Цитаты из книг автора «Алессандро Барикко»

Ты бесконечен, и бесконечна та музыка, которую ты можешь извлекать

И они долго так продолжали – моя труба и его рояль, в последний раз, – они говорили то, что не выразить словами.

Я могу годами жить на этом корабле, но море никогда ничего мне не скажет. Сейчас я сойду, поживу на земле несколько лет, стану обычным человеком, потом однажды отправлюсь куда-нибудь на побережье, подниму взгляд на море, и тогда я услышу, как оно кричит

Черт побери, жизнь – необъятна, понимаете вы это? Необъятна“

это напоминало каскад жемчужин, падающих на мрамор

Он не играл – он скользил по клавишам. Это было подобно тому, как шелковое белье скользит по женскому телу, и оно танцевало под его пальцами.

она лилась из этого черного пианино, и звуки эти шли из иного мира. Там было все: вся музыка всей земли одновременно

и там он научился, слегка касаясь клавиш, ласково гладить ноты: этажом выше занимались любовью, и шум был никому не нужен. Нужна была такая музыка, которая скользила бы по занавескам и под кроватями, никому не мешая. И он играл такую музыку.

В особое замешательство люди впадали, ежедневно наблюдая за поколением детей: те, похоже, пали жертвой необъяснимого генетического сбоя, из-за которого вид, вместо того чтобы совершенствоваться, со всей очевидностью обращается вспять, подвергаясь таинственной инволюции. Неспособные сконцентрироваться, хватающиеся безо всякого толку то за одно, то за другое дело, намертво прилипшие к какому-нибудь компьютеру, они блуждали по миру, скользя по поверхности вещей, не ставя перед собой какой-либо определенной цели, разве что свести к минимуму вероятность страдания.

Лет десять тому назад я написал книгу под названием «Варвары». В те времена многие из обычных, нормальных людей и почти все люди образованные оказывались лицом к лицу с тревожной тенденцией, смириться с которой не могли: самые возвышенные, прекрасные, полные смысла действия, за века доведенные человечеством до совершенства, на глазах теряют все, что было в них ценного, ускользают, становясь небрежными и упрощенными. Шла ли речь о еде, учебе, развлечениях, путешествиях или сексе, все равно: люди, казалось, разучились делать все это красиво, с должным вниманием и разумной заботой, так, как делали их отцы.