Цитаты из книг автора «Алла Полянская»

То, чего нельзя изменить, просто прими или забудь.

Все может изменить человеку, все может измениться, но не аппетит.

Стоп! Я совсем забыла. Эта старушка несколько дней назад умерла, одна из соседок собирала деньги на погребение – родственников у покойной не оказалось. Как я могла забыть, не знаю, но я забыла… Ну какая теперь уже разница, милейшая Тамила Афанасьевна прогулялась по доске жизни и упала туда, куда падают все, кто доходит до края, и от меня ее отличает только то, что она уже обрела некую определенность, а мой путь еще длится, и глаза у меня завязаны точно так же, как были завязаны у нее. Аминь. Запихнув всю одежду в стиральную машинку, я запустила стирку и полезла в душ. После дня, проведенного в чужом доме, после Папашиной берлоги, которая скорее свинарник, нужно вымыться. Сейчас бы, конечно, принять ванну, но время дорого, я хочу заняться компьютерами Папаши и уповаю на то, что они не защищены паролями. Правда, Папаша жил один и вряд ли стал бы паролиться от самого себя, слишком ленивый он был, принимая во внимание диван, утопающий в одноразовой посуде, и грязь в его берлоге. Нет. Ему было бы лениво всякий раз заниматься онанизмом со входом-выходом в комп, и он был слишком самоуверенный сукин сын, чтобы допустить мысль, что его кто-то вычислит и доберется до драгоценных компов. Хотя флешку он прятал, а значит, чего-то все-таки опасался. Завернувшись в халат, я иду на кухню – надо бы перекусить. Не то чтобы я переедаю, но, когда я нервничаю, я все время голодная. Но сейчас не голодная, а просто хочу чего-нибудь пожевать. Эта мысль посещала меня и раньше, но я всякий раз отгоняла ее, просто потому, что не хотела об этом думать, а сейчас вот подумала – и закрыла холодильник. Я не голодная. На самом деле мне достаточно просто обедать и не ложиться спать в два часа ночи, и тогда проблемы насчет чего-то пожевать

Отчего-то он это знал совершенно точно – может, потому, что у Петровича в груди две дырки от пуль, на его зеленой пижаме они заплыли темной кровью, и Петрович не мог выжить после таких ранений, никто бы не выжил. Что он хотел показать ему? Реутов помнит звонок и озадаченный голос Петровича в трубке, а Петровича озадачить могло немногое. И резкая боль в шее, почти в затылке, словно пчела ужалила, и мир померк.

всегда вот так провожала ее и крестила перед дорогой, а Тина изо всех сил сдерживалась, чтобы не поморщиться. Она не понимала этих вещей и не принимала всерьез, ее картина мира исключала сидящего в облаках бога, который присматривает за всеми, казнит, милует и посылает гражданам всякую фигню, чтобы те росли над собой и не расслаблялись. Но Елене Игоревне это было важно, Тина понимала и терпела – никакого вреда от ритуала нет, хочет человек это проделывать – что ж.

тку соли, чуток корицы и чайную ложку какао, и кофе бу

– И никогда не перестану. – Лена задумчиво посмотрела за окно. – Смерть не отменяет того, что человек сделал при жизни. Ничто не отменяет – ни старость, ни болезнь, ни смерть, потому что причинённое зло остаётся злом, и оттого, что причинивший это зло умер или состарился, оно не станет добром и не забудется.

Любой человек действует так, как ему предписывают ориентиры, привитые в детстве. Остальное он делает для себя сам, исходя из этих ориентиров.

зарабатывает, такая тетка альфонса или неудачника рядом не потерпит, она его просто уважать не будет, а нет уважения – нет секса, для нее это важно. Нет, ей нужен состоявшийся мужик, но не любой, а тот, кто будет ее понимать, и принимать – без желания что-то

окторам, но все в один голос заявляли: не надо операций, ему б