Вот уж точно. Особенно тех, от кого не знаешь, чего и ждать. А Роман Андреевич был именно из таких.

– Спасибо, мамуль, – я отошла от раковины и поцеловала маму в щеку. – Но ты тоже ложись. Я утром все помою сама.

– Иди, иди, – проворчала мама и пробормотала себе под нос:

– Но какой все-таки чудесный был бы зятек из Олежки….

В последующие три дня Волков никак не давал о себе знать, и я уже решила, что он все же принял мой отказ и больше не заинтересован в продолжении знакомства. Осознание чего странным образом меня задевало, но я упорно говорила себе, что это только к лучшему.

Но одним вечером, когда я забрала Матвея из садика и мы шли домой, уплетая по пути мороженое, у самого подъезда нас окликнул знакомый голос:

– Диана! Матвей!

Оглядевшись по сторонам, я обнаружила Олега Волкова метрах в десяти от нас. Он стоял, прислонившись к безупречно чистому, лоснящемуся в лучах закатного солнца, боку своей машины. Естественно, это была дорогая иномарка, которая не шла ни в какое сравнение с моим стареньким Рено. И один только этот факт прокладывал между нами огромную пропасть, напоминая о том, насколько в разных кругах мы вертимся.

– Олег, – улыбнулась я, когда он, оттолкнувшись от машины, подошел ближе. Матвей рядом со мной едва не подпрыгнул от восторга при виде Волкова, и видеть сына таким счастливым было мучительно и радостно одновременно.

– Привет! – поздоровался он, задрав голову, а потом, протянув Олегу мороженое, предложил:

– Будешь мороженку? Мы с мамой по пути купили. Оно, конечно, не такое вкусное, каким ты меня угощал тогда на своей работе, но тоже неплохое. Мне нравится мороженка в рожках и иногда в брикетах, а тебе?

Сын выдал всю эту информацию буквально скороговоркой, и когда Волков улыбнулся ему в ответ – открыто и искренне, мне показалось, что мое сердце буквально тает, как та самая мороженка.

– Мне тоже такое нравится. Попробую с удовольствием, – заявил Олег. – Спасибо.

Наклонившись, он сделал небольшой укус, после чего выпрямился и, переведя взгляд с Матвея на меня и обратно, спросил в свою очередь:

– А я тоже хотел поинтересоваться – ты любишь пирожки?

– Бабуля очень вкусно печет, – ответил сын, сосредоточенно нахмурив лоб. Так, словно обдумывал какой-то очень важный вопрос вроде того, как вывести экономику из кризиса, а вовсе не то, любит ли он пирожки. – Мне нравятся с капустой и картошкой. И с яблоком. А вот мама не очень умеет печь, – сообщил он Олегу заговорщическим тоном. – Но она старается.

– Ну спасибо на добром слове, – шутливо буркнула я.

Вот ведь чудо-ребенок! Заложил родную маму с потрохами.

Взметнув брови, Волков насмешливо посмотрел на меня, и я в ответ только руками развела – ну что поделать, если я действительно плохо умею печь пирожки?

– Вообще-то для того, что я хотел вам предложить, вовсе не надо ничего делать. Точнее – надо, но только не печь пирожки, а есть. И не только пирожки.

– Как это? – тут же поинтересовался сын.

– Я приглашаю вас на благотворительный фестиваль, – пояснил Олег, не сводя с меня глаз. – Буду угощать вас там всякими вкусностями.

– Ух ты! – обрадовался Матвей. – Мама, мы же поедем?

Ну какая же ты хитрая задница, Волков! – хотелось мне сказать, но при ребенке я себе такого позволить не могла. Как и отказаться. Вот не будь рядом Матвея – решение было бы быстрым и весьма однозначным.

– Я не уверена, что смогу, – ответила размеренно. – У меня на работе завал.

Это была чистая правда. Вернувшийся Васнецов носился по бутику, где я работала, так, словно в него черти вселились, причем всем своим чертячьим семейством, и по сто раз на дню проверял нашу готовность к предстоящей презентации нового товара. И надо же ему было выбрать для этого именно мой магазин!

– И кроме того, я ведь говорила, что не ищу… – добавила я, с упреком посмотрев на Олега, но тот ответил мне насмешливым взглядом и прервал, не дав договорить:

– А я ничего из того, о чем ты говорила, тебе и не предлагаю. Пока что, – добавил он веско.

Я уже открыла было рот, чтобы парировать ему в тон, но тут Матвей потянул меня за руку и буквально взмолился:

– Мамочка, ну пожалуйста, давай поедем! Пожалуйста-пожалуйста!

– Когда фестиваль? – спросила я Волкова, подавив вздох, и втайне надеясь, что это будет мой рабочий день, который даст мне благовидный предлог для отказа.

– Начнется пятнадцатого, – ответил Олег и прежде, чем я успела что-либо сказать, Матвей снова меня сдал, не моргнув при этом и глазом:

– Ура-ура-ура! У тебя как раз отпуск!

– Про визы не спрашиваю. Но о них позабочусь, – усмехнувшись, сказал Волков.

И в этот момент я поняла, что эти двое выбора мне, похоже, попросту не оставили.

– Олежа! Почему ты не подходишь к телефону?

О, этот голос я был готов узнать из тысячи. Летти собственной персоной, нафуфыренная «от и до» и готовая к атаке.

– У меня было много дел, – предпринял я попытку отмахнуться от Виолетты, что мне совсем не удалось.

Мою капитуляцию в сторону дома она восприняла весьма в своем стиле. Бросилась за мной, схватила за рукав пиджака.

– Я много думала о нас, – с жаром заявила мне Летти, – и поняла кое-что важное.

Обернувшись, я окинул бывшую быстрым взглядом. Она, определенно, была умна, иначе бы я с ней не связался. Но умела прикинуться такой дурочкой, что хоть плачь. Вот и сейчас отчаянно пыталась выглядеть не особо умной, что ей весьма удавалось.

– Тебе нужен ребенок! – воскликнула она, когда я не стал уточнять, что же такого важного успела понять Виолетта.

Сначала я замер. В голове пронеслись миллионы вопросов о том, что могла знать Летти относительно Матвея и Дианы. Но потом понял – бывшая просто пытается ухватиться хоть за какую-то соломинку, чтобы удержаться рядом со мной.

Но как же близка к правде она была! Мне взаправду был нужен ребенок. Вот только рожден он был уже довольно давно и совсем не Виолеттой.

– Ты готова достать его из-под подола? – хмыкнул я, берясь за ручку двери.

Летти облизнула губы и с жаром заявила:

– Нет. Но у меня сейчас как раз овуляция. Если все сделать как нужно, через пару недель я буду беременна.

Ах, у нее как раз была овуляция! Как же удобно.

– Извини, Виолетта, но меня это не интересует.

Она скривилась. То ли оттого, что назвал ее полным именем, что Летти терпеть не могла, то ли оттого, что ее попытка залететь от меня потерпела крах.

Зайдя в подъезд и закрыв за собой дверь, я буквально бросился к лифтам. Как будто Виолетта могла кинуться следом и меня изнасиловать в попытке получить желаемое.

Уже стоя возле двери в свою квартиру, я усмехнулся и покачал головой.

Докатился, мать-перемать…

– Как вы считаете, в какой момент мне стоит сказать Диане правду? – спросил я при следующей встрече с психологом.

Она была для меня тем самым островком безопасности, в который я впился руками и ногами. Как будто другого шанса на то, чтобы все верно выстроить в отношениях с Ди, у меня не имелось. Впрочем, наверно так оно и было.

– Так или иначе вам придется это сделать. Если вы хотите построить с ней отношения.

Она вопросительно приподняла бровь, и я кивнул.

– Хочу.

– Но торопиться и делать все так, чтобы это травмировало Диану еще сильнее – нельзя.

Я сложил перед собой руки домиком и посмотрел поверх них на психологиню. Она вроде как наводила меня на какие-то мысли, но решать все в итоге должен был я сам. Может, они все так работают?

– И что вы предлагаете? – вскинул я бровь.

– Наблюдать. Чувствовать. Понимать, когда она будет готова слышать то, что вы обязаны ей рассказать.

Алина смотрела на меня безотрывно, а я начал испытывать злость. Я же, черт побери, платил огромные бабки совсем не за то, чтобы меня тыкали носом в то, чего я не понимал!

И все же… подспудно осознавал – это только моя проблема. И только я могу ее решить. И прийти к тому, каким образом смогу это сделать, тоже должен был я сам.

– Поймите, Олег… вы приходите ко мне один. Без Дианы. Ее я услышать не могу. Потому и помогаю, исходя из того, что слышу от вас. Ситуация сложная. Нужно быть очень осторожным. Но вы на верном пути, Олег.

Алина улыбнулась, и я тоже расслабился. Если я был на верном пути, значит, не все еще было потеряно.

– Как вы думаете, она сможет меня простить? – спросил я.

– А вы считаете себя виноватым?

– Отчасти да.

Алина кивнула и что-то записала в свой блокнот. После чего вновь посмотрела на меня.

– Когда Диана увидит, что вы раскаиваетесь в том, как все между вами произошло, я уверена – она вас простит. Но не знаю, когда именно это случится.

Я встретил взгляд психологини уверенно. Она озвучила то, что понимал и я сам. У меня не имелось никакого осознания того, когда именно Диана поймет, что я не был насильником. Впрочем, только в моих руках была возможность сделать все так, чтобы обнажение этого факта прошло для Ди как можно более комфортно. И я готов был пойти на все ради этого.

– Ух, ты! Мы уже катимся! – воскликнул Матвей, когда самолет стал выезжать на взлетную полосу.

– Катимся, да. А потом станем разгоняться… и увидишь, как оторвемся от земли.

Я покосился на Диану, сидящую рядом. Опасался, что наш сын испугается взлета, но, кажется, Ди была спокойной и ни о чем не тревожилась.

Я скользнул быстрым взглядом по ее профилю. Задержался глазами на пухлых губах. Черт, те желания, которые возникали у меня по отношению к Диане, были весьма не пуританского толка.

– Выпьем шампанского, когда стюардессы наконец отлепятся от своих кресел? – вполголоса спросил у нее, стоило самолету оторваться от взлетно-посадочной полосы.

– Хочешь меня споить, Волков? – вскинула Диана бровь в ответ.

– Не сейчас, – пообещал ей с улыбкой.

А сам подумал – к тому, что так или иначе придется ей сказать, надо будет подойти во всеоружии. И выпивка, пожалуй, совсем не будет лишней.

Все то время, что мы добирались до Ноттингема (сначала самолетом в Лондон, а потом на машине до места назначения), меня не переставал мучить один и тот же вопрос. Правильно ли я поступила, поддавшись уговорам сына и согласившись на эту поездку?

Ситуация ведь была крайне… неоднозначная. Я уже дала понять, что не ищу никаких отношений, но почему тогда Олег так хотел, чтобы мы поехали с ним? И получалось, тем самым, что я отправилась в отпуск с человеком, с которым нас ничего не связывало. Кроме одного – он спас жизнь моего сына.

С тех пор, как Матвей победил болезнь, я, наверно, позволяла ему слишком многое. Но ничего не могла с собой поделать – счастье сына стало для меня самой важной задачей. И когда видела, как нравится ему общество Волкова, просто не могла прервать эту странную, слишком быстро завязавшуюся, связь. И все чаще думала – возможно, мама была права. И, может, стоило оставить прошлое в прошлом и дать себе шанс сойтись с кем-то чуть ближе, чем я позволяла обычно. Тем более, что понимала – Матвею очень не хватает мужчины рядом. Конечно, у него был дедушка, но это совсем не то же самое, что отец. И когда Волков привез нас в отель в самом центре города, я пообещала себе главное – попытаться. Ради сына и себя самой.

– Какие у нас планы? – поинтересовалась я, когда мы уже устроились, и Олег заглянул в наш номер, смежный с его собственным.

– Фестиваль продлится несколько дней. Цель – собрать денег в помощь детям с ограниченными физическими возможностями. Будут организованы всякие конкурсы и мастер-классы. И я… – он усмехнулся, глядя мне прямо в глаза, – очень рассчитываю показать тебе, как я хорош в этом деле… и не только в этом.

Конечно, со мной флиртовали и раньше. За прошедшие годы хватало мужчин, пытавшихся завязать какие-то отношения, но ни к одному я не испытывала ничего, кроме отторжения. Сейчас же, от одной-единственной фразы Волкова почувствовала, что краснею с головы до ног! И что особенно пугало – эти слова порождали внутри меня не испуг, а предвкушение.

– Тебе придется очень постараться, – наконец нашлась я с ответом и растянула губы в дразнящей улыбке.

– Можешь не сомневаться в моих талантах, – парировал Волков с ответной ухмылкой.

– Поверю, только когда увижу лично.

– Я дам тебе такую возможность, – пообещал он многозначительно и, посерьезнев вдруг, с сожалением посмотрел на часы:

– Фестиваль стартует уже завтра и мне нужно уладить некоторые дела до его начала. Ничего, если я оставлю вас на несколько часов?

– Конечно, никаких проблем, – кивнула в ответ. – Я уже наметила для нас с Матвеем культурную программу. Мы немного погуляем по городу и где-нибудь перекусим.

– Только не очень плотно, – заявил Волков, покачав пальцем. – Хочу сводить вас вечером в один ресторан.

– Договорились, – улыбнулась я, после чего, попрощавшись, Олег вышел, а мы с сыном отправились на прогулку.

До замка, бывшего главной достопримечательностью города, стоявшей грозным стражем на вершине скалистого утеса, мы решили добираться пешком. Все еще теплая, характерная для начала осени, погода, делала подобную прогулку весьма приятной и полезной.

– Мама, а кто это? – поинтересовался Матвей, когда мы оказались во дворе замка и наткнулись на невысокую скульптуру, вокруг которой толпились туристы.

– Это легендарный благородный разбойник, Робин Гуд, – ответила я, глядя на бронзовую фигуру, в которой знаменитого героя можно было узнать по капюшону и луку со стрелами.

– А что значит благородный разбойник?

– Это значит, что он помогал людям… но не совсем законным путем. Робин Гуд обитал в Шервудском лесу и грабил проезжавших мимо богатых людей.

– Тогда он простой воришка? – нахмурился непонимающе сын.

– Не совсем. Все, что он добывал, он раздавал бедным людям. И за это они воспели его в своих легендах.

– Он был как дядя Олег? Он ведь тоже помогает тем, кто нуждается.

– Ну, почти, – улыбнулась я. – Только дядя Олег никого для этого не грабит. Потому что сейчас совсем иное время и такие методы давно не нужны.

– Я тоже хочу быть как дядя Олег, – заявил сын. – Или Робин Гуд. Хочу помогать людям.

– Для этого есть множество прекрасных профессий, – ответила я. – Например, можно стать врачом.

Сын немного подумал, сосредоточенно хмуря лоб, после чего торжественно заявил:

– Да. Я стану врачом. Хочу делать так, чтобы люди не страдали.

Я снова растянула губы в улыбке, но они предательски дрогнули. В памяти все еще были слишком живы воспоминания о том, как мучился Матвей во время болезни. Как плакал по ночам, потому что не мог заснуть от страшных болей. И если бы не Олег… мне сейчас было бы просто некого держать за руку. Не для кого жить.

– Обязательно все так и будет, – сказала я сыну. – А теперь пойдем, посмотрим замок изнутри. А перед сном я почитаю тебе легенды о Робин Гуде.

– Правда? Здорово, мне нравятся истории о супергероях!

Я усмехнулась от такой характеристики, но все же согласилась с сыном:

– Да, Робин Гуд, пожалуй, и правда был супергероем своего времени.

И мы направились к кассе, чтобы купить билеты в замок.

– Мама, а где дядя Олег?

Матвей озирался по сторонам, пытаясь выискать Волкова в пестрой толпе зрителей, купивших билеты на фестиваль. Народу здесь собралась просто тьма – я раньше даже не подозревала, что кулинарные мастер-классы могут быть настолько популярны. Хотя, судя по разговорам в толпе, некоторые девушки приходили сюда вовсе не для того, чтобы научиться готовить. Их интересовали сами шефы, и Волков, похоже, котировался в этом хит-параде довольно высоко.

– Этот русский шеф такой горячий! – услышала я недалеко от себя и даже повернулась, чтобы посмотреть на говорившую, коей оказалась высокая блондинка с завидными округлостями в правильных местах. И при виде нее я вдруг ощутила что-то весьма… неприятное. Господи, ну не ревность же это? Глупость какая!

– Он готовится к предстоящему мастер-классу, – ответила я сыну, отходя подальше от этой горячей штучки. Указав Матвею на длинный ряд столов, добавила:

– Дядя Олег будет вон там. Он покажет детям, как можно делать всякие вкусности.

И в этот самый момент ведущий мероприятия объявил выход Волкова.

– Уже начинается, – сообщила я сыну. – Пойдем посмотрим?

– Пойдем. А можно будет только смотреть или поесть тоже?

– Голодными мы точно не уйдем, – рассмеялась я и, держа Матвея за руку, направилась поближе к столам, где Волков уже готовился показывать всем свои таланты в кулинарии. Хотя, как мне помнилось, он утверждал, что хорош не только в этом.

Но все остальное, что он умел, мне почему-то совершенно не хотелось делить с этой толпой. И это было весьма необычно и странно.

– Итак… у нас сегодня в меню… тесто! – сказал я, окинув взглядом нескольких детишек, которые смотрели на меня так, как будто я не готовить собирался, а как минимум превратить воду в вино.

Нахмурившись, попытался понять, что не так. И тут же ответ пришел сам собой – рядом не было Матвея.

Конечно, он совсем не был тем, кто нуждался в благотворительности, но и проводить мастер-класс для детей, при этом не видя рядом своего сына, было для меня неправильным.

– Тесто в меню? – откликнулся один из ребятишек.

– Да! Именно так. Тесто в меню. А уж что мы из него сообразим сделать, зависит только от нас.

Я вновь посмотрел на тех, кто присутствовал на этот мастер-классе, и нашел глазами Матвея, стоящего чуть поодаль рядом с Дианой.

– И мне сегодня будет помогать мой…

Вовремя прикусив язык, я махнул Матвею, и он почти сразу очутился возле меня.

– Мой верный су-шеф, – нашелся, дав возможность сыну расположиться возле стола с удобством.

– Я знаю, что из этого можно сделать печенье, – сказал Матвей на чистом русском, кивнув на то, что лежало перед нами. Муку, яйца, сахар.

Черт, а ведь у нас тут еще и языковой барьер образовался.

– Вот его и будем делать, – кивнул ему и, уже на английском, добавил: – Как вы считаете, сколько блюд можно приготовить из теста?

В ответ послышался нестройный хор голосов. Каждый ребенок наперебой выдавал свою версию возможных кулинарных свершений.

– Отлично! – сказал я, когда малышня стихла. – И предлагаю готовить именно то, что вам хочется. Печенье, вонтоны, лазанья или пицца. Пусть это будет самое ваше желанное ваше блюдо.

Пока дети завозились, каждый схватив первый попавшийся ингредиент, я обратился к сыну.

– Ну, что будем делать? – спросил у него.

Он нахмурился, оглядывая продукты, которые стояли перед нами.

– Давай пиццу. Я люблю ее, но мама мне редко покупает.

Кивнув своим помощникам, каждый из которых принялся содействовать детям в том, чтобы у них получилось прекрасное ресторанное блюдо, я сказал Матвею:

– Наверно, это потому, что магазинные пиццы не так уж и полезны. Но мы сделаем классную.

– Мама вообще-то тоже ее любит. С помидорами и какой-то там мра.. мор…

– Моцареллой, – подсказал сыну, и он с оживлением закивал.

– Да, с ней! Она у нас есть?

– Конечно.

Кивнув на сыр, я взглянул на Диану. Она стояла неподалеку и наблюдала за нами. Такая притягательная, но одновременно далекая.

– Давай приготовим пиццу для твоей мамы, – сказал я уверенно, и мы с Матвеем принялись за дело.

– Это было очень вкусно и интересно! – сказала Ди в который раз, когда мы возвращались в наш отель.

Она выглядела воодушевленной, а наш сын, несмотря на поздний час и усталость, которую наверняка испытывал, оживленно скакал на одной ноге. Так, как будто не провел только что несколько часов на кухне. Наверняка гены.

– Я рад, что вам понравилось, – улыбнулся я.

Мне было так комфортно в компании Дианы и Матвея, что я даже припомнить не мог, когда в последний раз чувствовал себя настолько хорошо.

– Очень понравилось! И то, что ты с моим сыном был одной командой, и то, какой была пицца.

Диана смотрела на меня, и я испытывал такие чувства, которые рождали во мне совсем не пуританские желания.

Она сказала – с моим сыном, а он ведь был нашим общим. И я хотел донести это до Дианы, но не просто так, а прижимая ее к себе и говоря эту правду с прикосновением к ее полным губам.

– Извини… я сейчас, – сказал Ди, когда мы добрались до коридора отеля.

Она показала мне знаками, что пойдет с Матвеем к себе, я же кивнул и отвлекся на звонок.

– Олежа! Ты где?

Да какого хрена вообще Летти задавала мне этот вопрос?

– Я на работе, – как можно холоднее ответил я. – И очень занят.

Она замолчала, и я закатил глаза. Как донести до бывшей, что она мне на хрен не сдалась, я не знал, но всячески пытался это показать.

– Мне тут Света сказала кое-что, – проговорила Виолетта, и я инстинктивно напрягся.

Что за Света имелась ввиду, я понимал прекрасно. И тут же захотелось уволить свою секретаршу в очередной раз.

– Что тебе сказала Света? – равнодушным, насколько хватало моего терпения, переспросил в ответ

Летти замолчала. И это мне совсем не нравилось. Как будто ей нужно было время, чтобы найти верные слова. И она их все же нашла…