Глава 6

Леля была уверена, что ужин будет торжественным. Ведь это первый вечер собрания! Но Морана сказала, что в первый день обычно гости лишь собираются, отдыхают с дороги, располагаются. А торжественный ужин пройдет завтра. Причем, судя по приготовлениям, мероприятие будет грандиозным. Леля ждала его с нетерпением и немного с опаской. Подумать только – избранные боги и богини всех культур соберутся в одном зале.

Кроме Лели никто трепета не испытывал. Морана бурчала, что ей нечем себя занять, а Сема молча умирал от голода. Ужин принесли за мгновение до того, как он отбросил коньки. По крайней мере он сам так сказал.

Поев, Леля поняла, что, в отличии от Мораны, спать еще не хочет.

– Куда Сема ушел? – спросила Леля, тщетно пытаясь вытянуть Морану на светскую беседу.

Морана слишком долго зевала, потом уставилась на Лелю и, приподняв бровь, сказала:

– Я похожа на справочное бюро?

– Нет, – сказала Леля, расстроившись.

Зря она думала, будто путешествие их объединит. Морана не становилась ласковее, как бы Леля ни пыталась ее задобрить. Так что Леля отчаялась с ней подружиться. Решила, что дотерпит эту неделю, и перестанет общаться с Мораной. А в следующий раз обратится к ней лишь при подготовке весны через много месяцев.

Леля несколько раз прошлась по комнате, посмотрела в окно на ночной Олимп, и полежала на кровати, раскинув руки. Уяснив, что не заснет в ближайшие пару часов, Леля решила пройтись.

– Куда ты? – крикнула Морана, когда Леля обувалась.

– Тебе и правда есть дело?

Наверное, Морана заметила, что голос у Лели обиженный. Только глухой не заметил бы.

– Нет дела, – сказала Морана. – Просто интересно.

Леля не ответила. Да, грубо. Но разве Морана другого заслуживала?

Покинув покои, Леля шла по коридору и дулась. На Морану, что она такая грубиянка, на Сему, что он ее бросил, на себя, что не знала, чем заняться.

Вообще-то было дельце, которое Леля хотела провернуть. Она думала сделать это за ужином. Но раз его отменили… Леля на миг замерла, кусая губу. Она решалась. А потом зашагала уверенно и, быстро минув лестницу, оказалась в холле пантеона-парфенона.

Время было относительно поздним, но, конечно, здесь еще были боги и богини. Одни тихо беседовали, другие медленно бродили, рассматривая помещение, третьи суетились, заканчивая последнее приготовления к завтрашнему банкету.

Леля почему-то думала, что ее остановят, будто кто-то догадается, что она собирается сделать. Ничего запретного или опасного Леля не замышляла. Но сердце колотилось быстрее от одной только мысли о задуманном. Дерзко, самоуверенно, наивно. Но ради Яны Леля была готова на все. К тому же, как она может не воспользоваться тем, что оказалась в месте, где собралось так много богов?

Леля пробежала холл и замерла рядом с лестницей, которая вела в гостевые покои парфенона. Потом она осмотрелась так, словно делала что-то незаконное. Леля испугалась, что может встретить Сему. Он отговорит ее делать то, что она задумала. Стопудово отговорит. Уже пытался.

Отогнав эти мысли, Леля юркнула по лестнице вверх. Если выбирать между Семой и Яной, то, конечно, победит Яна.

Коридор и вправду был таким же, как в гостевых покоях пантеона. Только здесь ковер был темно-синим, как морская пучина, и обои навевали мысли о море, а не о море крови. Леля шла медленно, осматриваясь. Она не знала, куда идти, поэтому читала табличку на каждой двери. Может, она вообще не в ту сторону шла. Ей нужен, так сказать, коренной житель Олимпа, а не приезжий. Вряд ли среди приезжих есть хоть один бог смерти.

Леля понятия не имела, что ей теперь делать. В пустынном коридоре ей сделалось жутко. Она завернула за один угол, за другой… Потом Леля остановилась, осознав, что так легко потеряется. Она не Сема, ориентироваться в пространстве – не ее конек. Леля даже в Навьей избушке, бывало, не знала, куда сворачивать. Конечно, путь от своей комнаты до выхода она уже выучила. Но, бывало, забредала куда подальше и потом еле выбиралась. И никогда без чужой помощи.

Только сейчас помощи просить было не у кого. То есть, теоретически, было. Но Леля сгорит со стыда, если попросит какого-то незнакомого бога помочь ей. Она уже поняла, что собрание и вправду просто повод для богов разогнать скуку. Но все-равно не хотела, чтобы у кого-то было единственное представление о Нави такое, что их богиня заблудилась в трех поворотах, и пришлось ее выручать.

Леля завернула за еще один поворот. Здесь было темнее, и как-то… пыльнее? Леля задрала голову в поисках светильника, но, как и в Навьей избушке, такого здесь не было. Свет шел словно из ниоткуда. Но удивилась Леля не этому. Под потолком была паутина. Тогда Леля поняла, что окончательно заблудилась.

Она вернулась в предыдущий коридор и побрела вдоль стены, пытаясь вспомнить, куда поворачивать. Конечно, можно было попросить помощь… Но Леля уже решила, что сделает это лишь в крайнем случае.

– Если плохо слушал ты правила Олимпа, то легко заблудишься в коридорах длинных.

Леля замерла. Она могло поспорить – этот стишок прозвучал не в голове, а откуда-то снаружи. Потому что раньше его Леля никогда не слышала, значит, не могла случайно вспомнить.

Она огляделась. Вроде никого нет. Но эти слова… Откуда они?

– Правило одно гласит: не броди сама. Даже если Леля ты, и в душе весна.

В этот раз Леля оказалась расторопнее. Она быстрее повернулась на звук и смогла заметить что-то белое и клубящееся. Какой-то дух? В любом случае хорошо, что это не в голове Лели голоса, то есть она не сходит с ума.

Леля призадумалась, но не смогла вспомнить никого белого и клубящегося из древнегреческой или древнеримской мифологии. Впрочем, белое и клубящееся оказалось кое-чем вполне реальным.

– Если вдруг забыла ты, что такое кучевое в небе высоко парит, словно надувное, я скажу тебе ответ, но в обмен лишь на секрет.

– Какой секрет? Секрет, чтобы ты сказал ответ… на загадку? – Нахмурилась Леля, но тут же сообразила и добавила: – Облако! Белое и клубящееся это облако!

– Ну вот! Я идиот!

По интонации и, собственно, по словам было слышно, что загадочный собеседник Лели утомился играться. Тогда Леля в последний раз обернулась на голос и увидела наконец-то, кто водил ее за нос.

Но сперва она увидела облако. Маленькое облачко, которое парило чуть выше середины стены. Впрочем, облачку, хоть оно и висело в помещении, Леля совсем не удивилась. Удивил ее мальчик, который на облаке сидел. Взгляд у него был тяжелый, как у старика, а голос низкий и немного хриплый. Одет он был в белую тогу, которая смотрелась на нем еще более комично, чем на Меркурии и Гермесе.

– Тебя тоже заставили вырядиться для гостей? – улыбнулась Леля.

– Ничего я не имею против тоги. Главное в такой одежде – избегать дороги. Кто-то быстро пробежит! Фьють! И тога улетит!

– Рифмуешь на глаголы, – скривилась Леля.

Но тут же рассмеялась. Мальчик был смешным, хоть и не хотел таким казаться. Он спрыгнул с маленького облачка. Оно исчезло с тихим хлопком, но возникло в сантиметре от пола, за секунду до того, как мальчик на него приземлился.

Леля сразу поняла, кто это. По желтоватым курчавым волосам, румяным щечкам и похабной шуточке. Но убедилась в том, что видит Амурчика, лишь когда заметила в его руке лук, а за спиной – колчан стрел.

– Слушай, – сказала Леля с опаской наблюдая за тем, как Амурчик берет стрелу и глядит то на ее кончик, то на Лелю. – Не мог бы ты сделать мне одно одолжение… Подскажи, пожалуйста, где можно найти Аида?

Амурчик опустил уже заряженный лук, и, хитро прищурившись, сказал:

– Помнишь я уже сказал, что ответ тебе я дам, только если за ответ выдашь мне любой секрет.

– Любой?

Леля была уверена: Амурчик не так прост.

– Глупо было спрашивать. Ну, раз так, допрашивать мне придется о другом. Расскажи-ка в чей же сон, ты залезла б без помех, если б это был не грех?

– Залезать в чужой сон это грех? – нахмурилась Леля. – То есть…

Интересовало ее не это. Ей просто нужен был Аид. Но Амурчик явно не делал бесплатных одолжений. Ему нужен от Лели секрет. Просто один маленький секрет.

Амурчик тяжко вздохнул, давая Леле понять, что не доволен ее умственным развитием.

– Понимаешь, рифмы – не моя стезя. Делаю я это, вовсе не любя. Просто я хочу узнать… будет мне полезно знать, с кем хотела б вновь и вновь говорить ты про любовь.

Полезно знать? Леля нахмурилась еще больше. Она глядела на Амурчика. Тот, ни сколько ни смущаясь, глядел на Лелю скучающим взглядом. Потом будто случайно Амурчик почесал спину хвостовиком стрелы.

– Ты хочешь меня заколдовать, да? – сказала Леля. – Выпустить стрелу, чтобы я в кого-то влюбилась… Не стыдно так прямо об этом спрашивать?

Амурчик усмехнулся.

– Стыдно? Мне? Ты шутишь что ли? Это чувство незнакомо мне и всем моим друзьям. Впрочем, друг один – я сам.

Леля хотела возмутиться. Но Амурчик продолжал:

– Ты не так все поняла. Я спросил тебя любя. Ведь могу свою стрелу запустить я в Фурию. Но девчонок ты не любишь, и ты правильно поступишь, если мне сейчас шепнешь от кого по телу дрожь.

– Амурчик, пожалуйста!.. Ты даже не представляешь, как важно мне сейчас встретиться с Аидом!

Амурчик сложил руки на груди, не отпуская лук. Он выжидающе смотрел на Лелю, при этом топая ступней по облаку, отчего от него отлетали небольшие завитки белого дыма, мигом рассеивающегося в спертом воздухе коридора.

– Я не буду говорить, с кем… хочу любовь крутить.

Леля усмехнулась собственной рифме. Наслушалась Амурчика и теперь сама стала стихи слагать. Но тут же она помрачнела, увидев, что Амурчик разворачивается и будто хочет уйти прочь по коридору. При этом он сказал:

– Что ж, твой выбор так сказать… Где Морфей? Хочу я спать!

– Стой! – воскликнула Леля прежде, чем поняла, что делает.

Амурчик замер, словно совсем не ждал, что Леля его остановит. Он медленно развернулся и, явно сдерживая улыбку, сказал:

– Что ты хочешь мне сказать? Про того, в кого стрелять?

Амурчик с миленькой улыбочкой потряс луком. Он терпеливо ждал, пока Леля решалась, что ей делать.

С одной стороны, ей совсем не хотелось, чтобы этот наглый кудрявый юнец знал, как он сам выразился, «от кого по телу дрожь» у Лели. Что он станет делать с этой информацией? Леля вообще не была уверена, что не соврет сама себе, если скажет.