– Но… – в своей обычной манере мисс Готи подняла указательный палец вверх. – Порталы внутри Петли в рабочем состоянии. Кроме, может быть, одного… Возможно, и не одного. Наверняка в данный момент неизвестно.

– Пусть возмещают за неудобства, – выкрикнул уже знакомый толстяк. – И хватит занимать наше время. Давай по существу. Это нам чем-то грозит? Или всё продолжится по прежней программе, за которую мы заплатили немалые деньги?

– Боюсь, – продолжила мисс Готи, переключив громкость своего голоса на второй уровень, – что программы временно будут остановлены. И не сомневаюсь, что «Фьюче Энерджи» или кто там ещё из кураторов возместят всё вам в надлежащем размере. Я в таком же положении, как и вы. Вот, людям сегодня было пора возвращаться на землю, а теперь они застряли здесь на неопределённое время.

– Да мы и не против, – вырвалось из толпы. – Не возьмут же с нас денег за лишние дни?

Раздался дружный смех нескольких человек.

– Так это… – сбилась с мысли мисс Готи. – А… Я о том портале, на который упал прогулочный самолёт. Тихо, тихо… Да, самолёт. Причём адрес приписки этого самолёта совершенно в другой локации. К сожалению, погибли люди. Ну… Завтра они обнулятся, конечно, в районе своего нового плюса. Но… Если это произойдёт на высоте в пару сотен метров… Я к тому, что упавшим самолётом разрушило силовое поле, которое удерживало сотни две минусовых порталов. Все эти порталы разлетелись какой куда. Чёрт их теперь разберёт. Все они стали блуждающими. Но это всё случилось в районе Фудзиямы. Теперь там застряла одна немецкая группа. Вот кому можно посочувствовать. Если доберутся до вершины, то там есть синтоистский храм, почтовое отделение и эта… метеостанция. На почте, само собой, ни души, как и на станции. Но в храме ещё есть люди. Надеюсь, они помогут немцам хотя бы молитвой. То есть, что хочу я сказать… Будьте бдительны. Блуждающие порталы теперь легко могут проникать на территорию отеля, поскольку и сдерживающие их поля тоже накрылись. Местность эту довольно хорошо зачищают патрули, но сейчас у них работы будет непочатый край, да и не думаю, что на все порталы хватит ловушек. Не дай Бог, конечно.

«Вот же встряли немцы, – подумал Калеб. – У нас в тюрьме хотя бы еды было навалом. За тринадцать часов с голода, конечно, не умрёшь, но приятного всё равно мало, если на протяжении сотни циклов глотать одни слюни. А портальчик-то с Фудзи, судя по всему, и привёл меня сюда. И что удивляться скорости, с которой он оказался за тысячу километров от Японии? Он же продукт четырёхмерного мира. Ему наша геометрия как слону дробина».

Картина масштабов случившегося почти полностью прояснилась. Неизвестными оставались две вещи: сколь долго это продлится и куда вообще двигаться дальше. В идеале Калебу хотелось бы вернуться, конечно, в Лейктаун, хотя бы и виртуальный, если Петля его воспроизвела. Но это вряд ли. Что делать туристам в Лейктауне? Никто бы и не посмотрел в эту сторону на карте туристических маршрутов. А если не в Лейктаун, то куда? И зачем? Под словом Лейктаун Калеб, конечно же, подразумевал имя Ли. Если её арестовали, то наверняка перепрошили, как это всегда делалось с нарушившими закон синтами. В тюрьмы их не сажали. А если так, то она уже и не вспомнит никакого Калеба. «Здравствуйте, – скажет, – чем я могу Вам помочь…». Сердце ёкнуло от такой мысли.

Люди стали расходиться, шумя и чертыхаясь на услышанное от мисс Готи. Калеб продолжал стоять в задумчивости на месте. Когда толпа изрядно поредела, он заметил, что на месте остались стоять и Рут с Никой. Они внимательно рассматривали его.

– Вы странный, – протяжно проговорила Рут. – Вы с нами или так, сами по себе?

Калеб сделал какой-то уклончивый знак всем своим телом, из которого девушкам стало понятно, что он ещё не определился. Они молча двинулись в сторону отеля, изредка оглядываясь на него и тыча пальцами друг другу в бока. Ника старалась идти нарочито грациозно. В светло-зелёном топе, едва прикрывавшем её грудь, и коротких, такого-же цвета, обтягивающих шортах. Она то и дело забирала распущенные волосы в ладонь и роняла их на слегка тронутую загаром спину. Калеб не мог ею не залюбоваться. Ничего прекраснее, если не считать Ли, он ещё никогда не видел. Он вспомнил рассказы Буру. Тот по молодости ещё был вполне законопослушным гражданином, из довольно обеспеченной семьи. Это потом, вдрызг разругавшись с отцом, он сбежал из-под его опеки и оказался на плантации. А до этого ему даже посчастливилось побывать в Петле в роли туриста. Такие родительские подарки стали обычны, когда детям исполнялось восемнадцать. Так вот он рассказывал, какие странные картины приходилось видеть ему в здании главного входного портала. Дело в том, что в какой одежде человек заходил в плюс, в такой же он каждые тринадцать часов и обнулялся каждое утро. В номерах отеля обычно эти обнуления заставали «проснувшегося» в постели. Поэтому туристы старались выбирать себе оптимальные утренние наряды. Кто-то был в купальнике, кто-то (исключительно мужчины) в трусах, а кто-то – для них был выделен отдельный проход – просто голышом. Как правило, эти коридоры предпочитали молодые пары, пожелавшие провести медовый месяц в Петле. Наверное, им не хотелось тратить лишнее время по утрам на раздевание… К чему же он об этом вдруг вспомнил? Мысль просто не успевала озвучить его бессознательные мотивы. Если он не станет сегодня жертвой блуждающего портала, то вполне себе, и даже наверняка, завтрашним утром окажется в одной постели с Никой…

8

Сонам стоял у самого входа в Дрепунг и завороженно смотрел на Кайлас, северная сторона которого отсюда была видна. Могло показаться, что он ждал кого-то с той стороны либо мысленно взывал, чтобы этот кто-то услышал его внутренний голос. В конце концов, молитвенно сложив руки, он слегка поклонился и неспешным шагом направился в здание монастыря, минуя узкие переулки и чувствуя, как свежий вечерний ветер кусает его за щиколотки. Для Сонама всё вокруг было усеяно знаками. И в этом он тоже увидел просьбу поторопиться к одинокой вечерней молитве. Изредка навстречу ему попадались монахи, приветствующие поклоном. Он был для них большим авторитетом, а в университете, вновь возродившемся в полную силу десять лет назад, послушники-студенты просто боготворили Сонама. Впрочем, десятилетнее благоденствие, дарованное Китаем Лхасе, судя по всему, подходило к концу, потому как Конфедерация имела на Дрепунг какие-то свои, непонятные для непосвящённых, планы. Но Сонам был в курсе всего, и тревога не покидала его сердце. Помимо монахов, на улицах он всё чаще замечал людей, маскирующихся под любопытных туристов. За долгие годы, проведённые в монастырских стенах, можно было легко научиться отличать эти подделки. Вот и сейчас по пути к храму он наткнулся на такую. Неприятные у них лица, безжизненные, как инородные тела в атмосфере, призванной источать любовь.

Длинная узкая комната, устланная ковром и по сторонам заставленная буддийскими атрибутами, заканчивалась статуей сидящего Будды. Повсюду горели свечи и лампады, запах благовоний умиротворял и обнажал душу. Сонам сел напротив Будды и стал медитировать. Медитация была его сегодняшним подношением и предназначалась Майтрейе. Так, бессловесно, он просидел около получаса, наполняя комнату светом своей любви. Потом открыл глаза, произнёс «Ом Будда Майтри Мем Соха» и насторожился, словно пытаясь уловить что-то едва слышное. В комнате, за его спиной, и правда было что услышать и даже увидеть. Осторожно ступая по мягкому ковру, медленным шагом к Сонаму приближалась большая тёмно-серая пума. Сонам встал, развернулся навстречу пуме и, поклонившись, посмотрел ей в глаза. Пума, казалось, тоже чуть склонила перед ним голову, благосклонно принимая его взгляд.

– Летар, ты можешь стать человеком, – уверенно произнёс монах.