Осман берёт вещи, а я просто топаю за ним шаг в шаг. Пока идём, осматриваюсь. По соседству с гостиной замечаю большую столовую, соединённую с кухней и дверь в комнату, вероятно спальня.

Винтовая, красиво украшенная лестница из гостиной ведёт на третий этаж, потому что, как я понимаю, мы сейчас находимся на втором. Довольно просторный коридор, везде небольшие столики на тонких ножках с вазами благоухающих цветов. Шесть дверей, но мы идём к самой последней, в конце длинного коридора.

Дверь открывается, и перед нами огромная спальня в персиковых тонах, здесь же ванная комната и большая гардеробная отдельно. Выход на балкон: сквозь тончайшие занавески просматривается голубая полоска моря, даже отсюда видимая мне.

Кровать настолько огромна, что можно полночи ползти навстречу друг к другу и в итоге разминуться. И что я переживаю? Ляжем по разным сторонам и даже не встретимся!

– Прости, я не знал, честно не знал, – говорит Осман, как только закрывается дверь.

– Я верю. – Вопрос в его глазах слишком явный. – У тебя удивление на лице было написано, такое не сыграешь.

– Дед, видимо, решил за меня конкретно взяться, плотно так. Даже в одну спальню нас поселил, несмотря ни на что, чтобы уже наверняка.

– Наверняка что? – смотрю непонимающим взглядом.

– Наверняка быть уверенным, что всё, как полагается и мы спим вместе. То есть наши отношения реальны.

– Надеюсь, проверять это никто не будет? Ночью не ворвутся? Или утром? Под балконом слушать не будут?

– Балкон. – Осман оглядывается, берёт меня за руку и заводит в ванную комнату, довольно просторную и широкую. – Вот тут можно говорить. Я понимаю, что всё… не совсем так, как мы договаривались, но подыграй мне, всего два дня.

– Нет проблем, – отвечаю уверенно.

– Точно?

– Ты кровать видел? – показываю на дверь. – Это же военный полигон, ни больше, ни меньше. Ползти не переползти, за ночь не доберёшься. Так что, извини, но мы вряд ли встретимся на этом олимпийском стадионе!

– Точно. – Он откровенно смеётся. – Отлично, а то я уже подумал, что у тебя сейчас истерика начнётся, такое лицо было. А теперь на выход, мадам, я в душ и на никях к брату.

– Я с тобой?

– Нет. Это в мечети, свидетели мужчины, делов-то минут пятнадцать, не больше. Всё быстро. Если бы я не успел, дед бы взял Ахмеда, но так как я уже здесь, присутствовать буду я.

Надо разобрать вещи. Гардеробная шикарна, и отпариватель имеется. Выкладываю свой чемодан, развешивая вещи, надо приготовить на всякий случай.

– Достань из чемодана брюки и чёрную рубашку, – крик сквозь звук воды.

Открываю и прямо сверху наблюдаю красную бархатную квадратную коробочку. Любопытство берёт верх, открываю: тонкое бриллиантовое колье, браслет и серьги в одном стиле. Невероятно красивое, искусная работа. Быстро захлопываю и кладу вниз под вещи, делая вид, что ничегошеньки не видела. Интересно, для кого это?

Брюки не помялись совершенно, а рубашка смята, будто на ней пятой точкой елозили. Отпариваю быстро, ему уже пора. Поднимаю голову и замираю с рубашкой, висящей на ладони.

Мама! Обалдеть!

Передо мной стоит Осман в одном набедренном полотенце. Голый торс притягивает взгляд независимо от моего желания, я просто не могу не смотреть!

Идеальное, потрясающее тело: косые мышцы на животе и чётко очерченные кубики пресса, рельефные мышцы груди и шеи. Медленно веду взглядом от пупка вверх, не пропуская ни сантиметра, пока не встречаюсь с ним взглядом.

– Варь, ты покраснела, – лукаво улыбается, а я сглатываю, по-моему, очень даже громко. – Ты что, мужчину в полотенце не видела?

– Видела, – протягиваю ему рубашку, – давно, – уже тихо себе под нос.

– Насколько давно? – Чёрт, услышал.

– Тебя эта информация не касается, – отворачиваюсь, разбирая вещи и раскладывая на полках в гардеробной.

– И всё-таки, Варь? – Вот же неугомонный, сказала на свою голову.

– Осман Дамирович, закроем эту тему.

– Понял, злишься, да? – так и стою в гардеробной, а он одевается в спальне. Я уже на голый торс посмотрела, на его голую задницу смотреть не желаю. Поэтому жду, когда оденется. – Выходи, голые части тела закрыты. Тебе ничего не угрожает.

С осторожностью выхожу из своего временного укрытия, с удовольствием заключая, что мужчина передо мной не голый.

Тут же в нос бьёт аромат его парфюма: терпкий, но невероятно приятный и насыщенный, он ему подходит, несомненно, вносит нотку изысканности в его идеальный образ.

– Поеду с дедом, мужчины все уехали. Вот ключи от машины, – указывает на столик у двери, – и карта, безлимитная, покупай всё, что необходимо, не стесняйся и не ограничивай себя. За тобой зайдёт Сафина, расскажет, что нужно делать и куда ехать. И пожалуйста, очень прошу, – подходит, поправляя мои очки, – купи линзы, нормальные, договорились?

– Как скажете, Осман Дамирович! Слушаюсь и повинуюсь, – складываю ладошки вместе, преклоняя голову.

– Варвара! – недовольно смотрит, брови сходятся на переносице. – Когда злюсь я, буду называть тебя полным именем. Постараюсь вернуться до семи, зайду за тобой на ужин.

Уходит. И только сейчас ощущаю в комнате послевкусие его парфюма – отчётливый запах апельсина, настолько реальный, что кажется, у меня перед носом им водят. Шикарный!

Стою в душе под освежающими струями прохладной воды. Несомненно, потрясающе смыть с себя события суток в машине, кажется, даже настроение улучшается от свежести тела.

Перебираю свой скромный гардероб, вещей немного: пара сарафанов, приличных, шорты и футболки, и пижамка, слишком открытая, как мне кажется, для нахождения с Османом в одной кровати. Хотя, если правильно поняла, я не в его вкусе, и как на женщину Осман на меня не смотрит.

Ещё раз бросаю взгляд на постельный полигон и убеждаюсь – точно не найдём на нём друг друга. Лягу на краешке, и мы вполне мирно проживём в этой комнате два дня.

Выхожу на балкон и замираю. Красота. Перед домом, внизу, ярко-зелёная подстриженная под линейку лужайка, профессиональный ландшафтный дизайн всей территории, большая греческая беседка, в которой на треноге возвышается большой телескоп, освещение повсюду. Слева вижу широкую дорожку, которая, по-видимому, спускается прямиком к морю. Удивилась бы, если не увидела бы здесь отдельного спуска для хозяев.

И море… передо мной синее, необъятное море. Морской запах до одури проносится по всем рецепторам, бьёт свежестью и прохладой. Появляется желание тут же выйти из дома и бежать, пока не коснёшься босыми ступнями желанной морской воды. Только сейчас понимаю, что все эти ароматы в магазинах типа «морской бриз» полная ерунда.

Море пахнет не так – море пахнет свободой!

Моя мечта – вот она, только руку протяни. Но Осман мне обещал накупаться до чёртиков, значит, своё обещание выполнит.

Слышу стук в дверь и покидаю балкон с видом на манящий горизонт синевы.

– Войдите!

Входит жгучая брюнетка. Красивая, с большой грудью и стройными ногами. Милое лицо, пухлые губы и чёрные, как ночь глаза. Несомненно, есть сходство с Османом. Понимаю – это Сафина.

– Привет, я сестра Османа Сафина. Можно просто Фи, – протягивает ладошку в знак приветствия.

– Фи? – удивляюсь, странное прозвище.

– Ой, – машет рукой, – в детстве соседский мальчик плохо выговаривал моё имя, сократив до Фи. Так и приклеилось, со временем так стали называть даже домашние.

– Фи-и-и… Красиво, мягко, нежно, прям по-девичьи.

Она заливисто смеётся.

– У тебя красиво звучит, а я долгое время обижалась, пока не привыкла. Я знаю, ты Варя, в курсе ваших с Османом… «отношений», так сказать. Если что, помогу, например, в общении с родственниками. – Она осматривается. – Когда я узнала, что вас в одну спальню поселили, удивилась. Но дед взялся за внука конкретно, плотно так, даже нарушил собственные правила. Так что будь начеку, дед будет следить, как цербер и, если почует подвох… – Фи покачала головой. – Нам всем достанется.

Я нервно сглатываю. Ещё пару часов назад поняла, что всё в этой семье и в этом доме делается и исполняется безоговорочно, если сказал Мурад Абдулхамидович, и опасения Фи не беспочвенны. Она-то деда всю свою жизнь знает, а вот мне только предстоит прощупать настроение всех родственников.

– Варя, отомри, ты бы своё лицо видела! – улыбается. – Просто нужно быть осмотрительными и осторожными. Осман насчёт Ахмеда предупредил?

– Да. Указания дал, постараюсь вообще с ним не пересекаться.

– Не получится, этот проныра везде свой нос засунет, в каждую дырку. И жена у него такая же, поверь. Так что их сторонись, не демонстративно, конечно, но всё же. А теперь, нам нужно в город. В салоне я оставила для тебя семь платьев, нужно померять и выбрать. Свадьба прогремит на весь город, гостей много, женщин тоже, так что нужно успеть с нарядами, пока хоть что-то осталось. И всё остальное подберём там же. Только вот все разъехались…

– Поехали, – хватаю со столика ключи и карту, – только дорогу будешь показывать. Местность для меня незнакомая, а ты здесь всю жизнь живёшь.

Но Фи не двигается с места, смотрит на меня удивлённо.

– На машине Османа? – произносит почти шёпотом. – А он разрешил? – уточняет.

– Да, ключи оставил, сказал, можем ехать.

– Хм, впервые вижу, что он женщине разрешил сесть за руль своего гелика. Ну ладно, разрешил, значит, поехали.

Выезжаем за территорию на длинную, широкую трассу, с одной стороны реликтовый лесом, с другой – синяя гладь моря вдалеке. Я думаю, жить здесь невероятно приятно.

– Осман так и не отдохнул с дороги, – первой нарушает тишину Фи, – на ужине будет засыпать.

– Он спал всю ночь, за рулём была я, утром поменялись. Так что сон оба перебили. На ужине будет что-то особенное?

– Нет, обычный семейный ужин и представление тебя родне. С дедом ты познакомилась, с Ахмедом тоже. Остались его жена и сын, дочь живёт в Питере, не приедет, две недели назад родила второго ребёнка. Ещё мой муж Амир и сын Эдем, ему четыре, они сейчас у свекрови. В доме деда только близкая родня, остальные по отелям и гостиницам, или у родственников.

– А Адиль? – Самого-то жениха я ещё не видела, а завтра свадьба.

– Останется сегодня в городе, познакомишься завтра.

Молчим минут пятнадцать, думая о своём, лишь иногда Фи говорит, куда ехать.

– Варя, – начинает издалека, – Осман рассказывал тебе о Камилле?