26

Ты ликовала. Пять минут в моём присутствии, сказал доктор Ч. Ты была уверена, что твоё маленькое послание успешно расшифровали. Когда вы вошли, выражение лица твоей любви, увидевшего тебя с доктором Ч., подтвердило, что ты права. Он знает. Что ж, раз уж ты снова здесь, значит, всё идёт по плану.

Доктор Ч. поставил один стул перед стеклом – для тебя и один неподалёку – для себя. Ты села прямо напротив твоей души, твоё сердце скакало вверх-вниз, ты никак не могла сосредоточиться и вспомнить, как себя вести. В прошлый раз ты упала в обморок, потом вы вроде договорились, что ты его боишься и что эти встречи должны проходить всё спокойнее. Что было дальше?

– Привет, – сказал он, и доктор Ч. где-то за твоей спиной растворился в белизне больничных стен. Вы были одни. Никого больше не существовало.

– Привет, – прошептала ты.

– Прочитал твою записку. Рад, что у тебя всё хорошо.

Ты улыбнулась.

– Только береги себя. Будь осторожна.

Он взглянул на доктора Ч., но ты и так знала, про что он говорит.

– Хорошо, – сказала ты.

Интересно, это стекло можно разбить хоть чем-нибудь?

Он медленно скользил по тебе взглядом, заново запоминая каждую твою черту, которую он знал наизусть, мысленно касаясь волос, в которых появилось несколько седых, новой родинки на щеке, искусанных губ, вдыхая твоё присутствие. Он не знал, сможешь ли ты ещё прийти. Он мог больше никогда тебя не увидеть.

И под его взглядом в тебе умирала каждая клетка, делающая тебя слабой, и возрождалась новой, придающей тебе сил. Ещё не всё потеряно. Нельзя сдаваться. Никогда. Карие глаза, не прикрытые чёлкой, казались ещё темнее, чем раньше. Новая стрижка ему даже шла, если не принимать во внимание, почему она была сделана. Непривычно открытый, беззащитный лоб, который тебе больше всего на свете хотелось поцеловать. Руки, в которых ты забывала обо всём. Которые могут никогда больше не коснуться фортепианных клавиш. Руки убийцы.

Ты чувствовала радость от того, что вы рядом. И боль от того, что вы не вместе. Тебя словно тянуло на дно привязанным к шее огромным камнем, и он не мог протянуть тебе руку помощи. Он видел это.

– Пять минут прошли, – заявил доктор Ч.

Он был немного разочарован. Вы перекинулись всего парой слов, а потом просто пялились друг на друга. Сложно было сказать, о чём вы там думали.

– А переписка? – негромко напомнила ты, разбитая от того, что время истекло так быстро.

– Я помню, – ответил доктор Ч., отодвигая твой стул. – Вы можете идти, – улыбнулся он.

Сам он явно собирался ненадолго задержаться.

Ты посмотрела на свою любовь и кивнула. Ему, доктору Ч., своей крепнущей уверенности в том, что всё получится. Если не всё, то хоть что-нибудь.

Уже получается.

Правда.

Ты не очень поняла, можешь ли ты идти домой, или тебе нужно подождать в кабинете доктора Ч. Учитывая, что он остался, тебе хотелось об этом разузнать. Кабинет, однако, оказался закрыт, поэтому ты просто села на скамейку для посетителей, которой, кстати, раньше тут не было. Перед глазами всё ещё стоял образ твоего преступника, но ты должна была сосредоточиться. Ради него. Ты спокойно подождёшь доктора Ч., спокойно всё с ним обсудишь и потом уже спокойно поедешь домой. Ты способна держать себя в руках. Способна отстраниться от всего и не думать о том, кто заперт за стеклом в одиночестве и белизне.

Ты способна существовать отдельно от него и при этом мыслить здраво.

Ложь.

– Вы не ушли? – удивился доктор Ч., увидев тебя у своего кабинета.

Он собирался прочитать кое-что без свидетелей и не ожидал тебя увидеть.

– Я думал, вы поехали домой, – добавил он, пряча что-то за спину, но было уже поздно.

– Что это? Письмо? – радостно спросила ты, поднимаясь со скамейки.

Чёрт.

Доктор Ч. уже собирался соврать, но радость на твоём лице подсказала ему этого не делать.

– Да, – сказал он, открывая кабинет. – Да, я принёс вам его письмо. Как мы и договорились.

Вы зашли внутрь, и ты с нетерпением протянула руку. Тебе ужасно хотелось прочесть его зашифрованный ответ. А доктору Ч., судя по его лицу, ужасно хотелось сначала прочитать письмо самому. Но ему пришлось уступить.

– Присядьте, – вежливо сказал он, и ты села в уже ставшее привычным кресло и начала читать.

Никаких эмоций. Не смей.

Ты читала текст с каменным лицом; недавняя ты могла бы позавидовать выдержке тебя сегодняшней. Скрытое послание затерялось среди воздушных недосказанных слов. Ты дочитала до конца и посмотрела на доктора Ч.

Он сидел за своим столом и что-то изучал в ноутбуке. Ты наклонилась и положила письмо прямо перед ним.

– Что…

– Только не говорите, что не собирались его прочитать, – сказала ты.

Доктор Ч. понял, что отпираться бессмысленно. Особенно перед той, кто согласился приходить сюда, несмотря ни на что.

– Только в целях безопасности, – всё-таки ответил он.

– Разумеется, – легко согласилась ты.

Доктор Ч. недоверчиво посмотрел на тебя и всё-таки взял письмо в руки. В нём не было ничего откровенного или провокативного, кроме небольшого тайного послания, так что по итогу он нашёл его довольно скучным. Ты внимательно наблюдала за ним во время чтения, сохраняя на лице расслабленное выражение, но внутренне напрягшись.

И совершенно напрасно. Конечно, он ничего не заметил.

– Вы будете отвечать? – спросил он, кладя письмо на стол.

– Сейчас?

– Почему бы и нет, – улыбнулся он.

Ты потянулась к письму, но он поспешил накрыть его своей рукой, случайно задев твою. Боже. Вы, конечно, неплохо провели время на приёме в особняке, но максимум, который у вас был, – это его ладонь на твоей спине и то, как ты взяла его под руку, чтобы осадить доктора И. Ничего такого, но тебе стало неприятно. Тебе хотелось скинуть его руку, пусть даже это была и случайность. Однако, учитывая твои планы, с этого надо было начинать.

Что ж, так тому и быть.

Но доктор Ч. первым отнял руку, и тебе это принесло большое облегчение.

– Пусть останется у меня, – сказал он.

А вот это нехорошо.

– Зачем?

– Для архива, – снова сверкнула улыбка.

Ага, архива. Скорее для рукописи. Ладно.

Он достал чистую бумагу, но ты покачала головой.

– Я напишу дома.

– Почему?

Тебе нужно было время, чтобы тщательно продумать текст. И сделать всё внимательно и осторожно.

– Нужно всё обдумать, – ответила ты.

Правда.

– Хорошо.

– Пожалуй, мне пора, – сказала ты, поднимаясь. – Я принесу письмо… завтра?

Доктор Ч. тут же вскочил с кресла, как будто при секундном промедлении ты обвинила бы его в неуважении.

– Вы уверены, что добровольно хотите продолжать наши… встречи?

– Да, – усмехнулась ты. – Не похоже, чтобы вы держали меня в заложниках.

Он проводил тебя до двери, пытаясь скрыть довольную улыбку.

– Тогда да, завтра, – сказал он на прощание.

Когда за тобой закрылась дверь, он постоял, слушая твои лёгкие шаги по коридору, потом подошёл к окну и раздвинул две полоски жалюзи, смотря, как ты идёшь на автобусную остановку. Если бы кто-то из его бывших консультируемых посетителей заметил такое, его бы сочли маньяком и убежали прочь. Но он ничего не мог с собой поделать. Твоё внимание привлекло мельтешение в одном из окон. С такого расстояния ты не видела точно, но была уверена, что это он. Ты прищурилась и помахала ему рукой.

Доктор Ч. отпрянул от окна, словно его застали за чем-то неприличным. Задумался. Усмехнулся.

Ты точно была психопаткой.

27

Ты написала письмо, тщательно подбирая слова. Послание было спрятано и ожидало, когда его обнаружат. На следующий день ты приехала к доктору Ч. вовремя, чтобы не заставлять его нервничать, хотя тебе очень хотелось немного его помучать. Удержало тебя только то, что он ещё успеет нанервничаться и намучаться. Ты надела строгое чёрное платье ниже колена с белым накладным воротничком, ботинки без каблука. Не слишком развязно, но и не толстовка с джинсами.

Доктор Ч. встретил тебя не без радости и не без очередного нового костюма, на этот раз серо-черного, в мелкую клетку. И печально сообщил тебе замечательную новость:

– К сожалению, кофемашина сломалась.

Ты дала понять, что это не так уж страшно, и передала доктору Ч. письмо.

Без конверта.

Он долго смотрел на тебя, а ты на него, уверенная в своём шифре и вообще в себе, что в последнее время случалось не так уж часто. В конце концов доктор Ч. вздохнул, сел в своё гротескное кресло и начал читать. Ты забыла, что хотела изучать кабинет, его детали. Тебя интересовала только реакция доктора Ч., вернее, её отсутствие, и ты получила желаемое. Он снова не нашёл в письме ничего интересного. Знал бы он, что там скрыто! Тебе даже стало чуточку жаль его. Впрочем, это быстро прошло.

– Я передам его, – сказал доктор Ч., кладя письмо на стол и прижимая его пресс-папье.

– Надеюсь, – ответила ты.

Он неуверенно открыл блокнот, словно не знал, как начать ваш неофициальный «сеанс». Пролистал его. Страницы были исписаны аккуратным мелким почерком, часто встречалось подчёркивание, иногда знаки вопроса. Это всё, что ты смогла разглядеть со своего места.

– Вам нужно ещё что-нибудь? – спросил доктор Ч.

До этого он, за неимением кофе, поставил на столик рядом с тобой стакан воды и вазочку с засохшим печеньем. Ты боялась даже представить, сколько оно пролежало в его кабинете, прежде чем появился кто-то, кому можно его предложить. Кто-то вроде тебя.

– Да, – ответила ты. – Две вещи.

Доктор Ч. зачем-то поправил свой коричневый галстук и приготовился слушать. Он ещё ни разу не подарил тебе свою журнальную улыбочку. Это странно.

– Во-первых, мне было бы комфортнее, если бы вы сели сюда, – ты указала на кресло рядом с тобой. Ты не хотела, чтобы вас разделяла баррикада стола. Доктор Ч. послушно пересел.

– А во-вторых, мне хотелось бы ещё куда-нибудь сходить, – выпалила ты, чуть не зажмурившись. Ты долго думала, как облечь это в слова, но ничего выдающегося так и не подобрала.

– Правда? – спросил доктор Ч.

Почти.

– Думаю, да.

Он протянул руку к печенью, пытаясь скрыть нервозность. Взял одно и стал вертеть между пальцами. Ужасно раздражающе.

– Пожалуй, это было бы полезно, – сказал он.

– В пятницу, – заявила ты.

– О, вы уже проработали этот вопрос, – улыбнулся наконец психиатр. – Боюсь, там будет скучнее, чем в особняке.

В пятницу был день рождения какого-то профессора, который отмечать собирались в театральном зале.

– Если там обнаружится доктор И., скучно не будет, – усмехнулась ты.

При его упоминании доктор Ч. перестал улыбаться.

– Он в командировке.

– Жаль, – состроила ты печальную мину, – а то я уже соскучилась.

– Там будет шоколадный фонтан, – сказал доктор Ч. – Это подойдёт?

Ты искренне прыснула. Было странно, но забавно.

– Возможно.

Доктор Ч. аккуратно положил измученное печенье на салфетку.

– Если не передумаете, приходите в семь часов, – сказал он.

– Не передумаю. Дресс-код?

– Отсутствует, – усмехнулся он. – Но, полагаю, ничего необычного.

Для кого как.

Тебе нужно было ещё одно платье. Несколько, на самом-то деле. Ничего, потом ты продашь их или сдашь на благотворительность.

Или выбросишь.

– Хорошо, – сказала ты, чувствуя, что начинаешь стучать пяткой по полу.

Сейчас-то что? Ничего такого не происходит.

Однако в твоей голове происходило всё, в том числе и отчётливо рисовалась причина, по которой тебе захочется выбросить платье. Ты, как и доктор Ч. перед этим, взяла печенье и стала его грызть. На вкус оно оказалось лучше, чем на вид.

Вот бы так было со всем.

– Может, – спросил доктор Ч., – приступим к вопросам?

Ты кивнула, дожевала печенье и запила его водой. Вытерла руки салфеткой, поискала взглядом, куда её выкинуть, встала и шагнула к мусорной корзине около стола доктора Ч.

Усмехнулась, увидев в ней флакон одеколона. Господи, и за всё это время некому было сказать ему? Всем всё равно, или он ни с кем не общается настолько близко? Как бы то ни было, это был шажок. Один из многих, намеченных тобой. Ты только сейчас поняла, что сегодня доктор Ч. действительно не набрызгался отпугивателем нормальных людей. Ты бросила салфетку сверху флакона и села обратно в кресло.

Доктор Ч. уже успел дотянуться до своего блокнота и ручки.

– Если не считать самой большой лжи, – начал он, – вы часто лгали друг другу?

Ты подняла брови, оскорбившись до глубины души. Нет, он ни черта не понимает и никогда не поймёт.

– Никогда, – сказала ты.

– Неужели?

– Это было нашим условием.

– И вы ни разу его не нарушили?

– Нет.

Правда.

– А он? – чуть наклонился к вам доктор Ч.

– Нет.

Ложь.