Глава 3: На Москву и…

"Москва сегодня напоминает бомжа, который сделал себе маникюр, педикюр, надел на грязное белье смокинг и пошел играть в казино."

Михаил Задорнов

11 апреля 2029 года. Аэропорт Победилово, 15 километров от Кирова, Россия. На борту самолёта МС-21-210. Время: 04:20

Видимо, мне представилась удивительная возможность прочувствовать все стадии алкогольной интоксикации в условиях надвигающегося конца света и стеснённом туалете самолёта, над унитазом которого я сидел последний час, безо всякого удовольствия отправляя содержимое желудка в обратном направлении… так, если начистоту, то я просто сидел с ватной головой и блевал.

– Ну что, как попойка? – ехидно спросил Сельчук.

– Чего вам надо? Не надоело ещё?

– Лететь надо. Мне – самолёт вести, тебе – невесту спасать. Так что, жду, когда ты будешь в состоянии ровно ходить, а потом – взлетаем.

Ну надо же! Мы теперь фамильярничаем! Какой прогресс! А всего-то надо было нажраться! Зато минусов теперь не оберёшься: мало того, что тебя шатает, как самолёт во время дичайшей турбулентности, так ещё и выворачивает желудок наизнанку, за компанию требующий огромного количества воды. Хорошо, что вчера… или это было сегодня ночью? Да пофиг! Главное, что хорошо, что Оля принесла обратку аспирина.

Кстати, бутылка воды, что стояла на столике, была сдобрена сахаром. Видимо, благодаря этому, я смог оклематься от всего этого ближе к шести утра. Тогда же появился Сельчук.

– Так, Фр… Паш, тут этот Миролюбов набросал схемку маршрута забора людей. Посмотри, кто там ближе к твоей невесте.

Сельчук дал мне список адресов на планшете, но я сразу отодвинул его, не став вчитываться в содержимое.

– Ты чего?

– Я сам поеду. Я сказал, чтобы она никому не доверяла, плюс – там хитрый замок, и войти смогу только я.

– Ну ясно… тогда, готовь самолёт к вылету. Проводи осмотр фюзеляжа.

– Хорошо.

Я вышел из кабины и быстро спустился по трапу, попутно схватив фонарик, рацию и светоотражающую жилетку.

– Так, проверь шасси, могли повредить при посадке. – откликнулся в рации Сельчук.

– Хорошо.

Осмотр шасси занял около получаса.

– Хорошая новость, шасси в норме. Повреждений центроплана не замечено.

– Уверен?

– Более чем. Подтёков топлива нет, иных повреждений нет. Можете проверить закрылки и элероны?

– Понял, отойди подальше, щас всю механизацию прогоню.

– Давайте.

Я отошёл от самолёта, встав у него в хвосте на расстоянии в 90 метров, и скомандовал:

– Начинайте.

Все подвижные плоскости самолёта зашевелились, проверяя их работу в самых разных режимах.

– Порядок, всё исправно. Осмотрю трубки и вернусь.

– Давай.

Конечно же, трубки находились в прекрасном состоянии, иными словами, лучше исправного самолёта не найти.

– Фух, Харитон Владимирович, там всё идеально, самолёт готов к вылету.

– Отлично. Сообщи Алексею, пусть грузит своих парней на борт.

– Ясно.

Я спешно покинул самолёт и отправился в палаточный лагерь, где расположили отряд Алексея.

Правда у входа в лагерь меня тормознули.

– Стоять! Куда идём, товарищ пилот? А?

– Мне нужен Алексей Алфёров. Скажите, что к нему… Фриц… – с выдохом сказал я, кто его ищет.

– Чё?

– Того. Скажи, кто его ищет и всё.

– Ну ладно. – солдат взял в руки рацию и начал говорить. – Товарищ майор, тут вас какой-то "Фриц" ищет… Да, так точно, сейчас скажу.

– Так, парень, тебе повезло, щас выйдет.

Мне пришлось постоять несколько минут в ожидании Алексея. Через несколько минут он появился в компании десятка таких же бойцов, как и он, только их лица были скрыты балаклавами.

– Вот и ваши пассажиры на первый этап. Куда их сажать?

– Смотря что по массе.

– Эм… ну, каждый весит килограмм семьдесят-восемьдесят, плюс на каждом сорок килограмм амуниции. Плюс, там ещё десять ящиков, один ящик с фотоаппаратурой десятикиллограммовый, два ящика с сухпаями, там масса смешная, кило пять на каждый, два двадцатипятикилограммовых с патронами семь шесят два, плюс, два двадцатикиллогркмовых с патронами пять сорок пять, два ящика с автоматами для наших людей, ну и ящик с пистолетами Ярыгина и боеприпасами к ним.

– Ярыгина… там патроны от обычного "Макарова"?

– Нет. Там "Парабеллумовские" патроны. Они мощнее.

– Ясно, вам помочь?

– Да не, сами дотащим. Только довези нас.

– Сделаем.

Я пулей убежал в самолёт. Правда на входе меня остановила Оля, Наташа и ещё два бортпроводника – Валя и Никита Осиповы. Это супружеская пара, таких часто ставят вместе из-за того, что семейные лучше срабатываются в экипаже.

– Мы тут обсудили, Павел Андреевич, мы летим с вами.

– Эй! Вы не пилоты, так что не стоит подвергать себя риску.

– Не большему, чем вы. Это не обсуждается.

С недовольным лицом я зашёл в кабину, где Сельчук уже вёл переговоры с диспетчером.

– Так, я вас понимаю, всё сложно, но вылет санкционирован Мирославским!… Спасибо, жду!

Он отпустил тангенту и повернулся ко мне.

– Эти придурки не дают разрешения! Сказали, мол нужно какие-то документы оформить для вылета. А Мирославский лично приказал доставить к нам на борт экспериментальные огнемёты.

– Издеваются? Огнестрелы на борту я ещё пойму, но огнемёт? Он от перепада не рванёт?

– А? Всё может быть.

– Так, мне это уже не нравится. Позови Алексея.

– Сейчас.

Я вышел в салон и подошёл к Алексею, заканчивавшего размещать ящики в хвосте, всё равно там никого не будет.

– Алексей! Можно вас?

– Да, конечно. Что случилось?

– Нам не дают взлёт. – шёпотом сказал я. – Мирославский приказал доставить какие-то огнемёты на борт.

– Кабздец…

– Почему?

– Значит, слухи не врут: регенератов можно только сжигать из огнемётов.

– Я подумал, а отсекать головы как?

– Хорошая идея, кста. Щас. – Дежурный! Алферов беспокоит. Доставь-ка мне пару мачете… Да, мачете, что никогда таких не видел? Вон, на складе пылятся!… Спасибо!

Через пятнадцать минут на борт поднялось несколько грузчиков, которые пронесли в салон несколько ящиков. Три из них точно отличались от армейских, а последний – вылитый цинк.

Из него Лёша вытащил мачете.

– То, что нужно. Слушай, немец, я официально тебя не вооружал, но… вот, держи. – он передал мне старый пистолет Макарова. Но старый не значит изношенный. Ощущение, что его, конечно, поносили, но стреляли не особо.

– А Мирославский?

– Этот ствол официально списали, как и все ПМы, когда нам “Грачей” подсунули. Так что, держи, пользуйся… Хотя погоди, щас…

Алексей минуты две копался в разгрузках и в своём рюкзаке, пока не вытащил оттуда несколько коробочек из-под охотничьих патронов.

– Там патроны к твоей “волынке” и магазины. Часть набита, часть… уж извини, сам.

– Спасибо.

– Да незачто.

В этот момент раздалась тональная мелодия, означающая обращение пилотов к пассажирам.

– Внимание всем. Готовимся ко взлёту. Убрать трап от самолёта, закрыть двери и приготовиться к герметизации салона.

Я посмотрел на Лёху и сказал.

– Только пристегнитесь, ладно?

Я спешно вернулся в кабину, но дверь запирать не стал, да и зачем. Дверь нам нужна только для защиты от террористов. А до 11 сентября такие двери были не толще обычной входной двери. То есть, её можно было бы вынести так же, как и любую другую дверь. А если с тобой на борту только твой экипаж и десяток военных-коммандос, которые прошил всевозможные психологические проверки и готовы служить своей стране до конца, то… я не знаю, тут нужна дверь.

– Не станешь закрывать? – удивлённо спросил Сельчук

– А зачем? Террористов среди пассажиров точно нет. Я уверен.

– Ствол откуда? – сморил меня Сельчук таким тоном, что я должен сдаться по обвинению в измене Родине.

– Лёха дал. Говорит, списанный.

– Понимаю. Такие только у полиции остались… Немного помучаешься, пока патроны не раздобудешь, а там может и что-нибудь другое достанешь.

– А вот и патроны. Сколько – не считал, но думаю, штук сто наберётся.

– Вопрос снят. Хорошо, управление справа, контроль слева.

– Вас понял. Запрашивайте запуск двигателей.

– Понял. – ответил мне Сельчук и нажал на кнопку радио. – Победилово-старт, Аэрофлот два четыре один семь. Запрашиваю запуск двигателей.

– Аэрофлот два четыре один семь, запуск разрешаю. Работайте с Победилово-руление на сто двадцать четыре запятая четыре семь пять.

– Вас понял. Запуск разрешён, работать с рулением на сто двадцать четыре запятая четыре семь пять. – он повернулся ко мне. – Запускай двигатели.

– Есть!

Я передал Сельчуку толстую книгу с инструкциями. Это наши контрольные карты. Ими регулируется вся жизнь пилотов внутри кабины пилотов. Если угодно, то это наша Библия, отступление от которой – смерть. Ну… Если не смерть, то в как минимум строгий выговор, а если совсем не повезёт – увольнение.

– Так, Двигатель один зажигание.

– Есть!

– Двигатель два зажигание.

– Есть!

Раздался звук запускающихся двигателей.

– Так, связываюсь с рулением. – сказал Сельчук. – Аэрофлот два четыре один семь, Победилово-руление. Запрашиваю руление на свободную полосу.

– Руление разрешаю. Рулите на полосу ноль три.

– Хорошо, вас понял.

Мы довольно быстро выполнили оставшиеся контрольные карты и вырулили на полосу через единственную действующую в этом аэропорте рулёжку.

– Запрашиваю вылет. Аэрофлот два четыре один семь на полосе ноль три.

– Вылет разрешаю. Удачи, ребята.

– Победилово, спасибо! – сказал я на прощание.

Сельчук решил взять управление на себя, и начал взлёт. Мы взлетали не на максимальном режиме двигателей, а всего на половине тяги. Из-за этого мы смогли оторваться от земли только в конце полосы.

Конечно, топливные баки в нашем самолёте были заправлены до краёв, но мы случайно сделали небольшую ошибку: самолёт тратит больше топлива при большой массе. А в нашем случае основная масса – топливо. Короче, мы сжигаем кучу топлива чисто из-за топлива.

Мы не стали занимать обычную высоту полёта в тридцать пять тысяч футов, а пошли всего на десяти тысячах… так, если кто не понял, то это высоты в 10,5 и 3,3 километра соответственно.

– Смотри, что творится. – показал мне Сельчук.

Правда, я не увидел того, на что он мне показывает, так что я просто взял трубку бортового телефона.

– Лёха, там по левому борту что-то есть, сфотайте. – убрал я трубку на место и обратился к Сельчуку. – Харитон Владимирович, вы можете взять управление на себя?

– Да, конечно.

Сельчук взял на себя управление,а я начал рассматривать снимки, которые нам подкинул Миролюбов. Да, как я уже сказал, как профессионал, ему нет равных, а вот как человек – сволочь он конечно, редкостная. Но за снимки спасибо. Я быстро сфотографировал их на свой телефон и через несколько минут уже рассматривал каждый снимок на развёрнутом экране[14]. На нём я сразу присмотрел пару небольших легковушек, явно из парка аэропорта. Но где гарантия, что машины не пропали. Главное, что там есть несколько автобусов, от примитивных "Газелей" до междугородных автобусов… но такие я бы не стал использовать. Город, скорее всего, забит напрочь, да и если бы Москва вдруг лишилась всех автомобилей, то эти автобусы не смогли бы пробраться сквозь улочки спальных кварталов.

Пока самолёт летел на высоте, я, в приступе жёсткой ностальгии, рассматривал наши общие с Леной фотографии и видео. Ради видео я даже нацепил “костянки”, как я обзываю свои наушники. Сельчук, конечно же, офигел от такой картины, но промолчал.

С телефона на меня смотрело где два, где три беспечных лица: моё, Ленкино и Олино. Она кстати и сделала большую часть тех фотографий, что у меня на телефоне.

Я продолжил смотреть фотки, пока Сельчук вёл самолёт, и в какой-то момент я задал вопрос.

– Харитон Владимирович, вам надо в город?

– Всмысле?

– Я про родных.

– Только если ты не баба Ванга, чтобы сказать, где они.

Вот так я попал так попал. Оказывается, у него нет семьи.

– Кхм, простите, а что случилось?

– Да ничего. Ушла она от военного, которому нихрена не платили. Больше я её не видел. Даже на алименты не подала!

– Понятно… Извините…

– Да ничего, четверть века уже так живу. Да и не будем о плохом.

Да и я как-то вспомнил, что я теперь типа вооружён и решил каким-то образом пересчитать патроны. В первую очередь, я пересчитал магазины. Включая тот, что находился в пистолете, что лежал в моём кармане… кстати, он был пустым, накопилось четыре магазина по 8 патронов. Значит, мне доступно 32 патрона в магазине и ещё две сотни на развес. Однако я вообще не умел обращаться с оружием и попытка снарядить магазин закончилась фиаско – патрон упал на монитор.

– Так, ты когда-нибудь держал оружие в руках?

– Нет. Даже травмат.

– Плохо. Значится, вот, смотри. – Сельчук отвлёкся от управления и показал основные действия с пистолетом – как перезарядить, где предохранитель, как сменить магазин, как его снарядить. – А теперь попробуй сам.

– Хорошо.

Я взял пистолет в руки и медленно повторил все действия, которые сделал Сельчук. А под конец, я даже снарядил все три магазина, так как один из них снарядили за меня во время обучения.

– Так, вставь магазин в пистолет и поставь его на предохранитель. Скажу сразу, на предохранителе затвор не передёрнется ни при каких обстоятельствах. Да и не нужно. На земле попробуем потренироваться.

– Ладно… Кстати, мы в пятнадцати минутах уже. Начинаю снижение.

– Хорошо, снизься до тысячи футов и лети там. Как подлетим к аэродрому, сделаем облёт на высоте пятисот футов на малой тяге. Хочу точно знать, что там творится.

– Хорошо.

Когда мы долетели до Остафьево, то Сельчук положил самолёт в сильный крен и сделал несколько кругов над Остафьево, только чтобы понять, что аэродром бросили. Как гражданские, которые улетели в свои Куршавели с Дубаями, так и военные, которые там были больше для вида. Да и на снимках было видно, что число военной авиации там резко сократилось.

Не знаю, стоит говорить, что как-то МС-21 заставили лететь с 90-градусным креном на правое крыло. Правда, делали это с американскими движками на подвесе, но всё равно, если что, то запас у этого самолёта точно есть.

– Лёха! – проорал я в салон. – В кабину!

Лёша прибежал через пару минут.

– Что случилось?

– Аэродром заброшен, но посмотри – там вроде остались какие-то машины. Тем не менее, мне придётся пойти с вами. Нужно будет подогнать трап к самолёту. – сообщил я.

– А я думал, что у бизнес-джетов лестницы в дверях. – скептически заметил Лёха

– Не у всех. – вклинился Сельчук. – у мелких самолётов да, есть такие трапы, но у более крупных, даже у переделанных Як сорок два, такой трюк не прокатит. Так что, как он сказал, как только сядем, снаряди пару-тройку человек на поиски трапа, ну и его, по понятным причинам.

– Сделаем. Когда посадка?

– Минут пять, не больше. Готовьтесь.

Алексей вернулся в салон, где в течении минуты все звуки стихли. Значило это одно – все они приготовились к посадке. Тогда и мы это сделаем.

– Смотри, такое ощущение, что ИЛС[15] не работает. Нет маяков подхода.

– Проверить ДМЕ и ВОР[16]?

– Не стоит, всё равно не работает, я уверен. Сядем визуально, никто же не умрёт?

– Плохая шутка. Ладно, шасси?

– Да.

Я выпустил шасси и начал читать контрольную карту. Сельчук её выполнял, как разумеющееся.

Когда мы выполнили все карты, самолёт уже был в минуте от полосы.

Потянулись долгие секунды ожидания. Мы никогда не садились на этом аэродроме, даже в тренажёре. Сельчук держал джойстик так крепко, что мне казалось, что он вырвет его "с мясом". В какой-то момент он взял телефон внутренней связи и скомандовал:

– Сделайте фотографии по левому борту!

За секунду до посадки, когда скорость упала до ста двадцать узлов, включилась сигнализация о скорости сваливания. Я конечно, напрягся. Это было инстинктивно, и я даже потянулся к РУДам, чтобы поднять режим двигателей и не свалиться. Но едва я решил это сделать, меня приятно толкнуло – мы сели. Сразу я переключился и выпустил интерцепторы, Сельчук же активировал реверс. В итоге, нам удалось остановиться через шестьсот метров от торца полосы. Правда, мы рассчитывали пройти восемьсот метров и потом уйти на РДшку, расположенную в километре от торца.

Теперь придётся немного задержаться и прокатиться до ней. Хотя это даже хорошо. Хуже было бы, если бы мы перескочили дорожку. А так, можно немного прокатиться и осмотреться. Конечно, это не полноценный осмотр, но проблем не будет. Мы довольно быстро зарулили на перрон, где остановились, наплевав на разметку.

– Всё, разгерметизирую салон. Движки пока не выключаю. Иди, Паш.

Я быстро накинул пиджак, взял рацию и вышел из кабины.

– Давай ствол. – скомандовал Лёха.

Я протянул ему пистолет, и он снял его с предохранителя и передёрнул затвор, взведя курок.

– Стрелять-то хоть умеешь?

– “Колда[17]” считается?

– Нет! Короче, стволом не маши, держи направленным вниз, потом потренируемся. Кстати, сейчас разберёмся с трапом и научим тебя ствол держать. Ну, пошли!

Я открыл дверь самолёта, заблокировав активацию аварийного трапа. Как только дверь открылась, двое с автоматами резко высунулись, беря под контроль территорию.

– Осматриваются, чтобы нас не постреляли при спуске.

– Ясно. И как?

– Чисто! Можем спускаться!