– Ну что, малец, от страху не скачурился? – хозяин норы был явно в добродушном расположении духа, – Прыгов было двое. Твоим от них уйти шанса не было. А копье, не боись, найдется.

Ярих думал. Если Уханчик улетел, спасаясь от прыгов, то когда он вернется и, как его искать? И что делать со «спасителем»?

– Можно я у вас останусь?

Громила ухмыльнулся.

– А прыги точно сюда не заберутся? – продолжил Ярих играть свою роль.

– Не боись.

– А они здесь живут, или мимо пробегали?

Мужик нахмурился.

– Да не живут они тут, если бы вас не учуяли, еще бы сто лет не появились. Ясно? И вообще, хватит гундеть, если не хочешь чтобы я тебя выгнал.

«Он поверил, что я не хочу наружу. Может, и караулить не будет», – вздохнул Ярих и теперь тихо сидел на лавке, стараясь глядеть себе под ноги и тихонько наблюдая за мужчиной. Это было скучно. Несколько часов тот просто лежал, ворочаясь с боку на бок: «Интересно, что он ест, если не охотится?»

Громила словно прочитал его мысли и посмотрел, хитро щурясь.

– Есть хочешь?

Ярих пожал плечами.

Мужчина взял со стола свечу и вошел в проем. Там оказалась не просто комната, а вход в подвал. Ярих наблюдал за происходящим с широко раскрытыми глазами. Громила с усмешкой следил за его реакцией.

– Иди, погляди.

Это был приказ. С напускным безразличием Ярих повиновался. Ни разу в жизни он не испытывал большего отвращения к человеку. Вниз вели ступени, сделанные таким же образом, как и сама землянка. Ямы с кровью, как рисовало воображение Яриха, не было. Было что-то вроде колодца, на дне которого торчал штырь. Когда громила спустился вниз и осветил его, Ярих понял – это жало. Острое, длинное жало прыга, воткнутое в тело Харн Орна человеком.

Громила уже не обращал на него внимание. Подходил к жалу так, словно его мучила величайшая в мире жажда, а потом припал ртом к концу жала, торчащему на поверхности. Ярих попятился. Он залез под стол и сидел там, покачиваясь и обнимая коленки, борясь с приступами тошноты.

Мужчина вышел, медленно и тяжело ступая. Двигался, как марионетка на ниточке, не глядя, да и не видя ничего перед собой. Машинально поставил свечку на пол, а сам, словно куль, свалился на подстилку с закрытыми глазами, подрагивая всем телом.

Ярих даже вылез из своего убежища, чтобы посмотреть ближе. Глаза мужчины были открыты, но закатились и белки пугали красными прожилками. Ярих уже видел такое. Драк. Так называется это вещество. Вот из чего его делают. Однажды в их городе поймали мужчину, который пытался продавать драк. Все жители пришли смотреть на казнь. Никто не жалел. Теперь Ярих понял, почему.

Нужно бежать, пока возможно. Ночь в лесу пугала меньше, чем этот человек. Ярих хотел вытащить из повязки нож, на случай, если придется защищаться, но тот был маленький и хлипкий. Тогда, подкравшись тихонько к громиле, он снял большой нож, с его пояса. Люк открыть не смог, поэтому, с трудом подтащив к дырам-ловушкам тяжелую щитановую лестницу, начал взбираться и вздрогнул, почувствовав, как его грубо схватили за лодыжку.

– Отпустите!

Ярих почти долез до дыры в стене,

– Не пу тю!

Язык мужчины еще заплетался, ноги держали не твердо, но силы хватало.

– Ты не выд шь мя зар за! – тянул его за ногу громила.

Глубоко воткнув нож в стенку землянки, и вцепившись в него двумя руками, свободной ногой Ярих отчаянно отпинывался.

Пытаясь поймать вторую ногу, нетвердо стоящий на ногах верзила выпустил первую, и тут же Ярих изо всех сил пнул его уже двумя ногами в голову. Тот пошатнулся и снова бросился к Яриху, но он успел нырнуть в узкий тоннель, где, работая локтями и коленями, поднялся верх, продавил головой мусор и выбрался на поверхность. Ночной туман накрывал горготана, словно одеялом. Невдалеке послышался шум и с замиранием сердца Ярих понял – прыги, они не ушли. Он юркнул назад, в тоннель, расставив руки и ноги, чтоб не скатиться вниз и отметил про себя, что здесь его не достанут, ни прыги, ни громила, ни ночной ветер.

И, если бы громила не был одурманен кровью и не боялся разоблачения, он не вылез бы из люка, чтобы поймать беглеца, он не пошел бы на шум в тумане, приняв его за шаги Яриха, и тогда, Ярих не услышал бы его предсмертный крик.

Потом были звуки удаляющихся прыжков и затяжная, режущая ухо тишина. Ярих нашел наиболее удобное место в туннеле, убедился, что не свалится вниз, затаился, долго лежал, а потом незаметно для себя заснул.

Проснулся от того, что кто-то настойчиво разрывал тоннель снаружи. Звуки показались знакомыми. Нетерпеливое пыхтение, попискивание, мелкое перебирание лапками. Это совсем не похоже на прыга. Ярих подполз чуть ближе, чтобы видеть начало туннеля и радостно завопил:

– Уханчик! – он вылез и прижался щекой к твердому панцирю. – Ты не представляешь, какое чудовище я видел!

Он немного помедлил, собираясь с мыслями, а потом через тоннель полез в землянку. Жало непременно надо вытащить.

Преодолевая отвращение, Ярих обмотал конец жала тряпкой, уперся ногами в дно колодца и потащил на себя. Острая полая трубка двигалась медленно, словно вросла, но, наконец, поддалась и вылезла. Ярих покрутил его в руках, обмотал снятой с ноги тряпицей и сунул в рюкзак. Потом завалил камнями дыры и вход в пещерку. Чтобы ее никто и никогда больше не нашел. Оглядел результаты своего труда и остался доволен.

– Ты готов, Уханчик?

Жук, казалось, только этого и ждал. Он зашевелил усиками, засуетился, подставляя голову.

– Какой ты умный, оказывается, – похвалил его, усаживаясь, Ярих.

Прошла половина дня, а вид внизу не менялся.

– Никогда б не подумал, что Харн Орн такой большой, – сказал вслух Ярих и, глянув вниз, увидел деревушку.

– Снижаемся, – скомандовал он и потянул рожки вниз.

С любопытством и удивлением смотрели поселяне на хромого и грязного мальчика, вышедшего в одиночку из леса. Женщины пошептались и затем, подхватив его под руки, повели в один из домов. Вскоре отмытый и сытый Ярих лежал на толстом цветастом матрасе, под одеялом. Глаза, против воли, закрывались, рядом кто-то шепотом разговаривал и, перед тем как окончательно заснуть, мелькнула мысль, что, если раздобыть еще и сахара для Уханчика, тогда все будет вообще, отлично.

На следующий день Ярих проснулся рано, надел свою, уже чистую одежду, съел стоявший на столе завтрак, вытащил из рюкзака пузырь, долил в него воды и потянулся было к пергаменту, чтобы по обыкновению написать и оставить записку – это был если не лучший, зато не единожды проверенный способ не затевая спора, сообщить о намерениях. Но, услышав голоса, все убрал и уселся на лавку. Зашло человек пятнадцать. Мужчины, женщины, дети. Вперед вышла полноватая, красивая женщина с заплетенными вокруг головы косами. Она оглядывалась по сторонам и говорила торопливо, словно боялась забыть слова.

– Мы с Ромом, – из толпы за рукав она вытянула мужчину, – Приглашаем тебя жить с нами.

К ним протиснулись три светловолосых мальчика постарше и покрепче Яриха.

– Ребятки наши. Будут заступаться.

Ребятки в ответ расплылись улыбками и закивали.

Вероятно, для всех присутствующих это был решенный вопрос, но Ярих отчаянно замотал головой. Ему стало стыдно, словно он не оправдал ожидания всех этих славных людей.

– Мне нельзя остаться. У меня родители есть. Дома. Ждут.

На него смотрели, ожидая объяснений. Ярих же понимал – сказать ему нечего.

– Спасибо, – прозвучало неуверенно и, судя по интонации, имело значение «Ну, я пошел?». Он медленно надел рюкзак и вышел за дверь.

И тут люди, до этого наблюдавшие за ним в немом изумлении, словно проснулись.

– Никак блаженный, – заголосила старшая из них, – Да что же вы замерли, окаянные, – обратилась она к мужчинам, – Догоняйте! Сгинет ведь в лесу!

Ярих стрелой мчался к концу деревни, в лес, где ждет верный Уханчик, а за ним, с криками, широко размахивая руками, бежали мужчины. Сердце громко-громко колотилось в груди, но ведь его никто и в школе не мог обогнать, и прыги не догнали… «Не оглядывайся, не замедляйся», – уговаривал он себя, вбегая в щитановые заросли на краю деревни.

Потеряв его из вида, большая часть доброжелателей отстала.

Высокий худой мужчина, одетый в добротную когда-то, но сейчас залатанную кожаную куртку оказался свидетелем происходящего. Он улыбнулся слегка, глядя, как шустро мальчик отрывается от погони. Потом вернулся в трактир, забрал рюкзак и кинул на стойку несколько монет.

Хозяин окинул взглядом деньги, мужчину и кивнул.

Убедившись, что оторвался от преследователей, Ярих побежал туда, где оставил Уханчика. Но, его там не было. Немного поразмыслив, Ярих спрятался в густых зарослях молодого щитана и подшерстка. На всякий случай. Ему отсюда все хорошо видно, а его нет. Да и, рассудил Ярих, если не бегать кругами, Уханчик найдет его быстрее. Всегда находил.

Но, прошло несколько часов, а жук так и не появился.

– Ты чего убежал?

Ярих поднял на незнакомца глаза.

– Вы меня догнали…

– Хорошо, что я. Ты здорово спрятался.

Ярих не ответил. Мужчина присел рядом. Помолчали.

– Вы меня назад вернете?

– Нет, с тобой пойду.

– Вам лучше вернуться. Нельзя со мной.

– Неожиданное решение. Могу я узнать, почему? Видишь ли, дороги не безопасны. Одному дойти – шансов у тебя мало.

– Я понимаю.

Ярих размышлял, но именно сейчас не мог принять решение. Он был уверен, что Уханчик ждет его, но это оказалось не так. Сейчас он уверен, что тот вскоре объявится. А что если нет?

– Идем?

Ярих помолчал, потом сказал тихо:

– Я пойду завтра.

Набивавшийся в попутчики человек вызывал расположение, но Ярих решил ждать Уханчика.

– Пошли сейчас. Здесь не самое лучшее место для ночлега.

– Я пойду завтра, – повторил Ярих и отвернулся, дав понять, что беседа закончилась

– Тогда, я ухожу, – мужчина сделал несколько шагов, – Я уже пошел.

Ярих слабо улыбнулся.

– Спасибо.

Но, незнакомец остался. Издали он следил, как мальчик готовится к ночи. Разрывает себе в мелких камнях яму, ложится туда и загребает себя сверху образовавшимся мусором, словно одеялом. Мужчина присвистнул от удивления – ребенок явно не первый раз ночует в лесу. Понимая, что мальчик до утра не вылезет, он тихо подобрался поближе, спрятался в зарослях щитана и, вытащив из большого рюкзака длинный нож, решил провести ночь без сна. Он знал, что несколько мужчин из деревни с факелами прочесывают лес в поисках мальчишки и ночь их не остановит.

Утром бродяга подошел к сидящему в засаде Яриху.

– Ну, и в какую сторону мы идем?

– В Верград.

– В город королей? Ты не шутишь? Знаешь, что там делают с незнакомцами без приглашения?

– Понятно…

Ярих закинул на плечо рюкзак и пошел.

– Постой, ты куда?

– В Верград.

– Но я же…

– Вам нельзя, опасно.

Бродяга сморщился, проглотив крепкое словцо. Подхватил рюкзак и пошел следом.

– Вероятно, отец тебе мало поддавал.

Ярих обернулся.

– Он меня вообще не трогал, я – послушный ребенок.

Бродяга засмеялся.

– Как твое имя, послушный?

– Зови меня Пронырой.

– Борода, – представился бродяга. – Слушай, Проныра, будет гораздо безопаснее, если ты уберешь эту штуку под куртку. Он показал на торчащее из рюкзака жало.

– Зачем?

– Видишь ли, это очень большое жало. Такое бывает лишь у редких гигантских прыгов. И стоит оно дорого. Поверь, людей лишают жизни и за менее ценные вещи.

Ярих вытащил жало из рюкзака, снял куртку, привязал его к плечу, оделся.

– Так гораздо лучше, – похвалил Борода.

Дальше шагали молча и только к темноте вышли на дорогу. Когда вдалеке замаячили силуэты домов, настроение мужчины улучшилось.

– Хорошо-то как. Я боялся, что до мы до ночи не доберемся.

– Будем ночевать в деревне?

– Ночью в лесу я чувствую себя не очень комфортно, – Борода поежился, вспомнив, как не спал прошлой ночью, продрог, и как в каждом шорохе ему чудился приближающийся прыг, – Ты, как я понимаю, леса не боишься.

– Один боюсь, – ответил Ярих.

Перед входом в постоялый двор он остановился.

– У меня денег нет.

– Я оплачу.

Борода легонько подтолкнул Проныру к двери.

Трактир «Заколем и зажарим» находился в небольшом двухэтажном доме. Кухня и зал для посетителей были на первом этаже, а спальни хозяев и пара номеров для постояльцев на втором. Ярих в трактире был впервые и с любопытством глядел по сторонам и на посетителей. Сложно было понять, как такая маленькая горстка людей умудряется создавать так много шума.

Борода получил ключ, сделал заказ и попросил принести ужин в номер – предел мечтаний для ночевавших в лесу путников. Две кровати, два ночных горшка под ними, между кроватями маленький, словно игрушечный столик, а в углу, напротив двери, умывальник.

Вошла хозяйка и как только открыла на подносе крышку, комнату заполнил чесночный аромат. Ярих уже уткнулся было носом в подушку, приготовившись спать, но поднялся, почуяв жаркое. Блюдо стояло на подносе вместе с двумя тарелками размазни, стаканом козьего молока для Яриха и шпунькой кисленькой для Бороды.

Это был самый вкусный гладыш, решил Ярих, съев все и запив молоком.

– Я в первый раз так объелся.

– Лопай, лопай, доходяга.

Хозяйка унесла поднос, но оставила свечку. Борода лежал в одежде, поверх покрывала, в надежде позже спуститься вниз и пропустить еще пару шпунек.

– Когда я был ребенком, очень хотел путешествовать. Жалею сейчас, что не пошел, – начал он разговор.

– Хорошо, что не пошел, – Ярих подумал о родителях, которые наверняка переживают, о неизвестно где пропавшем Уханчике и перевел разговор. – А ты почему Борода? У тебя лицо гладкое.

– Борода – имя, а борода – не растет. Так уж вышло.

Визу загудело, чуть громче, и внезапно стихло. Потом шум донесся из окна. С улицы. Мужчины выясняли отношения.

– Расскажи все, что знаешь про Верград, про короля с королевой.

– Ты на самом деле не знаешь? Король погиб. Упал со смотровой башни. У него осталась дочь, Лиарна. Небольшая, как ты. С тех пор, как не стало короля, она не разговаривает. Королева в трауре, мало интересуется делами, поэтому большую власть получила Ария. Жрица. Приятель мой, Тих, рассказывал, видел Арию однажды. Так во взгляде ее, говорил он, столько гордости, что хватило бы на пять королев. Точно! Тих!

Борода подскочил, похлопал по привязанному к поясу кошелю. Многолетняя привычка. Все знали поговорку «Рука на кошеле без сна и обеда и деньги с тобой, а не у соседа. И уже из-за дверей крикнул:

– Придется тебе ночевать одному. Ты ведь не боишься!

Сырой от тумана, широкими шагами Борода влетел в комнату.

Ярих спал.

Рывком стянув с него одеяло, Борода потормошил его.

– Подъем, соня.

Не открывая глаз, Ярих подскочил солдатиком и сел на кровати.

– Мы едем!

Борода дал ему в руки одежду.

Ярих быстро натянул штаны, куртку, намочил лицо и пригладил руками волосы.

Борода поставил перед ним стакан козьего молока и тарелку размазни.

– Быстрее, быстрей! – нетерпеливо повторял Борода, стоя уже около двери.

– На чем едем?

Все путешествия в понимании Яриха обычно совершались пешком. Необыкновенной удачей он считал встречу с Уханчиком.

– На королевской почтовой повозке.

Эти слова ни о чем не говорили. И все же он жевал так быстро, как мог.

– Закончишь свои дела, спустишься вниз. Я там.

Борода вышел.

Через пару минут в пустой зал вбежал и Ярих. Гости давно разошлись. Хозяин и даже разбуженная ради завтрака Яриха хозяйка уже спали. За еду и ночлег Борода заплатил, и их больше ничего не держало.

Вместе они вышли на холодную сырую улицу. Борода шел быстро, Ярих бежал, чтобы не отстать. Остановились за деревней, где дорога пересекалась с главным торговым путем. Местом, где днем постоянно сновали люди. Несли или везли на ручных тележках на продажу товар, вели коз.

Ярих застыл в восхищении, когда на светлеющей дороге из тумана показалась пара лошадей, запряженных в повозку. Как грациозно они двигались, как сильные мышцы их перекатывались под блестящей шкурой. А когда они остановились, Ярих подбежал ближе, заглянуть в огромные, темные с длинными густыми ресницами глаза. Почувствовал теплое дыхание на лице. Моментально вытащил из кармана сахар и протянул на обеих ладошках животным. Теплые мягкие губы приятно щекотали ладони. Он бы не сдвинулся с места, если бы сильная твердая рука не схватила за шкирку и не заволокла в повозку так быстро, что Ярих даже не успел обидеться.

– Я лошадей только на картинках видел, – вздохнул Ярих и огляделся. Внутри повозка напоминала добротно сколоченную коробку. Без окон. Лишь небольшая щель в противоположной от двери стороне служила слабым источником рассеянного света. Убрав из-под ног несколько коробок, Ярих встал около нее.

– Ты можешь сесть, здесь скамейки. Когда Тих везет что-то ценное, тут сидит охрана.

Сам Тих находился снаружи, где под небольшим навесом находилось мягкое, украшенное толстым ковром сиденье и правил лошадьми.

– Почему он нас взял?

– Он мой старый приятель.

– Почему ты мне помогаешь?

–Тебе нельзя долго молчать. Ты начинаешь задавать слишком много вопросов.

Борода, когда улыбался, был похож на мальчишку, не смотря на все свои морщины. Он наклонился к Яриху и тихо сказал:

– После того, как ты помахал жалом перед половиной деревни, я понял, что у тебя его обязательно захотят отнять, у живого или мертвого. Видишь ли, ножи, сделанные из жала, ценятся намного больше железных.

– А ты? Ты мне очень помог. Хочешь, отдам его тебе?

– Нет.

– Почему?

– Я даже не знаю, что мне с ним делать. Сам посуди. Если буду носить его с собой, в качестве сувенира, мне придется прятаться все время, скрываться. Каждый десятый будет искать случая убить меня, и отобрать жало. Или, например, продам я его и куплю дом. Мне придется в нем остаться. Насовсем. Конец вольной жизни. Понимаешь? И, ну не могу же я его взять, чтобы продать и гулять потом по кабакам полгода. В кого я тогда превращусь? Нет, я не хочу терять себя.

– Тогда я совсем не понимаю, зачем ты меня спасаешь?

– Мне интересно.

Ярих замолчал и сквозь щель наблюдал. А потом отпрянул.

– Там люди с оружием, в кустах.

Борода яростно забарабанил в стенку Тиху.

– Гони!

Сам в эту же секунду вытащил арбалет, отстранил плечом от дыры Яриха. Прицелился и выстрелил. Лошади рванули так, что Ярих сел на коробки.

– Держись, Ярих, не бойся.

Открыв дверь, Борода полез на крышу.

Ярих был так уверен в Бороде с его арбалетом, что почти не боялся. Но хотел, чтобы и Борода ни в кого не попал. Мелькнула даже мысль выкинуть мужчинам жало. Но тогда, здраво рассудил Ярих, они начнут драться друг с другом.

Стрелять больше раза не пришлось. Они оторвались от пеших преследователей за считанные секунды. Довольный Борода залез обратно.

Никто не приметил бегущего в стороне от повозки жука.

– После выстрела, они даже не высовывались. Как хорошо, что я вспомнил про Тиха.

Повозка долгое время ехала, а когда остановилась, дверь открыл разъяренный Тих.

– Что это было? Я не вез ничего ценного! И вообще, у меня королевская неприкосновенность. На меня ни разу не нападали! – руки у парня тряслись, – Мне нельзя погибать, у меня семья, у меня дом не достроен…

– Я очень сожалею, – Борода и сам был не рад, что подверг друга опасности.

– Я вас привез, как и договаривались, – уже спокойнее сообщил Тих.

Борода вылез, подал руку Яриху и подмигнул Тиху.

– Не раскисай, ты двум хорошим людям жизнь спас.

Ярих многозначительно поглядел на Бороду, тот хоть и удивился, но кивнул, и жало, к великому облегчению Яриха, перекочевало из под его куртки в руки Тиха.

Они стояли на холме. От высоты у Яриха захватывало дух. Дорога, которую они преодолели, виделась как зигзагообразный спуск с самой большой, какую только можно было представить горы. А впереди, сколько хватало взору, возвышалась щитановая стена Верграда.

– Это самая высокая часть горготана?!

Борода без бороды усмехнулся.

– Выше только Башня.

Мелкий ветерок обдувал свежестью довольное лицо Яриха. Они сидели на персти, около стены.

– Ты теперь меня оставишь?

– Ну, уж нет, я хочу знать, чем закончится история. Ты не поверишь, но я их коллекционирую. Борода открыл рюкзак и показал большую стопку исписанных листов. Он умолчал только о том, что работает на королевского библиотекаря Велиофанта.