Тут же подошёл официант. Аля подняла голову и вперилась в молодого человека с едва скрытым раздражением. Но, заметив, что тот не собирается отходить и не обращает внимания на её реакцию, сквозь зубы выдавила:

– Сырники есть в меню?

– Конечно. Порцию?

– Да, со сметаной, – сразу предупредила Аля.

– Что будете пить?

– Стакан тёплой воды, – процедила терпеливо.

Официант кивнул и отошёл. Аля плотно сжала бёдра, медленно вдохнула и со всей решительностью, на которую хватило сил, уставилась на мужчину.

– Что вам от меня нужно? Сразу скажу: вчера вышло недоразумение. Вы меня напугали… Я не собиралась ни в кого стрелять… Я и не умею… – скороговоркой выдала она.

– Это заметно. Пистолет надо с предохранителя снимать, – снисходительно улыбнулся он, неспешно рассматривая её с явным удовольствием.

– Вам достаточно моих извинений? – старательно вежливо продолжила она, всеми силами удерживая взгляд на его лице.

– Я не для этого тебя пригласил…

– Пригласили?! – возмущённо взлетели брови Али. – Да меня просто запихнули в машину…

– Тш-ш… – нахмурился он, взмахивая рукой. – Я не люблю, когда повышают голос.

Аля была так потрясена его бесцеремонностью, повелительным тоном, что просто захлопнула рот и скрестила руки на груди.

Он отпил из чашки, но всё это время не спускал с неё пристального взгляда.

– Так что вам нужно? Работать я на вас не буду, если вам нужна прислуга. Ничего делать не умею и для вас не стану.

Тот выслушал, но лишь с усмешкой потянул уголок губ.

– И спать тоже! – добавила Аля, как ей казалось, перебрав все варианты. – Хотя это последнее, что идёт на ум. Такие, как я, таких, как вы, не интересуют.

– А что ты знаешь о таких, как я? – с любопытством поинтересовался он, откидываясь на спинку кресла, будто его это очень позабавило.

Аля молчала. Не было смысла говорить, чтобы не получить за прямоту, которая так и просилась наружу. Она умела за себя постоять, но от одного вида этого громилы у неё язык прилипал к нёбу и ничего толкового на ум не приходило.

– Кино насмотрелась? – спокойно улыбнулся он.

– Извините, может, и не знаю, но мне этого и не нужно, – со всей вежливостью терпеливо сказала она.

– Ты мне понравилась. Я таких уважаю, – неожиданно заявил мужчина.

«Так… не знаю, что хуже…» – невольно поёрзала в кресле Аля.

– Каких?

– Бойкая, честная, принципиальная, – он погладил бородку, улыбнулся. – Забавная немного.

– Прямо зверюшка из зоопарка, – не удержалась она.

Мужчина прищурился, отпил кофе и склонил голову набок.

– Поухаживать за тобой хочу. Всё будет честно, без насилия. Только вот дерзости не люблю – не переношу.

Аля сильнее сжала бёдра и, понимая, что разговор уже не будет простым, нервно прыснула:

– А если я не хочу?

– А ты попробуй, – терпеливо хмыкнул тот. – Отказаться всегда успеешь. Если действительно не понравлюсь, сам отстану. Насильно мил не будешь.

«Какое благородство!» – мысленно фыркнула Аля и произнесла:

– И что мне надо сделать, чтобы вы сразу поняли, что шансов нет?

– Не стоит сразу сопротивляться. Ты меня ещё не знаешь. Ещё раз говорю: попробуй.

– Иначе что? – настороженно уткнулась в спинку кресла Аля.

Он долго сверлил её тёмными глазами. Рассматривал пристально, задумчиво, будто коварный змей. А она чувствовала, что никуда ей от него не спрятаться. Придётся принять его правила игры и попробовать избавиться от него хитростью.

Мужчина завёл пятернёй назад упавшие на лоб волосы, положил руки на подлокотники и деловито проговорил:

– Ты живёшь в коммуналке? У тебя будет отдельная квартира, машина, будешь жить спокойно, без ограничений. А дальше сама скажешь, какая жизнь тебе больше нравится.

«Прямо Золушка на бобах», – чуть не рассмеялась Аля от нервной щекотки где-то в груди. Но чувствовала, что этого человека злить не стоит. А если она позволит подкатывающейся панике взять верх, то неизвестно чем эта встреча может закончиться.

Давно она не чувствовала себя такой беззащитной и как никогда одинокой. После смерти матери у неё случались срывы из-за панических атак, потом не помнила, как и что делала. Никакие успокоительные, прописанные неврологом, не помогали. Забытые раны детства снова раскрывались и кровоточили. А на психотерапевтов у неё всегда не хватало – спасали приёмы, которым её маму научил детский невролог, работа и Даша, с которой они познакомились в клинике, где умерла мама. Даша работала там санитаркой. Подружившись, они вместе переехали из Отрадного в Санкт-Петербург. Здесь работали и жили вот уже пять лет, держались друг дружки – так и выживали.

Аля взглянула на мужчину, насчитала десять ударов пульса, представила перед собой безобидного старика и спокойно ответила:

– Как бы банально ни звучало, но я не продаюсь. И не нужно назначать мне цену, пожалуйста. Я, как вы сказали, принципиальная.

– Я тоже. Так что не спеши, – будто совершенно не слушая её, ответил он.

– Я хочу жить, – пошла другим путём Аля. – Не хочу, чтобы меня пристрелили с вами в одной машине.

– Что-то не похоже, когда ты собиралась застрелиться у ресторана, – недобро прищурился тот.

– Умереть добровольно и быть застреленной – это разные вещи, – опустила глаза Аля, до сих пор не понимая, как могла такое допустить.

– Да, насмотрелась ты дешёвых детективов. Мы не в девяностые живём, никаких грязных дел я не веду. Стрелять меня не за что.

– А телохранители для антуража? – не удержала язык за зубами она.

Мужчина беззвучно рассмеялся и покачал головой.

Аля и не представляла, что он сейчас думал о ней. Ей хотелось одного: быть как можно дальше от него.

– Иногда два качка убедительнее двух слов, – всё же ответил он.

– Это вы на высшем суде рассказывать будете, – фыркнула она.

– Верующая? – усмехнулся он.

– Какая разница? – под нос проронила Аля.

– Не дерзи. Я с тобой по-человечески говорю, будь добра, и ты, – посуровел мужчина.

И Аля снова напряжённо вытянулась.

– А вам понравилось бы, если вас попросили ублажить клиента? Почему вы сами не подошли ко мне, по-человечески? Зачем было Андрею Павловичу приказывать? – непонимающе уставилась она на агрессора.

– Ублажить? – удивлённо вскинул бровь тот, задумчиво прищурился и на мгновение сжал губы. – Это Ёжиков так расстарался?

– И по-человечески ли было привозить меня силой? – снова напомнила Аля, но голос не повышала.

– Я давно за тобой наблюдаю. Дал тебе возможность найти меня… Но ты проигнорировала. А я не люблю, когда меня игнорируют, – сурово прищурился он. – А теперь у тебя есть повод подумать… Скажем, неделю… Ещё раз говорю: никто тебя пальцем не тронет без твоего согласия.

От этого предложения у Али прокатился холодок по спине. Она мельком посмотрела на его большие руки, представляя, как он прикасается к ней, что он вообще может сделать с ней, и брезгливо содрогнулась.

– А если не соглашусь? – сдавленно проговорила она и покосилась на него исподлобья.

Мужчина наклонился ближе – у Али дрогнули колени. Но она быстро сглотнула и отклонилась к спинке кресла.

– Я тебе понравлюсь, – самоуверенно заявил тот.

– Но ведь подумать… это означает, что у меня есть варианты?

Но мужчина лишь лукаво прищурился и провёл рукой по бородке.

По спине Али потекла холодная струйка пота: похоже, варианты не предполагались.

«Какое самомнение! Что же делать? Он не оставит в покое, – бились душные мысли в висок. – Что я одна могу сделать с таким, как он? Господи, помоги мне!..»

– И то, что у меня уже есть парень, вас никак не остановит? – прищурилась она.

Мужчина снова подался вперёд и со всей серьёзностью, даже раздражённо произнёс:

– Если бы у тебя был достойный мужчина, ты бы не работала официанткой и не жила бы в клоповнике.

Аля задержала дыхание, но глаз не отвела. Было что-то гипнотическое в его взгляде, даже в таком раздражённом, что удерживало внимание к нему и заставляло чувствовать себя мелкой сошкой, бессильной что-либо изменить.

Может, он и был прав, но не ему рассуждать, как живут простые люди. На мгновение Але стало так жалко себя. Но досада от неудачной хитрости быстро выветрила минутную слабость, и она гордо проговорила:

– Не всё меряется финансовым успехом и статусом. Есть другие ценности, и для некоторых людей это истинное счастье. И я живу лучше, чем многие…

– Ты самой себе-то веришь? – усмехнулся тот так громко, что от эха в пустом зале Але стало жутко.

И снова он был прав. У Али не то что парня не было, у неё никогда не было даже намёка на достойные отношения. Сплошь вот такие громилы, а теперь и «безобидный» Ёжиков пытались отхватить кусочек. Некогда ей было романы крутить: она работала с утра до ночи, брала все смены, какие предлагали, и всё, что могла себе позволить, – это один выходной в неделю, в который и отсыпалась.

Сопротивляясь властной ауре мужчины, Аля с чувством собственного достоинства положила влажные ладошки на край столешницы и проговорила:

– Столько принцев не народилось, чтобы всем досталось. И вы не принц.

– Не принц, – охотно согласился он. – Но знаю, чего хочу, а главное – могу. А все прочие отговорки мужчин – трусость и инфантильность.

– Вот и я вижу, что вы слишком горячи для спокойной жизни…

– Хм, – громко и резко усмехнулся тот.

Напугал и официант, который поставил тарелку с сырниками перед Алей. Но она посмотрела на них, как на нечто несъедобное, и не могла заставить себя взять вилку.

– Поешь, пожалуйста, а то на тебя смотреть больно, – со странной заботой проговорил громила и подвинул к себе блюдо с кашей.

«С чего бы? – с досадой вздохнула Аля, глянув на себя в отражение зеркальной колонны. – Я не тощая…»

Невольно подмечая, как чудно́, что такой мужчина ест на завтрак овсянку, Аля взяла вилку и воинственно воткнула в сырник. Подняла его, словно на вилах, макнула в сметану и сунула в рот целиком.

Мужчина замер, глядя на неё. Она же, едва не давясь, пыталась пережевать огромный кус и не моргнуть. Пусть, мол, наслаждается, какую невоспитанную особу выбрал.

– Не хитри. Этого я тоже не люблю, – наконец, улыбнулся он и приступил к завтраку.

Его проницательность обескураживала. Аля прожевала, запила половиной стакана воды и с новой досадой замерла с вилкой в руке: номер не прошёл.

– Давай знакомиться, – сказал он. – Меня зовут Ян.

– Аля, – выдавила она уже со злостью. – Может, заранее выкатите список, «чего не любите», чтобы я не ходила по минному полю. А то моргну не так – и получу в глаз.

– Я женщин не бью, – с кривой улыбкой ответил Ян.

– За вас это делают ваши громилы? – так же криво усмехнулась она, чувствуя, что от напряжения перестаёт себя контролировать.

– Низко применять силу к тому, кто и так слабее тебя. Достаточно отвернуться, – с пристальным прищуром проговорил тот. – А зубки у тебя есть. Скучно точно не будет.

«Не дай бог!» – взмолилась Аля, отмечая, что с подобными остротами тоже нужно быть осторожнее.

Она положила второй сырник в рот и покосилась на часы: первое собеседование уже пропустила. На второе – ещё успевала, если уйдёт сейчас.

Молча доев третий сырник, Аля вытерла губы салфеткой, выпила воду и посмотрела на Яна.

– Если у вас всё, то я пойду.

– Спешишь?

– Да.

– Куда тебе нужно?

– Я на метро. Вы ведь дали мне неделю? Не нужно меня преследовать… – и, помедлив, добавила: – Пожалуйста.

Ян поднялся, снова застегнул пиджак и протянул руку к Але:

– Дай мне свой мобильный.

Видимо, вопрос, застывший на языке Али, высветился в её глазах, что Ян добавил:

– Не бойся, не отберу. Что ж ты такая пугливая?

«Посмотрел бы на себя со стороны – описаться можно!» – мысленно проворчала Аля и нерешительно вынула телефон из рюкзака.

Мужчина попросил разблокировать, а потом что-то напечатал в нём.

– Это мой номер. Звони в любое время, если понадобится помощь или решишь ответить раньше, чем через неделю.

Аля выхватила телефон, не прощаясь, быстрыми шагами вышла из ресторана и, оказавшись во дворе, побежала.

На улице при свежем воздухе и ярком утреннем солнце стало полегче. Оковы страха отпустили, хотя Аля до сих пор не могла принять то, что с ней приключилось. С опаской оглядываясь, она заспешила к станции метро.