С этой мыслью я и проснулся. За окнами начинался новый день, а рядом, тихонько сопя, лежала Виктория, лицо которой во сне потеряло привычную отстраненность и холодность.

Красивая она все же. Хотя, конечно, зацепила она меня не этим. Чем тогда? Не знаю даже. Может, тем, что в отличие от других моих знакомых женского пола именно она ближе всего к миру Ночи находится? Остальные в Дне живут, а Виктория застыла в своем давнем горе где-то посередине между тем и другим.

– Сколько времени? – моментально перейдя от сна к яви, спросила у меня она. Такое ощущение, что почувствовала, что я на нее смотрю.

– Прах его знает, – отозвался я и снова глянул в окно. – Часов семь или около того.

– Эта… – подал голос Родька, отиравшийся около двери в комнату. – Восьмой час уже. Кофий варить, или чайку попьете?

Относительно недавно мой слуга наловчился обращаться с «туркой», посмотрев то ли какое-то кулинарное шоу, то ли рекламу телемагазина. Сам он эту «горечь окаянную» не употреблял, но не козырнуть своими новыми умениями перед свежим человеком не мог. Тщеславен мой мохнатый друг, не без того.

– Буду признательна. – Девушка откинула одеяло и поднялась с кровати. – Саш, если ты не против, я первая в ванную схожу. И еще – такси мне вызови.

– Да бога ради, – согласился я, не без удовольствия созерцая практически идеальные формы сотрудницы Отдела, которую это, похоже, совершенно не смущало. – Как скажешь.

– На через полчаса, – уточнила Вика и чуть скривилась, набрасывая на плечи халат. – Какая жуткая фраза вышла. Но зато – точная. Всё, я в душ.

К моему великому удивлению, Родька, не приветствующий незваных гостей женского пола в моем доме, расстарался на славу. Это даже навело меня на нехорошие мысли.

– Надеюсь, ты ничего не подмешал в еду? – с недоверием потыкал я пальцем в сторону накрытого стола. – Смотри у меня.

– Как можно? – даже запыхтел слуга от обиды. – И в мыслях не было!

– А с чего тогда… – Я пощелкал пальцами, подбирая слова. – Это изобилие?

– Так я ж с пониманием! – засыпал кофе в турку Родька. – Чародейка же у нас в гостях! Она и Покон ведает, и вежество. Не то что иные разные свиристелки рыжие, которые только жрать горазды. Эдакой хозяйке любой услужить рад.

И он лукаво сверкнул своими глазами-пуговками.

Эх, Светка, Светка, пал последний твой форпост в моем доме. Теперь нам точно не быть вместе.

Я ухватил со стола кусок хлеба, плюхнул сверху колбасы и, плюнув на вызов такси, с удовольствием его сжевал. Утро, они быстро приедут. За первым бутером последовал второй, и только после этого я отправился в комнату за смартфоном. Правда, позвонить никуда не успел, поскольку именно в этот момент раздался звонок в дверь.

Все-таки я здорово расслабился в последнее время. Самоуверенность и ощущение силы, которая мне подчинилась, меня здорово испортили. Раньше я всегда смотрел в дверной глазок, а тут просто щелкнул замком, брякнул ключами и распахнул дверь.

– Дрыхнешь? – задорно поинтересовалась у меня бодрая до невозможности Мезенцева, влетая в коридор. – А, нет, завтракаешь. Очень кстати, я голодная как волк! И кофе пьешь? Я тоже хочу!

Скрипнула дверь, ведущая в ванную комнату, и нас в коридоре стало трое.

– Так, – ошарашенно произнесла Женька через пару секунд, переводя взгляд с меня на Викторию, поправляющую волосы. – Это как?

– Хозяйка, – выкатился под ноги чародейке Родька, который, разумеется, сразу понял, что тут к чему, и с поклонами затараторил: – Стол накрыт, кофий сварен. Ты поспеши, а то ён остынет.

А следом за этим, не обращая внимания на новую гостью, еще и начал ножкой шаркать, паршивец такой, точно давая понять, что он-то знает, кто в доме не лишний.

– Ситуация из примитивных романов, – усмехнулась Виктория. – Никогда бы не подумала, что стану участницей чего-то подобного. Потому просто пойду пить кофе, поскольку говорить тут не о чем. Смолин, ты вызвал мне такси?

– Как раз собирался, – помахал я смартфоном, который держал в руке.

– Ну так давай, давай, – поторопила меня девушка и направилась в кухню, ни сказав Мезенцевой ни слова.

Мне Женьку, если честно, даже как-то жалко стало. Просто такое у нее обиженное лицо стало, прямо как у ребенка. Не думаю, что непосредственно я представлял для нее какую-то ценность в качестве спутника жизни, нет, скорее, являлся чем-то вроде временной забавы, как, впрочем, и она для меня. Но сам факт того, что коллега, не сказать – подруга, подложила ей такую свинью, для самолюбивой и где-то даже эгоистичной Женьки был нестерпим.

– Прежде чем ты начнешь орать и бросаться не самыми красивыми словами в наш адрес, хочу тебе напомнить, что некто А. Смолин, ведьмак, не твоя личная собственность, – негромко, но по возможности веско произнес я. – Никто никаких обещаний друг другу не давал, не так ли? Более того, ты с завидной периодичностью вдалбливала мне в голову, что мы друг другу никто. Так часто, что я это отлично усвоил.

– Ну да, ну да, – процедила Мезенцева, засовывая большие пальцы рук под широкий ремень, продетый в петли ее джинсов. – Что еще?

– Всё, – пожал плечами я и уставился на экран смартфона. – Вот, такси буду Вике вызывать.

– Не всё, – пообещала мне девушка. – Ой, не всё, Смолин.

– Слушай, Мезенцева, давай обойдемся без этих постпубертатных закидонов, – попросил я ее. – Мы тут все взрослые люди, никто никому ничего не должен в принципе.

– Очень верно сказано, – заметила из кухни Виктория. – Лучше идите завтракать. Вон Родион как расстарался. Просто «шведский стол».

– Спасибо, хозяйка, – очень громко и очень показушно мурлыкнул мой слуга.

Женька прищурилась, заглянула в комнату, увидела, что на обычном месте нет фотографии Светки, свирепо засопела и вылетела из квартиры, на ходу сообщив, что:

– А тебе, мохнатый, я этого точно не спущу!

И дверь с грохотом за собой захлопнула, да так, что чуть нож из притолоки не вылетел.

– Теперь будет месяц дуться, – сообщила мне чародейка, как только я уселся напротив нее. – Не меньше. Она очень, очень славная девочка, но до невозможности упертая. Или так – или никак, понимаешь? Максимализм, возведенный в принцип. Я до сих пор поражаюсь тому, как Нифонтов за годы работы с ней с ума не сошел.

– Побольше поплачет – поменьше пописает. – Я положил на кусок хлеба ломтик колбасы.

– Женя – и будет плакать? – губы Виктории тронула улыбка. – Не надейся, такого не случится, это не из ее сказки. Да и вообще ты про нее с этой минуты можешь забыть, она больше к тебе никогда не придет и не позвонит. Ты ее предал.

– Я?

– Ты, – подтвердила девушка. – На самом деле, ничего такого не случилось, просто мужчина и женщина провели вместе ночь без каких-либо перспектив на будущее, это обычное дело. А для нее это предательство, которое нельзя прощать. Детство из нее ее не ушло окончательно, понимаешь? Меня, если честно, всегда это немного беспокоило, я даже Ровнину советовала снять ее с оперативной работы. Она не различает линию риска, для нее адреналин и действие стоят на первом месте, а это верный путь к смерти. Олег Георгиевич, правда, меня не послушал, сказал, что раньше или позже она перебесится.

– Значит, без перспектив, – произнес я. – Жаль. Правда – жаль.

– Это единственный возможный вариант, – не стала уходить от темы Виктория. – Ты ведьмак, Саша. Если Мезенцева по своему прекраснодушию на что-то и надеялась, то я всё же реалистка, потому прекрасно осознаю, что данный путь ведет в никуда. Родион, благодарю вас за завтрак.

– На здоровьичко! – пискнул мой слуга из-под раковины.

Смартфон подал голос, но вместо ожидаемого абонента «Такси «Комета»» на экране высветился номер Вагнера.

– Петр Францевич, – ответил я, и Вика, уже было почти ушедшая в комнату, остановилась. – Доброе утро.

– Доброе, Александр, – невесело произнес владелец клиники. – Подумал, что вам будет интересно узнать о том, что сегодня ночью Руслан Арвен умер.

– Если честно – не очень, – равнодушно произнес я. – В первую очередь потому что другие варианты были невозможны.

– Я был рядом с ним, когда это случилось, – почти шептал в трубку собеседник. – Не знаю, что он видел перед самой смертью, но это было очень, очень страшно. Такое ощущение, что он пытался от кого-то спастись. Руслан – сильный человек… Был. Даже в таком состоянии он пытался бороться с тем, что за ним пришло, но проиграл. Еще он бормотал что-то на своем языке, кого-то звал, имена разные называл.

– Достойно уважения, но это все не имело смысла. Он проиграл войну за свою жизнь куда раньше. – Осознав, что именно хочет от меня услышать Вагнер, я решил его успокоить. – И не волнуйтесь, Петр Францевич. То, что забрало жизнь вашего пациента, не осталось в клинике, и более таких смертей ждать не стоит. И вам лично тоже ничего не угрожает. Это же не атомная бомба, право слово.

– Спасибо. – По голосу было слышно, что врачу стало куда легче. – Да, вот еще что… Тут приезжал отец Арвена, разговор с ним вышел крайне нелицеприятным. И вас он тоже поминал недобрым словом, имейте в виду.

– А меня-то за что? – удивился я.

– Вы последний из врачей, которые его смотрели, – пояснил Петр Францевич. – По его логике, именно вы во всем и виноваты. Разумеется, на пару со мной. Так что вы уж поосторожней будьте. Мало ли что. Я им ничего про вас не стал рассказывать, но Москва город маленький, а возможности семейства Арвенов не так уж малы. Захотят – найдут.

– Ну-ну, – хмыкнул я. – В этом случае данное семейство уменьшится еще на пару человек, вот и всё.

– Права была Яна – с вами лучше дружить и договариваться, чем пытаться чего-то добиться силой, – пробормотал Вагнер и повесил трубку.

Ну да, конечно. Только для осознания данного факта мне его супругу сначала пришлось отдать на забаву одной из сестер-лихоманок.

Кстати – надо будет попросить Олега, чтобы тот через пару-тройку неделек Вагнера хорошенько пуганул. К примеру – лежит тот в ванной, в кораблики играет или пузыри пускает, и тут из-под воды рука высовывается, машет указательным пальцем и голос жуткий голос ему сообщает:

– Помни про должок.

Вряд ли Петр Францевич смотрел наши старые фильмы-сказки, потому аналогию не проведет. А как средство устрашения это сработает отменно. Я бы испугался.

– Готов? – жадно уточнила Виктория. – Да?

– Испустил дух в муках и смраде, – подтвердил я. – Если тебе интересно – мара сдержала слово. Перед смертью Арвен называл какие-то имена, думаю одно из них было «Герман».

– Я довольна, – чуть обмякла Виктория. – Только теперь внутри меня как-то совсем пусто стало. Жить незачем.

– И эта женщина еще в чем-то пытается обвинить Мезенцеву, – фыркнул я. – Такую дурь даже Женька не выдаст. Самой не совестно?

– Нет, – прислушавшись к себе, сообщила Виктория. – Не слишком. Телефон звонит, такси, скорее всего, пришло.

Так оно и оказалось. Через пять минут девушка покинула мою квартиру, оставив после себя лишь легкий запах терпких духов.

– Хорошая она, – сообщил мне Родька. – Ежели сюда переберется – то славно заживем, хозяин. Силы в ней много, я это чую. И умом не обижена, не то, что некоторые.

– А как же Светка? – не удержался от колкости я.

– Так твоему сердцу я не указ, – вздохнул мохнатик. – Она, конечно, хозяйкой хоть куда была бы, и машина у нее новая есть, я в окно видел. Но что уж теперь уж…

Машина – это для Родьки серьезный аргумент. Он давно оценил удобства автомобилей и осознал их превосходство над электричками, потому время от времени теперь строит тонкие намеки на тему того, что, мол, хозяин, не купить ли нам машинку? Причем не абы какую, а «внедорожник», ну или хотя бы «кроссовер». Мало того – он повадился в чьей-то квартире по спутниковому телевидению «Топ Гир» смотреть!

Еще чуть-чуть, и я начну опасаться того, что он подастся к метросексуалам или начнет посещать барбер-шоп.

Жуткое название, кстати. Вроде бы всего-то брадобрейня, но как страшно звучит – «барррберррр-шопппп». Брррр….

Что же до Арвенов, и иже с ними – тут особо и думать нечего. Флаг им в руки, ветер в спину, электричку навстречу.

Да, об электричках. Надо валить из города, нечего мне тут делать больше. Амурные дела закончены, работы у меня, по сути, больше нет, а в Лозовке забот полон рот. Ремонт, посевная, сбор трав. Вторая русальная неделя, опять же, на носу.

Короче – заскочу в банк, скажу девчулям, что я увольняюсь, отдам заявление в отдел кадров, закуплюсь всем необходимым – и в глушь, в деревню.

Но, в полном соответствии русской народной поговорке о планах и божественном промысле, который на них воздействует, все прошло не так гладко, как задумывалось.

В первую очередь потому, что госпожа Ряжская оказалась в банке. Уж не знаю – меня ли она ждала, или просто звезды так на небе встали, но – увы и ах.

– Смолин! – чуть ли не сразу после того, как я вошел в здание, меня цапнула за рубаху новый секретарь Волконского, очаровательная кареглазая стройная девушка, которую весь рабочий персонал сходу стал называть Юленькой. – Ты чего? Почему в таком виде? Почему через главный вход? Ты же знаешь, правилами внутреннего распорядка строжайше запрещено…

– Да я пропуск потерял, – честно ответил ей я. – Искал – не нашел.

И это была чистая правда. Фиг его знает, куда эта карточка завалилась. В сумке ее нет, в карманах тоже. Что до внешнего вида – ну да, без пиджака. Но не в джинсах же, и не в шортах? Хоть и был соблазн.

– Я фигею, дорогая редакция! – Секретареныш даже рот раскрыл от изумления. – Тебя же за пропуск безопасники сожрут! Или вообще уволят. Может, даже «по статье»!

– На то и рассчитываю, – тихонько щелкнул я Юленьку по носику. – Пойду сдаваться. Может, без «статьи» обойдется. Генка тут?