Карие глаза молодого человека недоуменно прищурились. Потом широко раскрылись в понимании и узнавании. Он был одет в ту же повседневную одежду, что и днем на лекции Лоры де Форс: слегка помятый пиджачный костюм из холстины с закатанными рукавами, из-под которых виднелись пальцы в пятнах чернил. Шляпу он снял, и пара непослушных кудрей упала на лоб. Из нагрудного кармана пиджака торчал уголок блокнота.

Нацепив на лицо легкую улыбку, Эди подошла к нему, намереваясь поздороваться.

– А вот и она, – просиял мистер Хадл. – Мисс Эдит Бонд, позвольте представить вам мистера Лоуренса Эверетта. Мистер Эверетт – репортер и собирается подготовить о нас небольшую заметку.

При виде открытого интереса во взгляде мистера Лоуренса Эверетта по шее Эди поползла краска, но она заставила себя взглянуть ему в глаза как можно более ледяным взглядом.

– Рада знакомству, мистер Эверетт.

Она выделила голосом слово «знакомство», и его губы дрогнули: он понял ее безмолвную просьбу.

– Прошу, – сказал он с легким поклоном, не отрывая взгляда от ее лица, – зовите меня Лоус.

От такой фамильярности Эди моргнула. Подобралась, ожидая, что он упомянет об их дневной встрече. Но вот прошла целая секунда. Потом вторая. А Лоус Эверетт только молча улыбался.

Мистер Хадл хлопнул в ладоши:

– Вот и прекрасно! Эди, покажи юному Лоусу, что у нас да как. Он, кстати, из «Жала Сакраменто». Замечательная газета.

Эди вздернула брови. Вообще-то нет, не замечательная. С тех пор как их труппа приехала в Сакраменто, Эди читала «Жало» достаточно, чтобы заметить, что карикатур на его страницах больше, чем текста, а редакторов скорее заботит повод позубоскалить на любую тему, а не предоставить достоверный репортаж.

Но объяснять все это мистеру Хадлу не имело никакого смысла. Он как охотничий пес вцеплялся в любой шанс оживить проседающие продажи билетов.

– Устрой ему несколько интервью с другими дамами, – продолжил мистер Хадл. – Было бы чудесно, не правда ли?

– Да, – произнес Лоус, сверкая глазами. – Мне уже не терпится побольше узнать о вашем… о вашем миленьком шоу.

Эди чуть распрямила плечи.

– О нашем миленьком шоу?!

– Будет тебе, Эди, – укорил мистер Хадл. – Не дуйся. Вот увидишь, юный Лоус устроит нам прекрасную рекламу. Правда, мой мальчик? – Мужчина подошел к Лоусу и приобнял его за плечи. – И уверяю вас, лучше Эди с экскурсией никто не справится. Ее сестра-близнец – одна из лучших наших медиумов. Обязательно дождитесь ее выступления! Вы растрогаетесь до слез, вот увидите!

Брови Лоуса еле заметно приподнялись, и он одарил Эди еще одним пронзительным взглядом:

– Сестра-близнец? Должно быть, это… удобно.

Мистер Хадл только фыркнул.

– Чудесно, чудесно. Пойду-ка предупрежу девочек, что вы скоро придете. И, молодой человек, подготовлю характеристики, которые обещал вам выдать. Эди, на пару слов.

Эди, раздраженно глянув на Лоуса, прошла с мистером Хадлом в другой конец фойе.

– Ну, милая, – тихо и неодобрительно произнес мистер Хадл. – Ты наверняка понимаешь, что я сейчас скажу.

Он проницательно взглянул на нее, и на его обычно добродушном лице вдруг проступила сталь. На одну безумную секунду Эди показалось: он все-таки узнал, что она ходила на лекцию Лоры де Форс. Не потому ли пожаловал журналист? Неужели он как-то выяснил, кто она такая, и выдал ее?

– Да, – продолжил мистер Хадл, без труда считав панику в ее глазах. – Это было немного слишком, не правда ли? Должен сказать, Эди, потом мы получили множество… жалоб. Не забывай, фермы и фруктовые сады кормят этот город.

Только через две долгие секунды Эди сообразила, о чем он говорит.

– Вы имеете в виду лекцию, которую я читала в среду? – медленно произнесла она. – Об угнетении фермерских жен, которые работают не меньше мужчин, но ничего за это не получают. Они не только собирают урожай, но еще должны…

– Да, да, – перебил ее мистер Хадл, нервно покосившись в сторону журналиста. – Согласись, довольно странно позволять… хм, духам осуждать доходы богатеев и при этом ожидать хвалебных статей, да?

Этот вопрос застал Эди врасплох. Она тоже оглянулась на журналиста.

– Вы хотите сказать, поскольку владелец газеты, где работает этот юноша, тоже занимается фермерством…

– Я просто предлагаю, – сказал мистер Хадл таким тоном, что стало ясно: это вовсе не просто предложение, – подыскать на сегодняшний вечер духа, чьи взгляды менее… радикальны.

– Менее радикальны, – повторила Эди.

– Именно, – ответил мистер Хадл, явно радуясь, что до нее начало доходить. – Как насчет Жанны д’Арк? Она всем нравится. Красивая речь о жертвенности как женской добродетели была бы очень кстати. Беспроигрышный вариант, согласись.

– Но, мистер Хадл…

– Вот и умница. Схожу-ка я за характеристиками. – Кивнув на мистера Лоуренса Эверетта, он добавил: – Присмотри за ним, ладно, дорогуша?

И, не дожидаясь ответа, засеменил прочь. Эди открыла рот, собираясь окликнуть его, и тут же закрыла и стиснула зубы, силясь удержаться от искушения. Мистер Хадл не был ни тираном, ни самодуром, но, когда речь заходила о продажах билетов, он бывал поразительно безжалостным. А сейчас только от его расположения зависело, будет ли им на что жить. Эди выдохнула сквозь зубы. Вот еще одна причина, почему им так нужна была роскошная премия Мэри Саттон. Чтобы ни один мужчина – даже такой учтивый с виду, как мистер Хадл, – не имел над ней власти.

– Что ж, – раздалось у нее за спиной.

Эди подскочила. Этот невоспитанный репортеришка подкрался к ней через все фойе, а она даже не заметила, и это раздражало: обычно она бдительно следила за тем, что происходит вокруг.

Она развернулась к нему лицом. И тут же об этом пожалела. В его карих глазах таилось какое-то понимание и озорство. У нее аж мурашки по рукам забегали.

К черту опасения, что Лоуренс Эверетт расскажет мистеру Хадлу, как она ходила на политическую лекцию. Этот юноша видел, как она спасалась от полицейского. Он журналист. Со связями. Он может разузнать о ней – и о Вайолет – то, что Эди предпочла бы оставить в тайне.

Он открыл рот, намереваясь заговорить, но Эди, покачав головой, устремилась к двери, ведущей за кулисы. Ей нужна была секундная передышка. Нужно было подумать.

– Прошу простить, – произнесла она на ходу, – мне следует сперва уладить некоторые…

– А вот и нет, – Лоус одним прыжком оказался перед ней, загораживая дорогу. – Теперь я знаю, где вас найти. Можете не пытаться сбежать снова.

Эди так и застыла.

– Вы мне угрожаете?

Он с размаха прижал руку к груди, изображая ужас:

– Угрожаю? Как вы могли такое подумать, мисс Бонд? Или Эди, верно? Можно звать вас Эди?

– Так называют меня друзья.

– Значит, Эдит. Пусть мы, возможно, и не друзья, однако несомненно знакомы.

Эди сощурилась, но промолчала.

– Послушайте. – Он поднял руки ладонями от себя, как бы говоря: «Я не желаю вам зла». – Буду с вами честен… мисс Бонд. Мне нужна история. И хорошая – способная убедить редактора, что он не зря повысил меня до репортера. И мне кажется, что вы-то мне с ней и поможете.

Эди склонила голову набок.

– Я уже согласилась устроить вам экскурсию. Чего еще вы хотите…

– Я хочу, – прервал ее Лоус, шагнув к ней и лукаво приподняв брови, – узнать настоящую историю. Думаю, вы хорошо меня поняли.

Эди скрестила руки на груди. Скептиков всегда видно издалека, и она не собиралась давать наглому юному репортеру повод оставить всех женщин труппы без средств к существованию, лишь бы напечатать статейку в третьесортной газете, куда завтра завернут рыбу.

– Я оплачу ваш труд, – добавил Лоус, приняв ее молчание за раздумье, – если вас волнует этот вопрос. – Он вынул из-под мышки стопку бумаги и пролистал, показав спрятанную меж листами хрустящую банкноту. Открыл чистую страницу и достал из кармана пиджака ручку. – Быть может, начнем с устройства сцены? Вам подобные обычно любят театральщину.

Эди изобразила на лице вежливую улыбку.

– С великим удовольствием. – У Лоуса загорелись глаза. – Что желаете осмотреть в первую очередь? Натянутые на сцене веревки или чан, где мы готовим эктоплазму?

Улыбка юноши погасла.

– Я попросил бы вас отнестись к моему предложению посерьезнее.

– И с чего бы это мне соглашаться?

– Ну… – Он бросил взгляд ей через плечо, туда, где до этого стоял мистер Хадл. Потом шагнул ближе и заговорил тихо: – Насколько я вижу, вы очень хотели бы сохранить в тайне правду о том, где были сегодня днем. И, мисс Бонд, я вовсе не возражаю. Если, конечно, вы согласитесь мне чуточку помочь.

– О чем вы, мистер Эверетт? – Пришел черед Эди с размаху подносить руку к груди. – Я совсем вас не понимаю. Я весь день провела в своем номере «Юнион-хотел».

– Вы же не собираетесь отрицать, что…

– Но я отрицаю.

На этот раз Эди сама шагнула ближе. Их носы оказались в паре сантиметров. С такого расстояния она различала древесный запах, который учуяла днем, но только теперь поняла, что́ это. Сандал. Было и еще кое-что – резкий маслянистый запах чернил.

С тех пор как она избрала стезю медиума, Эди кое-чему научилась. Например, читать людей. И у нее было предчувствие насчет этого юноши. Что он не собирается выдавать ее мистеру Хадлу. Быть может, всему виной его добрые глаза. Или тот его вопрос на углу улицы: все ли у нее в порядке? Как будто он искренне хотел помочь. В чем бы ни было дело, она решила идти ва-банк.

Лоуренс Эверетт открыл рот, собираясь заговорить, но смог выдавить только:

– Я… ну что ж.

Эди улыбнулась, стараясь скрыть облегченный вздох.

– Думаю, мистер Эверетт, мы друг друга поняли, – она отступила на шаг и украдкой позволила себе вдохнуть не пахнущего сандалом воздуха. – Я сообщу мистеру Хадлу, что вы, к сожалению, все-таки не сможете написать заметку. Думаю, он поймет, что стоит поручить это другому репортеру. Возможно, кому-нибудь более… – Она замолкла и медленно обвела взглядом его лицо. – Опытному.

С этими словами она развернулась к двери за кулисы. Но, не успела она повернуть ручку, ее окликнули:

– Вот еще что, мисс Бонд.

Эди неспешно обернулась, приподняв брови. И даже почти не опустила их при виде серебристого велосипеда под рукой Лоуса. До того она краем глаза приметила его, прислоненный к дверям фойе, но толком рассмотрела только сейчас. Он чуть-чуть отличался от одолженного Руби. Центральная перекладина, шедшая от руля, упиралась прямо в сиденье, вместо того чтобы изящно загибаться вниз, но соблазна это не умаляло. Глядя на велосипед, Эди почти ощущала, как в волосах свистит ветер, почти чувствовала вкус свободы, как вчера, когда крутила педали на полном ходу.

Должно быть, эта тяга к свободе отразилась на ее лице: Лоус склонил голову набок и хитро улыбнулся.

– Мисс Бонд, вы катаетесь?

Эди оторвала взгляд от велосипеда, скрестила руки на груди и нахмурилась.

– Если катаетесь, – продолжил он, так и вперившись в нее, – вам, наверно, стоит знать, что у меня есть строгое правило: я позволяю своим друзьям брать мой велосипед, когда они хотят.

Эди сощурилась:

– Мы не друзья.

Лоус развел руками.

– А это, мисс Бонд, уже вам решать.

Они еще секунду посверлили друг друга глазами. Эди как раз успела заметить в его карих глазах золотые искорки.

Потом он качнул руль, переднее колесо дернулось влево, и напряжение рассеялось.

– Не подскажете, где бы мне его разместить? Не хотелось бы, чтобы за время нашей экскурсии его умыкнули.