Глава третья

– Ну да, Руслан, – подтвердил я, окунув кусочек отбивной в томатный соус. – Арвен. Серьезный дядька, владелец мощного банка, который в рейтингах… Виктория, что-то не так?

Девушка смотрела на меня очень странно, а ее лицо скривилось так, что было совершенно не ясно – то ли она заплакать собирается, то ли засмеяться.

– Не так, – наконец произнесла она. – Или, наоборот, так.

– Такое дело, Виктория… – Я положил вилку с нанизанным на нее кусочком отбивной на тарелку. – Дураком надо быть, чтобы не допереть до простой вещи, а именно до того, что вам это имя знакомо, причем неплохо.

– Знакомо, – повторила, как заводная игрушка, девушка. – И неплохо. Так вы говорите, Саша, что он совсем плох?

– Шмат мяса, сочащийся гноем, – осторожно подтвердил я, пытаясь по лицу собеседницы понять, печалят ее эти новости или радуют. – И боли неслабые испытывает, ему их наркотой какой-то медицинской купируют.

– Жаль, – еле слышно прошелестела Виктория. – Снисхождения он не заслужил.

Ну хоть ясность появилась. Если так, то особой любви у нее к Арвену нет. И шансов на то, чтобы выжить, у этого господина тоже больше не имеется. Что до меня – я ему помогать в любом случае теперь не стану, поскольку данная ситуация из числа тех, когда ты точно должен для себя решить, с какой стороны баррикад оставаться. Тут мне думать особо не о чем.

– Как скажете, – нейтрально произнес я, снова берясь за вилку и нож.

– Саша, а вы теперь наемник? – вдруг спросила девушка своим обычным голосом. – Да?

– С чего вы взяли? – удивился я.

– Просто вы уже второй раз прибегаете к моей помощи ради решения проблем других людей. На филантропа вы, уж извините, не похожи, к тому же людей, пострадавших в обоих случаях, проживающими за чертой бедности не назовешь.

Я рассмеялся, вызвав у собеседницы удивление.

– И правда, всё именно так выглядит. Но это не более чем случайность. Нет, Виктория, я не ступил на скользкий путь оказания сомнительных услуг. Просто так получилось, так расположились звезды.

– А Арвен? – глаза девушки нехорошо сузились. – Получается, вы помогаете ему не из-за денег? Он что, ваш приятель?

Ай-яй, как смотрит. Сдается мне, теперь я знаю, кто именно напустил на Руслана такую жуткую хворь. Или, как минимум, тому поспособствовал.

– Нет, не приятель, – миролюбиво ответил я. – Мне сегодня впервые в жизни его увидеть довелось. Просто один человек замолвил за этого товарища слово. Полезный человек, замечу особо. Виктория, да не смотрите вы так грозно! Для меня с некоторых пор авторитетов нет, мне что бомж, что депутат – все едино, потому как теперь я точно знаю, что там, за чертой жизни, все люди одинаковы и мечтают об одном и том же. Права народная мудрость, на том свете карманов нет, и туда ничего не унесешь – ни золото, ни власть, ни приватный счет в Швейцарии.

Кстати. Неплохо было бы узнать пару-тройку кодовых слов к подобным счетам. Чем хорош данный способ хранения денег – истинную личность владельца там, в Швейцарии, никто не знает, в том и смысл анонимности. Да и не нужна она там никому, их частенько через фирмы-посредники открывают. Главное – знать кодовое слово и владеть уникальным ключом-флешкой, именно они откроют тебе доступ к деньгам. Казалось бы – в чем отличие этого швейцарского счета от нашего обычного? Да в том, что их, такие счета, как правило, держат отдельно. Отдельно от любимой семьи и верных друзей. И иногда случается так, что информация про подобные счета уходит в могилу с тем, кто был его владельцем.

Но в моем случае чужая смерть – это только начало чьего-то пути.

– Так зачем же вы помогаете Арвену? Если вам плевать на авторитеты?

– Помощью это и не назовешь, если честно. Так, приехал, глянул… Но вообще – ради выгоды, разумеется. Нет, деньги деньгами, это уж само собой, меня бы просто не поняли, не потребуй я их, сами знаете, в каком мире мы живем. Но главное, повторюсь, не это. Дело в том, что проситель является довольно весомой фигурой в фармакологии. Сеть аптек, собственное производство лекарств, клиника, короче – полный набор, и вот это мне очень и очень интересно. Вы же знаете мой профиль – зелья, порошки, снадобья. Есть ингредиенты, которые так запросто не купишь, есть такие, которые вовсе не добудешь, просто в силу того, что не растут они в Средней полосе России. Я же не полечу в Бразилию ради одного корешка или травинки, верно? И вот тут…

– Я поняла, – оборвала мой рассказ Виктория. – Извините, Саша, я подумала о вас плохо.

– Да ничего. – Кусочек мяса наконец-то отправился в рот. – И правильно сделали. Человек я так себе. Дрянь человек, скажем прямо. Но это не помешает мне доесть вот эту отбивную, а после позвонить тому, кто просил о помощи, и сообщить, что я ничем ему и господину Арвену помочь не могу.

– Вы хотите удружить мне? – уточнила Виктория со слабой улыбкой. – Это мило. Я оценила. Нет, серьезно. Но, ради правды, у вас все равно ничего не получилось бы, Арвена уже не спасти. Что-то можно было предпринять в течение первых трех дней после того, как он был проклят, а после – всё. Знаете, что лежит в основе заговора? Гнилая вода из центра Шатурских болот, взятая в апрельское полнолуние из чарусьи, недавно поглотившей детскую душу, да еще и зачерпнутая тем, кто эти места охранять поставлен. Осечки быть не может. Арвена пожирает не болезнь, его разъедает природная злоба гнилой воды. Вы никогда с ней не имели дела?

– Нет, – помотал головой я, а после осторожно спросил: – Виктория, я понимаю, что мы знакомы не первый день, но при этом не настолько, чтобы вы вводили меня в курс данного деяния. Я не совсем дурак, уже сообразил, что вы приложили руку к недугу, поразившему господина Арвена, но все равно это не очень правильно. Подобное лучше оставить при себе. Просто в силу того, что ваши же коллеги могут не очень адекватно воспринять ваши действия. От меня информация не уйдет, даю слово, но если вы и дальше будете так откровенничать, то кто знает, чем это кончится?

– Они в курсе, – огорошила меня Виктория. – Я сама на болота и не сунулась бы, побоялась. Пал Палыч воду добывал, тамошний болотник его давний должник. Саша, вы же знакомы с Пал Палычем?

– Само собой, – подтвердил я. – Он ко мне в Лозовку приезжал. Так, получается, этот Арвен по вашему ведомству проходил? Тогда понятно. То-то его банк ЦБ не прихлопнул. Правда, я всегда был уверен в том, что ни с цбшниками, ни с налоговиками ни одно чародейство не справится, поскольку у них на это иммунитет, но, как видно, ошибся.

– Нет, – покачала головой девушка. – Арвен обычный человек, он никак не связан с миром Ночи. Вернее, когда-то он очень хотел заглянуть за окоём обыденности, причем настолько, что перешел грань дозволенного, за что в результате и поплатился.

– Ясно, – отозвался я, хотя на самом деле это было не так.

Но в такой ситуации лучше в расспросы не лезть. Захочет Виктория – сама все расскажет. Не захочет – значит, не захочет.

Так оно и вышло.

– Несколько лет назад Арвен убил человека, которого я очень любила, – вычерчивая ногтем по столу замысловатые узоры, произнесла девушка. – Не сам, разумеется, чужими руками, но разве это что-то меняет? Виноват не пистолет, а тот, кто нажал на курок. Непосредственного убийцу застрелил Коля, тогда еще совсем юный оперативник, а вот до Руслана мы не добрались, не успели. Он сбежал из страны, как видно, что-то почувствовал. Можно было бы добраться до него и там, где он затаился, но Олег Георгиевич запретил мне это делать, не хотел портить отношения с коллегами. И потом – тот, кого он убил, лежит здесь, на этой земле, стало быть, виновник его смерти тоже должен умереть тут. Так оно и получилось, прошло время, и Арвен вернулся, чтобы за все заплатить. Простите уж за пафосные и банальные слова.

– Не за что извиняться, – заверил ее я. – Все правильно сказано. И смерть у него такая, что врагу не пожелаешь.

– Только мне этого мало, – очень тихо и очень жестко произнесла Виктория. – Знаю, что мои коллеги не одобрили бы то, о чем я хочу вас попросить, Саша, но мне это безразлично.

– Не надо, а? – предложил я. – Не стоит произносить вслух то, что у вас на уме. Это очень, очень плохая идея. Этот гад и так подыхает как собака, истекая гноем и корчась от боли. Куда уж хуже?

– Вам ли не знать, что хуже? – таким голосом произнесла она, что мне стало немного не по себе. – Вы же Ходящий близ Смерти, потому разбираетесь в данном вопросе лучше, чем кто-либо другой.

– Потому и советую обратить свое внимание на салат «Цезарь», – показал я на девушку-официантку, которая как раз принесла заказ моей спутницы. – Это куда разумнее и целесообразнее.

Дело не в том, что мне не хочется помогать этой Снежной Королеве, нет. В обычной жизни для нее лично я готов сделать очень многое, без проблем. Я за добро всегда плачу добром, да и вообще она мне нравится. Но при этом я помню, кто она такая и где служит, в этом все дело. Нет, подставы ждать не стоит, это сто процентов, но если вдруг все всплывет, то ее из событийной канвы выведут за ручку, а меня отправят за борт. По-любому. Потому что от ее просьбы, пусть пока и невысказанной, за километр тянет открытой могилой.

– Я хочу, чтобы Арвен страдал не только при жизни, но и после нее, – отчетливо произнесла Виктория, дождавшись того момента, когда официантка от нас отдалится.

– Все-таки сказали, – поморщился я. – Ну вот зачем?

– Потому что это справедливо, – нахмурилась девушка. – Потому что так будет правильней.

– Никто не знает, что на этом свете правильно, а что нет, – возразил я. – Никто. Зато мне лично прекрасно известно, что благо для одних всегда является горем для других, а мы сейчас говорим о такой тонкой штуке как посмертие. Виктория, это очень, очень хреновая идея, поверьте ведьмаку, пусть даже и начинающему. Я живу под Луной меньше года, но уже понял, что с этими вещами играть нельзя. Покон есть Покон, за все сделанное с каждого из нас когда-нибудь спросится.

– Я приму этот долг на себя, – заявила моя спутница. – Даю слово. И моих друзей из Отдела тоже не опасайтесь, даже если они что-то узнают, по вам это никак не ударит.

Умная. Все поняла.

– Это вы так думаете, – продолжил упорствовать я. – А Нифонтов придет да и вспорет мне живот своим тесаком. Или Женька в голову выстрелит, когда я этого ждать не буду. И все, пишите письма.

– Вы не верите моему слову? – аристократично приподнялась левая бровь.

– Я не верю вообще никому, – буркнул я и отрезал еще кусочек мяса. – С тех пор как перестал быть обычным клерком с обычными радостями и горестями. И сразу – если вы сейчас заведете разговор о деньгах, то я оплачу счет, встану и уйду.

– Саша, это плохой человек, – неожиданно мягко произнесла девушка. – Очень плохой. Я же знаю, наводила справки. На нем много крови, много чужого горя. Я не прошу мести. Я прошу справедливости.

– Да не о том я! Вика, вы просите у меня того, от чего не то что подальше надо держаться, а бежать сломя голову! Поймите вы эту простую вещь!

– Понимаю. – Девушка перегнулась через стол, ее глаза оказались напротив моих. – Но мне это нужно. Четыре года, Саша. Четыре года я не живу, а просто существую, потому что в душе пустота. Мне известно, что месть не приносит счастья, и это на самом деле так. Но она дает покой и осознание того, что ты выплатила свой долг. Выплатила, и теперь можешь идти дальше. Саша, я просто хочу снова дышать полной грудью.

Ну вот что мне с ней делать, а? И почему я такой податливый, почему меня всегда можно уговорить сделать то, чего не хочется? Не всем, разумеется, такое удается, а только тем девушкам, которые мне нравятся.

А она мне нравится. Не знаю, чем, но – есть такое.

И потом – выполняя ее просьбу, я могу решить свою проблему. Даже парочку.

– Что вы хотите, Виктория? – Я приблизил свое лицо к ней так, что мы уперлись лбом в лоб. – Чего конкретно?

– Лишить его посмертия, – быстро ответила девушка. – Пусть душа Арвена скитается без упокоения.

– Нет, – сразу отказал я. – Не пойдет. Похоже, он негодяй тот еще, а значит, через десяток-другой лет его душа людям вредить начнет. Например, прибьется к Снежному Старику и станет забулдыг в сугробах морозить. Мне такие грехи не нужны, полагаю, за них раньше или позже счет предъявят. Не уверен в этом до конца, но проверять не желаю.

– Отвергая – предлагайте.

– Хорошо. – Я внезапно чмокнул девушку в щеку, не без радости заметив живой огонек, мелькнувший в ее глазах. – Извините, но надо было немного разрядить обстановку. Еще чуть-чуть, и это кафе могло пострадать от взрыва наших эмоций.

– Вы ловкач! – девушка улыбнулась, на щеках обозначились ямочки, а мое сознание внутри отчетливо произнесло: «Ауф, какая женщина!».

– На том стоим, – не без самолюбования произнес я. – Все-таки профессиональный банковский служащий, тем и кормимся. Кстати, о работе! Вика, вы все-таки кушайте салат, а мне надо кое с кем пообщаться.

Шутки шутками, а на работу позвонить все же надо, хотя бы приличия ради. Ну и градус напряжения за столом чуть понизить следует.

В последующие пять минут я выслушал по телефону кучу всякого разного, потому что моя коллега Наташка никогда не умела просто так принять и передать кому надо излагаемую ей информацию. Она сначала с ноткой зависти иронизировала над тем, что кое-кто довольно сомнительным путем сумел вымостить себе дорогу в личное светлое будущее, потом жаловалась на то, что пришло тепло, а за мороженкой сходить некому, после пересказала мне пяток свежих сплетен, и только под конец сообщила главное. То, что с утра пораньше в банк нагрянула Ряжская, не обнаружила меня, наорала на Волконского, который, в общем-то, был ни при чем, но при этом запретила разыскивать меня по телефону.

Логики в поступках Ольги Михайловны я не усмотрел, но это и не страшно, ибо повредить мне данный факт никак не может. Все равно скоро уволюсь, какая разница?

Виктория тем временем лихо умяла салат и теперь лакомилась клубничным мороженым. Значит, не все еще потеряно, значит, не совсем она внутри заледенела. Когда девушка в минуты душевных терзаний мороженое, торт со сливками или шоколадку не кушает с задумчивым видом, вот тогда беда. От такой надо бежать сломя голову, чтобы остаться в живых, ибо такие, как она, жалости и сострадания не знают.