Мы мёртвые листья на холодном ветру,

Полетим, понесёмся – чтоб сгинуть в раю…

0

Девятый, восьмой, седьмой…

Грудь жжёт, лёгкие разрываются, ноги подкашиваются от усталости. Несколько раз он едва не упал, но каким-то чудом схватившись за перила, удержался на ногах.

Третий, второй, первый…

Мать твою!

Девятый, восьмой, седьмой…

После десятого круга, не в силах больше бежать, он остановился. Дыхание сбито, уставшие ноги гудят, а сердце часто и испуганно бухает где-то внизу живота. Тяжело спустившись на площадку между седьмым и шестым этажами – там было хоть и ненамного, но чище, чем на остальных, – он сел рядом с заваренной трубой мусоросброса. А после, бессильно застонав, уткнулся лицом в колени. Мысли в голове метались испуганными, струёй дихлофоса клопами.

Как же так получилось, что он влип, в такое дерьмо, а?!

Из-за спины вдруг потянуло стылым, пробирающим до костей холодом, а на плечи легли, крепко впившись в тело, костлявые пальцы.

– Не просто в дерьмо… – щёку обдало тошнотворно-зловонное дыхание. – В очень, очень глубокое и вонючее дерьмо. Настолько глубокое, что тебе не выбраться.

Он дёрнулся в испуге, рванулся вперёд, изворачиваясь всем телом, стараясь увидеть, что притаилось за спиной.

Пусто. Не было никого, да и быть не могло. Позади лишь бетонная стена, окрашенная в блёкло-синий цвет, и чуть слышно поскрипывающая на сквозняке створка окна.

1

С одноклассником Лёха встретился на небольшом мостике, перекинутом через мелкую и вонючую, загаженную утками и местными жителями, речку-срачку.

– Здорово, Костян, – Лёха протянул однокласснику руку, и, отметив, как тот поморщился от панибратского обращения, усмехнулся.

Лёха Пономарёв, прозванный «Пономарём», не любил Костю Зубова. Не испытывая симпатии к однокласснику, Лёха тем не менее никогда его не третировал, не обзывал и не отнимал карманные деньги. Он его просто не замечал. Ну, был такой персонаж в их классе – тютя-матютя, которого всякий считал своим долгом задеть. Словом, делом – без разницы, лишь бы побольнее. Уж больно противный у Кости был вид: маленькие глаза за толстыми линзами очков, оттопыренные уши, вечно сопливый нос и узкие губы, не скрывающие выпирающих кроличьих зубов.

Из-за этих зубов Костю и прозвали, сначала «Зубастиком», потом просто «Зубом». К чести Лёхи, он не только не задевал Зубова, но и никогда не звал по кличке, он вообще его никак не звал. И запах – от Кости вечно несло прокисшей капустой, мокрыми тряпками и крысиным дерьмом. В общем, сладкая добыча для всякого пацана, желающего самоутвердиться.

«Пономарь» не видел Зубова лет семнадцать, с выпускного их класса. Да, ох уж этот выпускной: водка, разбавленная тоником, музыка и танцы. «Пономарь» его никогда не забудет. Забудешь такое! Лёха хмыкнул, вспомнив, как распечатал после выпускного первую красавицу класса и недотрогу Юльку Демченко.

– А, что? Прости, Костян, – отвлёкшийся на сладкие воспоминания Лёха пропустил мимо ушей сказанное одноклассником.

– Не Костян, а Константин Алексеевич, – скривив тонкие губы, повторил Зубов.

– Хм… – Лёха хмыкнул, опуская так и не пожатую руку. – А, Константин, тебя устроит? Ты мне никто, чтобы тебя по батюшке величать.

– Устроит, – нахмурил белёсые брови одноклассник.

За прошедшее время «Зуб» изменился. И сильно, можно сказать, стал совершенно другим человеком. При случайной встрече «Пономарь» ни за что бы, не узнал бывшего одноклассника. Вместо торчащих во все стороны, слипшихся сосульками волос – аккуратная стрижка. Дико уродливые, словно позаимствованные у старухи очки сменились тонкой и стильной, золотистой оправой со стёклами-хамелеонами. Губы, как и семнадцать лет назад, тонкие, бесцветные, словно червяки, а вот гигантские, выпирающие вперёд сероватые кусалки исчезли. Вместо них у Константина, мать твою, Алексеевича, во рту красовались ровные – один к одному – белоснежные зубы. И пахло от него не ссаными тряпками, а острым и терпким, незнакомым Лёхе одеколоном.

Да и прикинут одноклассник был не в пример лучше, не то что себя прежнего, а и теперешнего Лёхи. Дорогое, тонкой шерсти пальто поверх густо-синего цвета пиджачной пары и дорогие, идеально начищенные туфли, против изрядно пошарпанной парки, мятых джинс и грязных кроссовок «Пономаря».

Костян, а точнее, Константин свет Алексеевич, позвонил вчера с предложением встретиться. Лёха хотел послать его куда подальше, но одноклассник туманно намекнул, что знает о проблемах «Пономаря» и может помочь их разрешить.

У Лёхи действительно были проблемы, причём такие, что для их решения он был готов встретиться с кем угодно – хоть с дьяволом, хоть с чёртом морским, не говоря уже о бывшем чухане-однокласснике.

Не такой, выходит, и чухан бывший одноклассник. Нынче на его фоне чуханом выглядел как раз Лёха.

«Пономарь» снова хмыкнул, и длинно сплюнув, попал на спину проплывавшей под мостом утке. Та забила крыльями, закрякала, словно ругаясь, и отчаянно поплыла прочь.

Костян молчал, глядя куда-то мимо Пономарёва. Молчал и Лёха, он всегда был хорошим переговорщиком и знал, когда надо говорить, а когда ждать слов собеседника. Наконец, одноклассник не выдержал.

– Дело есть, – всё так же не глядя на Лёху, процедил он.

Лёха молчал.

– Тебе что, неинтересно? – Костик всё-таки посмотрел на «Пономаря».

Взгляд его Пономарёву не понравился, сквозило в нём презрение и что-то такое, что интерпретировать Лёха не смог, и это его насторожило.

– Почему же, очень интересно, – скучным тоном ответил Пономарёв.

Облокотившись на перила, он достал из кармана сигаретную пачку и принялся крутить её в руках.

– Чего молчишь тогда?

– Жду, когда ты к сути перейдёшь. Мне так-то от тебя ни хрена не надо, это ты позвонил, встречу назначил.

– Так, значит? – неопределённо хмыкнул Зубов, в глазах его вспыхнул недобрый огонёк, заставивший Лёху, напрячься ещё сильнее.

– Так… – Лёха принялся подкуривать, стараясь выгадать время для обдумывания. Нынешний «Зуб» ему не нравился, ох не нравился. – Или ты думал, я при виде тебя бухнусь на колени с радостным воплем: «Спасибо, спаситель мой, спасибо, благодетель, что хочешь избавить меня от проблем?»

Лёха выпустил из ноздрей две длинные струи дыма.

– Ну, излагай чего хотел, или давай – до свиданья.

«Зуб» пожевал губами презрительно, но тему не свернул.

– Слышал я о твоих проблемках с деньгами, точнее… – он глумливо подмигнул. – Проблемах, больших проблемах. Могу помочь.

– С чего такая забота, о делах моих сущных? Мы вроде с тобой в дружбанах никогда не ходили.

– Так, я не благотворительность тебе предлагаю, а… – «Зуб» пошевелил в воздухе пальцами. – Сделку. Ты помогаешь решить проблему мне, я – тебе. Тебе же бабосики нужны и срочно.

– Да? – теперь уже Лёха глумливо усмехнулся. – Сколько мне надо, тебе и во сне не снилось…

– Пол-ляма, – перебил Лёху «Зуб», – плачу пол-ляма.

Ухмылка сползла с Лёхиного лица.

– Повтори, – он щелчком отбросил в речку-срачку наполовину скуренную сигарету и сразу полез за другой. Но тут же придержал себя, не надо показывать «Зубу» свою заинтересованность.

– Плачу пол-ляма.

– Да, и за что? Завалить, что ли, кого надо?

Лёха всё-таки достал сигарету и прикурил, так он разнервничался.

– К-х-м, – «Зуб» кашлянул и, стрельнув глазами по сторонам, придвинувшись к Лёхе ближе, невнятно шепнул. – Ну, убрать…

– Стопэ! – Лёха прижал кулак к его губам.

После быстро оглянулся. В ближайшей видимости никого не было.

– Руки подними.

– Чего?

– Заткнись и делай, что сказал! – Лёха оправил сигарету за перила. – А то сейчас следом полетишь.

Развернув Зубова к себе спиной, он принялся быстро, но тщательно его обыскивать.

– Ты чего? – Костян попытался возмутиться и сбросить с себя Лёхины руки, но, схлопотав кулаком по почкам, смирился.

Закончив с обыском, Лёха повернул «Зуба» к себе лицом, с радостью отметив, что презрения во взгляде одноклассника изрядно поубавилось. Его долю занял страх.

– Телефон давай, – Пономарёв требовательно протянул руку.

– Зачем? Не дам! – Костян прижал руки к груди, в его глазах плескался уже откровенный ужас.

Бинго! «Пономарь» зло ощерился, вместо крутого бизнесмена вновь появился всеми задрюченный «лошок», у которого пытаются отжать деньги, или отобрать телефон.

О, да! Под давлением Зубов перестал быть пусть не крутым, но вполне себе обеспеченным бизнесменом, владельцем маленькой, но чертовски прибыльной IT-компании. Лёха, прежде чем пойти на встречу, пробил, кто такой нынче Константин Алексеевич Зубов.

– Не дашь – развернусь и уйду.

– Да, да, конечно.

Дрожащими руками Костян выцарапал из внутреннего кармана дорогущий смартфон и протянул его Лёхе.

– Выключай.

Едва «Зуб» справился с такой простой задачей, впрочем, для него она оказалась не такой уж и простой: ходуном ходившие пальцы никак не могли нащупать кнопку выключения. Лёха выхватил у него аппарат, брякнул его о перила, с радостью наблюдая, как по экрану разбежались трещины, а после запустил его подальше в речку.

– Теперь, – Лёха примирительно похлопал Зубова по груди, – можно и поговорить, начистоту.

– И что это сейчас было? – надо отдать должное, одноклассник быстро пришёл в себя.

Страх из его глаз ушёл, остались лишь настороженность, и то самое чувство, природу которого Лёха не разобрал. Вот и сейчас, он никак не мог понять, что же такое мелькает во взгляде Зубова.

– Проверил, нет ли прослушки. Так, что ты там насчёт пяти сотен говорил?

Костян одёрнул пальто.

– Плачу полмиллиона за… – «Зуб» неопределённо повёл головой, потрогал себя за кадык и закончил, – одного человека.

– Хм… – Лёха неопределённо пожал плечами. – С чего ты решил, что я таким промышляю?

На этот раз пришло время Зубова пожимать плечами.

– Слухи ходят о твоём прошлом… Ну… что ты имел опыт… – он вздохнул и закончил. – Людей убивать.

– Интересно. Ты обо мне знаешь больше, чем я сам. Никогда не был ни бандитом, ни киллером. Кто тебе такую чушь наплёл?

– «Дрон» проболтался, мол, ты в горячих точках пять лет служил.

– Да? И когда он тебе такое сказал? Вы сроду дружбанами не были.

– На встрече выпускников, весной. Он перебрал тогда хорошо, ну и чесал языком почём зря.

– А, он откуда это взял?

– Светка Макичева сказало. Они живут вместе.

– А-а-а.

Лёхе стало понятно, откуда у слуха растут ноги. Это он сам налил вранья однокласснице в уши. Не был он никогда ни в горячих точках, ни вообще в армии. А те пять лет, на самом деле меньше, которые он якобы служил, Лёха провёл в местах не столь отдалённых. Он после окончания школы уехал в столицу искать денег и счастья, а нашёл, можно сказать, подобрал с пола статью на полный шестерик. Но повезло, вышел через четыре с половиной года по УДО¹.

Со Светкой, дурой, он случайно встретился, когда вернулся в родной город. Та обрадовалась, мол, давно не виделись, они всем классом встречаются каждый год, а он – Алексей – куда-то запропастился, и ни слуха о нём, ни духа. И мать ничего не говорит. Вот Лёха тогда, сдуру, и ляпнул, что долг он Родине отдавал – кровью своей, потом и болью.

Стыдно почему-то было говорить, что не отчизну он в горячих точках защищал, а валил лес в колонии.

– И так, что… тебе… от меня… надо? – медленно, по слогам, словно дурачка, переспросил он Зубова.

– Человека одного, ну, это… – «Зуб» никак не хотел говорить прямо, чего хочет от «Пономаря». – Того самого… Ты понял.

Лёха его прекрасно понял.

– Ну, во-первых, я не киллер. А, во-вторых, – Пономарёв повертел пальцем у виска – киллера за пол-ляма нанимать, ты долбанулся? Открой «даркнет», ты же, блин, айтишник и найди себе… кого надо, за цену впятеро меньше. Или тебе денег девать некуда?

– Ну, во-первых, – издевательски передразнил Лёху «Зуб», – опасно, полиция отследить может. Во-вторых, могут кинуть с деньгами. В-третьих, тебе деньги не нужны?

– И кого ты предлагаешь мне завалить?

– Мужика одного. По жизни никто, но мне сильно мешает.

– И чем?

– Тебе не без разницы?

– Ну, как бы нет. Ты меня не голубю башку свернуть подписываешь.

– Отказываешься?

В Лёху упёрся злобный взгляд одноклассника.

«Пономарь» пятой точкой чуял в предложении подвох, опасность, и он отказался бы. Ещё пару месяцев назад Лёха послал бы по всем известному непечатному адресу «Зуба» и все дела. Но сейчас… Сейчас были совсем другие обстоятельства, сейчас Пономарёв нуждался в деньгах больше, чем мог себе представить Зубов, и вообще куда больше, чем кто-либо мог представить.

Сейчас Алексей Пономарёв, неплохой, в общем-то, человек, просто однажды запутавшийся и пошедший не по той дороге, был готов вписаться в любую авантюру, пусть и кровавую, лишь бы раздобыть денег.

– Нет. Как я его найду?

– Он, на Мончаге живёт.

– Это где? – название Лёхе было незнакомо.

– Район на окраине.

– Поподробней.

Зубов назвал точный адрес и подробно, словно идиоту, рассказал Пономарёву, как туда добраться.

– Сделать надо в течение двух дней.

– Не пойдёт, – Лёха отрицательно тряхнул головой. – Мне подготовиться надо. На месте осмотреться, пути отхода наметить. И, вообще, как мужика твоего… – Лёха сделал характерный жест большим пальцем возле своего горла. – Если меня заметут, я молчать не стану, вломлю тебя только так. Вместе поедем в страну вечной зимы. Так что – неделя.

На этот раз Зубов решительно замотал головой.

– Нет. Я тебе не олигарха с охраной предлагаю… кхм-кхм-кхм… – «Зуб» скрыл за натужным покашливанием, что именно он предлагает. – И не чиновника, а простого утырка, почти бомжару. Он в квартире сидит безвылазно, один. Так что три дня максимум. Через три дня он должен быть на том свете. И желательно организовать всё под несчастный случай или будто он сам…

– Мало… – упрямо гнул своё Лёха.

Пономарёв решил вообще никого не убивать, он, в конце концов, не отморозок.