Глава 2: Призраки империи

Сообщение пришло в три часа ночи – турист заснял на Дворцовой площади странное явление. Видео, размытое и нечёткое, показывало высокую фигуру в военной форме XIX века, проходящую сквозь стены Зимнего дворца.

– Ещё один, – констатировал Макс, просматривая запись на ноутбуке. – Третий за неделю.

– Пётр I у Адмиралтейства, Александр II в Храме Спаса на Крови, теперь, видимо, Николай I, – перечислила Алина. – Они становятся всё более материальными.

Они развернули мобильный штаб в гостиничном номере – карты, фотографии, записи свидетелей. Схема города с отмеченными точками появления "исторических призраков" формировала чёткий геометрический узор, центрированный на Петропавловской крепости.

– Эхо-сущности, – определил Макс. – Как в Москве в первые недели после инцидента. Остаточные энергетические отпечатки людей, связанных с местом силы.

– Но почему именно императоры? – задумался Вертинский. – И почему сейчас?

– Нужно проверить эпицентр, – решил Макс. – Сегодня ночью идём в Петропавловскую крепость.

Получив формальное разрешение от скептически настроенного Игнатьева, команда проникла на территорию крепости после закрытия для посетителей. С ними был лейтенант Савин, молодой сотрудник местного подразделения, назначенный полковником "для надзора".

– Вы действительно верите во всю эту чертовщину? – спросил он, пока они пробирались к Петропавловскому собору.

– Дело не в вере, лейтенант, – ответил Макс. – А в фактах.

Он достал из сумки прибор, разработанный Вертинским – детектор аномальной активности, настроенный на энергетический спектр Разлома. Устройство тихо гудело, стрелка медленно смещалась вправо по мере приближения к собору.

– Здесь, – Макс остановился у входа в императорскую усыпальницу. – Концентрация энергии максимальная.

Внутри усыпальницы было холодно и тихо. Мраморные надгробия российских императоров выстроились в строгом порядке. Макс медленно шёл вдоль них, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Странно, – пробормотал он, останавливаясь у гробницы Петра I. – Я чувствую… резонанс.

– Какого рода? – тут же спросил Вертинский, делая заметки.

– Словно… кровная связь. Между мной и… – Макс не договорил. Его глаза расширились, когда он увидел полупрозрачную фигуру, материализующуюся возле гробницы. Высокий мужчина в императорском мундире с характерными чертами лица, знакомыми каждому по учебникам истории.

– Пётр, – выдохнула Алина.

Призрак повернулся к ним, его глаза светились тем же синим светом, что иногда проявлялся у Макса.

– Наследник, – голос призрака звучал скорее в их сознании, чем физически. – Ты вернулся к истокам.

– О чём он говорит? – Савин схватился за табельное оружие, хотя понимал его бесполезность против подобного явления.

Макс сделал шаг вперёд:

– Кто ты? Действительно император или эхо-сущность Разлома?

– Я – память места. Память крови. Память империи, – ответил призрак. – Ты носишь в себе наследие, наследник. Ключ от врат, который я обнаружил, но не смог использовать.

– Ключ? Какой ключ? – спросил Макс.

Вместо ответа призрак указал на одну из стен усыпальницы:

– Тайная комната. Хранилище знаний. Найди её, и ты поймёшь, почему Петербург был построен именно здесь. Почему империя была необходима.

Призрак начал растворяться, но успел произнести ещё несколько слов:

– Они возвращаются. Старые соглашения нарушены. Врата нуждаются в страже.

Когда призрак исчез полностью, в усыпальнице воцарилась тишина. Савин выглядел потрясённым:

– Что, чёрт возьми, это было?

– Историческая эхо-сущность, – автоматически ответил Вертинский. – Но с необычно высоким уровнем когерентности. Почти как сознательная проекция.

Макс подошёл к стене, на которую указал призрак. Внешне обычная каменная кладка, она ощущалась иначе для его изменённых чувств – словно за ней скрывалось что-то, резонирующее с энергией Разлома.

– Здесь что-то есть, – он провёл рукой по камням, концентрируясь на своих ощущениях.

Внезапно один из камней слегка сдвинулся под его пальцами. Макс надавил сильнее, и целая секция стены бесшумно отъехала в сторону, открывая тёмный проход.

– Невероятно, – прошептала Алина. – Тайная комната в императорской усыпальнице, о которой не знали даже историки.

Они осторожно вошли внутрь. Луч фонарика выхватил из темноты небольшое помещение с каменным столом в центре. На столе лежали пожелтевшие от времени бумаги, странные инструменты и небольшой металлический предмет, напоминающий компас.

– Это личный архив Петра, – благоговейно произнёс Вертинский, осторожно перебирая документы. – Смотрите, здесь чертежи Петербурга, но… не совсем обычные.

На схемах города были нанесены странные символы и линии, соединяющие ключевые архитектурные объекты в сложную геометрическую фигуру.

– Это схема энергетических потоков Разлома, – поняла Алина. – Пётр знал о них и спланировал город так, чтобы они образовывали защитный контур.

– Не просто защитный, – Макс взял в руки металлический "компас". Устройство отреагировало на его прикосновение – стрелка задрожала и начала медленно вращаться. – Это ключ. Контролирующий механизм.

Он открыл крышку устройства, обнаружив внутри кристалл, похожий на осколки артефактов, с которыми они имели дело в Москве.

– Петербург был построен не просто как "окно в Европу", – медленно произнёс Макс, собирая информацию воедино. – Он был создан как форпост, защищающий нечто важное. Врата.

– Какие врата? – спросил Савин, всё ещё не полностью осознавший происходящее.

– Полагаю, скоро узнаем, – ответил Макс, закрывая компас и пряча его в карман. – И, судя по словам призрака, нам лучше быть готовыми.

Когда они покидали крепость, земля под ногами слегка дрогнула – первое предвестие того, что пробуждение Петербургского Разлома началось.

Глава 3: Контакт

Ночное небо над Невой переливалось странными огнями, невидимыми для обычных людей. Макс стоял на Дворцовом мосту, наблюдая за этим спектаклем энергий, пока Алина и Вертинский настраивали оборудование для запланированного контакта.

После обнаружения тайного архива Петра прошла неделя. Они изучили документы, расшифровали символы и определили несколько ключевых точек, где граница между мирами была наиболее тонкой. Дворцовый мост оказался одной из таких точек – местом, где водная стихия и рукотворная архитектура создавали уникальный энергетический узор.

– Всё готово, – сообщила Алина, активируя небольшие кристаллические маркеры, расставленные по периметру выбранного участка моста. – Резонанс стабильный, канал открыт.

Макс кивнул и сосредоточился, активируя свои способности. С тех пор как он стал "мостом" между мирами в Москве, его навыки установления контакта значительно улучшились. Он закрыл глаза, позволяя своему сознанию расширяться, проникать сквозь барьер между реальностями.

"Я призываю Хранителя этого места," – мысленно произнёс он на странном языке, который инстинктивно понимал. "Я пришёл с миром и уважением."

Вода под мостом начала странно мерцать. Туман, поднимающийся с поверхности Невы, сгустился, принимая антропоморфные очертания. В отличие от московских сущностей, которые часто имели абстрактную, текучую форму, эта материализация была более конкретной – фигура в длинном одеянии, напоминающем одежды царских времён, с лицом, сочетающим черты человека и нечто иное, нечеловеческое.

– Я отвечаю на зов, – произнесла сущность голосом, который звучал подобно шуму волн. – Ты – новый мост. Пришедший с юга.

– Я Макс Северов, представитель Хранителей Ворот Москвы, – ответил он вслух. – Мы пришли изучить местные проявления Разлома и установить контакт.

– Разлом… – сущность словно задумалась. – Вы используете неверный термин. Здесь нет разлома. Здесь Врата. Древние, задолго до города, задолго до людей.

Алина, фиксирующая разговор, переглянулась с отцом:

– Петербургская аномалия существовала до основания города? – прошептала она.

– Конечно, – ответила сущность, хотя вопрос был адресован не ей. – Почему, вы думаете, ваш император выбрал это место? Он чувствовал силу. Он искал знания. Я говорил с ним, как говорю с тобой сейчас.

– Ты существуешь с тех времён? – спросил Макс.

– Я существую вне вашего времени. Я – Страж Врат. Так меня называли те, кто приходил раньше. Славяне, викинги, финны… Много имён, много форм, но всегда одна суть.

Макс чувствовал, что сущность отличается от московских контактов. Она была древнее, сильнее укоренена в локальной реальности, словно срослась с самой сущностью Петербурга.

– Какова функция этих Врат? – спросил он. – Что они соединяют?

Сущность сделала жест, похожий на широкий охват:

– Миры, которым нет числа. Пути, которые переплетаются. Но главное – они сдерживают то, что должно оставаться по ту сторону.

– Что именно?

– Старые сущности. Древние голоды. Те, кто правил до времён человека и жаждет вернуться.

Разговор приобретал тревожный оттенок. Макс вспомнил слова призрака Петра о нарушенных соглашениях.

– Ты упомянул, что император искал знания. Какие?

– Ключи власти. Способы управлять Вратами, направлять энергию, укреплять границы реальности. Он был амбициозен. Строил империю здесь, чтобы отразить империю там.

Сущность указала на небо, где между облаками мерцали странные созвездия, видимые только им.

– Он создал защитный контур? – догадался Макс, вспоминая схемы из тайного архива.

– Да. Город как печать. Здания как якоря. Реки и каналы как потоки силы. Но время разрушает всё. Печать слабеет. Старые соглашения забыты.

– Какие соглашения? С кем?

Сущность колебалась, словно не решаясь открыть важную информацию:

– С теми, кто по ту сторону. Договор о ненападении. Обмен. Они получали подношения, энергию. Взамен не пересекали границу.

– Человеческие жертвы? – встревоженно спросил Вертинский, включаясь в разговор.

– Не всегда в физическом смысле. Энергия веры, страха, преданности. Ритуалы. Власть, создающая резонанс.

Макс начинал понимать. Имперские церемонии, сложный этикет, культ власти – всё это было не просто политическим инструментом, но и частью мистического механизма, поддерживающего баланс между мирами.

– Что происходит сейчас? Почему появляются призраки императоров?

– Предупреждение. Зов. Вы нужны. Новые хранители для старых Врат.

Сущность начала растворяться в тумане, её форма становилась всё менее определённой: