Ярих прыгнул на Уханчика, на ходу схватил за шкирку домового и кинулся следом, пытаясь на лету преодолеть несколько метров, разделявшие его и девочку. Уханчик, чтобы падать быстрее, помогал крыльями и, изловчившись, поднырнул под Лиарну. Она упала на Яриха.

– Вот видишь, не зря мы трениро.., – и он едва не подскочил от боли в спине.

– Держись! – кричал вцепившийся в него всеми лапами Велиофант.

Мир под ними вертелся. Это, не выдержав толчка, потерял равновесие Уханчик. Он отчаянно махал крыльями, но не хватало высоты, которая позволила бы ему выровняться. Они приближались к долине ядовито-зеленого тумана. Ярих, чтобы не слететь, ухватился за рожки. В него, в вою очередь вцепилась Лиарна и вкогтился Велиофант. Никто из них в этот момент не заметил, что неоновые цвета зыби сменились лазурной синевой воды.

С трудом Уханчику удалось замедлить скорость и собрать крылья перед падением. Боком, по широкой дуге, подняв тучу брызг, они вошли в воду.

Ярих умел плавать, но в первый момент был оглушен, застыл с открытыми глазами, увидел медленно опускавшуюся вниз, в ставшем внезапно очень пышном платье Лиарну и очнулся. Ухватив за подол, он потащил ее вверх. К счастью, перевернутого Уханчика, словно поплавок болтало на волнах неподалеку, поэтому подтащить к нему Лиарну и закинуть на его брюшко оказалось делом хоть и сложным, но посильным. Повиснув, держась за край, чтобы отдышаться, он увидел, как Лиарна дернулась, закашлялась и задышала. Ярих огляделся, ища глазами Велиофанта.

– Кошки умеют плавать, кошки умеют плавать,– твердил, домовой, словно заклинание, подплывая.

Ярих поймал его за мокрые лапы и затащил на Уханчика.

– Почему именно кошки, – губы Лиарны дрожали, мокрыми руками она пыталась вытереть мокрое лицо, – Почему кошки, ты же домовой?

– Кошки умеют плавать, – повторил Велиофант, – А насчет домовых я не уверен.

– Где Харн Орн? – растерянно огляделся Ярих.

– Это точно не зыбь, – глядя в голубое безоблачное небо, констатировал Велиофант.

– Смотрите, – указала рукой Лиарна.

Над горизонтом появился на несколько мгновений силуэт горготана шагающего в клубах желтого дыма, а затем растаял, словно раздуваемый ветром дым.

– Это как это?

Дети, не сговариваясь, посмотрели на Велиофанта.

Домовой пожал мокрыми плечами.

– Наверное, мы бы разбились, упав в зыбь в своем мире. Поэтому мы здесь. Только вот почему, где и как? Скорее всего, это мир людей. Это он разграничен с волшебным.

– А мы попадем обратно? – все еще глядя в сторону исчезнувшего горготана спросил Ярих.

– Раз смогли выпасть, сможем и впасть, – авторитетно заявила Лиарна, выжимая подол платья.

– Поберегись!

Мимо, на скорости, о существовании которой они ранее не подозревали, пронесся кто-то и резко завернув, окатил их брызгами.

Остановился и завопил:

– У нас ГО-О-СТИ! – и встал на своем суденышке, широко расставив ноги, глядя на них с торжествующей улыбкой, явно говорящей, – Я. Это я их нашел!

Впрочем, и его вид казался свалившейся с неба компании не менее интересным. Судя по возрасту, он был дедушкой. Но факт этот не соответствовал привычному значению слова. Начиная с отсутствия одежды, за крошечным исключением и заканчивая видом бывалого лихача и важностью богатыря, не смотря на тощее тело, апогеем которого был победно, аккуратным шариком торчавший живот.

Ярих толкнул локтем Велиофанта и кивнул на голову, выглядывающую из воды, рядом с суденышком незнакомца, похожего на половинку скорлупы от огромного ореха.

Велиофант покосился на торчавшую из воды голову и спросил старика:

– У вас есть суша?

– А как же! Острова!

И уже через несколько минут они неслись, рассекая водную гладь на буксире у островитянина, того самого, что углядел в воде Ярих. Они подцепились, используя вместо веревки крепкую, хоть и немного скользкую водоросль. Лиарна первая разглядела у плавающего в воде незнакомца рыбий хвост. Велиофант, в отличие от детей, отнесся к этому совершенно спокойно.

– Большинство народов считают перлов вымыслом, – он почесал мокрую голову, – Так же, думаю, как и государства на горготанах.

– Это, что, получается, – растерялся Ярих, – Мы для них как бы тоже, не существуем?

– Ну, вроде как да. Мы – из мифа! – согласился Велиофант.

Остров приближался и его обитатели смотрели на гостей с огромным, причем обоюдным интересом.

– Они почти голые! – кажется, эта картина потрясла Лиарну даже более, чем их фееричное падение.

– Я бы тоже разделся, – ощущать мокрую куртку на теле было неприятно, но увидев выражение лица Лиарны, Ярих поспешил добавить, – Обсушиться!

Лиарна горделиво подняла голову. В своем хотя и мокром, но нарядном платье и дорогих украшениях она казалась еще более принцессой. Да и для загорелых до бронзы островитян белокожая, беловолосая девочка была чудом, ниспосланным Богами. Таким, что на домового вначале вообще никто не обратил внимание. И лишь потом он был провозглашен чудом номер два. Ярих был рад затеряться на их фоне.

Пока Лиарна наслаждалась почестями, а Велиофант отбивался от желающих его потискать, Ярих разложил на берегу одежду и плескался в море с другими ребятами. Потом на берегу дети, перебивая друг друга, рассказывали ему о своей жизни.

Островитяне. Так называли они себя, и чем больше узнавал о них Ярих, тем больше ему здесь нравилось. Борода был бы в восторге, думал он. Это была самая большая свобода, которую можно было только представить.

Семь больших островов. Множество островков мелких. Большие отмели и торчащие из воды скалы.

– У вас что, совсем нет врагов? – этот вопрос мучил Яриха с тех пор, как он увидел, насколько беспечно живут эти люди.

Старик, который подсел в круг мальчишек, покачал головой. Он был очень стар, почти высох, а глаза смеялись, и лицо от этого смеха покрывалось темными и почему-то красивыми морщинами.

– Ну, как это нет. Захватчики приплывают сюда регулярно, на своих больших кораблях.

– Их сдерживает мелководье?

– Точно! Мы сами, – улыбнулся старик, – Сделали вокруг наших островов насыпи из камней. Ни один корабли не пройдет. А лодки у них тоже большие и неповоротливые.

– Они вас грабят?

– А у нас брать нечего! – старик снисходительно усмехнулся. – Ночи теплые, живем в шалашах, едим руками. Рыбу да орехи. Плоды, корешки. Вода в роднике. Вот, – он протянул мальчику что-то по виду похожее на камень с завитыми прожилками. – Ешь, не раздумывай. Сытно.

Ярих откусил маленький кусочек и изумился.

– Сладко!

– И в воде поймать нас они не могут, – продолжил дед, – Куда имя.

Ребятня продолжала плескаться в воде. На поверхности то и дело мелькали головы, руки, ноги, хвосты.

– Так мне не показалось?

– Чего не показалось?

– Рыбий хвост.

– А, тут полно рыбы.

– У человека!

– Перлов тоже полно. Они вообще, милые ребята, помогают. У нас ведь этот, как его – пособничество, они нам рыбу, мы им орехи. Да и отмель вместе строили.

Старик задремал, пригревшись на солнышке. Когда он проснулся, движимый желанием рассказать еще одну историю, Яриха рядом не было.

– И все имя бежать, бежать. Не сидится на месте…

– Пшш, пшш!

Ярих оглядывался, пытаясь понять, откуда звук.

– Пшш-Ш! – прозвучало отчаяннее, – Ты глухой что ли? Сколько можно звать!

Ярих огляделся по сторонам, и увидел выглядывавшую из-за соседнего камня рыжую морду. Подошел. Никогда еще не видел он Велиофанта таким взъерошенным.

– Никакого уважения, – пожаловался домовой – Ни к статусу, ни к возрасту. Дикари.

– И мне тоже, – признался Ярих, – С тех пор как увидел тебя, жутко хочется погладить.

– А, валяй!

Домовой подставил голову с гордым, но обреченным видом.

– Все одно. Хуже не будет.

Ярих с такой нежностью проводил руками по голове, спине домового, что тот, неожиданно для себя, заурчал. Спохватился, и сплюнул с досады.

– Добровольно они нас не выпустят. Мы – новое развлечение, глоток свежей воды, сорт новой рыбы…

– Ну, допустим, лодка – Уханчик, у нас есть, с перлом можно договориться. До отмели они плавать не боятся. А потом куда?

– Ярих, милый, куда угодно! – домовой демонстративно приложил к глазам длинный пушистый хвост. – Встречаемся здесь, на рассвете. Предупреди Лиарну. И крадучись, на пузе, домовой пополз в глубину острова искать Уханчика.

Стихия бушевала. Волны не накатывали одна на другую, а хлестали хаотично, сразу во всех направлениях. Вода словно потеряла силу притяжения и, оставаясь на палубе, капитан Трэш рисковал захлебнуться. Он вцепился в штурвал так, что побелели пальцы, но не замечал урагана. Он искал то, что могло по силе и глубине заглушить страсти внутри него.

– Вот я, здесь, возьми меня, беззубая старуха! Он подумал о том, как просто сейчас взять и разжать пальцы.

– Всему свое время, красавчик.

Капитан почувствовал прикосновение теплых рук на плечах. И прямо перед ним появилась женщина. Яркая, живая. Ветер путался в ее длинных черных кудрях. Горящие глаза ее, красные губы, поднимающаяся от глубокого дыхания грудь, все в ней говорило о волнующей и многообещающей страсти. Она в пламени? Она пламя? Или у него рябит в глазах? На лбу выступили капельки пота.

Для нее же не существовало ни уходящей из-под ног палубы, ни сбивающих с ног волн. Она была стихией сама по себе. Кончиком своих волос она нежно провела по его губам.

– Ты жаждешь попасть в мои жаркие объятия?

Губы Капитана внезапно пересохли и отказывались слушаться.

– Да.

– Что ж, красавчик, это мгновение наступит, когда-нибудь, но не сейчас. И хватит уже выдумывать про беззубую. Да, я стара как мир, но я же не старею. Она кокетливо повела плечиком и исчезла.

Буря стихла внезапно. Корабль все еще качало на волнах, но уже не швыряло из стороны в сторону. И тут Трэш понял, что ему не показалось. Он едва не разбился. «Чайку» несло к скалам, огромным и неприступным, еще бы несколько минут – и ко дну. Но. Его спасла сама смерть!?

Трэш огляделся, вокруг корабля волны качали обломки. Надо спустить шлюпку на воду. Вдруг там кто-то выжил?

Трэш поплыл по уже успокаивающемуся, но порой нервно вздрагивавшему океану. Лавируя среди кусков дерева, в которых угадывались обломки мачты, части обшивки, палуба. Несколько бочек качались на волнах вместе с мусором, перемешиваясь, как узоры в детском калейдоскопе. Так вот за кем приходила зубастая, и ведь не слабый собрала урожай. По обломкам он пытался угадать, насколько большим был корабль. Сколько народу могло быть на его борту? Воображение рисовало их на дне, вместе с кораблем и эти скалы показались ему настолько зловещими, что захотелось оказаться как можно дальше. Он развернул лодку и увидел…

Это было последнее, что согласен был вынести рассудок. После того как лихорадка унесла всю его команду, не тронув только его, после того как сам он искал смерти и выжил, прямо сейчас захотелось выцарапать себе глаза. Глухой стон вырвался из груди, он набрал в легкие воздух и приготовился заорать так, чтоб услышали небеса, так, чтобы снять ухмылку с губ чернявой. Зачем она оставила его и забрала их и, как нежно лежали они, головка к головке, черноволосый мальчик и нежная, словно цветок, девочка. И, прежде, чем с губ сорвался звук, то, что он принял за шапку, открыло глаза и произнесло:

– Тихо ты, разбудишь.

Это оказался кот. Трэш начал думать, что и смерть не была галлюцинацией.

Глаза кота сверкнули.

– Чего смотришь? Куртку снимай и кафтан.

Еще ничего не соображая, Трэш стянул с себя одежду.

– Укрывай.

Он накинул вещи на детей.

– Ну, буксируй. Кот кинул ему конец даже не веревки, водоросли. Другой был привязан к их странной лодке, похожей на перевернутого гигантского жука.

– Что глядишь, как на приведения, все мы тут живые, – проворчал кот.

Трэш окинул взглядом свой корабль. Плачевное после шторма зрелище. Но, как только он переступил палубу с детьми на руках, жизнь вернулась.

Сон под пуховым одеялом в окружении подушек и грелок шел на пользу – щеки детей розовели.

Велиофант лежал рядом. Увидев, как бледнеет капитан при звуках его голоса, он решил изображать из себя обычного домашнего кота. Он делал вид, что спит, но все же успел, как следует оглядеться и оценить мрачную роскошь капитанской каюты.

С пышущим паром чайником в каюту вошел капитан, насыпал в кружку траву и размешал.

– На, кот, рыбу, – проговорил он, скинув со стола кусок рыбины.

Велиофант лениво приоткрыл зажмуренные глаза:

– Я не ем с пола.

Медленно потянувшись, он спрыгнул с кровати и заскочил в темное резное кресло, оббитое бархатом.

– Хороший вкус, – он потерся о подлокотник и, встав на задние лапы, оглядел письменные принадлежности капитана. Макнул перо в чернильницу и на листе бумаги излишне витиевато написал: «Я, Велиофант. И я не ем сырую рыбу».

Капитан уставился на листок, он был явно сбит с толку и пока не решил, что удивительнее – то, что кот пишет, или то, что он разговаривает.

Велиофант словно прочитал его мысли и поспешил добавить:

– Я не кот, а домовой. Да и многие существа в мире не являются людьми, хотя и очень похожи.

Капитан не спорил. Он видел многое. А каллиграфия нового знакомого вызывала столько уважения, что он не стал прогонять его из своего кресла.

– Как долго вы были в море?

– Сутки. Днем нас чуть не изжарило солнце, ночью едва не погубил шторм. Дети продрогли и перепугались. Уснули под утро, когда все закончилось.

– Как угораздило леди очутиться в море в такой, – капитан помедлил, подбирая слово, – Замысловатой компании.

Велиофант посмотрел в глаза собеседнику и ответил честно:

– Ты не поверишь.

У домового был прекрасный слух, но он не слышал ничего, кроме шебуршания Уханчика под палубой.

– Кроме нас на корабле никого нет, да?

– Точно.

– Разве можно управлять такой махиной в одиночку?

– Можно попробовать. Я, ведь, – признался Трэш, – до того, как вас увидел, корабль на скалы вел.

– А теперь?

– Пришвартуюсь в ближайшем порту, продам все.

– И?

– Вы будете на берегу и спасены.

– А ты?

– Болезнь забрала мою команду. Нет денег нанять новую. И, цели…

– Есть. И цель и деньги. – Велиофант разглядывал когти, а потом поднял голову и взглянул в глаза Трэша так, будто мог увидеть мозги. – Ты смелый, вернее безрассудный, но это хорошо в нашем деле. И, я уже понял, ты не сможешь отказать леди в помощи.

Глаза капитана стали живее. Он впервые усмехнулся.

– Сам себе удивляюсь. Мне и коту вдруг отказать сложно, – излил он сарказм, потом встал, надел шляпу и откланялся, – С удовольствием послушаю твою историю, но сейчас пора идти, пока мы не врезались во что-нибудь или не сели на мель. Скверное здесь местечко, Велиофант.

Дыхание детей было спокойным, размеренным, шаги капитана на палубе стремительны, в окно заглядывал бирюзовый кусочек неба, что напомнил Велиофанту глаза очень симпатичной барышни его вида. Он вспомнил ее белую шерстку, зажмурился от удовольствия и, не заметил, как задремал.

Проснулся вместе с детьми только на следующее утро.

– Где Уханчик? – соскочил с кровати Ярих.

– Все в порядке с ним. Лазит себе внизу. Жует что-то так, что даже здесь слышно.

Лиарна с сожалением оглядела поблекшее платье, потрогала руками украшения, прическу, посмотрела в окошко.

– Мы где?

– На корабле.

Ярих вышел на палубу и, подставив лицо свежему ветру, зажмурился от света. Ветер гудел, и Ярих вдруг подумал, что он может запутаться, так много здесь было канатов. Все, на что натыкался взгляд, было привязано и закреплено. Снасти, раскачиваясь, жалобно скрипели, а сам корабль с парусами напоминал летящую над волнами птицу.

За ним вышла Лиарна. Кутаясь в снятый с кровати плед, она не разделяла восторгов Яриха.

Капитан стоял за штурвалом. Рядом с ним стояло ввинченное в палубу кресло с кожаным сиденьем и деревянными подлокотниками.

– Позволите?

Велиофант решил проявить учтивость.

– А, пожалуйста, все равно у меня уже весь костюм в шерсти.

– С этим ничего не поделать, – запрыгнул в кресло Велиофант, – Только смириться.

Сделав вид, что дремлет, Велиофант снова удивлялся, разглядывая капитана. Ведь, не знай он, что это уважаемый человек, капитан, то принял бы его за разбойника: во-первых, эта небрежная манера одеваться и расстегивать на груди больше пуговиц, чем позволяют приличия; длинные, ниже плеч почти черные волосы, стянутые в хвост резинкой – во-вторых, и в-третьих, что-то звериное в манере двигаться, в тяжелом из-под густых бровей взгляде, в ухмылке. От больного старика, каким он показался Велиофанту впервые, ничего не осталось. Велиофант не стал откладывать разговор и посвятил капитана в свой план, где тому отводилась роль первопроходца, открывателя новых миров и вообще, героя.

Трэш разочарованно отвернулся.

– И почему я решил, что ты что-то дельное предложишь?

Домовой картинно закатил глаза, давая понять всему окружающему, что имеет дело с глупцом и заговорил медленно, растягивая каждое слово:

– Заплачу задаток, и поплывем в края, о существовании которых ты даже не догадываешься. Тогда посмотрим. Только команду набираем вместе. У меня рядом с негодяями волосы на загривке дыбом встают. – Велиофант сощурил глаза и пригляделся к капитану, – Или ты, может быть, заблудиться боишься?

– Ты про те края говоришь, где коты болтливей женщин?

Кем бы ни был этот рыжий остряк, капитану он нравился.

Позже Трэш вспоминал это путешествие, где он один заменил команду и единственное слово, которое находил в объяснение – повезло. Попутный ветер, спокойное море, три бессонных ночи. Откуда только силы брались? Но, ни разу в жизни он не был так бодр! И когда на закате судно на якоре встало в порту, он, кулем упав на кровать, решил что проспит несколько суток, и удивился, бодро проснувшись следующим утром.

Трэш привык к детским голосам на корабле и к тому, что за ними необходимо приглядывать. Хорошо хоть большую часть дня Ярих проводил на нижней палубе с Уханчиком – вторым, после Велиофанта настоящим чудом и свидетельством существования мира гигантов, о котором рассказал ему Велиофант.

Тут Трэш в очередной раз поймал себя на мысли, что вокруг тихо так, что даже подозрительно и сразу же из-под палубы донесся звонкий смех и голос Яриха:

– Все, Уханчик, сдаюсь, ты победил!

Ну, значит, осталось только выяснить местоположение Лиарны. Она нашлась за грот-мачтой. Задумчиво сидела на палубе, подогнув колени и опустив плечи.

– Ты плачешь?

Лиарна подняла голову и поглядела на Трэша, словно мудрец на ребенка, так, что он даже смутился.

– Я хотела бы, но это будет не правильно. И потом, у меня даже платка нет.

Это был Аргумент.

– Дать?

Лиарна подумала.

– Дай, но плакать я все равно пока не буду.

Капитан пригляделся:

– Ты потеряла свое ожерелье, поэтому грустная?

– Нет, не потеряла. Велиофант понес продавать.