Марина Ивановна Удалова работала главным бухгалтером колхоза «Красный Луч» второй год. Ранее главбухом был Илья Петрович, невысокого роста худенький мужичок. Но он имел хорошо соображающую голову, которая позволила ему, имевшему образование восемь классов, сначала работать учетчиком в бригаде, потом бухгалтером. Последние четыре года перед выходом на пенсию он был главным бухгалтером колхоза. Бухгалтер он был толковый. Он умел распределить колхозные средства, в которых всегда ощущался недостаток, по приоритетам, и, поэтому, все работы в колхозе, в основном, проводились в срок. Но, после выхода на пенсию, он, страстный рыболов, не слушая никаких уговоров председателя, уволился, и теперь почти целыми днями пропадал с удочкой на озере.
Марина Ивановна была хорошей знакомой жены председателя Валентины Петровны. Когда-то они учились на одном факультете, и поэтому, по рекомендации жены, Николай Васильевич пригласил Марину на вакантную должность.
Марина Ивановна была среднего роста брюнетка, ухоженная, следящая за модой. Она хорошо одевалась, в меру красила глаза и губы, прическа ее была, как будто только что из парикмахерской. Пальцы ее рук, с покрытыми неярким лаком ноготками и украшенные золотыми кольцами, бодро бегали по кнопкам калькулятора.
Муж Марины Ивановны Алексей Иванович, которого в селе все, в основном, звали Лехой, был полной противоположностью своей жены. Высокий широкоплечий с соломенного цвета кудрями на голове, он был младше своей жены на четыре года. Алексей работал водителем грузового ГаЗона, слыл балагуром, выпивохой и бабником. Несмотря на не столь длительное проживание в Березовском, он уже пару раз становился виновником семейных скандалов, и «рогатые» мужья обещали переломать ему ноги, ну, в крайнем случае, проколоть шины. И ведь прокалывали. Но на Леху ничего не действовало: ни угрозы обиженных мужей, ни скандалы, которые ему периодически устраивала его жена. Единственно, что могло его остановить – присутствие дома их с Мариной дочери Леночки. Однако она чаще жила у его родителей в соседнем районе, чем дома. Марина ссылалась на занятость на работе. Она часто вовремя не приходила домой, поэтому ребенку у бабушки жилось лучше, чем дома. И, хотя Леха очень скучал по дочери, стараясь при каждой возможности заскочить к родителям, повидаться с Леночкой, он был вынужден мириться с этой ситуацией.
В последние полгода Леха закрутил роман с бухгалтером гаража сорокалетней разбитной разведенкой Юлькой Черновой, которая была старше его на шесть лет. Юлька была полной невысокой брюнеткой, несмотря на свои сорок лет, выглядела значительно моложе. Она была остра на язычок, при случае могла высмеять любого, никогда никому из баб в скандалах не уступала, последнее слово всегда оставалось за ней. Юлька жила одна. С мужем – пропойцей она развелась, дочь ее вышла замуж и жила в городе. Если многие женщины массу времени тратили на домашние дела, Юлька не заморочивалась по поводу идеального порядка в доме и огороде. На огороде у нее росли чахленькие кустики помидоров, морковь и свекла заросли сорняками. Но Юльку это мало трогало. Гораздо больше ее занимал вопрос найти себе нового мужа, как она говорила, чтоб одной на старости лет не куковать. Поэтому она старалась, чтоб о похождениях мужчин, которые оставались у нее на ночь, узнали их жены, готовая всегда принять в своем доме изгнанного из семейного гнезда провинившегося мужа. Вот только удержать их надолго Юльке не удавалось. Попив у нее самогоночки недельку, те почему-то начинали скучать, шли каяться к своим женам, а прощенные старались обходить Юльку десятой дорогой. Юлька не первый год работала в гараже. Мужики часто собирались выпить и расслабиться после работы. Не гнушалась и Юлька выпить с водителями. Вот после одной из таких пирушек проснулся Леха утром на мягкой перинке, в постели у Юльки. А потом эти попойки с последующими ночевками стали довольно регулярными. Лехе нравилось, что Юлька понимала его тяжелое состояние на утро, и не устраивала, как Марина, ему головомойку, когда ему и так было тяжко. Юлька по утрам подносила стопочку крепкого самогона, который она гнала сама, опохмелив мужика, ласкалась к нему, целовала его буйную голову. И, хоть и не любил Леха Юльку, но эти минуты ласки и заботы были ценны для него. С Маринкой у него давно не было нормальных отношений, да и в одной постели они вместе спали редко.
Уже с первых лет совместной их жизни, Марина сразу поставила ему условие – приходишь домой с запахом спиртного, спишь на диване в другой комнате.
– Почему я должна всю ночь дышать твоим перегаром. Мне, между прочим, головой работать надо, а я от тебя надышусь, голова вообще не соображает.
А за время работы в Березовском он фактически лишь иногда захаживал в гости на ночь к своей жене. В основном привычным местом для него был зимой диван в гостиной, а в теплое время он предпочитал спать на веранде. Марина обижалась на него за его похождения. Но в последнее время он стал замечать, что она стала еще больше заботиться о своей внешности. Сначала он думал, что его аккуратистка Марина, у которой в отличие от Юльки каждая вещь лежала на строго определенном для нее раз и навсегда месте, старается для него, чтобы прекратить его связь с Юлькой, о которой ей, конечно, незамедлительно доложили. Но потом он заметил, что Марина особенно много времени уделяла своему внешнему виду перед поездками в банк или другие конторы в райцентре. Даже какое-то чувство ревности шевельнулось в его душе, уж не нашла ли его жена-аккуратистка замену ему. По этому поводу он даже устроил ей как-то скандал. Однако Марина отговорилась тем, что не может, же она перед районными специалистами выглядеть «деревенщиной неумытой», да и перед другими главбухами будет стыдно. Несмотря на то, что сам Леха позволял себе вольности на стороне, он был настоящим собственником и никогда бы не простил такое поведение жене. Мог в порыве гнева и ударить. Этих моментов Марина побаивалась, поэтому старалась не доводить мужа до крайности.
На следующее утро Настя пошла на ток. Радовало одно – до тока было идти немного ближе, чем до конторы. Подойдя к территории тока, она осмотрела будущее место работы. На территории тока находились четыре больших склада, два склада поменьше, мехток, недалеко от входа находилась весовая, между мехтоком и весовой располагалась небольшая избушка для отдыха персонала.
Зайдя в избушку, Настя поздоровалась с находившейся там Татьяной Николаевной:
– Здравствуйте, Татьяна Николаевна.
– Явилась, не запылилась, здравствуйте Вам! Что, довольна? Выжила меня? Сама на хлебное место захотела!
– Татьяна Николаевна, что Вы со мной так разговариваете? Я на эту должность не напрашивалась. Меня это назначение тоже не очень радует, но моего согласия никто не спрашивал.
– Как же, не надо! Что тогда прибежала раньше всех?
– Ну не прибежала, а пришла, во-первых, а во – вторых мне работать без выходных мне тоже небольшая радость. У меня ведь, в отличие от Вас еще и дети невелики, теперь вот Анне Николаевне лишних забот добавила. Так что давайте не будем оскорблять друг друга, а поговорим о работе. Введите меня в курс дел, что и где хранится.
– Надо тебе, иди сама по складам и смотри где и что.
В это время в избушку вошел Владимир Михайлович, вслед за ним проскользнула в дверь Иришка.
– Здравствуйте. Ну что, Настя, ознакомилась с ситуацией?
– Ознакомилась. Владимир Михайлович, Вы мне подробнее потом объясните, где и что находится.
– Настя, давай так сделаем: сейчас мы по складам пройдем, обмеры сделаем, акт передачи составим, чтобы нам не задерживать Татьяну Николаевну, а потом уж еще раз пройдем по складам и я подробно тебе все объясню. Вот, я тебе книжки привез, прибери их пока. Потом тебе надо будет с ними ознакомиться, а лучше – изучить.
– Хорошо.
– Ну что ж, давайте начинать.
Все вместе они пошли на улицу. Сегодня впервые за много дней на улице было по-настоящему тепло. Асфальтированные площадки между складами подсохли, но там, где не было асфальта, было еще грязно. Обходя лужи по протоптанным дорожкам, они прошли в ближайший склад. По дороге к ним присоединилась подошедшая Светлана Николаевна. Воздух в складах еще не успел прогреться и там, особенно после уличного тепла, показалось очень холодно. В складе было несколько буртов пшеницы. Внешне все они казались похожими, и Насте стало страшно, а как же она во всем этом разберется? Владимир Михайлович диктовал ей названия сортов и репродукции пшеницы, обмеры буртов, Настя все старательно записывала, но никак не могла отделаться от какого-то внутреннего страха.
Настя думала, что работа по обмеру займет немного времени, но они кое-как закончили к обеду. После обеда Насте пришлось идти в контору делать расчеты по обмерам. Полученные результаты, конечно, не совпали с отчетными данными, но разница была в пределах погрешности. Настя и Владимир Михайлович после обработки данных зашли с результатами к председателю.
– Ну что же, я думаю, что перевешивать зерно мы не будем, – сделал вывод Николай Васильевич, – затратно это и достаточно длительно. Если все-таки будут большие расхождения, по окончании рассмотрим вопрос о списании. Так что работайте, Настасья Васильевна, и не бойтесь. Знаю, что Вы человек ответственный и трудолюбивый, поэтому надеюсь на Вас. И еще. Татьяна Николаевна была у нас человек достаточно конфликтный, с коллективом у нее отношения складывались не очень хорошие, поэтому прошу Вас быть с людьми внимательнее. У вас есть персонал на току, на период посевной по графику дополнительно будут приходить на работу люди из конторы и учителя. Если нужно еще что-то будет, не стесняйтесь, обращайтесь. С завтрашнего дня будем еще раз сортировать семенной ячмень и пшеницу. Владимир Михайлович Вам поможет.
Выйдя из кабинета председателя, Настя тяжело вздохнула. Если с утра у нее еще теплилась надежда, что может все-таки вопрос решится как-то по-другому, то сейчас она поняла окончательно, что дороги назад нет.
– Не вздыхай так тяжело, Настя. Все будет нормально. Я завтра после планерки подъеду, помогу начать работу. Да, на будущее. На период посевной и уборки придется тебе приходить сюда на планерки.
На следующий день Настя постаралась прийти на ток пораньше. Она прошлась по всем складам, открыла везде ворота. Еще вчера Владимир Михайлович предупредил ее, что зерно надо прогревать, поэтому надо обязательно на день открывать ворота складов.
– Надо бы, конечно, лучше часть зерна вывезти для прогрева на площадки, но, пока погода неустойчива, делать этого не будем. Но вообще имей в виду, что если установится теплая погода без дождей и будет возможность, то есть будут свободные люди и машины, то лучше часть зерна вывезти на асфальтированные площадки. Для чего это нужно? Прогретое зерно быстрее всходит, а значит, всходы будут ровнее и в период уборки растения будут ровнее созревать.
Все эти объяснения были для Насти откровением. Она и раньше слышала, что семенное зерно вывозили на площадки, но всегда соглашалась с другими бухгалтерами, что это лишняя трата средств и даже глупость. Теперь, посмотрев на этот момент с другой стороны, она начала понимать, что не всегда экономия оправдана. «А сколько же мне еще придется узнавать, это ведь только начало. Всего один день, а сколько нового я для себя узнала,» – думала Настя, когда шла вчера с работы.
Когда она, пройдясь по складам, вернулась в избушку, все люди, работавшие на току, уже были там. Конечно, все были в курсе произошедших перемен и теперь внимательно смотрели на новую начальницу. Настя всех их, конечно, знала, ведь в селе в основном все знакомы друг с другом, но близко с ними она не общалась. Поздоровавшись со всеми, она села на свое место за стоящим у окна письменным столом. Первым не выдержал единственный мужчина в этом коллективе – механик мехтока Александр Петрович:
– Ну, что, Настасья Васильевна, какие указания будут на этот день?
– По поводу указаний пока ничего не могу сказать. Сейчас подъедет Владимир Михайлович, он скажет, чем сегодня будем заниматься. Вчера у председателя шел разговор о том, что будем снова сортировать семенной ячмень и пшеницу.
– Да сколько можно их сортировать? – вмешалась в разговор Мария Петровна, – всю осень провозились, на прошлой неделе сортировали, а теперь вот снова!
– Конечно, еще не раз будем, если в пшеницу по две машины ячменя будем намешивать, – парировал Александр Петрович, – эта квочка Татьяна Николаевна сидела безвылазно в избушке, на складах не бывала, вот и проворонила, что две машины ячменя зашуровали в бурт пшеницы. Сколько я ей говорил, что водилам все равно, куда и что выгружать, лишь бы разгрузиться поскорее, вот и наделали делов! Сами себе работы добавляем, так что нечего и возмущаться!
По тому, с каким жаром произнес эти слова Александр Петрович, Настя поняла, что этот человек неравнодушен и искренне болеет за свое дело.
– А Вам, Настасья Васильевна, я бы посоветовал, раз уж Вы теперь будете здесь руководить, поменьше в избушке пятую точку греть, а больше на территории находиться. Простите, если грубо сказал, но наболело.
– Спасибо за совет, Александр Петрович, я обязательно учту. И еще я хотела всех вас попросить – не надо называть меня по имени-отчеству. Я для вас всех была Настей, ну вот и продолжайте меня так называть, а то как-то не по себе мне от этих величаний.
В это время возле избушки послышался звук остановившейся машины. «Ну, наконец-то Владимир Михайлович приехал,» – с облегчением подумала Настя. Ей было не по себе. Она никогда никем не руководила, и сейчас не знала как себя вести и что сказать. «Хорошо хоть, что Владимир Михайлович поможет!».
В избушку вошел главный агроном. Поздоровавшись со всеми, он сел за стол напротив Насти.
– Ну что, присмотрелись к новому начальству? Устраивает?
– Устраивает или нет – это мы Вам потом скажем, когда поработаем, – отозвался Александр Петрович, – а пока только советы даем.
– Советы, конечно, Насте сейчас будут нужны. Она все-таки счетный работник, а не агроном. Поэтому я и хотел всех вас попросить, а Вас, Александр Петрович, особенно, помочь Насте в первое время. Пока ее по приказу перевели на месяц, но я думаю, что ей здесь понравится и она останется на постоянную работу. От вас тоже много будет зависеть, от того, как вы будете ей помогать, и как будете слушаться ее распоряжений. Ну, а теперь, что касается сегодняшнего дня. Я сейчас был в гараже, Иван Егорович выделяет на сегодня две машины – скоро должны подъехать Алексей Удалов и Николай Рукавишников. Сегодня начинаем со второго склада, с того бурта, который запоганили. Александр Петрович сыпь надо сделать поменьше, чтобы по максимуму отбить ячмень, хотя это сделать будет непросто. Хорошо хоть фуражный ячмень высыпали, он щуплый, должен отсортироваться в основной массе. Александр Петрович мы с Вами поэкспериментируем с решетами, надеюсь, удастся добиться результата. Пусть лучше в отход уйдет больше пшеницы, но как можно меньше надо оставить примеси. Пшеница эта высокой репродукции, нам ее еще не один год сеять, а вот такая проблема. Ну что всем все ясно? Тогда по рабочим местам.
Люди стали расходиться. Настя вместе с агрономом зашли в склад. Владимир Михайлович подробно объяснил Насте, каким образом надо начать грузить зерно и куда его лучше завозить после сортировки. Затем они поднялись на мехток, и Владимир Михайлович объяснил ей принцип его работы, что куда загружается, где сортируется и откуда выгружается.
– Конечно, Настя, всего ты сейчас не сможешь запомнить. Но, во – первых, я привез тебе книги, будет время – почитай, а во – вторых у тебя есть надежный помощник – Александр Петрович. Прислушивайся к нему, он уже не один год здесь работает и во всем отлично разбирается.
Они спустились с мехтока, и пошли на весовую, к которой в это время подъехали два грузовика. Поздоровавшись с водителями, Владимир Михайлович объяснил каждому его задачу. Расставив людей по местам работы, Настя и агроном снова зашли в избушку.
– Настя, хочу тебе тоже дать совет. Ты держи себя уверенней. И еще, ругаться, конечно, нужно, но в крайних случаях. Что поделаешь, и без этого работа не обходится, но лучше стараться решать все вопросы мирно.
– Владимир Михайлович, да я никогда никем не руководила. Мне как-то не по себе людям указания давать.
– А ты не руководи, а просто исполняй свои обязанности. Сейчас для тебя главное – подготовить зерно для посева, вот этим и занимайся. Я поехал, сегодня будем пробовать в поле выезжать. Если что-то срочное, позвони секретарю, она мне сообщит по рации, но я думаю, никаких неожиданностей быть не должно.
Владимир Михайлович уехал, а Настя решила зайти на весовую к Иришке. Иришка сидела за своим столом, а рядом на скамейке сидел Леха Удалов и рассказывал ей что-то веселое. Иришка хохотала, потом махнув рукой «Да ну тебя!»– стала что-то записывать в журнале весовщика.
– Ирина, все нормально? – поинтересовалась Настя.
– Да, Настасья Васильевна, все в порядке. Николай сейчас завозит зерно на мехток на сортировку, а Алексей потом обратно в склад после сортировки будет завозить.
– Ирина, я же просила без величаний.
– Да, Настя, извини. Привыкла Татьяну Николаевну по имени-отчеству называть.
– А кто же у нас тут? – вмешался в разговор Леха, – никак новое начальство?
– Да ладно, Алексей, не издевайся. Какое я начальство? Вот месяц отработаю, раз уж меня обязали, да и назад вернусь.
Алексей усмехнулся. «Это вряд ли, – подумал он, – Марина давно от тебя хотела избавиться, так что обратно она тебя вряд ли возьмет. И чем она ей не угодила?». Алексей не очень старался вникать в особенности работы возглавляемой его женой бухгалтерии, но иной раз за ужином они начинали говорить о работе, и Марина часто жаловалась на Настю и Ольгу, на их неорганизованность и непрезентабельный внешний вид. Новости в колхозе распространялись быстро, а заведующий складом – достаточно видная фигура – поэтому назначение Насти вчера обсуждали и в гараже. Алексей был мало знаком с Настей и поэтому спросил у Юльки, что она из себя представляет.
– Курица домашняя и больше ничего. Я удивляюсь, почему Михаил ее не бросил до сих пор. Нет, конечно, когда она сюда приехала, была девка что надо, можно сказать, даже красавица. Многие парни вокруг нее крутились. А вот замуж вышла, детей нарожала, и погрязла в домашнем болоте. Раньше она и одевалась со вкусом, и за собой следила, а сейчас на нее глядишь, как будто бабка, какая. Да и характер у нее слишком мягкий для этой работы. Ума не приложу, кому пришла в голову мысль назначить ее на эту должность!
– Думаешь, не справится?
– Да, конечно. Да и Мишка скоро сюрприз ей преподнесет.
– Какой сюрприз?
– Ну, ладно, тебе скажу, кудрявый мой. Знаешь же, что Валька-библиотекарь беременна?
О проекте
О подписке