2

Сибуков с дочкой сидели на диване, притулившись друг к другу, Игорь пристроился в кресле напротив. Михаил с Ольгой присели на другой угол дивана.

– Всё, что касается счастливого спасения Киры, мне Игорь рассказал по дороге, – начал Михаил, внимательно вглядываясь в Киру. – Игорь, вне сомнения, заслуживает всяких похвал. Я думаю, ему нечего опасаться. Он может спокойно вернуться в обычную жизнь, а тебе, девочка, придётся задержаться, осмыслить и рассказать всё, что думаешь по этому поводу. Где и когда ты могла так сильно вляпаться?

– Не знаю… – Киру начало потряхивать, беспокойные глаза наполнились слезами. – Правда не знаю… Может быть, стреляли вовсе не в меня?

Михаил перевёл взгляд на Игоря:

– Как ты считаешь?

– Я, как обыватель, полагаю, невозможно перепутать мишень, глядя в прицел снайперского оружия, а как спортсмен-снайпингист², совершенно уверен в этом. В том, что оружие убийцы помимо лазерного целеуказателя было снабжено ещё и оптическим прицелом, уверен.

– Ну да, конечно, – усмехнулся Исайчев, – я о тебе приблизительно так и думал. Будь по-другому, ты бы вряд ли среагировал молниеносно. Предлагаю взять паузу до утра. Кира успокоится и постарается вспомнить, кому она могла помешать настолько, чтобы спровоцировать своё устранение. Владимир Григорьевич, вашей дочери придётся остаться у нас на неопределённое время.

– Насколько неопределённое? – уточнил Сибуков.

– Пока не разберёмся. Мои ребята во главе с майором Васенко в данный момент осматривают место преступления и место лёжки снайпера. Результаты завтра. Думаю, и у Киры появятся предположения.

– Это не снайпер, не профессионал, – неожиданно заметил Игорь. – Вероятно, всё же это стрелок-любитель, который специально приобрёл ружьё с лазерным целеуказателем, чтобы, во-первых, хорошо прицелиться, во-вторых, поразить цель наверняка. Профессионал не станет выкидывать такие понты. Он бы сделал всё тихо, без кинематографических трюков, ему не надо красоваться.

– Ты полагаешь, он красовался?

– Нет. Он оснастился именно потому, что не уверен в себе. Точка прицела была нетвёрдой, рыскающей. Цель видел хорошо, перепутать не мог. Причиндалы к оружию приобрёл, чтобы свести к минимуму своё неумение стрелять.

– Уже кое-что-о-о… – задумчиво произнёс Исайчев. – То бишь у убийцы есть возможность купить оружие с лазерным целеуказателем и оптикой, но нет возможности нанять профессионала?

– Или нет человека, которому можно дать поручение нанять профессионала, – закончила мысль мужа Ольга.

Михаил, соглашаясь, кивнул:

– Что-то личное? Некому довериться? Боялся или боялась испортить репутацию?

– Фу-у! Ты допускаешь, это могла быть женщина? – брезгливо хмыкнула Ольга. – Будет тебе баба бегать с ружьём по пыльным чердакам, она лучше яд подкинет…

– Яд? Да, более вероятно… – согласился Михаил.

3

В эту ночь все, кто остался в доме Исайчевых, до утра спали плохо. Уже под утро едва задремав, Ольга услышала, как в дверь спальни кто-то негромко поскрёбся. Тихонько, чтобы не разбудить мужа, Ольга встала и, подойдя к двери, приоткрыла её. В щёлочке увидела испуганное лицо Киры с натруженными бессонной ночью и страхом глазами. Та приложила указательный палец к губам, свободной рукой поманила Ольгу к себе. Ольга, поглядывая на мужа, бочком вышла, тихонько затворив дверь. Так же, как и Кира, пошла короткими шажками, на цыпочках в направлении кухни и уже там шёпотом спросила:

– Чего? Приснилось что?

– Давай попьём кофе, – попросила гостья.

– Ты что-нибудь вспомнила? – спросила Ольга, наливая в турку воду из графина.

– Ничего! – Кира отчаянно замотала головой. – Всю башку сломала. Я никогда никого не предавала. Моя трудовая деятельность не предусматривает наличие секретов. Ты знаешь, я работаю в поликлинике обычным хирургом. От моего ножа никто не умер и не стал инвалидом. Я не уводила чужих мужей и не разбивала ничьих семей. У меня даже возлюбленного на данный момент нет. Я никого не обворовала. Живу по средствам. Папа купил мне квартиру, а если бы не купил, так и жила бы с родителями. За что, Оля, вот так из ружья, настоящими пулями?

Пока кофе закипал, обе женщины сидели за столом молча, сложив перед собой руки. Первой безмолвие прервала Ольга:

– Давай, девочка, так: перечисляй всех твоих знакомых, с которыми тесно общалась, друзей бывших и настоящих с коротенькой справочкой о каждом. Может, на кого-нибудь наткнёмся? Начнём с закадычных.

– С закадычных? – Кира растерянно посмотрела в окно и вдруг резко повернулась к Ольге, зрачки её больших глаз были расширены, а лицо на глазах белело, будто его вытирали меловой тряпкой. – Та-а-ак… они все умерли в этом году. Все трое… погибли… Я последняя…

– Миша! – закричала Ольга срывающимся голосом. – Миша-а-а, иди сюда-а-а!

4

Кира долго не могла сосредоточиться. Она начинала говорить, но сбивалась, плакала, опять начинала говорить и опять плакала. Ольга с Михаилом терпеливо ждали. Только после третьей чашки кофе Кира немного успокоилась.

– Мы учились в одном классе – Ксения, Ленка, я и Светка. Дружили. Ксюха была очень музыкальной. Играла на гитаре, фортепьяно, сочиняла песни, но голос у неё был слабый, зато хорошего звучания. Светка тоже пела. Однажды собрались у кого-то на дне рождения, у кого – не помню, весь вечер пели вчетвером. Ребята слушали, а потом один из них предложил создать группу вокально-инструментальную, и даже придумали название из первых букв наших имён – КЕКС: Ксения – Елена – Кира – Светлана. Вокально-инструментальный ансамбль КЕКС в школе был очень популярен. Девчонки завидовали, парни ходили по пятам. А мы дружили и увлечённо занимались музыкой. По окончании школы КЕКС развалился, девчонки разбрелись по разным вузам, но не расстались, встречались каждую неделю в нашем кафе. Получили профессии: Ксюха окончила консерваторию, стала писать серьёзную музыку. Её заметили, послали на музыкальный фестиваль в Аделаиду.

– Куда? – встрепенулся Михаил.

– Аделаида в Австралии, – поспешила пояснить Ольга.

Она испугалась, что нечаянный вопрос мужа может отвлечь Киру. Но Кира будто не слышала, она продолжала:

– Ксюха взяла там главный приз, осталась преподавать в университете Квинсленда на музыкальном факультете. Вышла замуж. Каждый год на праздник святого Валентина приезжала в Сартов навещать родителей. Мы тоже подтягивались и три-четыре дня проводили вместе. Это стало привычкой и традицией. КЕКС собирался на такие встречи ежегодно, несмотря ни на что. Девчонки ехали отовсюду, где бы ни были. В начале этого года Ксюха погибла под колёсами автомобиля там, в Австралии, когда переходила дорогу, направляясь в университет. Её родителям сообщили, что машина, которая убила Ксюху, была в угоне и у полиции нет ни одной зацепки, чтобы найти убийцу.

Ксения (история жизни)

– Кексики, давайте договоримся не ссориться! – белокурая шустрая девчонка бегала вокруг подруг, тормоша их и дёргая за носы и уши. – Разве стоит какой-то Вовка Краснов нашей дружбы? Да тьфу на него! Давайте репетировать!

– Он красивый… – куксилась Лена, распуская иссиня-чёрные косы и искоса поглядывая на Ксению крупными, с монгольским разрезом глазами. – Вовка целуется классно!

– Вот! Вот! – зашипела в микрофон Кира. – А целуется он действительно здорово. Ленка, ты с Красновым встречалась в мае, а я в июне. Значит, в июне он тебя уже бросил. Отстань!

Ленка выпрыгнула на середину сцены школьного актового зала и, закрутившись как юла, подбежала к Кире, выхватила из её рук микрофон и гаркнула:

– Он меня не бросил! Это ты его увела! Ты… ты… ты… чувырла!

– Что?! – задохнулась Кира.

– Брысь!

Слово прозвучало как гром среди ясного неба, потому что произнесено было не кем-нибудь, а именно тихой, незаметной Светкой, дочкой генерала, приучившего своё чадо к фразе: «Пока живёшь под моей крышей, ты рядовая! Упала, отжалась и отползла…» Светка настолько боялась отца, что незримая тень его следовала за ней повсюду и повсюду она была рядовая, не имеющая слова. В КЕКСе Светка являлась главным певческим голосом. Перед каждым выступлением подруги напутствовали её: «Ты стоишь впереди, и попробуй только спрячься за наши спины». И вдруг это «Брысь!» – звонкое, рычащее, угрожающее. Даже струна на гитаре Ксении, всегда живущая сама по себе, жалобно дзинькнула и замерла, не смея нарушить лавиной

КСЕНИЯ

обрушившуюся на девчонок тишину.

– Слушайте меня, – хорошо поставленным командирским голосом сказала Светка. – Наша дружба дорогого стоит. Не надо загаживать её мелкими дрязгами. Впредь всё сугубо личное оставляем за скобками, как то: мужиков, мужиков и ещё раз мужиков. Говорить о личных переживаниях по поводу двуногих отличного от нас пола запрещается! – И, взглянув на подруг горящим суровым взглядом, Светка умолкла, превратившись в тихую, незлобивую прежнюю Светку.

– Давайте репетировать… – тихонько мяукнула Ксения.

Ксения в выпускных классах не считалась выдающейся ученицей: не двоечница, конечно, но тройки, иногда четвёрки плотно жили в её дневниках. Любимыми предметами были литература и пение. В них Ксения Звягинцева преуспевала. Все до единого ученика в школе знали школьного барда, руководителя квартета КЕКС, девочку с вечным атрибутом – гитарой за спиной. Гитара во время уроков лежала в классах на задней парте, зато в перемены она и Ксюха собирали вокруг себя большую часть школы. Учителя поощряли Звягинцеву и не препятствовали её увлечению. Они предпочитали хоровое пение на переменах, чем коллективное беганье по коридорам школы. Характер у Ксении был озорной, весёлый, необидчивый. Правда, в последнем классе она неожиданно резко изменилась. Поблёкла. Ксения так же, как и всегда, пела на переменах песни своего сочинения, только сейчас вместо весёлого озорства в текстах и музыке больше было печали. КЕКСы пытались выяснить, но Ксения с полными глазами слёз проронила: «Уговор дороже денег, ни к чему вам эта срань. Решу сама». И вероятно, решила, потому что на выпускном вечере отыграла концерт как настоящая звезда. С горящими глазами, с драйвом, чем привела в восторг выпускников, особенно мальчиков. Только Ленка, самая наблюдательная, заметила: «Этот табун пускающих слюни пацанов – лучшее доказательство тому козлу, что он козёл! Молодец, Ксю!»

После школы КЕКСы разбежались кто куда, но из виду друг друга не теряли. Ксения уехала в Москву, окончила Российскую академию музыки имени Гнесиных и после конкурса в Австралии осталась преподавать теорию музыки в университете города Брисбена, столицы штата Квинсленд. Вышла замуж за Джошуа и через три года нелепо погибла на пешеходном переходе, сбитая неостановившейся машиной.

6

В кабинете Михаил Исайчев раскладывал на рабочем столе перед майором Васенко фотографии из дела о гибели гражданки России Звягинцевой Ксении Владимировны. Фотографии были получены по запросу Исайчева в полицию австралийского штата Квинсленд. Фотографий было много. Васенко схватил первую попавшуюся, но Исайчев остановил его:

– Роман, давай сначала посмотрим видео.

Васенко недоумённо пожал плечами, поинтересовался:

– Михал Юрич, откуда это дело Ксении Звягинцевой? Я что-то не припомню, чтобы в комитете кто-то возбуждался по поводу гибели некой Звягинцевой в Австралии. – Васенко поднял указательный палец в сторону потолка. – Мы чё, теперь и их дела берём? Своих мало? Австралия, она у нас над головой, страна наоборот.

– Почему наоборот? – усмехнулся Исайчев, вставляя флешку в компьютер.

– У нас сейчас ноябрь, начало зимы. А у них ноябрь – начало лета. Хочу в Австралию, – мечтательно произнёс Васенко. – У нас снег идёт, а там тёплый дождь, у нас сугробы, а там цветы, у нас люди белые и бледные, как поганки, а там загорелые, как шоколадки.

– Звягинцева тоже хотела… Она ближайшая подруга Киры Сибуковой. Их было четверо. Лучшие подруги. Три из них погибли в течение этого года по разным обстоятельствам. Кира последняя, – буркнул Михаил, нажимая на кнопку «Воспроизведение». – Смотри внимательно, майор. Это момент гибели Ксении Звягинцевой. Запись с камер наблюдения.

На экране молодая женщина в длинном, до щиколоток, жёлто-зелёном платье беззаботно ступила на пешеходный переход. Она двигалась легко, помахивая малиновой сумочкой, и дошла почти до самой середины, когда все приближающиеся к зебре машины, пропуская её, замерли, и только одна, та, что была ближе к противоположному краю, не остановилась, а, подцепив её на капот, протащила несколько метров и скинула на проезжую часть, при этом не тормозя и не снижая скорости.

Васенко поморщился и отвёл взгляд.

– Что скажешь? – спросил Исайчев. Сам он уже несколько раз пересмотрел видеозапись.

– Говнюк обдолбанный! Что ещё можно сказать?

Михаил усмехнулся, взглянул на сослуживца. Уже много лет они объединяются в группу, когда возникают сложные, заковыристые дела или дела конфиденциальные, не терпящие огласки и ограниченные во времени. Они совсем разные: Михаил старается не принимать опрометчивых и поспешных решений, он выдержан и рассудителен, в экстремальных ситуациях берёт паузу и тщательно обдумывает предстоящие действия. Это происходит у него без каких-либо усилий – он такой от природы. Роман же не терпит медлительности. Он энергичный, работоспособный, с богатой мимикой болтун. Но среди своей поспешности Роман выдаёт иногда такие наблюдения, которые удивляют Михаила и часто становятся ключом к разгадке неординарного дела.

– Смотри ещё раз. – Михаил включил запись, вынул пачку сигарет из ящика стола, отошёл к окну.

Три дня назад по приказу нового начальника Следственного комитета завхоз под предлогом сильного затенения кабинетов спилил большую часть деревьев по тыльной стороне здания и покушался на любимый тополь Исайчева. Но Михаил вовремя успел выскочить и, обхватив дерево руками, сообщил древорубу: он отдаст дерево только через его, древоруба труп. После чего завхоз прибил к тополю табличку «Не подходи, Исайчев убьёт!». Михаил с таким постулатом согласился. Дерево помогало думать. Оно медленно покачивало могучими ветвями и переводило похожие на бурную, метущуюся реку мысли Михаила в спокойное русло. Исайчев поискал глазами табличку, усмехнулся и прижал окурок в обитающую на подоконнике пепельницу, обернулся.

– Что увидел? – спросил Исайчев, воткнувшись недовольным взглядом в Романа.

– Увидел, – спокойно ответил Васенко и положил на столешницу раскрытую ладонь с растопыренными пальцами. – Первое, – загнул мизинец Роман, – войдя в поле обзора камеры наблюдения, водитель машины, пренебрегая знаком «Пешеходный переход», не сбросил скорость, что не характерно для австралийских водителей…

– Да. – Согласился Исайчев. – У них там с этим строго. Встала нога на зебру – всё движущееся замерло.

– Так вот, – продолжил майор, – не только не затормозил, а, наоборот, увеличил скорость. Второе, – Роман загнул безымянный палец, – он даже не пытался отвернуть в сторону, хотя там было свободно. Третье, – согнулся в поклоне средний палец, – после столкновения неподготовленный водитель инстинктивно начнёт тормозить, а этот вновь набирает скорость. Четвёртое, – примеру собратьев по ладони последовал указательный палец, – фигура водителя. В ней присутствуют элементы камуфляжа: низко надвинутая на глаза бейсболка, тёмные очки…

– Почему тёмные? – решил уточнить Исайчев. – Ни на записи, ни на фотографиях мы не видим отчётливого фаса. Голова слишком низко опущена.

– Вот именно: голова низко опущена. Он готовился к столкновению и отдаче от удара, поэтому вцепился в руль и голову наклонил вперёд и вниз. По поводу очков так. Я, конечно, не очкарик, но заметил, что очкарики предпочитают не слишком громоздкий атрибут у себя на носу. Вот, например, ты. Но солнечные очки ты надеваешь более массивные, с широкими дужками. Примерно как этот, который в машине. И пятое, – Васенко загнул большой палец, сжав ладонь в кулак, – смотри, как он лихо развернулся на перекрёстке и попёр назад, демонстрируя на камеры номера машины спереди и сзади. Не боится, потому что знает: полиция водителя не найдёт.

Роман саданул сформированным кулаком по столу, заставив подпрыгнуть лежащий рядом сотовый телефон:

– Убийство! Лысым буду, если это не так! Что говорят австралийские джеки?³ Никогда не поверю, что ты с ними не связывался.

Исайчев, соглашаясь, кивнул: