лезть в чужую счастливую жизнь».

И все-таки он еще раз увидел Наташу. В третий день своего выслеживания, паркуя машину перед тем, как отправиться патрулировать улицы.

В сердце толкнуло совсем, как у подростка, увидевшего в школьной раздевалке девочку, что понравилась до обмирания на последней школьной же дискотеке.

Наташа сидела на той самой скамейке, где он увидел ее десять дней назад, у нее было усталое, грустное лицо. Даша играла с ребятишками на детской площадке, бегала, прыгала, весело кричала.

Дима поколебался, но все-таки подошел поздороваться.

Наташа подняла на него глаза, с усилием улыбнулась:

– А, это вы, спасатель котят, здравствуйте. Вы опять к нам?

– Да вот, все пытаемся найти этого типа, что травит собак, – испытывая неловкость, словно он пытается подсмотреть ее жизнь сквозь замочную скважину, сказал Дима. – Как вы поживаете? Как ваш котик?

– Спасибо, – отвечала Наташа, – котик в порядке. Только, кажется, скоро он поедет жить на дачу к нашим бабушке и дедушке. Слишком вырос, безобразничает. Муж настаивает, чтобы его увезли.

Дима удивился:

– А как же Даша? Она же к нему очень привязана?

– Да, очень, – ровным голосом ответила Наташа. – Извините нас, нам пора идти. Скоро муж вернется с работы. Нам надо быть дома. Шуня!

Даша, неохотно оторвавшись от игры, подбежала, узнала Диму, радостно поздоровалась:

– Здрасте, дядя Дима!

– Здравствуй! – Дима протянул Даше руку. Они церемонно обменялись рукопожатиями.

– Шуня, нам пора домой, – сказала Наташа нервно, – у нас еще ужин не готов. И твои игрушки надо убрать, правда? Пойдем. – Она взяла дочь за руку.

– До свидания, дядя Дима! – сказала Даша и оглянулась уходя.

* * *

Лера, легким касанием сняв информацию с сознания Димы, задумалась.

Она уже вычислила, где живет кривоносый, но не решалась приближаться к нему, памятуя тот ожог, что получила, едва коснувшись его сознания.

Если расчеты верны, то оставался один день до очередного рейда.

Лера, мысленно собрав волю в кулак, осторожно, очень осторожно покружила вокруг обиталища темного кадета. Оттуда, вопреки ожиданиям, веяло прохладой.

Лера приблизилась. Войдя в квартиру кривоносого, она увидела, как он с радостной улыбкой сидит и обнимает пакет.

Лера, едва дыша, легчайшим касанием просканировала его мысли. Сознание темного кадета было сосредоточено. Лерино касание осталось незамеченным, он был слишком сконцентрирован на предстоящем ему действе.

Лера, со всеми предосторожностями, избегая ожогов, уточнила время. Да, теперь она была уверена, что темная сущность в ее земном воплощении выйдет в поиск в это время. В то самое, в которое ее будут ожидать.

Лера узнала дату. Завтра. Завтра вечером он выйдет на охоту.

У Димы пискнул телефон. «Завтра, в 8 часов у входа в парк».

Секундой позже Олег прочитал то же самое сообщение.

У входа в парк в восемь часов вечера они встретились. Графа Дима оставил в машине по совету Олега. Олег сказал:

– Твой Граф – отличный парень, но он просто отличный парень. Нам нужен специально тренированный товарищ. Как Байкал. Не в бирюльки играем.

И Дима не мог не согласиться.

Они пошли по темнеющей аллее с настороженным Байкалом на поводке. Ветер шелестел в кронах над головами. Еще не было поздно по времени, но в аллеях, под сомкнутыми ветвями старых деревьев ночь сгущалась, сумерки ползли со стороны кустов. В аллеях уже наступила зыбкая темнота. Зажглись первые фонари.

Олег дернул Диму за руку в кусты.

– Смотри, кажется, это он.

На аллее появился силуэт в надвинутом капюшоне. Почти бесплотный силуэт с пакетом в руках.

Силуэт погрузил руку в пакет, жестом сеятеля раскидал содержимое.

– Ты! – с криком выскочил из кустов Олег. – Гад!!! Стоять!

Сутулая фигура замерла.

Олег еще возился с ошейником Байкала, стараясь отстегнуть, пока овчарка рвалась и металась под его ногами. А догхантер уже сообразил, что попался и кинулся наутек.

Он с размаху зашвырнул в кусты пакет и помчался по аллее заячьими зигзагами, как вдруг споткнулся, покатился кувырком и остался лежать неподвижно.

Когда Дима и Олег с Байкалом добежали до неподвижной фигуры, Олег, проверив пульс и посмотрев на Диму, сказал:

– Вызывай «скорую». И полицию тоже. Добегался.

«Скорая» поставила диагноз: инсульт.

Полиция, обыскав кусты и найдя пакет, сказала:

– Если выживет, откроем дело.

Полиция поинтересовалась, что они тут делали, Олег пожал плечами:

– Гуляли с собакой, а тут вот этот вдруг… мы его спросили, что он делает, так он от нас как припустил, как черт от ладана. Сами не ожидали, командир.

Никаких повреждений на теле кривоносого не обнаружилось, и полиция приняла версию Олега.

Они подписали протокол.

Увезли пострадавшего, уехал патруль, Олег погладил Байкала и спросил:

– Давай, что ли, по пиву?

Дима согласился.

Забрали из машины Графа и пошли в ближайший ресторанчик с открытой верандой под зонтиками.

Отпивая пиво, Олег спросил:

– А как ты догадался, что он сегодня пойдет на промысел?

Дима удивился:

– Как догадался? Ты же сам мне прислал эсэмэску.

– Это ты мне прислал, – возразил Олег, доставая телефон, – вот, смотри.

Дима тоже достал телефон.

Они вдвоем прочитали одинаковые сообщения и уставились друг на друга.

– Ничего не понимаю. Ангел наворожил? – предположил Дима, усмехаясь.

– Тогда за ангела! – ответил Олег, и они чокнулись кружками с пивом.

Лера довольно улыбнулась.

****

В палате реанимации на кровати лежал кривоносый, вернее, его телесная оболочка, все еще держащаяся за этот мир с помощью аппаратов.

Вербовщик был в ярости. Такой многообещающий кадет и так бездарно убил – да! – убил свой дар! Вербовщик прикоснулся к сознанию тела на кровати: прах, пепел, мертвая выжженная равнина, едва-едва тлеет полуживая искорка.

Такой был материал! Такой материал!

Вербовщик чувствовал себя как гениальный хореограф, у которого прима-балерина сломала ногу в трех местах, отправившись на захолустную дискотеку со случайным бойфрендом. Он беззвучно взвыл, захрустел пальцами, закрутил себя в кокон мрака, сбросил пламя ярости, вернулся назад.

Тело на кровати, опутанное проводами, лежало неподвижно, кончик кривого носа заострился.

Вербовщик еще раз проверил все нейронные связи, электрические потенциалы – безнадежно. Все разрушено, как после ядерного взрыва. Обширный инсульт. Если выживет, останется слюнявым идиотом.

Вербовщик поводил указательным пальцем над грудной клеткой. В одной из артерий начал формироваться тромб. Тромб увеличивался, обрастал кровяными клетками, наконец поток крови сорвал тромб со стенки артерии, понес по кровяному руслу, пока тромб не заткнул сосуд.

Тело на кровати даже не вздрогнуло. Только все линии на мониторах выпрямились, и раздался сигнал, сообщающий, что жизнь ушла.

– С паршивой овцы… – пробормотал вербовщик, дождался, пока душа выберется из плотской оболочки и подхватил ее под руку.

– Пойдем, – сказал вербовщик душе, – нас ждут.

*****

К Гене, Геннадию Геннадиевичу, пришел необычный клиент.

Он не интересовался инвестициями, хотя ГенГен (как звали его за глаза сотрудники) начал предлагать ему вложить средства в очень выгодные, быстрорастущие фонды.

Клиент сидел в удобном кресле по другую сторону стола и с улыбкой рассматривал Гену. Гена даже почувствовал неловкость, хотя никогда раньше такого с ним не случалось.

Он провел рукой по своим безупречным волосам, осмотрел свой безупречный кабинет.

Кабинет был лаконичный, минимализм бизнес-класса – светло-серые стены, черная столешница, серебристый лаптоп, большой экран на безукоризненно ровной стене с высвеченными таблицами и графиками. Раскрытые папки с финансовыми бумагами придают кабинету легкий художественный беспорядок, что только подчеркивает его безупречность. Гене нравилось думать, что кабинет как нельзя лучше соответствует ему самому, клиент сразу понимает – здесь солидные люди, солидная компания, и то и другое достойно доверия.

– Что-то вас заинтересовало? – спросил Гена наконец. – Вот этот фонд последнее время растет очень быстро, а вот этот помедленнее, но зато стабильно…

Клиент покачал головой и сказал:

– Меня интересуете вы.

– Я? – переспросил Гена, от неожиданности уронив ручку на стол. – В каком смысле – я?

Клиент расположился поудобнее.

– Я слышал о вас от людей, мнение которых для меня имеет значение, – сказал он, понизив голос, – и я должен сказать, что вам даны отличные рекомендации. Вас рекомендовали как профессионала. Профессионала высокого класса, – он слегка наклонился и почти интимно заглянул Гене в глаза. – Очень высокого класса. – Клиент откинулся на спинку кресла. Улыбнулся.

В голове у Гены застучало.

«Хэдхантер, охотник на таланты, – подумал он, – точно хэдхантер! – Он покраснел от внезапной радости. – Кто же мог меня отрекомендовать? Удача, если я сумею договориться, то это удача!»

Клиент посмотрел на часы.

– Не хотите пообедать? – спросил он. – Я знаю неподалеку неплохой ресторан, как раз сможем и поговорить.

Гена торопливо взял телефон, проверил портмоне в кармане, ключи, код-пропуск.

Ресторан был в самом деле неподалеку, почти незаметный с улицы. Из разряда очень богатых, малозаметных, не озабоченных привлечением клиентов по промокоду и раздаваемым у метро купонам. Ресторан для своих, постоянных, почти клуб.

Их встретила красивая женщина-метрдотель, приветливо поздоровалась с Геной, потом совсем по-свойски повернулась к его спутнику:

– Рады вас видеть, Ростислав Петрович, ваш обычный столик?

Они сели за столик в уютной нише. Гена поискал взглядом меню, но меню не было.

– Здесь отличные лобстеры, – сказал Ростислав Петрович, – очень рекомендую. Совершенно свежие. Для начала немного икры?

– Лососевой? – спросил Гена.

– Белужьей, – тонко улыбнулся новый знакомый, – кстати, давайте познакомимся как следует.

– Вас зовут Ростислав Петрович, – пытаясь быть непринужденным, произнес Гена.

– Без отчеств! – засмеялся он. – Просто Ростислав. Просто Геннадий. Вы переходите в другую лигу, Геннадий, привыкайте.

Им принесли черную икру на льду, поджаренные кусочки ржаного хлеба, завитки масла в розетке.

Ростислав расспрашивал Гену про жизнь, про семью, про дочь, про планы на будущее. Гена расслабился, раскрылся новому знакомому, разоткровенничался. Признался, что на работе его не ценят, используют его способности, не вознаграждая адекватно за работу. Ростислав согласно кивал, сокрушался недальновидности начальства, заговорщицки подмигивал, дескать, теперь все изменится, все будет совсем иначе.

Подали лобстеров. Вместе с блюдами принесли специальные щипцы. Ростислав взял щипцы, стал ловко колоть оранжево-красный панцирь, начав с клешней. Гена, стараясь подражать, тоже взял щипцы. Оказалось, что разделать лобстера не так-то просто.

Щипцы соскальзывали, Гена чувствовал себя простолюдином, попавшим за королевский стол. Мясо надо было выбирать вилочкой.

– Привыкнете, – сказал Ростислав, – побольше практики – и все будет в лучшем виде.

Подали кофе.

В конце обеда Гена, внутренне содрогаясь, спросил, сколько он должен. Но Ростислав только рукой махнул:

– Надюша, запиши на мой счет. Геннадий, не берите в голову, я вас пригласил. Все это такие мелочи.

«Ничего себе мелочи, – подумал Гена, прикидывая по самому минимуму стоимость съеденного. – Вот это уровень. Неужели я стану зарабатывать столько, что для меня тоже это станет мелочью?»

Он заторопился вернуться на работу, стал извиняться.

Ростислав пожал ему руку, крепко, тепло:

– Был очень рад познакомиться. А что вы скажете, если мы вас пригласим с семьей провести уик-энд в загородном доме одного из моих близких друзей? Вы свободны на выходных? Два дня, ночь, гостевая комната для вас?

Гена только кивнул.

– Тогда договорились. Ваш номер телефона у меня есть, я вам сброшу адрес. Будем ждать. Познакомитесь с очень интересными людьми. Всего доброго!

Гена вошел в свой кабинет, сел в кресло и ему показалось, что здесь нечем дышать.