Питер. Конец осени

 
Город сер. Серый день и дождь.
Свет небес нагоняет дрожь.
К наводненью дрожит Нева,
туч качаются кружева.
Ветер дует осенний, злой
и над Мойкой, и над Невой,
он с залива нагнал воды.
Город замер и ждёт беды.
Дождь на крышах и мостовой,
словно ноет, шуршит листвой.
Зябко, зыбко, в ознобе бьёт
все деревья, срывая влёт
с них остатки былых одежд
и листы золотых надежд.
 

28 октября 2013 г.

Силуэт города

 
Профиль города в плотном тумане,
точно вырезан силуэт.
В небо врезался куполами,
сквозь туман добывая свет.
Город графики с позолотой,
не кричащей, а бытовой,
словно кольца иной хозяйки,
бытом занятой с головой.
Сквозь туман проступает контур,
шпили острые, как стилет,
разрезают тягучий воздух,
облакам обернувшись вслед.
И дворцы, подобно Атлантам,
низким небом накрыты вкось,
Ну, а Мойка, Нева, Фонтанка
промывают Земную ось.
В этом тонком графичном мире
где на зданиях небосвод,
как в любимой родной квартире,
сердце что-то всегда поёт.
 

6 января 2014 г.

Прогулка

 
Разгулялся ветер в городе без сна,
снова пахнет свежей корюшкой весна.
Этот запах, где б когда б ни жили мы,
вечно будет первым признаком весны.
По Неве плывут-плывут кусочки льда,
их в залив несёт весенняя вода,
светит солнце и, как облачко, луна:
не успела, видно, спрятаться она.
На гранитных тихих спусках у Невы
греют в солнце спины каменные львы,
умываются холодною водой
и любуются Фонтанкой и Невой.
Словно в зеркало глядятся купола,
лёд звенит как будто их колокола,
золотой кораблик по Неве плывёт,
словно шпиль Адмиралтейства колет лёд.
Акварелью красят реки и канал,
будто ярко разрисованный журнал,
отражения дворцов в воде дрожат,
на балу у ветра в вальсе закружат.
Разгулялся ветер в городе без сна,
снова пахнет свежей корюшкой весна.
 

11 марта 2014 г.

В Питере жара

 
Городу душно: совсем не привык
к южной жаре нежный северный город.
Ночью раскинули крылья мосты:
город как будто на части расколот.
Бронзой загара покрылся гранит,
сфинксы к Неве чуть поближе спустились,
львы моют лапы в прохладной воде,
видно, от солнца они утомились.
Вздыбился конь на горячей скале,
словно гранит ему плавит подковы,
он не покорен привычной узде,
коли копыта не чуют основы.
Солнце вдвойне, отразясь в куполах,
греет наш бронзово-каменный город.
Ливни грибные стучат по воде.
Город умытый особенно молод.
Питер не спит, но в ночной тишине
дремлют и львы, и усталые сфинксы.
Вон у Невы прикорнул «Эрмитаж»
древним Кощеем над золотом скифским.
Гордо раскинули крылья мосты,
в небо стремясь непокорной душою.
Снятся мостам предполётные сны,
как пролетают они над Невою.
Клодтовы кони лишь дремлют, не спят,
даже во сне они бредят свободой,
рвутся на волю с уздечек в полёт,
чтоб одолеть узы всякого рода.
Городу душно: совсем не привык
к южной жаре нежный северный город.
В город начинкой впекаемся мы,
прячась внутри, в его тесто, как в полог.
 

29—30 июля 2014 г.

Лужи на асфальте

 
На асфальте лужи, в лужах светит солнце,
бродят облака.
Под ногами лужи, лужи, как оконца.
Тень от рыбака.
Я бреду вдоль Мойки, впереди Исакий —
в лужах купола.
В небе их увидит далеко не всякий:
синь почти бела.
И в реке осенней ничего не видно:
высока вода.
Листьям на решётке грустно и обидно:
осень – их беда.
Ветер с моря дует, волны нагоняет,
и вода темна.
Отраженья в лужах чьи-то тайны знают,
факты, имена…
 

27—29 сентября 2014 г

«Город – чёрно-белое кино…»

 
Город – чёрно-белое кино,
где цветные только светофоры.
Цвет исчез, исчез уже давно,
разбросав вокруг тугие споры.
Споры эти по весне дадут
яркие и нежные росточки,
что бегом по улицам бегут,
из души стирая заморочки.
А пока на улице зима,
графика обманутых деревьев,
и душа – безмолвна и пуста —
тихо спит, уткнувшись в крыльев перья.
В воздухе весенний запах жив…
лишь чуть-чуть… как будто понарошку…
И капель тихонечко журчит,
умывая в подворотне кошку.
Душу запах этот бередит,
разгоняя сонные виденья,
но она пока что крепко спит,
начисто забыв о вдохновеньи.
Растекаясь лужами вокруг,
тает снег на тёмных тротуарах.
Тишину превозмогает стук
об асфальт сосулек – мокрых, старых.
В чёрно-белой тишине зимы
что-то просыпается внезапно
и, разбив сиреневые сны,
душу норовит слегка царапнуть.
 

29 января 2015 г.

Питерские соборы

 
Петропавловский, в небо врезаясь
наподобье готических кирх,
режет небо, нутром сознавая,
что привёл Петербург в этот мир.
В окруженьи забора из пушек,
очень крепко стоит на земле,
невысокий, но очень могучий
Пребраженский (нет краше, по мне).
Видно, к балу готовится Смольный:
в бальном платье, с прямою спиной.
Залюбуешься платьем невольно,
да и гордой его головой.
И сливается с небом Никольский,
а в канале не тонущий Спас —
леденец очень яркий и скользкий,
как московский гостинец для нас.
Лондон словно вложился в Исакий,
а Казанский из Рима зашёл.
И по-питерски выражен всякий —
будь то кирха, собор иль костёл.
 

23 февраля 2015 г.

«Птицами мосты взмыли над Невой…»

 
Птицами мосты взмыли над Невой,
разбросав свои крылья,
И черёмух дух, аромат густой
в воздухе повис пылью.
Свет от куполов разрядит туман
северной седой ночи.
В сумерках на них светит лишь луна,
но зато со всей мочи.
Скоро зацветёт фонарём сирень,
и каштан зажжёт свечи,
ландышами звёзд каждый новый день
будет укрывать плечи.
Светлой ночи дух всё перевернёт
и накроет нас шалью.
Не успев зайти, солнышко взойдёт
и поманит в путь далью.
 

16 мая 2015 г.

Призрак наводнения

 
Закрыта дамба, но вода
стремится в улицы, на волю,
и поднимается со дна
вся ярость тёмною волною.
Загнав Неву в гранитный плен,
мы сами выбирали долю,
и поднимаются с колен
Фонтанка с Мойкой и Невою.
Им вторит ветер штормовой,
холодный дождь им помогает:
снабжая ледяной водой,
людей из улиц вымывает.
Который день грозит бедой
нам штормовое наводненье.
На генном уровне порой
во сне приходят нам виденья.
В них скачет памятник на нас,
топча копытами проспекты,
водою заливает «Спас»,
мечты смывая и прожекты.
Во снах боимся мы воды
не меньше, чем огня порою.
И призрак сумрачный беды
навис над городом горою.
 

7 декабря 2015 г.

Город в лужах под ногами

 
Город в лужах под ногами.
Город-дубль. Питер 2.
Меряю его шагами,
с ним болтаю иногда.
Этот город как-то ближе,
он размыт, как акварель,
в нём дома немного ниже,
и уже почти апрель.
Город в лужах под ногами
весь изогнут, весь дрожит,
как Колбасова картинка,
возле ног твоих лежит.
Как забрать её с собою,
чтоб ни капли не пролить?
Вышить золотой иглою,
вдёрнув золотую нить?
Город в лужах под ногами
близкий и такой родной,
весь расплёсканный шагами,
город в капле дождевой.
 

5 марта 2016 г.

Начало весны

 
Город снова графичен, как старый чертёж.
Воздух смятою калькой его накрывает.
В каллиграфии Питер всё так же хорош,
письменами над реками город всплывает.
Тонкой кистью очерчены рек берега,
тушь впитали в себя прутья каждой решётки.
Кони Клодта с Фонтанки собрались в бега,
их движенья понятны, прекрасны и чётки.
Силуэт корабля в облаках проплывёт,
львы сыграют в футбол под «Зенитовским» флагом,
и грифоны в далёкий собрались в полёт…
Я лишь мимо пройду, не спеша, тихим шагом.
 

14 марта 2016 г.

Ледоход

 
Треснул лёд, и белёсые глыбы
то ли тонут, то ль дальше плывут.
Выплывают, как крупные рыбы,
образуя блестящий редут.
Чешуёю на утреннем солнце
под мостами Фонтанка блестит,
отражая, как будто в оконцах,
и решётки, и серый гранит.
Тень решёток висит кружевами,
под ногами прохожих лежит,
ветер в водах играет лучами
по утрам, когда солнце не спит.
 

22 марта 2016 г.

По водам

 
По высокой воде на просторы Невы
анфиладой из арок на Зимней канавке
выплываем в пространство петербургской весны…
Или лета? Неважно. Во время их схватки.
Затаивши дыханье, глядим сквозь туман,
видим в водах Невы куполов отраженье,
а потом в рукава, и плывём к островам,
там лишь парки и дачи по ходу по движенья.
Белой ночи предвестье. Темнее слегка
на обратном пути, но в вечерней подсветке
только ярче Нева и её берега,
по воде разбросали отсветов монетки.
По высокой воде, по просторам Невы,
мимо Летнего сада, как в клетке решётки,
по Фонтанке к причалу, минуя мосты,
силуэты которых так ярки и чётки.
 

26 мая 2016 г.

Ко Дню Рождения Питера

 
С утра поплакав над своим стареньем,
он улыбнулся сдержанно друзьям
и принимает нынче поздравленья,
а гости веселятся тут и там.
Его природе южные гулянья
не очень-то понятны: он суров,
но танцам в такт слегка качнулись зданья,
и выслушал он много добрых слов.
А вечером китайские салюты
раскрасят светлый белой ночи дым,
и станут улицы с проспектами приютом
его гостям душою молодым.
Пусть веселятся! Все его сомненья
для них лишь дымка, белой ночи свет.
Но у гостей есть собственные мненья…
Лишь в красоте его сомнений нет.
 

27 мая 2016 г.

Музыка белых ночей

 
Осколками стихов засыпанный асфальт,
и воздух, пахнущий обрывками мелодий…
Таков мой Петербург. Он твёрд, как сталь,
хоть рек своих глаза гранитами подводит.
Белой ночи закатно-рассветная тень,
лишь слегка разделившая дни плёнкой ночи,
фейерверком засыпала в город сирень.
Звёзд упавшие ландыши что-то пророчат.
Взмыли птицами ввысь разводные мосты,
на рыбалку собрались крикливые чайки,
даже тучи при виде такой красоты,
образуют над городом серые стайки.
Осколками стихов искрится рек вода,
подсвечена она зеркальным отраженьем,
в них золотом своим играют купола,
и чуть звенят каким-то птичьим пеньем.
 

7—9 июня 2016 г.

«Быть завтра ветру: над Невою…»

 
Быть завтра ветру: над Невою
горит малиновый закат.
Слегка ущербною луною
украшен праздничный парад.
Нева сегодня неспокойна:
рябит серебряной волной,
а с ней волнуюсь я невольно
и мерзну телом и душой.
Вот в небо рвутся кони Клодта,
львы греются игрою в мяч,
лишь только сфинксы знают что-то,
и шепчут небу: «Ты не плачь!»
Закрыты купола лесами,
не отразиться солнцу в них.
Без куполов должны мы сами
гореть огнём, чтоб ветер стих.
Быть завтра ветру над заливом,
быть может, даже будет шторм.
И штормовым звучит мотивом
гранит и мрамор разных форм.
 

11—12 сентября 2016 г.