Глава 2. Дурные вести

– Однако ты меня удивляешь, милая племянница, – с усмешкой протянул Давид, видя, как вытянулись лица Арона и Иларии. – Взять себе в сообщники начальника стражи… Ловко, ловко. Да проходи, не стой ты с этим мальчишкой на дворе. Вас могут заметить. Заходи, Давор встретит тебя.

Князь пропустил Иларию с Никой и, прикрыв за ними дверь, проницательно взглянул на Арона, все еще стоящего у входа с факелом в руках:

– Как вы намерены объяснять это великому князю?

– Я не стану ему сообщать об этом.

– Вас кто-нибудь видел?

– Только пан Станислав, тюремщик.

– А он тоже попал под чары моей дорогой племянницы?

В серых глазах князя мелькнула насмешка. Арон заметил это и промолчал.

– Если вы намерены поддерживать Иларию, я не возражаю, – продолжил князь. – Только впредь подумайте, прежде чем уступать ее просьбам. Мальчишку я заберу.

– Осмелюсь спросить: что вы намерены предпринять, ваша светлость?

– Отдам его одной вдове в городе. С ней он будет в безопасности, а княжна не станет бегать сюда по ночам. – Князь испытующе посмотрел на Арона. – Имейте в виду, если я узнаю, что вас с ней связывают хоть сколько-нибудь личные отношения, я сделаю так, что вы исчезнете и никто никогда не узнает, в какой канаве вас искать.

Арон не выразил ни тени страха и ответил с присущей ему сдержанностью:

– Я не меньше вашего дорожу честью княжны. И, если понадобится, готов отдать за нее жизнь.

Князь удовлетворился ответом капитана:

– Я напомню вам эти слова, когда придет время… А оно придет, не сомневайтесь. – Он задумчиво улыбнулся, кивнул в знак прощания и вошел в башню.

В полумраке стен, освещенных слабым светом лучины, казалось, все было погружено в сон. Давид взбежал по узкой винтовой лестнице на второй этаж и распахнул старую скрипучую дверь. Здесь, в небольшой комнате, служившей старому лекарю местом для хранения и приготовления всевозможных снадобий, у растопленного очага грелся маленький Ника, укутанный старым плащом Давора. Сам лекарь вполголоса говорил с княжной, стоя чуть в стороне. При виде князя Илария поспешила подойти к нему.

– Дядя, зачем ты пришел? – вполголоса спросила она.

– Чтобы ты не натворила еще больших глупостей.

– Только не забирай у меня Нику! – взмолилась она. – Пожалуйста, дядя!

– Я должен это сделать, Илария. Здесь он все равно не будет в безопасности.

Мальчик, украдкой глядя на князя, попятился назад.

– Я не пойду с ним! – Он замотал головой, указывая пальцем на гостя. – Это он похитил мою маму!

Илария растерянно посмотрела на дядю:

– Что это значит?

– Это значит, что у мальчишки слишком длинный язык. Хорошо, что он не попал в руки инквизиции, иначе мне пришлось бы избавиться от него еще до начала допроса.

– И что ты с ней сделал?

– То же, что и ты с Никой. Я укрыл ее в глухой деревне, где ее никто не станет разыскивать. И если этот мальчишка не будет таким болваном, я позабочусь и о нем.

На губах Иларии расцвела улыбка.

– Значит, мы действуем заодно?

– Будем действовать, если ты не станешь скрывать от меня свои планы. – Князь потянул ее за руку: – А теперь идем, нам пора возвращаться. Я провожу тебя в замок.

– Подожди, а как же Ника? – Илария обернулась на мальчика и Давора.

– Я все решу, идем.

Давид увлек ее за собой, не дав проститься. О чем Илария и высказала ему, пока они спускались по лестнице.

– Ты обращаешься со мной как с ребенком! Мне уже семнадцать лет!

– Вот и подумай в свои семнадцать лет, что у нас у всех будут большие неприятности, если тебя хватятся в замке и, чего доброго, обнаружат здесь.

Илария глубоко вздохнула и не нашлась, что ответить. Князь открыл дверь и пропустил племянницу вперед.

– Мой факел… – Илария обеспокоенно оглянулась по сторонам. – Я совсем забыла, что отдала его Арону. Как мы теперь пойдем в темноте?

– Спокойно, не привлекая к себе внимания. Тебе мало огней на башне и у ворот? Дай руку.

Илария не стала возражать. В душе она радовалась, что все закончилось благополучно, но все же ей было тревожно за судьбу Ники: куда его увезет дядя? Что будет с мальчиком?

– Я ведь еще увижусь с ним?

– С кем?

– С Никой.

– Возможно. Лучше подумай о том, что завтра прибудут послы кузена твоего отца, князя Радвила из Баршицы и Глиницы, а также посланник великого магистра. Думаю, миром это не кончится…

– Что им нужно?

Илария обернулась на дозорную башню, надеясь увидеть начальника стражи, но все было погружено во мрак ночи. Лишь караульные дежурили на посту у входа в Верхний замок.

– Кузену Борислава нужен мир, а послу Ордена – война. Ты совсем не интересуешься политикой?

– Почему? Я знаю, что Радвил не следит за безопасностью торговых путей и наши купцы подвергаются нападениям. Но не станет же отец из-за этого идти войной на своего кузена, даже если он язычник.

– Мне известно больше твоего: кузен Радвил попросит тебя в жены за своего сына Урлика, дабы упрочить мир. А как ты знаешь, Борислав уже обещал тебя герцогу Густаву из Узурии, потому что он племянник великого магистра. Твой отец льстит себе надеждой, что таким образом обретет дружбу с Тевтонским орденом. Как бы не так… – Князь горько усмехнулся и, взглянув на племянницу, продолжил: – Поэтому, моя дорогая, будь уверена, что Борислав завтра сделает так, как ему скажет посланник великого магистра.

– А им зачем война? Какое дело Ордену до конфликта моего отца с кузеном?

– Им нужно убрать конкурентов: знаешь ли, портовые города приносят большую прибыль. А Баршица и Глиница лишают их этой прибыли. Они хотят захватить Восточное Поморье с помощью твоего отца. А прикроют все это благовидной причиной – борьбой с язычниками.

– Если так, то эти города будут и наши тоже… Хотя дядя Радвил может принять крещение, тогда у Ордена не будет повода для войны.

– Я в этом сильно сомневаюсь. Впрочем, поживем – увидим.

Князь обернулся по сторонам. Темный двор был пуст.

– Пожалуй, провожу тебя до покоев, – решил он. – Как бы ты не наткнулась на отца и этого мерзкого шута Мацько.

Илария, все еще держа дядю за руку, вошла в сводчатую галерею замка. Из тронного зала по-прежнему доносились громкие голоса, но княжна уже не чувствовала той боли одиночества, что прежде. Теперь рядом с ней был дядя, и он не только поддержал ее, но и согласился помочь и сберечь ее тайну, которую она не решалась ему доверить.

– Завтра после приема задержись ненадолго, – попросил Давид. – Нам будет о чем поговорить.

– Хорошо. – На губах Иларии скользнула улыбка.

Значит, они снова с дядей друзья и у них больше нет друг от друга никаких секретов, теперь они объединятся и непременно найдут выход. Рядом с дядей Илария чувствовала себя куда более сильной и уверенной и не боялась никого, даже своего грозного родителя, зная, что князь Давид непременно защитит ее.

Илария крепко пожала руку дяди и поблагодарила его. Они поднялись на третий этаж по боковой лестнице и теперь стояли в конце длинного слабо освещенного коридора у комнаты княжны.

– Дальше я сама, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, дорогая. – Князь поцеловал ее руку и, когда дверь за Иларией затворилась, ушел к себе.

Утром в тронном зале великий князь Борислав велел созвать своих приближенных, высшую знать и воевод, дабы с должными почестями встретить посла своего кузена Радвила и посланника великого магистра. Последний уже прибыл и то и дело поглядывал на дверь, с нетерпением ожидая гостей из Баршицы и Глиницы.

Несмотря на начало лета, в зале было прохладно. Свет, падавший сквозь узкие стрельчатые окна, холодными лучами ложился на каменные плиты пола.

Илария сидела слева от трона отца, а чуть поодаль выжидательно застыли князь Давид и его супруга Сильвия. Княжна невольно сравнила эту пару с отцом и его новой невестой Чеславой. Несмотря на чопорность тети, Илария относилась к ней благожелательно, тогда как на высокую румяную Чеславу с пышной грудью она и смотреть не могла.

Молодой шут Мацько, сидящий на ступенях у трона, заметил неприязнь во взгляде княжны и не упустил случая подшутить над ней. Но все же колкость свою он озвучил тихо, чтобы его услышала только Илария:

Неугодная княжна вновь яду полна,

Невесту отца невзлюбила она

И рыщет взором дикой львицы,

Как погубить невинную девицу.

– Замолчи, дурак! – бросила ему Илария.

Не снискать тебе короны,

Той, что на главе отца,

Она сыну, его сыну

Будет скоро отдана.

Шут Мацько пропел это с веселой озорной улыбкой, пытаясь подзадорить княжну, но столкнулся с ее пренебрежительным взором.

Слов Мацько, кроме нее, никто не слышал, а потому оскорбление было не так велико, но Илария мысленно уже велела высечь наглого шута. Тот не единожды задевал ее: они не поладили с первого дня. Паренек счел княжну заносчивой и себе на уме, а Иларии претила его дерзость, и она всякий раз не могла сдержаться, чтобы не ответить ему. Шут это знал и ради забавы сочинял про нее песенки перед каждым приемом или балом, но Илария не разделяла его веселья.

Возможно, Мацько еще много чего сказал бы княжне, если б не возвестили о прибытии посла. Завидев вошедшего, великий князь изменился в лице: кузен отправил к нему для переговоров жреца Военега с его сыном Втораком, нанеся тем самым умышленное оскорбление Бориславу. Своим выбором посланников Радвил явно дал понять: веру предков он менять не намерен. В зале поднялся ропот. Великий князь сдвинул брови, лицо его посуровело.

Илария с тревогой наблюдала за отцом. «Теперь не миновать войны», – с прискорбием подумала она. Седовласый Военег между тем спокойно приветствовал великого князя Борислава и его дочь. Опершись на свой посох, он замер в почтительном поклоне, ожидая, когда ему позволят заговорить. Сын жреца последовал примеру отца, однако на совсем еще юном лице его читались волнение и даже страх.

– И с чем же отправил вас мой брат? – нарушил наконец молчание Борислав.

– С миром, великий князь.

– Говори. – Борислав украдкой переглянулся с человеком великого магистра.

– Повторюсь: князь Радвил прислал меня как посланника мира. Он предлагает упрочить ваш союз.

– Каким же образом? Вы нападаете на наших купцов, мешаете нам торговать. Я отныне не желаю иметь дружбы с язычниками.

– Радвил примет крещение и сделает безопасным путь твоих купцов, но при одном условии. – Жрец чуть прищурился.

– И что же это за условие?

– Твоя дочь Илария должна быть отдана в жены Урлику, старшему сыну нашего князя.