Поднять дворцово-парковые ансамбли Ленинграда из руин. То была не реконструкция – возрождение. Возвращение гармонии.
Если вы еще сомневаетесь в нужности литературных премий, то, от меня - вам: не сомневайтесь! Это не первый (и дай Бог, не последний) раз, когда роман писательницы, о которой прежде ничего не слышала, не самый завлекательный по аннотации, становится моей Книгой года. Роман Анны Баснер в лонге Большой книги, а я думаю, что стану теперь ходить и говорить всем: "Это классно, читайте, пожалуйста!"
Дмитрий Танельсон, для всех Нельсон питерский скульптор, под сорок, не богат, не знаменит и не престижен, живет с родителями, понемногу зарабатывает на керамическом китче, который сбывает лавочкам, ориентированным на туристов. Для души лепит непристойную керамику - это когда в кофейной чашке под пенкой капучино в губы пьющего внезапно упирается эрегированный, хм... Любит свой город, и когда я говорю "любит", это значит, что ему физически больно, если домоуправление отбивает дореволюционную метлахскую плитку, чтобы положить уродливое покрытие "под дерево". И он не просто молча страдает, а изготавливает имитацию отбитой и закладывает ею раскуроченное место.
Лиля, его девушка, реставратор, немного идеалистка (на самом деле - много). Снимает однушку в Купчино, закончила магистратуру и не очень понимает, что дальше. Диплом не самый востребованный, связей нет, в лучшем случае будет прозябать на работе, где зарплаты хватит только на съем этой же конуры, в худшем придется возвращаться в провинцию. Прощай мечта о Петербурге, в который влюбилась девчонкой. Комплексует из-за псориаза. Кира, журналистка, блогерка, акционистка, движение ее жизнь. без него, как акула, пойдет ко дну. Кипенно белое каре, дизайнерский маникюр, резкость в движениях, хотя умет при необходимости быть обволакивающе-убедительной. Глеб, борец за гражданские права, воспитан бабушкой, хороший внук. С детства дышал воздухом свободы и не может понять-принять-поверить, как приняли мы все, что это закончилось. Денис, единственный москвич в компании, химик из династии "мавзолейщиков" - ну. вы примерно представляете, что Владимир Ильич не просто лежит в саркофаге уже сто лет, что существует целая обслуживающая его инфраструктура, в которой лучшие. Вот Денис там, его отец один из ведущих специалистов.
Лидия Владимировна, дама "без возраста", для большинства (а знакомства ее обширны) щука-перекупщица и заноза в горле соседей по квартире, гадкой и склочной, как положено коммуналке, но в центре - Лидка не дает согласия на расселение. Потому что весь ее смысл здесь, в доме, которым прежде владел дед. В допенсионной жизни она ленинградский реставратор - в самые черные свои дни, в 1943, Город учил талантливых подростков, которые станут восстанавливать его после победы. На самом деле Лидия не из породы "купи-продай", найденный в ужасном состоянии антиквариат, доводит до "конфетного" состояния и продает дорого, мечтая восстановить коллекцию картин, собранную дедом, которую большевики реквизировали, да не найдя достаточной художественной ценности для передачи в музей, распылили куда попало.
Все начинается с того, что Нельсон в заброшенном здании, как бы под реставрацию, хотя баннер, прикрывший фасад, здесь уже годы, если не десятилетия, а работ никаких - Нельсон находит дивной красоты зал. То есть, он понимает, каким это было до Революции и череды учреждений, в ведомство которых переходило, ветшая. Мечтает восстановить в прежнем блеске. Да, нереально, деньги нужны космические и никто не даст разрешения. А если попробовать нелегально, по крауду, волонтерскими силами и показать людям, какой красоты их лишают? Ясно ведь, что особняк тупо доводят до состояния руин, когда, должным образом мотивированный, муниципалитет даст согласие на слом, чтобы на его месте вырос коммерческий новодел.
Лиля против самодеятельности, размахивая руками, любимый доказывает ей, спотыкается, падает, задев и отломив фальшивый кронштейн, за ним сверток. Картина кисти Прыгина (не гуглите, это вымышленный художник, возможно с некоторыми чертами авангардиста Александра Плигина. Здесь и сейчас важно, что Город дает им возможность - полотно потянет тысяч на сто зеленых. И вот это вот все - только экспозиция, зачин. Пространство "Парадокса Тесея" - как тот критский лабиринт, мифу о котором обязан названием - в десятки раз больше внутри, чем кажется снаружи. В нем оживают, городскими легендами вросшие в плоть Питера пушкинские Евгений, Герман, Медный всадник, гоголевский Акакий Акакиевич (из шинели которого вышла вся русская литература) и Раскольников.
Плотный, сильный, но не стилистически избыточный текст; четко сходящийся в единственно верную точку сложный сюжет; насыщенность до кристаллизации нонфик-подробностями, нисколько не утяжеляющая чтения; мощная эмоциональная привязка к каждому из героев и к Городу, который здесь на правах равноправного персонажа. Лучшее из прочитанного в 2025 (а читаю я несколько сотен книг в год).