– Независимо от того, насколько способный Денбург, он не может быть настолько быстр в начале взрослой жизни, – сказал Галлахад. – Скорость, о которой ты говоришь, означает, что он входит в тройку лучших в деревне.
– Ты недооцениваешь Денбурга, – ответил Гавейн. – В отличие от тебя, он по скорости уже входит в число лучших.
Гестия и Галлахад были удивлены словами Гавейна.
– То есть Денбург быстрее тебя? – спросила Гестия.
Гавейн входил в тройку лучших в деревне, а Галлахад был где-то в середине или в конце списка. Поэтому слова Гавейна имели больший вес.
– Нет. В лесу беспокоиться не о чем. Только в деревне Денбург может догнать меня, – сказал Гавейн. – В лесу воины быстрее.
Гестия почувствовала облегчение и спросила Галлахада:
– Что ты думаешь?
– Предположение Гавейна убедительнее моего, – ответил Галлахад.
Гестия кивнула:
– Тогда, оставив сотню воинов, тысяча четыреста человек отправятся по маршруту Министерства иностранных дел.
Затем Гестия начала объяснять весь план операции.
Прошло около шести часов с тех пор, как я свернул с маршрута. Если план Гестии был таким, как я предполагал, то первая группа преследователей скоро должна была добраться до второго лагеря, места, где я отклонился от маршрута Министерства иностранных дел.
По моим подсчетам, преследователей будет от четырнадцати до шестнадцати сотен. Примерно от одиннадцати до двенадцати из них будут из охранного отряда, состоящего из бойцов всех мастей. Триста-четыреста – это воины, которые постоянно охотятся в лесу. Ну и, возможно, еще с десяток лиц, работающих проводниками.
Меня радовало, что в министерстве не было бойцов. Большинство его сотрудников – это опытные в бою или торговле ветераны, слабые женщины, интересующиеся внешним миром чудики и маги, изучающие внешнюю магию. Так что я не чувствовал особой опасности, даже если бы они присоединились к преследованию.
Даже охранники, составлявшие большую часть отряда преследования, не представляли особой угрозы, если не считать их большого количества. Хоть жители деревни и учились охотиться с раннего возраста, они не делали на этом упор, достигнув зрелости. Обычно их навыков хватало только на то, чтобы поймать кабана или оленя к обеду.
Конечно, дикие кабаны и олени, обитавшие в окрестностях деревни, расположенной на Территории Демонов, были далеко не обычными. Их было огромное множество, и они могли убить огра одним укусом.
Мирной эту деревню назвать было сложно. Самой серьезной силой здесь считался отряд воинов Гавейна. Пять сотен человек – казалось бы, немного, всего лишь треть от численности стражи. Но стоило им оказаться в лесу, а не на улицах деревни, как воины могли бы раскидать всю стражу, используя лишь половину своих сил.
Потому я и стремился по максимуму вывести воинов из игры. И первым делом, сорок демонов, которых я оставил, должны были значительно проредить их ряды. Демоны были опасны, пока были живы, но мертвыми становились еще опаснее. Их кровь – яд, а когда тело начинало разлагаться, яд испарялся. Так что место, где умирал демон, тут же становилось настоящей пустошью. И избавиться от этих мертвых тел было делом непростым. Нужно было отправить немало воинов, чтобы обезвредить или собрать яд и добыть полезные «побочные продукты», пока трупы не начали гнить. Ведь части тел демонов, хоть и опасные, ценились как магические катализаторы и материалы для оружия. Один зуб чего стоил – его можно было продать за баснословные деньги.
Я не чувствовал себя виноватым, ведь если бы я продал пойманных демонов, то выручил бы целое состояние. К тому же я специально подстроил так, чтобы письмо обнаружили вовремя – для того, чтобы от демонов успели избавиться до того, как те начнут разлагаться.
В итоге из-за этого из погони выбыло как минимум сто, а может, и сто двадцать воинов. А если повезёт, то и того больше.
Кроме того, около сотни воинов должны были остаться в деревне, чтобы искать мои следы. Другими словами, число воинов, с которыми мне придется иметь дело, сократилось до менее чем двухсот восьмидесяти человек, а это почти в два раза меньше первоначального числа.
Если бы я был Гестией, я разделил бы отряд преследования на пять групп. Группы один и два состояли бы из самых быстрых людей в деревне, и они преследовали бы меня по маршруту, нарисованному на карте. Даже если бы им не удалось меня поймать, они могли бы рассеяться и оставить засады.
Группа три состояла бы из воинов, оставшихся в деревне для поиска моих следов. Если бы другая группа обнаружила мой след, они бы немедленно перегруппировались с группой четыре.
Группа четыре искала бы мои следы в том районе, где, как они предполагают, я свернул с маршрута.
Группа пять состояла бы из стражников и была бы в резерве на случай, если мой след будет обнаружен.
Скорее всего, план Гестии был таким, как я и предсказывал. Через пару-тройку часов воины найдут мой след. Как бы я ни старался замести его, мне не уйти от взглядов людей, всю свою жизнь охотившихся в лесу.
Судя по карте, сейчас я находился примерно на таком же расстоянии от второго лагеря, что и расстояние между деревней и вторым лагерем.
«Значит, это место примерно в пятистах километрах от деревни?»
По моей прикидке, если не брать в расчет огромный разлом между лесом и ближайшей деревней, то я находился примерно в восьмистах километрах от последней.
Закончив приблизительные подсчеты, я еще больше ускорился.
Прошло девять часов с тех пор, как отряд преследования отправился ловить Денбурга. Солнце село, и окрестности освещались магическими лампами.
Поначалу Думстоун поставил стол у входа в деревню и руководил операцией, используя ястребов для связи. Но затем, беспокоясь о Гестии, которая была самым слабым человеком в деревне, он предложил ей использовать свою комнату в деревенской ратуше в качестве штаба.
Теперь Гестия, удобно расположившись на диване в приемном покое ратуши, попивала чай и изучала карту Министерства иностранных дел.
– Гестия, ты такая слабая, может, тебе лучше пойти отдохнуть? – предложил отец.
Гестия улыбнулась:
– Нет, все в порядке. Пусть я и самый слабый человек в деревне, но, судя по письму, которое дядя прислал из имперской армии, я похожа на великого генерала Империи.
– Ха-ха-ха, какими бы слабыми ни были эти люди за пределами деревни, разве может быть великий генерал таким? Дядя, наверное, преувеличивает, – рассмеялся Думстоун.
Гестия улыбнулась в ответ. Думстоун хохотал так, что его руки начали слабеть.
– Хо-хо-хо, правда? В письме еще говорилось, что ему трудно есть, потому что ложка гнется каждый раз, когда он ее поднимает.
– Ха-ха-ха, ложка гнется? Разве что-то, сделанное из адаманта, может согнуться?
– Хо-хо, представь себе. А ты, отец, можешь согнуть адамант?
– Ну, я, может, и смогу, если постараюсь. Но я таким не занимаюсь, ха-ха-ха, – сказал Думстоун и, во время их непринужденной беседы, с легкой грустью спросил: – Сможем ли мы поймать Денбурга?
Возможно, он просто разговаривал сам с собой, но Гестия намеренно лучезарно улыбнулась:
– Отец, кто я? Я твоя старшая дочь. Я обязательно его поймаю и заставлю пойти по твоим стопам.
– Да, слыша подобные речи от такой умницы, как ты, я воодушевляюсь, – Думстоун улыбнулся так же лучезарно, как и Гестия. – Как только мы поймаем Денбурга, я отшлепаю его за всю твою работу, так что не волнуйся.
Гестия подумала, что это было бы хуже, чем наказание поркой за пределами деревни. Но она понимала, что это было бы справедливо, учитывая, что Денбург причинил страдания и себе, и многим другим жителям деревни. Даже если кого-то сильно отшлепают, то он просто не сможет какое-то время нормально сидеть и будет вынужден лежать на животе.
– Да, пожалуйста, бей его как можно сильнее, – Гестия долила себе чаю, улыбаясь так, что Думстоуну показалось, что перед ним маленькая дьяволица.
В этот момент дверь распахнулась, и кто-то крикнул:
– Староста! Командир! Найдены следы молодого господина!
– Что?! – Думстоун вскочил.
– Отец, успокойся. Мы его еще не поймали.
– Хм, хм… Я понимаю, – пробормотал Думстоун.
Гестия обратилась к гонцу:
– Где именно найдены следы?
– Они нашли следы возле второго лагеря, – ответил тот.
«Второй лагерь?» – подумала Гестия. Второй лагерь был одним из мест, часто используемых чиновниками Министерства иностранных дел. Если Гавейн прав, и Денбург действительно преодолел такое расстояние за короткое время, то это место отлично подходило, чтобы свернуть с маршрута, прикрываясь следами чиновников.
– Не могли ли это быть следы чиновников? – спросила Гестия, готовясь к любому ответу.
– Нет. Следы уходят в сторону, куда чиновники не ходят, и продолжаются дальше, – ответил гонец.
– Вот это облегчение.
– Должны ли мы продолжать преследование ночью? – спросил гонец.
– Нет, пусть все сделают привал и отдохнут в лагере.
Думстоун возразил:
– А не продолжить ли погоню?
– Нет, даже если наши преследователи – сильные воины, лес ночью опасен, – вздохнула Гестия. – К тому же наш противник – Денбург. Даже если преследование продолжится всю ночь, мы вряд ли поймаем его к утру, что затянет погоню. Лучше сейчас сохранить силы.
– Хорошо, – Думстоун выглядел разочарованным, но ничего не мог поделать.
– Я передам приказ отдохнуть и выдвинуться на рассвете.
– Да, пожалуйста. И скажи тем, кто ищет следы вокруг деревни, чтобы они тоже вернулись и отдохнули.
– Так и сделаю.
Как только гонец ушел, воцарилась тишина. Гестия снова уставилась на карту, не спеша потягивая чай из вновь наполненной чашки.
Второй лагерь… Именно там Денбург свернул с пути. Около трехсот километров от деревни. И пусть маршрут, проложенный министерством, был и не худшим, но в сравнении с обустроенными дорогами деревни он был ухабист и требовал прыжков через корни, пробивающиеся сквозь землю.
Если он прошел это расстояние за каких-то три-четыре часа, то, как бы ни был суров остальной лес, он должен был уйти ещё на триста километров. Проблема была в другом – в направлении. По логике вещей, он должен был стараться уйти подальше от маршрута на карте, а ещё обойти разлом.
Группы один и два, миновавшие второй лагерь, сейчас, должно быть, находятся где-то возле четвертого. Ближайшим к краю разлома был шестой лагерь. Поэтому, если два отряда, шедшие впереди, развернутся и двинутся от разлома к шестому лагерю, то вместе с отрядом, что вышел на след Денбурга, они смогут вести охоту.
Гестия привязала записку с этой стратегией к лапке ястреба-посыльного и отправила его в путь.
Динь-дилинь!
От неожиданного звука я проснулся и пошевелился.
– А-а-а!
Двигаясь всем телом, я чуть не упал с ветки дерева, которая была вдвое больше меня. В конце концов мне удалось сохранить равновесие и осмотреться.
В лесу все еще было темно. Но, глядя на небо, становившееся вдалеке темно-синим, я понял, что скоро рассвет.
Динь-дилинь!
Я вытащил часы и выключил будильник, с облегчением заметив, что звук исходил от них.
Пять часов сорок пять минут утра.
Я потер лицо, чтобы проснуться.
Ориентируясь по звездам, я продвигался до одиннадцати ночи, а потом, решив, что продолжать путь слишком опасно, забрался на высокое дерево поблизости и уснул на ветке.
Было холодно. Хотя было почти лето, ночи в лесу оказались слишком холодными для тонкого одеяла. Да и, собственно, я называл это лесом, но ведь сразу за деревней возвышалась одна из самых высоких гор в мире, а сам лес располагался на горных склонах.
Я собрал сумку и спустился с дерева. Хоть я и укрылся одеялом, меня всё равно колотила дрожь от холода. Хотелось развести костёр, чтобы согреться, но развести его сейчас – это всё равно что нанести себе рану на глазах у охотничьей собаки, чтобы она учуяла запах крови.
Я достал из сумки кусок вяленого мяса и сунул его в рот. Затем осторожно наклонил флагу с водой и налил живительной влаги в вырезанную магией чашу из мифрила. Запас воды был критически важен во время погони. Невозможно было предугадать, когда я смогу пополнить запасы в следующий раз, поэтому даже капля могла склонить чашу весов на мою сторону.
Я налил воды в мифриловую чашу и попытался влить энергию. Чаша никак не отреагировала. Как и следовало ожидать, в одной из семи запретных зон континента было сложно правильно влить магическую силу в предмет.
После того как я с усилием влил в чашу ещё больше энергии, магические гравировки на ней тускло засветились. Вода в чаше начала слегка дымиться. Если бы такое же количество энергии я влил в чашу в деревне, вода мгновенно бы испарилась. Однако в нынешних условиях с трудом удавалось даже поднять градусы до температуры тела. Мне нужно было беречь энергию на случай непредвиденных обстоятельств, поэтому я не решился нагревать что-либо большее, чем эта чашка с водой.
Моя родная деревня стояла в самом сердце Олимпийского леса, который ещё называли символом горы Олимп. Не будет преувеличением сказать, что этот лес был смертельно опасен для магов. Магическая энергия здесь бушевала, словно необузданная стихия, её потоки постоянно менялись. Поэтому, если маг пытался создать огонь, получалось что-то жалкое, подобное искре от спички. В худшем случае маг мог загореться сам и сгореть дотла.
В деревне магию использовать было легко, ведь поколения магов создавали и поддерживали руны, которые стабилизировали магические потоки. Но за пределами деревни магия становилась непокорной стихией. Поэтому мой отец и считал магию лишь простыми фокусами.
Я выпил подогретую воду и снова закинул сумку на плечи. Вдалеке поднималось солнце, окрашивая небо в красные и синие цвета.
Пришло время снова двигаться вперед.
На рассвете пришло сообщение, что отряд преследования продолжает погоню.
Гавейн шел впереди со своими воинами, а Галлахад и его стражники замыкали тыл. Следуя по маршруту на карте, отряд направлялся к шестому лагерю, как приказала Гестия прошлой ночью. Как бы ни был быстр Денбург, он не мог быть быстрее тех, кто ехал по накатанной дороге.
Но Гестия все же решила на всякий случай подготовить запасной план.
Было уже больше половины второго пополудни. Я решил отдохнуть и перекусить.
Я достал немного вяленой говядины и сушеного хлеба. Ел, постепенно смачивая сухари слюной, чтобы не подавиться. После еды я не спеша изучил карту.
Умение читать карты, которому меня научили в армии в прошлой жизни, оказалось очень полезным. Хоть я и не собирался возвращаться в армию (не то чтобы я мог, даже если бы захотел), я понимал, что любая учеба может оказаться полезной.
Когда я планировал уйти, то думал о том, чтобы вступить в имперскую армию. Мой дядя занимал там высокий пост, так что я думал, что смогу жить спокойно под его началом.
Сначала мне эта идея понравилась, но потом я понял, насколько она ужасна. Наверное, я был не в себе, когда она пришла мне в голову. Это же армия. Даже в корейской армии, которая строилась на основах современной войны с реактивными истребителями, шестьсот тысяч пехотинцев тренировались, разбивая лагеря в горах и преодолевая всевозможные трудности.
Армия из моей прошлой жизни жила спокойной жизнью из-за перемирия. А нынешняя имперская армия постоянно воевала, сдерживая монстров и демонов, которых Король демонов привел сто двадцать лет назад. За исключением патрульных отрядов, сил обороны столицы и пограничников, имперская армия всеми силами пыталась остановить монстров и демонов с северных границ.
Если бы я вступил в имперскую армию, полагаясь на дядю, то он вполне мог отправить меня на северные границы и заставить провести остаток жизни, сражаясь с монстрами и демонами.
Я никак не мог этого допустить. Зачем тогда я потратил столько усилий на побег из деревни? Разве не для того, чтобы жить мирной жизнью без всякого насилия?
Все же я мечтал о том, чтобы иметь стабильный доход, занимаясь какой-нибудь административной работой, и жить полноценной жизнью.
После скорого обеда я снова поднялся на ноги.
«Нужно немного потрудиться ради светлого будущего!»
– Капитан.
Мак, заместитель капитана отряда воинов, обратился к Гавейну, когда они преследовали Денбурга.
– Что такое?
– Я кое-чего не понимаю.
– О чем ты?
– Младший господин просто сбежал из дома. Неужели нам нужно тратить столько сил на одного человека? Неужели он сбежал с каким-то сокровищем деревни?
Мак был прав. Гавейн так сосредоточился на преследовании, что вел воинов, толком не объяснив им ничего. Однако кое-что и правда не давало ему покоя.
– Почему ты не спросил об этом, когда мы уходили из деревни?
Почесывая затылок, Мак ответил:
– Ну… Я тогда не думал об этом. Это не в нашем духе – обдумывать все до конца, прежде чем куда-то отправиться.
Гавейн вздохнул, увидев, как подчиненный хихикает про себя:
– Почему ты думаешь о вещах, которых обычно не замечаешь? Завтра солнце взойдет на западе?
– Хе-хе-хе. Верно. Полагаю, завтра солнце взойдет с запада, – Мак внезапно посерьезнел. – Когда мы идем на охоту, я обычно ни о чем не думаю из-за напряжения. А сейчас нам ничто не угрожает. Мы просто ловим младшего господина, чтобы вернуть его отцу. Меня удивляет, что эти черепахи, которые вечно сидят в деревне, на этот раз с нами.
«Черепахами» называли стражников, которые редко покидали пределы деревни. Они были медлительнее воинов, а их оседлый образ жизни напоминал черепаху, спрятавшуюся в своём панцире. Так прозвище, придуманное кем-то, и прижилось, и все стали называть стражников «черепахами».
Разумеется, стражники были в ярости, но в этом прозвище была доля правды.
– Значит, все считают, что, когда Денбург сбежал из дома, он забрал с собой сокровище деревни?
– Да, это то, о чём все думают, – прямо ответил Мак.
– Ну, в этом есть доля истины.
– Что?! Неужели младший молодой господин действительно убегает с сокровищами?! О боже мой! Я всё это время жил в деревне и даже не знал, что они у нас есть.
– А что? Сам сбежал бы с ними, если бы знал?
На вопрос Гавейна Мак отмахнулся:
– Ха, военачальник и младший молодой господин – сыновья главы, так что вы, ребята, будете наказаны лишь слегка, если вас поймают. Но если бы я сбежал с сокровищем, меня бы казнили на месте.
О проекте
О подписке