Цитаты из книги «Авраам Линкольн. Его жизнь и общественная деятельность»

6ноября 1860 года происходили окончательные выборы из числа объявленных кандидатов, и Линкольн, главным соперником которого оставался его старый противник Дуглас, был избран шестнадцатым президентом Соединенных Штатов.

“Джентльмены, – сказал Линкольн, – вы, кажется, желаете знать о происхождении этих штук. Действительно, мы с Джоном Генксом кололи жерди в Сангамонской ложбине – не могу утвердительно сказать, подлинные ли это наши жерди; во всяком случае, похвалиться их изготовлением нельзя; но я знаю одно, что я колол тогда жерди, а теперь могу сделать получше этих”.

Тем временем друзья и почитатели Линкольна решили выставить его кандидатом на самую высокую должность в Союзе. 9 мая 1860 года в большом, нарочно для этой цели устроенном деревянном здании собралось до пяти тысяч человек, включая членов Республиканского конвента штата Иллинойс. Когда все были в сборе, губернатор штата, председательствовавший на митинге, встал с места и сказал: “Мне сообщили, что здесь присутствует один из самых достойных граждан нашего штата, которого мы все любим и уважаем. Я предлагаю, чтобы его пригласили занять место на платформе”, – и он назвал имя Авраама Линкольна. Под бурю аплодисментов Линкольна подняли и усадили на почетное место. Едва шум утих, как в зале при новых восторженных криках появился Джон Генкc, давний товарищ Линкольна, который нес на плечах две жерди со следующею надписью: “Две жерди от изгороди, из числа наколотых Авраамом Линкольном вместе с Джоном Генксом в Сангамонской ложбине в 1830 году”.

нам пробегало выражение доброты и нежности, меня мучило любопытство узнать – кто это такой. Я пошел за ним в переднюю. На мой вопрос он вежливо ответил: “Я Авраам Линкольн из Иллинойса”.

В бытность свою в Нью-Йорке он посетил одно ремесленное заведение для бедных детей. Преподаватель в тамошней воскресной школе пишет о его посещении: “В воскресенье в наш класс вошел чрезвычайно высокий, замечательный на вид человек и занял место на скамье. Он следил с таким вниманием за нашими занятиями и лицо его выражало столько интереса к делу, что я подошел к нему и попросил его сказать несколько слов детям. Он согласился на мою просьбу и, выйдя вперед, произнес краткую речь, которая совсем очаровала его маленьких слушателей. В комнате водворилась полная тишина. Он говорил прекрасным языком, его голос доходил до глубины души. На лицах детей было написано, какое они испытывали сильное впечатление. Раза два он хотел остановиться, но раздавались возгласы: “Продолжайте! Пожалуйста, продолжайте!” При взгляде на высокую мускулистую фигуру незнакомца, на его энергическое, сильное лицо, по которому по време

Хотя на выборах Линкольн и получил большинство в четыре тысячи голосов, но в конгрессе вследствие большого числа избранных представителей предстояла перебаллотировка, и он не был утвержден членами сената, подавшими голос за Дугласа. Линкольн несомненно был огорчен таким неожиданным поворотом дела и впоследствии, в разговоре с одним знакомым, так выразился по этому поводу: “Я испытывал тогда чувства мальчика, которому наступили на ногу; было слишком больно, чтобы смеяться, а плакать большому – совестно”

Красноречие его до того увлекло население Иллинойса, что господствовавшая в нем партия демократов была разбита и должна была уступить первенство вигам, которые убедили Линкольна опять вступить в законодательное собрание, и в 1855 году он был объявлен кандидатом в сенат. В конце концов он, однако, отказался от выборов, уступив место другому кандидату от своей партии, что дало ей возможность восторжествовать над Дугласом. Такое самопожертвование еще более возвысило его в общественном мнении и вскоре после того виги, вновь организованные под названием республиканской партии, признали Авраама Линкольна своим вождем.

В 1846 году он уже оставил собрание Иллинойса, на его долю выпала большая честь: он был избран своими согражданами членом конгресса[2].

Участвуя с другим адвокатом в защите человека, обвиняемого в убийстве, Линкольн узнал, что обвиняемый был действительно виновен, и тотчас же отказался от дела. В другой раз к нему пришла бедная старуха негритянка и просила спасти сына, единственную ее опору, которого арестовали в Новом Орлеане, как только он высадился на берег с парохода. Тогда еще действовал бесчеловечный закон, по которому предоставлялось хватать негров, прибывших из некоторых штатов, и обращать их в невольничество, если за них не вносили выкуп. Линкольн употребил все усилия, чтобы освободить сына бедной старухи, и обращался даже к губернатору штата, но все его хлопоты остались без успеха; тогда он сложился со своим компаньоном и выкупил несчастного негра.

невольничества, господствовавшей в южных штатах Америки[1]. В это время в разных концах союза уже раздавались многие голоса против торговли неграми; но партия рабовладельцев была настолько сильна, что представители ее в собраниях разных штатов даже провели резолюции или постановления, которыми все лица, протестующие против невольничества, объявлялись нарушителями закона. Конгресс в Вашингтоне, правда, не принял таких постановлений, но, под давлением рабовладельческой партии, решил оставлять без внимания всякие заявления аболиционистов (abolitionists) или других лиц, стоявших за упразднение невольничества.