Мир и спасет и убьет красота!
Утро ленивое солнце толкает
Выше и выше луга озарять,
Уж лебедей окрыленная стая
Дружно колышет озерную гладь.
Стройные модницы диких каштанов
В зеркало озера смотрят, смеясь,
Как героини любовных романов
Листьев накинули легкую бязь.
К этим девицам опять на рассвете
В свой ежедневный прохладный полет
Милый дружок, восхитительный ветер
Петь серенады с гитарой придет.
Солнечный свет озаряет деревья,
Словно даруя блестящий венец.
Вот уж на выпас в луга из деревни
Старый пастух выгоняет овец.
В доме его обветшалом осталась
Дочь, молодою хозяйкой одна.
Двадцать годов уж прошло, как скончалась
Дочку рожая, отцова жена.
С детства Хелена отцу помогала
(Имя досталось от матери ей),
В пыльном хлеву год от года встречала
Солнце крестьянских безрадостных дней.
Выросла дочь – расцвела краше розы,
Так, что красивей нигде не найти.
Все то подруги – лишь овцы, да козы,
Все то веселье – пасти да пасти.
Старый пастух сокрушался в печали:
Нет для Хелены достойных парней.
В богом забытой заброшенной дали
Некому замуж давать дочерей.
Лишь старики доживают больные,
Годы кукушки им дарят в лесах.
Где же здоровые? Где молодые?
Кто-то уж сгинул, а кто-то в бегах.
Тяжко жилось в том селеньи народу,
Жадный наместник той правил землей.
Людям налог поднимал с каждым годом,
Внешне ужасен и злобен душой.
Жил в изумительном замке, в столице.
Лет натекло уж хоть все шестьдесят,
Был он не против красивой девицы,
Впрочем всю жизнь проходил не женат.
Ездил с охраной три раза в неделю
Земли проверить, налоги собрать.
Как столько лет работяги терпели
Все угнетенья – то мне не понять.
Если же вдруг кто противился воле,
Сборам безмерным давая отпор,
Тех, кто винил старика в произволе,
Плаха ждала, да тяжелый топор.
Часто тиранов жестокое бремя
Тянется длинной петлею времен,
Коль не народ, а одно рабье племя,
Коли безвольем народ заклеймен.
Добрых и умных царей низвергают,
Путь для правителей честных – тернист,