Генерал-майор Николай Владимирович Губернаторов, с которым автор этих строк был хорошо знаком, в конце1950‑х – начале 1960‑х годов работал старшим следователем следственного отдела 6‑го Управления КГБ и, по его словам, имел негативное мнение о всех трёх председателях – Серове, Шелепине и Семичастном, «явно случайно оказавшихся не на своем месте – по протекции Н.С. Хрущева. <…> Шелепин, видимо, вскоре понял, что в КГБ он лавров не заработает, тем более, что со стороны большинства чекистов он не ощущал ни симпатии, ни поддержки. Поэтому, обуреваемый корыстными амбициями, он при содействии своего благодетеля Н.С. Хрущева вернулся в ЦК КПСС. При этом он добился назначения вместо себя председателем КГБ своего друга, тридцатисемилетнего комсомольца В.Е. Семичастного. Тот же, в свою очередь, привел в КГБ целую когорту своих приятелей комсомольцев. С лихой удалью и молодым задором он взялся за наведение порядка в инакомыслии. В работу разведки и контрразведки Семичастный не вникал, подготовкой и обновлением кадров не занимался. Многочисленные совещания, на которых Семичастный выступал с пустыми и трескучими речами, только раздражали опытных чекистов. Начались громкие провалы в разведке. А когда Светлана Аллилуева (дочь Сталина. – А.В.) бежала в США и объявила там о публикации написанных ею мемуаров, в ЦК КПСС решили Семичастного снять».

Как вспоминает Губернаторов, «чекисты восприняли назначение Ю.В. Андропова с нескрываемым удовлетворением и надеждой, так как знали о его участии в партизанском движении и мужественном поведении в Венгерских событиях 1956 года. Надо сказать, Юрий Владимирович сполна оправдал наши надежды. Будучи его помощником с начала 1976 по 1982 год, я мог воочию видеть те положительные сдвиги и преобразования, которые он проводил в Комитете государственной безопасности. Прежде всего, следует отметить, что Ю.В. Андропов совершил настоящую кадровую революцию в органах госбезопасности. <…> Ю.В. Андропов приступил к масштабному обновлению чекистских кадров путем их всесторонней подготовки и переподготовки. В Высшей школе КГБ СССР по его инициативе были созданы два новых факультета – вечерний и заочный. Кроме того, там же были открыты аспирантура и докторантура, а с целью единой подготовки руководящих кадров для спецслужб стран соцсодружества образован 3‑й факультет. При поддержке Ю.В. Андропова прошло организационное оформление Курсов усовершенствования офицерского состава (КУОС) КГБ при первом факультете ВШ КГБ СССР. С 1969 года КУОС базировались в г. Балашиха. Первыми начальниками этих курсов стали Х.И. Болотов, Г.И. Бояринов и Э.Г. Козлов, которые подготовили для страны ведущих офицеров таких знаменитых спецподразделений, как “Зенит”, “Каскад”, “Альфа” и “Вымпел”».

Большое внимание Андропов уделял не только повышению образовательного уровня, но и воспитательной работе среди сотрудников госбезопасности, созданию положительного образа чекиста. Будучи сам, по словам Роя Медведева, человеком умным, интеллигентным и трезвомыслящим, он и от подчинённых требовал внимательного и бережного отношения к людям – будь то собственные сотрудники КГБ, его добровольные помощники или же подозреваемые и подследственные. «Я хорошо помню, как Юрий Владимирович однажды с полной серьезностью сказал мне, – пишет Николай Владимирович Губернаторов, – что высокая мораль и духовность исторически свойственны нашему народу, составляют его нравственную сущность, следовательно, данные качества должны отличать и тех, кто защищает безопасность и саму государственность этого народа».

Ну и наконец, ещё одно важное обстоятельство, которое должно быть поставлено в заслугу Андропову, заключается в том, что он смог поставить на значительно более высокий уровень медицинское обеспечение и жилищно-бытовые условия сотрудников и ветеранов органов госбезопасности. Ведь за весь послевоенный период не было построено ни одного нового здания для органов госбезопасности. Внешняя разведка (ПГУ) располагалась на 7‑м этаже основного здания на Лубянке и просто задыхалась от скученности. В небольших кабинетах ютились по 15–20 сотрудников. Второй главк (контрразведку) немного разместили за счёт «передислокации» Следственного управления в Лефортовскую тюрьму. А внутреннюю тюрьму на Лубянке заняли оперативные подразделения. Высшая школа КГБ (в/ч 33965), которой постановлением СМ СССР № 652–266 от 2 июля 1962 года было присвоено имя Ф.Э. Дзержинского и которая в 1967 году была награждена орденом Красного Знамени, с 1960 года размещалась в старом неприспособленном здании на Ленинградском проспекте, дом № 3. Высшая разведывательная школа (ВРШ), которая по-прежнему именовалась 101‑й школой, сиротливо ютилась в ветхих деревянных бараках за городом в лесу. 14 октября 1968 года она была преобразована в высшее учебное заведение – Институт КГБ. 19 декабря 1968 года институт был награжден орденом Красного Знамени, а в марте 1984 года ему было присвоено имя Ю.В. Андропова.

Начальником Второго главка Андропов назначил генерал-лейтенанта, с 27 октября 1967 года генерал-полковника Георгия Карповича Цинёва, который до этого был начальником 3‑го Управления (военная контрразведка) КГБ при СМ СССР.

Цинёв входил в ближний круг Брежнева: он уроженец Екатеринослава (Днепропетровска), трудился на Днепропетровском металлургическом заводе, с мая 1941 года был 2‑м секретарём Днепропетровского горкома КП(б) Украины. Брежнев уроженец города Каменское (Днепродзержинск) Днепропетровской области, работал на крупнейшем металлургическом заводе имени Ф.Э. Дзержинского, с 14 мая 1938 года был заведующим отделом Днепропетровского обкома КП(б) У, с 23 мая 1939 года – секретарём Днепропетровского обкома КП(б) У (с 25 марта 1941 года – по оборонной промышленности). Войну оба начали в звании полкового комиссара, а закончили в звании генерал-майора. Интересно отметить, что Цинёв и Брежнев были удостоены ордена Богдана Хмельницкого II степени в один день – 3 ноября 1944 года за освобождение Карпат.

28 июля 1970 года генерал-полковник Цинёв Георгий Карпович был назначен заместителем председателя КГБ при СМ СССР.

Как пишет начальник 4‑го Главного управления при Минздраве СССР в 1967–1986 годах, лечащий врач Брежнева и Андропова, академик Евгений Иванович Чазов, «Андропов избрал самый верный путь – он сделал и Цвигуна, и Цинева своими самыми близкими помощниками, постоянно подчеркивая свое уважение к ним и дружеское расположение. Уверен в том, что Брежнев высоко ценил и по-своему любил Андропова, определенное значение имело и мнение двух его доверенных людей».

В начальники контрразведки Андропов выдвинул легендарного участника радиоигр ГУКР «Смерш» с немецкими спецслужбами, начальника Службы № 2 (внешняя контрразведка) ПГУ КГБ при СМ СССР полковника Григория Фёдоровича Григоренко, с которым он близко познакомился во время Венгерских событий 1956 года. 18 ноября 1969 года полковник, с 17 декабря 1969 года генерал-майор Григоренко был назначен первым заместителем начальника, а 2 сентября 1970 года – начальником Второго главка КГБ при СМ СССР.

В начале 1970 года Андропов вызвал генерал-майора Григоренко к себе в кабинет и сказал:

– Я ознакомился с отчетом Вашего главка за прошлый год. Откровенно скажу: впечатление двойственное. С одной стороны, Вы пишете о положительных результатах, разоблаченных агентах, успешных разработках, удачных вербовках. Но я не нашел сообщений о перспективах дальнейшей агентурной работы, ее совершенствования, повышения чекистского мастерства. С моей точки зрения, Вам пора переходить от пассивных, заградительных методов использования агентуры к более активным. При усилении подрывной деятельности противника надо переходить к наступательным методам борьбы, вербуя и расставляя агентуру там, куда целится враг. То есть – на наших жизненно важных участках, там, где есть государственные секреты, научные достижения или люди, привлекающие внимание противника, например, с целью их использования в качестве агентов влияния. По опыту войны могу утверждать, что контрразведка не должна плестись в хвосте у разведки противника. Эта аксиома справедлива и сегодня, имеем ли мы дело с мощными ЦРУ, БНД или иной западной спецслужбой. Я надеюсь, у Вас есть все возможности, чтобы действовать на опережение противника. Как у Вас с кадрами?

– После шелепинской чистки, когда за нарушения законности были осуждены или уволены наиболее опытные агентуристы, таких опытных у нас осталось немного. Почти все асы контрразведки в нашем главке, что называется, наперечёт. В первую очередь это мои заместители – Алексей Михайлович Горбатенко и Фёдор Алексеевич Щербак. Они здорово мне помогли, когда меня перевели из ПГУ во Второй главк, – заметил Григорий Фёдорович Григоренко. – Юрий Владимирович, к Вам в Секретариат Владимир Александрович Крючков просит себе в замы Николая Алексеевича Рымарева, очень опытного контрразведчика из моего главка. Но если Вам нужен специалист рангом повыше, я бы посоветовал взять моего заместителя Алексея Михайловича Горбатенко, человека опытного, мыслящего и душевного.

19 июня 1968 года генерал-майор Горбатенко Алексей Михайлович был назначен старшим консультантом по контрразведке председателя КГБ при СМ СССР Юрия Владимировича Андропова. Также большой удачей лично для моего отца было то, что Алексей Михайлович стал консультантом и его диссертационной работы, обеспечив отцу небывалый доступ к архивным и текущим оперативным материалам контрразведки. Юрию Андреевичу Ведяеву разрешалось просматривать все архивные дела на агентов и разведчиков английских спецслужб, разоблачённых за все годы советской власти. Горбатенко приглашал папу к себе в кабинет, когда там обсуждались весьма специфические оперативные вопросы, например, с участием легендарного советского разведчика и английского аристократа Кима Филби, который в своё время едва не стал руководителем английской разведки МИ‑6.

В 1970 году Алексей Михайлович Горбатенко доложил Юрию Владимировичу Андропову результаты исследования Ведяева Ю.А. по теме: «Моделирование агентурной деятельности противника (по материалам деятельности английской разведки на территории СССР)». После этого отца пригласили в кабинет Цинёва. Вот как он сам об этом вспоминает: «Георгий Карпович был в военной форме. Встретил меня с улыбкой, жестко пожал руку, пригласил сесть и без лишних слов сказал: “Я ознакомился с вашим докладом. Интересно. Хочу, чтобы вы провели по содержанию своего доклада чекистскую учебу часа на полтора – два с генералами Второго главка в моем кабинете”. В назначенное время я прибыл в кабинет Цинёва. За длинным столом уже сидело восемь генералов. Перед беседой подали кофе. Георгий Карпович сказал, обращаясь ко мне: “Чувствуйте себя среди нас свободно, так как в данном вопросе вы разбираетесь больше, чем мы. Пейте кофе и говорите”. Такое доброжелательное, демократическое отношение ко мне способствовало тому, что я спокойно доложил всё, что хотел. Беседа продолжалась более двух часов… По завершении беседы Цинёв от имени всех присутствующих поблагодарил меня и сказал, что все сидящие здесь окажут мне любую помощь». Это определило дальнейшую судьбу нашей семьи. Вскоре решился непростой вопрос с нашей московской пропиской, и мы стали москвичами.

По линии внешней разведки события разворачивались ещё более стремительно. На встрече с начальником ПГУ КГБ при СМ СССР генерал-полковником Александром Михайловичем Сахаровским Андропов без обиняков спросил, что следует сделать по линии разведки для повышения эффективности нашей внешней политики.

После продолжительной паузы Сахаровский, как бы размышляя вслух, сказал:

– К сожалению, внешняя разведка до сих пор не оправилась от чисток и потрясений, имевших место после ареста Берии и его приближенных. Из разведки одних уволили, многих арестовали по необоснованным подозрениям – только за то, что они работали под руководством Берии по атомной проблематике, кризисной ситуации в ГДР. Были арестованы крупные руководители – Судоплатов, Эйтингон и другие мастера-аналитики в области разведки. У нас нет глубоких аналитиков, способных обобщать, предвидеть и прогнозировать развитие событий. Необходимо сформировать при руководителе главка специальную аналитическую группу…