«Держись, Андрюха…»

Ноги сами привели его в парк, где он часто гулял с сынишкой. Андрей присел на скамейку.

Внутренний оппонент опять поднял голову:

«Ну, ты мазохист… Потешил самолюбие – и испортил себе карьеру, сделал красивый жест – и остался без крова над головой. Не много ли для одного дня? И куда ты сейчас?»

«А, правда, куда?..»

Ночь была ясная, звездная. Прямо перед ним, над крышами домов простиралась звездная дорога – Млечный путь. Панорама звездного неба возродила в памяти картинки из детства…

Вот, отец – большой любитель астрономии, учит его, семилетнего пацана, находить созвездия в ночном небе, рассказывает древние легенды, связанные с их названиями… Воспоминания отвлекли Андрея от грозовых событий этого ненастного дня, а в сознании всплыла фраза, которой отец обычно подбадривал его: «Держись, Андрюх… И это пройдет»…

«И это пройдет» – такое изречение было выбито на кольце библейского героя, царя Соломона.

Удивительно, но с тех пор, как отец рассказал сыну эту легенду, древняя мудрость начала работать: что-то мистическое стояло за этой фразой… В сознании Андрея, всякий раз, непроизвольно, возникало какое-то пространство – просвет между тревожащими мыслями, заполненный… тишиной. Эта тишина позволяла вернуться в реальность, наблюдать за происходящим как бы со стороны, успокоиться. Была ли это суггестия, искусно проведенная отцом, или?.. Откуда возникала эта тишина, что было там, за ней?

…Душевная боль понемногу унялась, и Андрей стал обдумывать к кому из друзей можно попроситься на ночлег.

Выбор пал на Валерия – товарища по туристским походам. У Валерия была трехкомнатная квартира, доставшаяся в наследство от отца, жили они вдвоем с женой Катей, детей у них не было. Правда, с Катей у Андрея отношения как-то не сложились… Тем не менее, это был самый подходящий вариант. Андрей позвонил Валерию, сказал, что надо срочно поговорить и попросил разрешения приехать.

– Ну, приезжай… коли надо, – ответил озадаченный неожиданным звонком Андрея Валерий.

Андрей купил бутылку коньяка, взял такси и поехал к товарищу.

– Ты что, на сплав собрался? – съязвил Валерий, кивнув на рюкзак.

– Да вот, сплавляюсь по жизни, – усмехнулся Андрей.

– Ну, проходи, – Валерий жестом пригласил нежданного гостя на кухню, – чаю хочешь?

– Давай чего-нибудь покрепче, – Андрей достал коньяк. – А где твоя Катерина?

– Катя на даче задержалась, завтра вернется.

Они выпили. Андрей отметил про себя, как изменился Валерий за те два года, что они не виделись, он погрузнел, заматерел, стал каким-то закрытым… Андрей пожалел, что приехал, перед ним был совсем другой человек – чужой. Но, привыкший доводить начатое дело до конца, Андрей все же рассказал о случившемся и попросил приютить его на некоторое время, пока он не найдет жилье.

Валерий долго молчал, тщательно прожевывая кусок ветчины.

Потом, осторожно подбирая слова, не глядя на Андрея, сказал:

– Извини, Андрей, но… ты же знаешь, что в нашей семье все решает Катя, я должен с ней согласовать… Сегодня ночуй, конечно, куда ты пойдешь, а дальше… как Катя скажет.

Андрей понял, что его присутствию будут совсем не рады, даже если позволят пожить какое-то время.

– Ладно, Валера, не напрягайся, есть у меня, где переночевать, – сказал Андрей, накидывая на плечо рюкзак. – Привет жене…

«Вот подкаблучник, а ведь был порядочный мужик, кого Катерина из него слепила?» – негодовал Андрей, сбегая по лестнице.

Было уже далеко за полночь.

Фельдшер приемного отделения НИИ проснулся от назойливого звонка и пошел открывать дверь.

– Андрей Петрович, сегодня ведь не ваше дежурство, – удивленно пробормотал он, увидев на пороге Андрея с рюкзаком.

– У меня тут сложный больной… надо проверить, – Андрей решительно отстранил фельдшера и вошел, – ты закрывайся, Степаныч, я переночую в отделении.

Но заснуть в ту ночь Андрей так и не смог. Он лежал на кушетке в комнате для отдыха дежурного персонала, и события этого переломного в его жизни дня тугим пчелиным роем кружились в голове. Из этого жужжащего хаоса в сознание врывались то жалящие нелепые упреки жены, то несдержанные, хотя, по сути, и справедливые обвинения в адрес Елькина, сделанные им на ученом совете…

Беззаботно струящаяся по небольшим перекатам, не встречавшая еще на своем пути серьезных препятствий, река его жизни вдруг сделала крутой поворот и бурлящим потоком сорвалась вниз с каменистого утеса, увлекая за собой нереализованные еще планы, надежды, мечты.

Но Андрей не думал сдаваться. Едва дождавшись утра, он позвонил секретарю директора института и записался на прием по личному вопросу, намереваясь попросить помощи в решении жилищной проблемы.

Директор НИИ, академик Иван Сергеевич Стародубцев, знал Андрея с институтской скамьи, он приметил талантливого студента еще в вузе и пригласил к себе: сначала в ординатуру, а потом принял на работу в отделение неврологии. Иван Сергеевич с пристрастием наблюдал за работой молодого врача, и всячески способствовал его профессиональному росту. Вопреки мнению Елькина, он санкционировал переподготовку и пекинскую стажировку Андрея, понимая, как важны для становления врача знание альтернативных направлений медицины и нестандартный подход к лечению. Со временем Иван Сергеевич предполагал сделать Андрея заведующим отделением вместо Елькина…

Бравый, чуть тронутый сединой, подполковник медицинской службы Арнольд Елькин появился на пороге его кабинета, когда институт объявил конкурс на вакантную должность заведующего отделением неврологии. Елькин, демобилизовавшийся из армии после окончания Афганской войны, в это время подыскивал место работы. За его плечами была военно-медицинская академия и опыт работы в полевых условиях: в Афганистане он служил начальником неврологической службы госпитальной базы.

«Ну, этот должен справиться», – подумал тогда Иван Сергеевич, подписывая приказ о назначении Елькина.

Но честолюбивые планы Елькина не ограничивались полученной должностью. Он рассматривал ее лишь как необходимую ступеньку в карьерной лестнице. Не без помощи Ивана Сергеевича Елькин защитил кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию, активно впрягся в преподавательскую работу и вскоре получил профессорское звание. Приобретя желанный статус, он потерял всякий интерес к научной работе. Его мечтой была должность директора института. К своим непосредственным обязанностям, заведующего отделением, Елькин стал относиться как к обременительной нагрузке. Он жаждал власти, но дорога наверх неожиданно закрылась: Иван Сергеевич, наконец-то, разглядел в нем карьериста и стал тормозить его дальнейшее продвижение.

Выслушав взволнованный, сбивчивый рассказ Андрея о его семейных проблемах, о конфликте с Елькиным, Иван Сергеевич проворчал:

– Эх, молодежь, и чего вам не живется? Чего делите?.. Ну да ладно, попробую помочь с жильем. Комната в общежитии вас устроит? – Андрей кивнул. – Вот и хорошо. Завтра подойдете к коменданту. Я распоряжусь, чтобы вам выделили комнату из директорского фонда… Теперь о конфликте с Елькиным. Статью вашу в «Неврологическом журнале» я читал, статья неплохая, но теоретическая часть слабовата, так что Елькин в чем-то прав… и потом, он ваш непосредственный руководитель. Субординацию надо соблюдать, в этом я его поддерживаю… С Елькиным придется помириться и наладить деловые отношения, иначе вы просто не сможете вместе работать, а страдать будут больные.