Глава 1.

«Один в поле не воин».

– Смотря: какой воин и поле… Да и есть ли «оно» вообще!

– Как… люди и?..

– Человеки. «Как» и лес же… за спиной!

Но, а стоило Оле и Дарине выйти вновь и ко всем, как и они уже обомлели – от взаимосвязи и прямо-таки симбиоза двух только что и познакомившихся, да и то, считай, ещё и не совсем, но и обредших «себя» и друг друга так, как будто уже и давно знакомы.

– Не хотели бы вам мешать… – Усмехнулась Дарина, смотря ещё и на то, как сестра прямо-таки и лупит данными ей ещё Егором розовыми палочками по барабанам и тарелкам, буквально ещё и всему тому, что видит и, по-хорошему, «бьётся», до чего и может дотянуться, на радость же всё и тому же барабанщику, что и только-только их настроил: но и ведь ничего страшного, донастроишь по новой и сделаешь ещё лучше, это же ребёнок, ну а это – уже и цитата самого блондина. И смех, и грех, как говорится! – Но и давайте нам уже Софию – и сами ещё идите руки мыть… Встретимся – на втором этаже!

И можно было бы, конечно, посчитать это ещё и за пакт, как и факт её ревности, а там и зависти к Егору, как ещё и только лишь всё возможному отцу, опять же, но и всё же, и сестре, как и сестре же всё своей младшей, что она и одна ещё веселится, так ещё и с ним, соответственно, как и сказать, что и из-за расстройства она ещё не всё понимает, как и не всей терминологии и понятийному аппарату обучена, но и ведь – неправда: этой и конкретной части – она была обучена ещё и сама в совершенстве, понимая и принимая, признавая и за собой, что не хозяин и в собственность её эти личности, лю-ди, не входят.

–

А перекочевав к столу, меж делом, и сами – они таки дожидаются остальных и… во вполне себе комфортной и уютной атмосфере отобедали: стараясь касаться лишь и почти ничего не значащих тем, не и прям уж «о погоде», конечно, но и не о… былом-не-былом.

После же – вновь отправились вниз, благо и помещение ещё заранее было за-крыто на подготовку и до вечера, так что ещё и отправив весь персонал на обед, сами частью устроились на барной стойке, а где б и ещё посидеть, как и не на ней, действительно, а частью – продолжили чек инструментов, время от времени ещё и переговариваясь, но и так же всё тихо, чтобы не разбудить маленькую, решившую самостоятельно, всё же, а и вздремнуть, перенеся слишком много счастья на аттракционах до и несчастья от солнца после, а потом снова счастья и радости.., в общем, напитавшись на год вперёд, а там и больше: но и не до конца выдержав-додержав этот аттракцион невиданной щедрости. Впрочем, её тоже можно было понять! И разве что ещё немного и тех, кто и на большие наушники ей расщедрились: не факт, конечно, что она ещё и в них будет спать, но и хотя бы попытались – обезопасили, и таким ещё образом, её саму и её же слух. Почему нет?..

– Там… что-то серьёзное?.. – Глянул на брюнетку, а после и на телефон в её руках со светящимся экраном Егор, в котором она ещё что-то набирала, а он и изо всех сил старался не лезть дальше и уже данного, как и не читать… Интерес! Уж и что-то, а он – не убиваем: ни у кого и ни у чего. – У Кирилла, дяди ещё твоего, и его семьи… дома.

– Земля – всё же «плоская», да? Не и «когда-нибудь», если круглая, не и «за углом», коль и квадратная… В принципе! Всегда – встречаемся и встретимся, так или иначе… – Проговорила, будто бы и ещё и так, под нос себе же и между прочим, но ещё и ему она и, ещё раз прочитав собою же набранное и в ответ, редактор, хоть и какой-то, но и тоже в ней не умрёт никогда, впрочем, как и ярый прям ненавистник звонков и ответов на них, убрала телефон в сторону. – Ветрянка у мелкого его. Все – переболели ещё и ранее, вроде бы, но и разъехались; имею в виду «мать и старшего брата»; как ещё и тот сам нам сказал, так что… Нужно посидеть с ним, хотя бы уж и до вечера – а на концерт успеет.., будет!

– Никто и не против… – Улыбнулась Маша, покачивая ногами рядом. – В смысле, все как входили, так входят и ещё раз войдут в положение друг друга, тем более… и ещё одного, вот, «друга», не говоря уж и о том, что и весь персонал здесь наученный и выученный, прямо и «вышколенный»: так или иначе, а и помогут, если вдруг что…

– Эт-то да… – И глянула на Егора, вспомнив, что и так не договорила. – Занятно, да, как… ещё и быстро к тому – может раствориться, а там и вовсе потеряться человек, стоит его лишь из друзей убрать и максимально рекомендации о нём почистить, не говоря уж о друзьях и… друзьях друзей? А там и – о живущих, живших рядом, а тут прям бац и… всё. Будто бы: и нету. Чёрное зеркало прям и на наши всё дни! Я ведь даже о приезде твоём… и вашем сюда не знала. Плакаты – не видела. А может, и пропустила: опять-таки, не зная. Впрочем, как и ты не догадывался о нём – нашем с ним родстве. Да и вообще!..

– Ну, никто из нас не был знаком с родственниками другого, так что… Кви-ты!

– Ну… да. – И опять она проиграла в «Сапёра» – и ведь прёт прям и буквально по ещё болевым и больным, не жалея. А кто и… знал? «Может, оно и правильно, что люди мыслей читать не умеют и больных мест не знают – единицы бы, всё же, но и помогли».

– И как ещё сподобилась – на это всё? – Решила взять на себя продолжение беседы Мария, глянув теперь ещё и на вновь притихшую рядом с Олей Дарину. Мельком затем ещё и бросив взгляд на второй этаж – с которого и всё так же не доносилось ни звука. Когда же и туда… Лилось прям рекой! Но и у малой был ещё достаточно крепкий сон, так что… – Такой… поступок! Прям: мать героиня. Героический же, а! Ну, по меркам ещё и… общественности. Так и не одного, не одну, а двоих, две и… сразу. Да и таких ещё… разных, не только по возрасту, но и… в принципе. Хоть и сестёр. Но и… Опять же!..

– Соглашусь, было… непросто. – «А и ещё не проще обсуждать их – в разрезе же всё меня! Ты, конечно, умеешь помогать и темы менять, но и не я же ещё одна понимаю, что и тема детей у и для него ещё открыта – в принципе, как отдельных и личностей, коль уж и не со мной в комплекте. Ох уж мне эти всё… нереализованные желания и мечты… сбывающиеся у других!». – Но и я же ещё сама не делю их, как и не властвую, различая, отличаю(?), да, но и не чтобы именно отталкивать ещё и друг от друга. Они ведь и сами по себе уже семья. И… Я только лишь улучшаю – их уже имеющийся быт. И всё!

– Даришь?.. Может, и от себя что-то ещё добавишь?

– Ха, да, наша мама – просто любит БУ-игрушки, вот и всё! Поношенные и испробованные… Сломанные и… бывалые, банально! Ненужные другим, но и от чего-то всё нужные ей. И не потому что ещё и сама никому не нужна! Просто и она – почти такая же. Вот мы и тянемся… Притянулись уже, считай, и друг к другу – держимся… болями.

– Дарин! – Вмешался уже и Егор, не привыкший ещё пока да и к такой прямоте, как и… прямо простоте, но и не та, что уже не сильно-то и обижается, хоть и всё ещё расстраивается: ведь и если сама уже так не думает, как «не думала», то она, а там и они…

– Всё… нормально, Егор. – Кивнула ему Оля, не стараясь уже заверить его, как и ещё себя, просто: стараясь объяснить и пояснить ещё – в этом самом моменте. – Ведь и уже были подобные и не речи, как и разговоры, но и, видимо, до сих пор всё не уложенные в голову и головы девочек. Ничего… Мне и самой несложно – повторить это ещё столько раз, сколько и им же всё будет нужно, чтобы сначала понять, а там и принять, что… Они, вы, не «игрушки», это: во-первых! И даже: не дети. Лю-ди! Во-вторых, не БУ и… не всё то, что ты сама и ещё выше, ранее описала-сказала. Со своими и каждая «особенностями»? Да. Но и с ними, как и со всем, всеми и вся – жить можно и нужно. А ещё – они, вы, не одни в этом, как и мире. И это ещё и не к тому, что есть и хуже. Есть ведь и лучше! И это бесспорно – так и… фак-т. К тому, что не им, вам и нам с вами же, забиваться в Жертвы и… жалость, как и сострадание со скорбью. Как и не мне же ещё самой! Рано потерявшей да и не видевшей вовсе отца… Жившей с матерью одиночкой, ещё той физической абьюзершей и с бабкой, чисто – по менталке и моралке. Потерявшей затем дедушку в аварии, единственного ещё и мужчину, второго и отца ещё считай, в семье. Члена и главу, не побоюсь же даже уже и этого слова, её. Как и почти потерявшей ту же, но и мать… с раком и от него, вычеркнув и сим ещё – почти десяток лет за раз. Не говоря уж за прадеда и крёстного… с одноклассником. Долбанная смерть и… такие же войны! И прочие… все всадники Апокалипсиса. Но и… да! И нет, как и этим ещё всем, я сейчас не напрашиваюсь ни на что. Разве что и к кому, но и это уже – лирика только лишь ещё и будущей аудиенции. Просто говорю и здесь о том, что… есть такое и не такое, но и все же всё как-то живут. Да, где-то ещё и выживая… Существуя! Но и они – проживут. И твоя же ещё малышка, научившись таки воспринимать мир, не сразу, но и да… С его, их же ещё и помощью. Не без добрых людей ещё и сам, чай! Как и твоей. И ты же сама! И я же ещё сама… сделаю для этого всё. Наполню и заполню, переполню просто ваши сердца эмоциями настолько и до краёв, насколько это и вообще ещё возможно! А затем, как придёт время и на твоё, с твоим – поменяю на следующее… и сделаю ещё раз то же самое. И снова! И снова… Пока ни захочется сказать «хватит»! А этого и не захочется… Потому что только так, а не иначе, и ты в этом ещё и сама была права, я и сама ещё – хочу и именно за-хочу и буду жить. Проживая. Не существуя и… выживая. Уж и простите, да, наше уже и счастье – все те, кто и… да. До сих пор! Да и в этом – нет ещё ничего такого, чтобы прям и менять уже органы, как перчатки. Тем более, как и деньги – бумага, это просто орган. Как бы это ещё всё ни звучало и ни выглядело, слышалось. Жестоко? Да. Меркантильно! Но и… Душа с ним – не уходит, хоть и хранится в нём. Но при пересадке – переходит в новый. И снова. И опять! До победного и… последнего. Не с ним. В принципе! И, конечно, это ещё всё не потому, что и я дам уже то, чего не было с и у меня. Как и не дам того, дурного, что было. Чего не было и с вами ещё обеими! Ну а проживать это – мы будем ещё и вместе. Так что… Никто это всё не остановит и нам не запретит. Даже если придётся ходить с аккумулятором, не хуже «Перевозчика». Вы просто – достойны этого, как и любой… Как любая и любые другие! Потому что разницы между ними – особой-то и нет. И да! Все похожи и одновременно различны. У всех особенности. Свои. Душевные, физические… Но и все – живы, при этом, живут. По большей части. Стараются. Пытаются… Но и главное – имеют полное право на это. И получат, как и его!

И уже даже и не замечает, как плачет сама… Так ещё – и со всеми!..

Только лишь и тогда, когда сама уже Дарина бросается ей на шею, шёпотом прося прощения и за такие ещё свои слова, смешивая и их соль воедино, где-то в области той и шеи, утирает мельком глаза. Но и не потому, что и вновь же всё при всех. Опять же, вновь! Она же уже почти и сама переборола это – запрет плакать, и вообще, при всех: ещё от матери и когда та болела, не желая ещё и показывать слабость сама. В чём, к слову, брюнетка ещё и тогда была в корне не согласна, а теперь – и совсем. Да и никто не обижался! Но и это нужно было ещё раз произнести, просто… и подведя черту. Пусть: и очередную. Пускай, тем более, с продресью – курсивом. Всё же! Чем больше – тем лучше. Как, впрочем, и со слезами! Хоть и с чем уже были пока ещё не согласна сильная часть, но и ведь – пока. Да и как вовремя, для них, затем ещё пробудилась малышка, зовя маму!..

И старшая тут же почти подорвалась снять её с верха, но София и ей уже крикнула-ответила, что вновь сама! Заставляя уже – заулыбаться и даже посмеяться, утирая слёзы.

– Донор уже есть? – Наклонился чуть к Оле Егор, чтобы быть слышимым, но и не начинать это висящее ещё на колу мочало, да, но и сначала: ещё и мелкую – расстраивать.

– На крайний случай – уже подхожу я. – Так же тихо ответила ему девушка, не видя, впрочем, и в этом – никакой проблемы, как и в том, что… – Чёрные рынки – не наша тема. Да и кто мы ещё такие, опять же, чтоб ещё и по головам идти: тем более – в этом самом вопросе? Такие же, как и все! И… Как и все – не дождёмся своей очереди, так и…

– С ума сошла?! – Подлезла к ним уже и Маша, но и ту уже было не остановить.

– Уже давно и правда, да! Но и надо ещё признать – долго сопротивлялась относительно генетики же и наследственности, передачи ещё, так сказать, и по наследству, но и… Уж и в чём-чём, а и в разрезе жизни: лучше и с таким сердцем, чем…

– Ненормальная! – И дёрнул её на себя, затыкая… по-своему, опять же. – Нашла новый способ самоубийства? Пятёрка, от вен, через ствол, повешенье, прыжки и до таблеток, уже не катит? Сама ж ещё ранжирование делала! А девок – на кого оставишь?..

– Это жертва, а не «суицид», Егор. Во имя всё той же любви и… Да, как бы всё пошло и чопорно ни звучало! И они это тоже – когда-нибудь поймут, как и я уже сама поняла, что такое суицид, увидев его ещё и несколько ранее: с помощью силуэта матери и в фарах же машины на дороге. Только и я их сама уже не оставлю… на кого-то там, коль уж и не на себя и с собой, заранее позаботившись – хотя бы уж и о крёстных, не говоря уж и за их ещё отца с… мачехой(?). Ну а ты сам – так ничего и не понял… и об этом тоже!

– Ребя-я-ят… – Толкнула их всё же обоих Маша, до этого ещё не вмешиваясь особо, но и видя уже: как обстановка накалилась, так ещё и София готовилась идти вниз.

– Эгоистка! Всегда была, думая о себе и за себя, ей и осталась, останешься…

– Просто у меня очень долгое время не было того, о ком я могла и по-настоящему заботиться, в ответ и взаимно, не боясь потерять в тот же самый миг… и остаться одна!

– И как тебе твой «велосипед» – сейчас?.. Нравится? Добрее сразу стала?!

– Я не знаю – как иначе… И не попрекай меня тем, чему тебя ещё и научили свои!

– Так ты ж ещё и сама – не подпускаешь к себе тех, кто мог бы и с этим… помочь.

– Мне почти тридцать! Учат – детей: и то – лет до пяти. Дальше… Принимают, как есть. Либо: принимают таблетки, чтобы принимать уже и их затем – как и какие они есть.

– Посмотри на меня… – «Иногда мне, и впрямь, кажется, что и им уж самим, и куда не выносимей, не смотреть и мне в глаза, чем мне и именно смотреть в их и ним».

– Знаешь же ещё и сам, что не могу… долго выносить, держать, а там и вы-держивать… чей-либо взгляд.., как и «глаза в глаза». А уж и тем более: твой! Твои…

– Окей! Сам – так сам… Не привыкать! – И прямо развернул её к себе за подбородок. – Я в курсе ещё и не только этого, а и того – как тебе и самой прямо нравится создавать, а потом херить и это всё на корню. И нет, ты не садистка! Ты – мазохистка. Такой же, как и я… творческий человек. Который… думает, что банально не выживет-вывезет – без турбулентности и в полной… утопии. Не скрою, так думал и я! А потом понял, знаешь что? Что там, на высоте, где и прибывают в основном вдохновение, фантазия и… Муза – не выжить без самолёта, воды и… кислородной маски! Банально, но факт. Как и то, что турбулентность, если она не разовая, а прям и плановая, как и в нашем ещё всё с тобой случае всегда – отбирает эту самую жизнь, а и не даёт. Просто, а, не правда ли? Так и чего её держаться, если можно не сдохнуть, а и умереть потом, так ещё и куда более гуманным способом? В кругу своих и со своими! Подумай – ещё и об этом. А я пока пойду и помогу малышне спуститься… Ну, или проконтролирую сход, как пойдёт!

И, спрыгнув с барной стойки, направился к лестнице… под и собственные же шаги.

– Чего там, Дар? Есть… какие-то «подвижки»?

– Подняться туда – не даёт. Может, подстраховать её здесь?.. Соф?!

Тишина – и там.

– Засмущалась, видать… – Ещё шире улыбнулась Дарина. – Понра-а-авился!

Ну а и в подтверждение затем – раздался и топот рассерженных ножек на месте.

– О… Ещё и как! – Вновь хихикнула девчонка и взглянула на Егора. – Знаешь, она хоть и не любит касания, не всех, но и… достаточно тактильная девочка… по ощущениям и чувствам, эмоциям, прям… до жути: не говоря уж и о том, что и буквально перебарывает себя – всякий раз; чуть и больше, чем я сама… Впрочем, как и всё уже понимает и до, хоть ещё и не зная того же… Как и после! Тебе, как и ей, будет проще, если ты просто проконтролируешь пока это, не касаясь: если она и того не хочет. А если же и захочет, то… пожалуйста! Как и в прошлый раз, когда ты и взял её ещё на ручки…

– Согласна… я! – Раздалось сверху, вновь чуть успокоив окружающих и атмосферу, в целом: тучи хоть и опустились «хорошие», но и пока – только всё висели.

– Ну, тогда спускайся, согласна-я, а я уж, так и быть, подожду Принцессу и у подножия лестницы… при входе на бал!

– Но у м-меня… у меня нет платья… – лёгкая заминка, – …для бала.

– И у меня нет фрака – остановимся на… свободном. Наушники только возьми!

– И держись крепко за перила! – Вставила ещё и свои «пять копеек» Дарина: на всякий. – И без бега, поняла меня?.. «Отсчитывая» ступеньки: если хочешь – про себя.

*

– А он ведь, и впрямь, что-то с чем-то… – Усмехнулась Мария, стоя на втором этаже, рядом с Олей, и… смотря теперь не только на, и буквально ещё, беснующуюся под ними толпу, но и на Софию на барном стуле, на сцене… и рядом с Егором, когда же уже и Дарина стояла чуть поближе, чем и все остальные, к ним, но и всё равно – у сцены, бдя.

«Не смущая, но и контролируя!».

Впрочем, ещё и ранее – не теряясь и не по, как и не затерявшись в толпе.

«Молодец!».

– О!.. И до менегера-жирафа – тоже дошло. На какие только не напомнишь с-утки?

– Не, я серьёзно!..

– И я – не шучу. – «Какие уж тут… шутки». – И до чего ж счастливая ещё… донельзя и как никто! – «Улыбается… Хохочет! Хлопает в ладоши… Уже не среди прохожих, а ведь я тебе ещё и сама это запрещала, стесняясь, как и запрещали-и-запретили, по итогу, мне, но и… Ещё перед толпой! Да и какой… Фанатов и… фанаток! М-да, всё течёт, всё изменяется, а что-то и вечно – мнения окружающих. А, типа, ещё был шанс и эту дрянь не подхватить-подцепить, когда тебя буквально мутузят фейсом об тейбл, и нет, башкой и именно об стол, уча же ещё и её математику; и это я ещё затем виноватой буду, что и не хочу учить с ней: И оставайся тогда с той, бабушкой же, силуэт, фары, машина..; приходит бабушка-бабулечка-божий-одуванчик и такая “Уже поздно. Все в доме спят! Давайте потише”. И уходит. Ну а мать следом берёт стопку учебников – и… только бы зубы не выбить корешками и не выколоть уголками глаза.., грызя гранит науки. Странно ещё, почему и я убийцей-то всё, и по женскому же всё типу-профилю, не стала! Впрочем, в Методе, как и Симпсонах, уже и про это сняли, с леденцами, так что. Перебдим… ещё немного». – Спать не будет – ближайший год, а то и два! Так ещё на радостях – и наушники эти… постоянно спадающие… сопрёт, на память.

– Пойдут – на вырост!

– Это точно… – И глянула на того, к кому всё это ещё изначально велось, но так и не привело, сидящего рядом со стулом Софии, прямо и у ног, и поющего ещё что-то такое же.., прям за душу и… всё о том же… несбывшемся ещё пока отцовстве. – Купидона повысили!.. Теперь он не только отличный сват и «холостяк», но и… папа, раздающий уже даже не столько и нерастраченную любовь, сколько и детей… к всё тем же «серьгам».