Глава 3

Всю ночь Арму снились грозы и черные кольца в небе – предвестники схождения Тропы. Мать все ждала и ждала, когда же наконец одна из них коснется земли, но вопреки всем расчетам и таблицам, те не опускались. И так уже много лет с тех пор, как отец встал на крыло ветра и ушел в Большой Мир, где летали по небу железные птицы, нося в себе сотни людей, дома подпирали облака, а вместо лошадей по гладким дорогам колесили самоходные повозки. Арм много слышал об иномирье от дяди и матери, которые провели в нем юность, но сам никогда бы не хотел там очутиться.

Услышав, как упал прислоненный к двери стул, Арм тут же проснулся и, сунув руку под подушку,

обхватил рукоять кинжала. Если с мечом он не расставался днем, то с кинжалом ночью. Так приучил его дядя, а учить он умел. Однажды его урок едва не стоил Арму пары пальцев, но зато он его усвоил, и больше подкрасться к нему незаметно никто не мог.

Удаляющиеся шаги подсказали, что упавший стул сделал свое дело. Кто бы ни ломился посреди ночи в комнатку, он побоялся разбудить спящего в голубятне дежурного. Настоящего убийцу такая ерунда бы не спугнула, а лишь заставила бы действовать быстрее, и тогда Арму осталось бы полагаться на клинок и Божью милость. Свои силы он не переоценивал. Против настоящего наемника ему было не выстоять дольше пары минут. Впрочем, и мальчишек второй раз стул мог и не отпугнуть. Следовало придумать что-то понадежнее, чтобы спокойно спать и высыпаться.

Поднявшись, Арм закрыл дверь и вновь приставил стул. Запираться ученикам не дозволялось, но иногда правила следовало нарушать. Именно этим он и намеревался заняться. В Академии была своя кузня. Наверняка у мастера завалялись какие-нибудь неудачные детали, которые сгодились бы для засова или, на худой конец, щеколды. В конце концов, он мог попроситься в ученики и решить вопрос с дежурствами. Как-никак, а сам король Арматей, про которого Арм сегодня рассказывал балладу, до своего восхождения на трон занимался кузнечным делом. В жизни все могло пригодиться.

Достаточно успокоившись, он вновь лег и прислушался. За дверью по-прежнему густела тишина. Приходивший или ушел или затаился, ожидая, когда Арм снова уснет.

«Подожду еще немного, – решил он. – Главное потом не проспать…»

Бой барабанов начался еще засветло и с перерывами продолжался до конца утреннего построения. На сей раз встревожились даже те, кто слышали его уже не первый год. Стражники заметно нервничали и, вопреки уставу, иногда переговаривались.

– Что происходит? – спросил Фаррам, выйдя из строя, как только прозвучала команда «вольно». – Почему так долго бьют в барабаны?

Фарест бросил долгий взгляд на академические ворота, выходившие в город, и нехотя ответил:

– Казнили одного из южных лордов. За измену. С ним заодно всех тех, кто так или иначе причастен к его делам. Всего, говорят, человек сорок, – помрачнев, он отвернулся и ссутулился. – Вы бы все равно узнали. Да и Ее Величество сегодня в Горготе, изволила лично присутствовать… Будьте внимательны, может и сюда наведаться с проверкой.

Чувствуя, как вспотели от волнения ладони, Арм незаметно вытер их о брюки и как можно равнодушнее спросил:

– А кого именно из лордов?

– Тавра Валлора из Айры. Он готовил покушение на Ее Величество. К счастью, его разоблачили прежде, чем оно осуществилось. Доказательства достаточные. Я сам был удивлен, поэтому ознакомился. Любой может, если есть желание.

Вар, стоявший в этот раз слева от Арма, пошатнулся. На его лице не было ни кровинки, глаза полубезумно поблескивали.

– Что с тобой? – наклонившись к нему прошептал Арм.

– Мать… – так же тихо ответил тот. – Мы получали выплаты от лорда Тавра. Он взялся следить за наделом после смерти отца, решил помочь, потому что больше было некому. Вдруг ее тоже… – Вар мотнул головой. – Я должен попасть в город и все узнать. Или как-то сообщить брату. Он офицер, ему это проще сделать…

Барабаны застучали громче и быстрее, отчего несколько голубей на башне протестующе захлопали крыльями и, взлетев, облетели ее несколько раз, прежде чем вернуться в голубятню.

– Если пропустишь занятия, получишь выговор. Три выговора – и лишат содержания, – как можно спокойнее произнес Арм, стараясь унять бешено колотящееся сердце. – Давай сделаем так: я переговорю с госпожой Линни и отпрошусь с ее урока. Что-нибудь придумаю… Мне-то ничего не будет, потому что новенький, да и учусь неплохо.

– Ладно, – облизав пересохшие губы, Вар незаметно кивнул. – Только обернись быстрее. Я с ума сойду от этих мыслей. Сегодня ночью сплошные кошары снились. Я даже соседей своими криками разбудил. Теперь вот, думаю, неспроста…

Тар помрачнел.

– Не одному тебе снились кошмары, Вар. Я тоже почти не спал. Будем надеяться, что это из-за грозы. Гремело знатно.

Он на мгновенье задумался и, видя, что все потихоньку начали расходится, быстро спросил:

– Как зовут твою мать?

– Элай, дочь Рава, – одними губами произнес Вар. – А брата – Элар, он…

– Понял, – перебив, Арм знаком велел ему замолчать и, подозвав стоявшего неподалеку Эндэма с нажимом сказал: – Мне нужно пару минут, чтобы переговорить с госпожой Линни с глазу на глаз. Подеритесь, упадите в обморок, устройте истерику… Придумайте любую причину, только задержите остальных, ясно?

Не дожидаясь ответа, Арм повернулся и побежал к учебному корпусу. Оставалось надеяться, что Линни сегодня не опоздает.

В кабинете стояла духота, хотя все окна были распахнуты и ветерок шевелил разложенные на шкафу стопки листов. Скрипнула от скозняка, закрывшаяся за спиной дверь. Удивленно подняв голову от раскрытой книги, Линни отбросила со лба тронутую сединой рыжую челку и сдвинула тонкие брови. В глазах ее мелькнула тревога.

– Что с тобой, дитя?

Не в силах унять дрожь, Арм несколько раз глубоко вдохнул и, стремительно подойдя к шкафу, взял листок и чернильницу с пером. Ему надо было написать всего несколько строк, да и то на случай, если Вар окажется прав. По-другому он никак не мог вмешаться.

– Что происходит? – уже строже спросила Линни, поднимаясь. – Будь добр объясниться!

Молча подойдя, он протянул ей бумагу. Прочтя, она побледнела и сурово сжала губы.

– Это безрассудно. И опасно.

– Вы предлагаете ничего не делать?

– Да. К сожалению, да. И могу тебе сказать, что эта женщина в списках значилась. Она виновна. Возможно, ее уже казнили.

Отпрянув, Арм протестующе замотал головой.

– Я не стану просто сидеть и слушать эти барабаны! Всех не смогу, но хотя бы одну… Ради ее детей! Должно же быть хоть какое-то снисхождение, учитывая обстоятельства!

Линни улыбнулась.

– Ты похож на мою покойную госпожу, мальчик. Жаль только, никому нет дела до твоего мнения. Нынче закон превыше милости и, надо сказать, народ это заслужил. Ты знаешь, что было двенадцать лет назад. Твоя мать права: любое зло нужно давить в зародыше. Она не знает пощады, и именно поэтому ты будешь иметь право на милосердие. – Положив ладонь на его плечо, Линни вздохнула. – Уймись. Сейчас не время, ты еще не вошел в силу, не разобрался в себе и не стал мужчиной.

Стряхнув ее ладонь, Арм протестующе вскинул голову.

– Я достаточно видел и знаю, чтобы судить и принимать решения, дочь Хашши! И я решил. Сейчас я уйду и сделаю то, что должен, потому что больше некому. Напиши мне пропуск, и довольно. Всю ответственность беру на себя.

– Это просьба или приказ? – холодно спросила она, став вдруг как будто выше.

– И то, и другое.

Молча взяв перо, Линни черканула на обратной стороне письма пару строк и поставила подпись.

– Держи. И если меня потом казнят вместо несчастной вдовы из Айры, то это будет на твоей совести.

– Не казнят, – серьезно сказал Арм, сунув бумагу за пазуху. – Не позволю. Никто из Валлоров не позволит. Я не имел чести быть знаком с вами до недавнего времени, но события прошлого знаю достаточно хорошо.

Задумчиво посмотрев на него, она отвернулась и вновь села за стол. Несмотря на внешнее спокойствие, руки ее дрожали.

Стража выпустила без вопросов, но в учетную книгу имя все-таки записали. Впрочем, можно было не сомневаться, что сегодня многие сумели выбраться в город. Высокородных судили редко, да и таких массовых казней Горгот не помнил с десяток лет. Мать не считалась ни с чьим мнением, однако дядя нередко смягчал ее решения. С его легкой руки внутри Рода или среди тех, кто занимал видное положение, чаще всего происходили несчастные случаи, и до отобрания вотчин, публичного позора или прочих последствий открытого суда не доходило. Почему именно сейчас устроили такую жестокую показательную порку, Арм не знал и даже не догадывался. Ему было известно лишь одно: все это делалось от его имени. И от осознания этого на душе становилось еще гаже. Линни была права, сказав, что у него пока нет ни сил, ни возможности вмешиваться в дела матери.

«Но на эту маленькую милость власти у меня достанет», – в волнении думал он, пробираясь через толпу к эшафоту. Мать и дядю Арм заметил еще издали. На голову выше большинства собравшихся, он без труда видел и стражников, окружавших оставшихся осужденных, и залитые кровью доски. Умирать с мечом в руках имели право только Валлоры, а среди испуганных мужчин и женщин уже не было никого с чертами Рода, поэтому им, как и прочим, предстояла смерть от рук палача. Вглядевшись в искаженные страхом лица, Арм без труда нашел ту, ради которой пришел. Рыжеволосая пожилая женщина жалась к краю эшафота. Вар был на нее похож.

Протиснувшись к шеренге стражников, стоявших так плотно, что они казались единым целым, Арм громко попросил пропустить его к герцогу и для убедительности помахал бумагой.

– У меня послание из Академии от самого генерала! Срочное!

– Не велено, – отозвался офицер, не поворачивая головы. – Жди, когда Его Высочество освободится, или сам на плахе окажешься.

– Эн сатим лет корвэт, оротэ²! – прошипел ему на ухо Арм, вложив в голос всю внутреннюю уверенность, которая еще осталась. – Тэнба³!

Вздрогнув, тот искоса глянул на него и толкнул напарника.

– Велено пропустить гонца от генерала. К герцогу с посланием.

Окинув Арма придирчивым взглядом, офицер потребовал сдать оружие и, после того как Арм отдал ему меч, отступил в сторону.

– Проходи.

Миновав еще два заслона личной охраны Ее Величества, Арм наконец подошел к дяде и, низко поклонившись, вручил ему письмо. Знаком велев остаться, тот прочел его и, нахмурившись, передал матери. Нехотя оторвав взгляд от зачитывающего очередной приговор палача, та взяла бумагу и с минуту смотрела на развернутый лист. На лице ее не отражалось ничего, только сошел с щек румянец и мелькнула в глазах какая-то детская растерянность. Мельком посмотрев на Арма, она встала и подозвала одного из стражников.

– Велите освободить Элай, дочь Рава. Я снимаю обвинения. Нашелся свидетель, опровергающий слова предателя. Пусть ей выдадут пятьдесят колветров золотом в качестве извинений и сопроводят обратно в вотчину.

Тепло взглянув Арму в глаза, герцог бросил ему пару серебряных монет.

– Свободен, гонец. Можешь передать, что просьба исполнена.

Поклонившись до земли на манер аллотаров вначале матери, затем ему, Арм отступил и, пятясь, вернулся к шеренге стражников, которые без вопросов расступились. Забрав меч, он постарался сразу же затеряться в толпе.

– Именем Его Величества короля Тара и по приказу Лирран, дочери Якира, – начал зачитывать палач, и его голос словно хлестал Арма по душе, изъязвляя и истончая ее. – Араким, ремесленник из артели кожевников Айры, за измену Роду и сговор против дочери Ведущей линии приговаривается к казни и лишается всего нажитого имущества…

«Что теперь станет с семьей этого человека, и насколько серьезна его вина? – содрогнувшись, подумал Арм. – Вдруг он вообще не знал, что затевает лорд? Или тот не оставил ему выбора? Хотя нет, выбор есть всегда, но можно ли было помиловать его так же, как мать Вара? Что если бы я знал его имя…»

Глухой стук прервал тягостные мысли. Толпа ахнула, и где-то заплакал ребенок.

«Упокой, Господи, эту душу… – горестно выдохнул Арм, не в силах заставить себя обернуться. – И всех сегодня убитых…»

Обратный путь до Академии занял гораздо больше времени, чем он предполагал. Расстроенный и разбитый, Арм едва брел, то и дело шарахаясь от стражников, чтобы избежать объяснений. Только теперь, когда дело было сделано, он понял, как на самом деле рисковал, выйдя без охраны в город и так глупо подставившись перед матерью. Растерянность в ее глазах била по сердцу сильнее любых выговоров и угроз. Он, чьим именем она вершила правосудие, ходатайствовал о помиловании пособника человека, желавшего ей смерти. Арм понимал, что именно так мать и думала.

«Даже когда придет мое время, – вдруг со всей ясностью понял он, похолодев от ужаса и безысходности, – она не сумеет остановиться и отойти в сторону. И мне придется что-то с этим делать…»

Пытаясь не паниковать, Арм старательно гнал от себя темные картины будущего. Народ устал от крови, многие уже и забыли, почему и зачем она лилась, и винили мать в бедах, причиной которых стали сами. Ее ненавидели и желали смерти. Восхождение Арма должно было стать ее гибелью от рук тех, чьих близких она казнила, или тех, кто сейчас в страхе не мог поднять головы…

«Я найду какой-нибудь выход, – кусая губы, раз за разом убеждал он себя, отгоняя навязчивые мысли. – Что-нибудь придумаю, когда придет время».

Узкие улочки верхнего города пестрели различными вывесками. Не заметив мужчину, стремительно вышедшего из дверей мастера-цирюльника, Арм натолкнулся на него и чуть не упал.

– Смотри, куда идешь! – грубо огрызнулся тот, толкнув его в спину.

– Простите, господин, – не оборачиваясь, пробормотал Арм и убыстрил шаг. Было не по себе, хотя он мог поручиться, что не заметил слежки.

Внутренняя стража еще не сменилась, а потому пропустила его без вопросов, но стоило Арму повернуть к учебным корпусам, как дорогу преградил Каэл с дружками.

– Где это ты шлялся, позволь узнать? – угрожающе надвинувшись, спросил тот.

Притворно удивившись, Арм как бы невзначай положил ладонь на рукоять меча.

– Разве я обязан перед тобой отчитываться? – вопросом на вопрос ответил он. – Есть дежурный, есть наставник. А ты кто, Каэл? Нянька мне, что ли?

Холодно улыбнувшись, Фаррам жестом велел товарищам отойти подальше.

– Я, может, и не нянька, но на чистую воду тебя выведу. Представление несчастного Вара было весьма неубедительным. И я не идиот, чтобы не соотнести твой визит к госпоже Линни и отмену занятий. – Понизив голос, он постучал пальцами по богатым ножнам. – Не знаю, что вы задумали, но если у нее будут из-за тебя неприятности, то ты труп, Валлор.

Скрыв охватившую его тревогу, Арм невольно подобрался.

– К отмене занятий я не имею никакого отношения, – как можно спокойнее произнес он. – И будь добр, Каэл, не задерживай меня, я и так достаточно задержался.

– Вот только где? – усмехнулся Фаррам. – Думаю, не одному мне это будет интересно.

– Можешь пойти и донести кому хочешь, – вернув ему улыбку, Арм решительно шагнул вперед. – Старшим я дам исчерпывающие объяснения, а тебя мои дела не касаются.

– О, как заговорил… – почти ласково протянул Каэл, схватив его за локоть и рванув на себя. – Еще и пары дней не проучился, а уже пытаешься вякать на равных! Ну что ж, сам нарвался. Придется научить тебя манерам!

Едва не потеряв равновесие, Арм попытался вывернуться, но подоспевшие приятели Каэла, крепко схватили его за руки и, ударив по голеням, силой поставили на колени.

– Бить я тебя не буду, много чести, – Фаррам вынул из кармана тряпицу и, развернув, достал пару углей. – Да и зачем мне неприятности, верно? – Растерев их в крошку о белый камзол Арма, он задумчиво хмыкнул. – Считай это первым предупреждением. Не дойдет, тогда поговорим серьезнее. Если ты решил, что машешь железкой порезвее меня, то сильно ошибаешься, Валлор. На моем счету уже не одна жизнь, а тебе я глотку перережу с превеликим удовольствием!