В то, весьма смутное время, когда все решала физическая сила, помноженная на количество, Высшие расы, как они себя называли, или нечисть, как именовали их церковники, попытались взять власть в свои окровавленные руки.

Додумайся они объединиться, и не будь Дайрона, бдительно следящего за этим, человеческой цивилизации – как самостоятельно развивающемуся обществу, быстренько пришел бы конец. Но и сами люди, и вампиры, и логусы, и прочие товарищи только и делали, что проводили время в попытках захватить, а потом удерживать с трудом добытую власть.

Что интересно, примерно в то самое время церковники в своем кругу де-факто отказываются от существования Бога, а де-юре усиливают гонения еретиков за то, что те вслух озвучивают их внутренние постулаты!

Инквизиция начинает работать на полную катушку – длиннющие списки с сожженными еретиками и ведьмами ложатся на стол Папе.

Это как везде: едва любое учреждение начинает обрастать бумажками, оно неведомым образом превращается в бюрократическую структуру, основной целью которой является ведение отчетности.

Короче, Инквизиция стала работать, как и большинство современных органов государственной власти: на показатели.

Лишь Тамплиеры, по своей сути неподконтрольные никому, продолжали делать свое дело – уничтожать нечисть.

Поскольку все эти баталии были своеобразной проекцией естественного хода вещей, все шло своим чередом.

Дайрон в эти дела не вмешивался, оставляя за людьми, как первыми хозяевами этого мира, право самим отстаивать свои интересы перед «квартирантами», пришедшими гораздо позже.

Как говорилось выше, объединись Высшие расы вместе, и приведи это к пагубным для человечества последствиям, Бог был бы страшен в своем гневе, и поэтому, а быть может, и не только поэтому, они решали проблемы индивидуально, каждый в своем кругу.

Отдельные княжества погрязли в распрях, кровь лилась рекой, чудовищные средства отпускались на войны, и это могло закончиться очень печально – на руинах Царствие Небесное не построить.

Особенно отличились Тамплиеры. Официально орден создавался, чтобы защитить паломников, побывавших в Святой земле. На самом же деле, главной целью ордена был обычный геноцид не-людей, и попутное устранение неугодных.

Орден был невероятно богат, поскольку громя кланы и гнезда, оперативно реквизировал оттуда все сокровища. А их, накопленных за века, было немало.

В 1289 году из-за войн орден понес изрядный урон.

Филиппу IV, королю Франции, в голову пришло, что Тамплиеров можно изрядно подоить. И в результате блестяще проведенной интриги ордену пришлось сражаться одновременно с несколькими противниками – Инквизицией, людскими наемниками и Другими.

Очевидно, что короля Филиппа, блестящего политика, самого не могло осенить такой оригинальной идеей по экспроприации имущества ордена – ему и без того было чем заняться.

Однако, некий посланец, чье имя так и не дошло до нас, (известно лишь, что он якобы был приговорен к смерти), в беседе с глазу на глаз предложил королю вечную жизнь в обмен на некие действия, которые приведут к уничтожению ордена и прочим, весьма занимательным вещам.

Получить вечную жизнь в тринадцатом веке означало не много не мало – заключить сделку с дьяволом. Можно только представить себе шок, который испытал король, с минуты на минуту ожидая, наверное, топота инквизиторских сапог за дверью.

Однако, неведомый посланец как дважды два доказал ошеломленному монарху, что вечная жизнь есть дар Бога, и король живущий вечно, как и сам Господь, под своим благоухающим скипетром объединит мир, искореняя ересь и насаждая истинную веру. А Папа даст ему отпущение во всем, буде такое понадобится.

И поклялся на Библии. Или Евангелии, что не суть важно.

Еще, небось, и крест поцеловал!

Против таких аргументов не особо попрешь.

Король подумал-подумал, почесал свою натертую короной голову и согласился.

Между прочим, история упоминает странную болезнь короля в тот неспокойный период – лекари лишь разводили руками, словно давая понять, что Господь лично отметил своего наместника.

Увы, Богу до Филиппа Четвертого не было дела.

И началось.

Кровь, и без того щедро орошавшая поля сражений, полилась с удвоенной силой.

Рыцари, набившие руку в боях с нечистью, для человеческих солдат оказались поистине страшным противником.

Если верить хроникам тех времен, лучшей организованной боевой группы в мире на тот момент не было. Такая себе смесь Французского легиона и «Зеленых беретов».

Короче, всем остальным они здорово дали про… думать возможные последствия.

Но в итоге перевес, к сожалению, оказался не на стороне ордена. Ибо, как говорилось выше, все решало количество, помноженное на физическую силу.

Время шло. Война, потихоньку остывая, из горячей постепенно превращалась в теплую, когда стороны лениво переругиваются через линию фронта, мирно покуривая в окопах.

Все зализывали раны. Так как орден заставили забыть о своем предназначении, урезав его почти наполовину, рыцари плюнули на спасение мира, и всецело отдались торговле и ростовщичеству, или, как бы сейчас сказали, товарно-кредитным операциям.

Более поздние летописи не упоминали о той войне – после битв не оставалось тел, и историки пошли самым простым путем, предположив, наверное, что раз трупов нет, значит, не было и сражений, и рыцари, вместо того, чтобы погибнуть, растворились среди людей, уйдя в мир, и сократив, таким образом, ряды ордена. Как обычно, не разглядев того, что лежало на поверхности.

Можно догадаться, куда девались тела убитых, но сути дела это никак не меняет.

В 1291 году мусульмане изгоняют из Палестины христиан, что служит подтверждением несостоятельности Тамплиеров – ранее такого произойти не могло, поскольку репутация ордена была прекрасно известна как в Европе, так и далеко за ее пределами. И ослабевший орден, естественно, препятствовать этому событию был не в силах.

Таким образом, появился прекрасный повод королю Филиппу во всеуслышание задать справедливый вопрос – а к чему, собственно, нам вообще Тамплиеры?

Папа Бонифаций VIII вступился за орден, прекрасно осознавая, во что это в итоге может вылиться.

Бога-то нет – ведь именно эта максима за двести с лишним лет до описываемых событий была взята за основу, а значит, случись что, и некому будет помочь людям!

Иными словами, кесарю – кесарево. Не лезьте в дела церковные, а то хуже будет!

Но король не внял доводам первосвященника. И тому в вину было вменено воплощение в жизнь доктрины верховенства церковной власти над властью светской. Было ли это на самом деле, или послужило лишь поводом – уже не важно.

Филипп созвал Генеральные штаты (высшее сословно-представительское учреждение Франции), которые признали вину Бонифация, обвинили его во всем, в чем только можно и потребовали предстать перед судом.

Ну еще бы!

Но Папа находился в Италии, на суд являться не торопился, и поэтому Филипп послал за ним некоего Гильома Ногаре с отрядом. Тому удалось схватить Бонифация, жестоко избить его, но на этом все и закончилось – Папу посчастливилось отвоевать у французов.

Спустя три недели Бонифаций VIII умер.

Официальная хроника говорит, что в силу возраста, болезней и побоев, неофициальная утверждает, что тому способствовали чьи-то амбиции.

Как говорится, яду мне, яду!

Следующий Папа – Бенедикт XI, сменивший на престоле Бонифация, наслаждался полнотой власти целых восемь месяцев – самый краткий срок папства в четырнадцатом веке, а потом внезапно умер.

Это слово – «внезапно», было очень распространено в то время.

Переиначивая известную поговорку, пошел по делам, и внезапно сердце стало.

А стало оно после того, как новый Папа узнал, кто же на самом деле правит Францией, и ошеломленный, быстренько унес вновь обретенное знание в могилу.

Конклав, стоявший на пороге распрей, почти год заседал, не в силах прийти к окончательному решению.

Но потом, благодаря влиянию Филиппа (ох, уж этот Филипп!), решено выбрать Папой Климента V, в миру Раймона Бертрана де Го.

И тут колесо религии, и без того не слишком расположенное к простым смертным, вообще поворачивается на сто восемьдесят градусов. Другими словами, задницей.

Папа Климент, отрабатывая свою должность, быстренько дает полный ход симонии, то есть вовсю торгует церковными должностями и духовными санами. Естественно, что тут же нашлись молодцеватые клиенты, которые в другое время вместо кардинальских шапок смогли бы получить лишь кол в грудь.

Да и не только они.

Таким образом, первое совместное с Другими собрание провели в четырнадцатом веке, со времен вступления на престол Папы Климента V.

Кроме того, в 1312 году он же издает указ – буллу – о роспуске Тамплиеров. И основной отряд борьбы с врагами человечества менее чем за два года перестает существовать. После чего также перестает существовать и Папа. Странный случай на охоте – неведомый хищник набрасывается на понтифика, и тот внезапно умирает.

Что поделать – внезапно есть внезапно.

Таким образом, Филипп Четвертый сполна отработал свое, так называемое бессмертие, а очередной Папа тем временем вовсю отпускал ему грехи. Маслом, как говорится, каши не испортишь.

Перестраховка, так сказать.

Что интересно, Жак де Моле, последний Великий Магистр разгромленного ордена Тамплиеров, 18 марта 1314 года, перед казнью напророчил королю смерть менее, чем через год. И действительно, уже 29 ноября короля хватил удар, и он в возрасте неполных сорока семи лет, последовал на кладбище.

Обещание, таким образом, сбылось наполовину: в гроб, как заправский кровосос, он все-таки лег.

Каким образом король-вампир смог-таки умереть, осталось загадкой.

Но мне кажется, я знаю ответ.

На этом предыстория заканчивается.

Теперь по сути.

Конклав, почти на четверть укомплектованный отборной нечистью, принял ряд радикальных установок, одной из которых и явился прообраз того самого Собрания.

Иоанн XXII, следующий Папа, разобрался, что к чему, и сумел-таки, хоть и ценой огромных усилий, вывести Собрание отдельно из Конклава, за что честь ему и хвала.

В общем, сей мудрый политик отделил мухи от котлет, справедливо полагая, что религия – лишь бизнес, и мешать жаркое с десертом – крайне неразумно.

Таким образом, первоначально в Собрание входили двенадцать людей, в их числе Папа, камерарий, и несколько глав орденов. И пропорционально по одному, двое или трое, в зависимости от общего количества, другие расы.

Собрание, сорок членов которого были разделены на тринадцать фракций, собиралось раз в двенадцать лет, чтобы решать глобальные вопросы.

Наверное, дюжина тогда имела особое значение! Ибо пришел Ренессанс.

Каждая фракция имела свою часть металлического диска, в совокупности представлявшего собой огромную печать, которой визировались принятые решения.

Стоит ли говорить, что часть, принадлежащая людям, была самой большой?

Что поделать, средние века – эпоха ритуалов!

Много позже, уже в период Эпохи Просвещения, об этой печати забыли, и в результате совместных усилий Собрание сократилось до восьми членов, и восьми фракций, таким образом, каждый вид был представлен одним присутствующим.

Все решения, принятые Собраниями, записывались на пергаменте, и отдавались на хранение одному человеку.

Я, помню, тогда спросил у Дайрона:

– И они подписывали эти решения?

– Подписывали? – с удивлением спросил Дайрон, – зачем же?

– А гарантии?

Дайрон засмеялся.

– Гарантии! А чего стоят эти росчерки пера и разноцветные оттиски на листах бумаги! Люди придумали себе правила для игр и тысячи лет по ним играют. Да кому нужны эти бумажки! Все действительно важное хранится в памяти и сердце. Нет гарантии прочнее, чем слово!

Дайрон помолчал и твердо добавил:

– Или чем страх!

…Позже, к концу XVIII века, Ватиканом был создан так называемый Совет людей, в который входили некоторые члены Конклава, Патриарх Константинопольский, Далай-лама, верховный муфтий, правители империй и королевств, и прочие влиятельные лица.

Первое заседание, прошедшее 2 апреля 1796 года Дайрон посетил лично, фактически «благословив» зачин. Тогда же была изменена периодичность Собраний – раз в десять лет.

Таким образом, первые лица – члены Совета досконально владели ситуацией в мире, и имели определенные рычаги влияния.

В общем, напрашивается мысль, что Бог, увидев, что человечество вышло из детского возраста, перестал контролировать с небес каждый их шаг. Как перестают бегать с платком в руках за повзрослевшими детьми, чтобы вытереть им нос, родители.

В каком качестве участвовал Дайрон – Бога, наместника или святого, история умалчивала. Скорее всего, именно Творцом его не считали. И наверное, зря, поскольку сегодня мы имеем, то что имеем.

К слову, никто из российских самодержцев в этом Совете никогда не присутствовал. Екатерина Вторая, за полгода до смерти которой прошло первое заседание, отказала посланцам Ватикана, презрительно обозвав приглашение «дешевым балаганом».

Еще бы! На тот момент России не нужен был никакой Совет. Она имела собственного Патриарха и огромное влияние на соседей. К сожалению, после смерти Екатерины процесс пошел на спад.

На том и закончилось. Обидно, однако!

Таким образом, создание Совета фактически умалило важность Собраний, отодвинув их на второй план – вся глобальная стратегия разрабатывалась Советом, а Другим оставалась лишь тактика – игры в политику в строго очерченных рамках.

Разобщенные расы утратили влияние – отчасти из-за бесцельно пропущенного времени, отчасти из-за развития военных технологий, и в итоге оказались неспособными к каким-либо серьезным действиям, превратившись в своеобразный, псевдонезависимый придаток Совета.

На тот же период приходится пик охоты на вампиров, гулов и прочих чужих.

Чужие смешиваются с человечеством, теряясь в общей массе. Кто-то предпочитает по ночам охотиться на людей, а кто-то идет во власть, поднимаясь на самый верх. Они находятся при королях в качестве советников и министров, занимают посты в церкви и командуют армиями.

И Россия не исключение.

Последнее упоминание в двадцатом веке о приближенных чужих к царской семье – это небезызвестный Григорий Распутин, логус из Четвертой Восточной Семьи.

В период революции Россия становится полноправным членом. Первое время члены Совета не слишком рьяно ждут новых товарищей, и тянут со вступлением, но после того, как Ленин берет «взаймы» у Германии деньги, ситуация меняется. Большевики направляют в Совет кандидатуру Вацлава Воровского – полномочного представителя Советской России в Италии, одного из инициаторов гонения на Русскую православную церковь.

Владимир Ильич весьма скептически смотрит на происходящее в Совете. Страна, изможденная войнами и разрухой, стоит на коленях, а сытые буржуа в солнечной Италии рассуждают о знамениях и политике будущего! Воистину, религия это опиум для народа! Тем не менее, информация строго засекречена.

То, что в самом Совете от религии остались лишь духовные звания некоторых присутствующих, Воровский понимает не сразу.

Он регулярно шлет Ильичу подробные письма, а тот не менее подробно инструктирует, как следует себя вести. Вампиры и логусы, это конечно весьма познавательно и архиинтересно, но! Мировая революция важнее!

Вот только заседание Совета это не заседание Временного Правительства. И не бюро Центрального комитета партии. Поэтому на Воровского в Совете смотрят, мягко говоря, как на клоуна.

Эти русские мужики, что с них взять!

В 1923 году Вацлава Воровского убивают в Швейцарии, и на несколько лет Россия теряет свое членство.

Собранная информация скапливается в секретариате Ильича, но ему не до этого – удар – следствие продолжительной болезни, лишает его всего – возможности говорить, читать и писать. Остается лишь возможность думать: лежа в полной неподвижности.

Ад для великого человека чреват великими же муками.

Возможность исцелиться, наверное, была. Для этого нужно было лишь обстоятельно изучить материалы, переданные Воровским.

Рискнул бы Ильич пойти этим путем?

Да, в надежде получить новую жизнь и здоровое тело. Нет, поскольку он слишком скептически относился к мифам. А что есть неподтвержденная легенда? Именно миф.

Когда к власти приходит Сталин, и ему попадает в руки архив, собираемый при Ленине, ситуация меняется.

Членом Совета становится Борис Штейн, член делегации Советского Союза в Лиге Наций.

Информация от него исправно поступает на стол Вождю. И Вождь делает страшные выводы.

В Советском Союзе начинается активный поиск Других. Их там, разумеется, полным-полно, но вот найти не так-то и просто!

Но НКВД не сдается. И ищет. Тех ли, нет, уже не важно. Главное, что находит.

Безусловно, и вампиры, и гулы, и логусы тоже попадались в сети. Немало чужих погибло в подвалах Лубянки. У людей еще шансы были: их могли отправить в лагеря. Чужие же были лишены и этого.

А страна в это время боролась с врагами народа.

Что же, формулировка правильная. Спираль истории сделала свой оборот.

Кстати, за годы истребления не было уничтожено ни одного Безликого или Нана (о которых нам известно лишь, что это самые необычные существа среди чужих).

Однажды товарищ Сталин набил трубку, и пуская в тишине кабинета облака дыма «Герцеговины Флор», задумался.

На столе лежало донесение.

Агент сообщал, что Германия начала работу над атомной бомбой. Несколько дней назад физикам Фрицу Штрассману и Отто Ганну впервые в мире удалось расщепить ядро атома урана. Германия производит закупку урановой руды.

Информация стоила агенту жизни. Но к делу это не имело совершенно никакого отношения.

Вождь задумался. Что такое атомная бомба, он представлял лишь приблизительно. Но имея привычку разбираться во всем досконально, он вызывает Берию, который находится на посту наркома внутренних дел СССР всего лишь три недели.

Задача предельно ясна: получить информацию, документы, а по возможности – и образцы.

Берия чешет бритый затылок. Отправить людей – не проблема. Проблема выполнить задание. В голову приходит невероятная мысль: задействовать не-людей.

Поначалу Сталин раздражается, но походив и подумав, признает целесообразность этого предложения: во-первых, физические характеристики будущих шпионов на порядок выше человеческих.

Во-вторых, честные граждане СССР – простые люди (на всякий случай) совершенно не причем.

В-третьих, возможность принять в свои ряды подобных индивидуумов было бы неслыханной удачей.

В-четвертых, Мировая Революция, свобода, равенство и братство и тому подобные идеологические конфеты.

План воплощается в жизнь. С уцелевшими логусами и вампирами проводят агитационную работу. Ведь вампиры и другие любители человечины, как и всякие живые существа, боятся пыток, боли, и тоже переживают за своих родных и близких.

Короче, аргументы находятся. Немного подготовки, и самый, что ни на есть интернациональный отряд отправляется на задание, которое выполняет лишь наполовину: образцы добыть не удается.

Дело в том, что товарищ Гитлер ранее озаботился аналогичной проблемой, и идея Лаврентия Павловича, таким образом, опоздала на несколько лет.

Товарищ Сталин немного пожурил наркома, ошибки разобрали, и учтя первый блин, страшная пекарня заработала.