Я стал собирать книги про яхты и яхтсменов и учебники, типа «Школа яхтенного рулевого», «Школа яхтенного капитана», различные журналы типа, «Катера и яхты», «Техника молодежи», книги про морские узлы, и скоро выбор был сделан: парусная доска – виндсёрфинг. Надо сказать, что к этому моменту я уже три раза сходил на байдарках по не очень сложным маршрутам и пять раз сплавлялся по рекам на резиновой лодке, начинал участвовать в автогонках и постоянно ошивался в гаражах, занимаясь с велосипедами и автомашинами. А в школьные годы я посещал авиамодельный и ракетомодельный кружки (сейчас бы сказали, что мы строили беспилотники – да, электроника и материалы другие, а по сути те же летательные аппараты, только иные цели), играл в хоккей и ездил на велике в походы с рюкзаком, а в институтские годы начал гоняться на автомашинах и заниматься их ремонтом, был победителем конкурсов на тур слётах по постановке лагеря (поставить палатку и разжечь костер) и по гребле на резиновой надувной лодке (слалом по маршруту), и по оказании первой медицинской помощи. Как сейчас принято говорить, у меня был хороший «бэкграунд» – чтобы заниматься парусом, надо чтобы руки росли не из задницы и мозги работали. Дело в том, что надо хорошо знать, как всё устроено и работает, и при необходимости уметь разобрать любой механизм, включая мотор, починить и собрать, устанавливать и ремонтировать дельные вещи, такелаж. Для меня это не было проблемой – ещё в школьные годы я мог по винтику разобрать любой велосипед и любую советскую легковую машину, начиная с отцовской «Волги ГАЗ-21». Разбираться надо и в электричестве, электронике, в системах водоснабжения, в холодильниках и газовых плитах, в материалах и технологиях по пластику и дереву, по ремонту парусов и многом, многом другом, даже сваркой заниматься – просто школьных и институтских знаний маловато. Что говорить, если на Капитана нужно сдавать не только устройство яхты и правила судоходства, но и астронавигацию, навигацию, метеорологию, гидрологию, такелажные работы, оказание первой медицинской помощи, работу на радиостанции и многое другое. И нужна очень большая практика, не только теория.

Приехать к реке за пескарями и остаться на ночь – легко

Отцу я благодарен за то, что он своими затрещинами приучил меня к порядку и правильному подходу в любом деле: прежде, чем за что-то браться, изучить тему досконально и получить консультацию знатоков, подготовить место и инструмент с материалами, а если что начал разбирать, так аккуратно всё разложить и не терять. А главное, не нарушать правил и заведенного порядка, установленных знающими людьми, а если что-то делать, то так, чтобы не переделывать.

Самое главное, что касаемо парусных досок, я узнал из журнала «Катера и яхты». Я прочитал, что один спортсмен, то ли из Америки, то ли из Канады, переправился на доске через Берингов пролив. Ага, значит и на ней можно в кругосветку или по морям, думал я тогда…

В конце августа 1980-го года я женился (мне было 25), а в свадебное путешествие мы решили ехать на Черное море в район Черноморска. Чтобы совместить приятное с полезным, за месяц до поездки я построил свой первый виндсерфинг из двух кусков фанеры и пенопластовых брусков, который был оснащен парусом из парашютного шелка, а мачтой была дюралевая труба – часть набора фюзеляжа самолета. Для понимающих, парус был никакой, хоть и очень красивый, а мачта – дубиной. Про доску не говорю – плот. Что делать, я жил на Чкаловской в военном городке летчиков – что имеем, то и…

В возрасте с 10 до 12 лет летом на Ахтубе я нарыбачился на всю жизнь

Прямо скажу, походить на Черном море у нас не получилось. Это была такая хохма, что даже пограничники, пришедшие нас проверять – как бы мы за кордон не свалили на своей доске (были случаи, ребята на виндсёрфингах пересекали Черное море) – не могли удержать смеха и слез от вида того, как я пытался встать на доску. Три-четыре дня попыток – и доска была убрана подальше, чтобы не быть немым укором, а мы просто перешли к заготовке персиков. Потом, несколько лет мне было стыдно, что я так и не смог встать на доску и удержаться за ветер, которого и не было – зря я старался встать и пойти.

Спустя пару лет я собрал из реечек и обклеил стеклотканью прямо в московской квартире модную тогда, после Олимпиады 80-го, доску «АКВАТА» (для знатоков – мой самострой весил 12 кг), заказал на неё фирменный парус из дакрона и стеклопластиковую мачту. Потом, на Жижицком озере в Псковской области, где было много хороших ветров, с успехом освоил хождение на доске. После Перестройки, в начале 90-х годов, когда к нам хлынул импортный товар, я приобрел фирменное оборудование для гонок на парусных досках: доску, набор парусов, гиков и углепластиковых мачт, гидрокостюм, трапецию, фирменный багажник для машины «БМВ-520», купленную, как достойный транспорт для перевозки импортного парусного оборудования. Для справки: стоимость швертбота и всего оборудования для парусной доски превышала стоимость б/у БМВ. При любой возможности я упражнялся ходить на доске. Где-то в это же время мне удалось купить с рук очень дефицитный, в среде туристов водников, польский разборный деревянный, с «надувными бортами» швертбот «МЕВА» – чудо яхтенной техники – по сей день ничего подобного я не встречал. А купился на него тем, что прочитал несколько статей о путешествиях на «Меве» по сибирским водохранилищам. Помню, продавал его профессор физик лет 60-ти, который купил тогда каютную яхту «Нева». Нас было три претендента, и профессор устроил нам конкурс. Он задавал нам вопросы по физике, я ответил на все и стал счастливым обладателем уникальной разборной лодочки. И это уже была яхта с гротом и фоком. Я перечитал все книги, что можно было достать, и переговорил со всеми доступными в яхтинге и водном туризме знакомыми, даже прослушал курсы в яхт-клубе, поняв, что если и не кругосветка, то прибрежные плавания на «Меве» совершать можно, а уж путешествовать по водохранилищам точно. Тема пошла, я начал практиковаться и на доске, и на швертботе, причем делать это мог сколько хотел в любое время – все это было в моей собственности, а все остальные пользовались оборудованием в яхт-клубах. Кстати, это оборудование до сих пор лежит на даче, дожидаясь своего пользователя-фаната. Я постепенно набирался опыта. В яхтенном деле это называется «хорошая морская практика». До морей еще было далеко, но я мечтал и изучал все доступные материалы о кругосветках, гонках и путешествиях.

С 7-го класса я пек блины, которые назовут потом «капитанские»

В СССР приобрести яхту в собственность, да еще каютную, было практически невозможно. А с середины 90-х годов они появились в свободной продаже, и в 96-м году я купил каютную яхту микро-класса серии «ЛЕНА». С этого и началась моя жизнь в яхтинге. А до этого я просто осваивал паруса и понимание ветра. Тогда же я знал, что есть такой яхтсмен Гвоздев (потом мы познакомились), который на «Лене» прошел кругосветку за 2 года. Это меня очень воодушевляло. Мы с Боцманом Володей (о нём потом) так же установили свой рекорд хождения на «микрухе» – 77 дней из Москвы на Онегу и обратно, причем я практически не сходил с лодки (а эта лодка всего 5.5 метра в длину и 2,5 м в ширину).

Я прослушал курс яхтенных капитанов и сдал экзамены, получив Диплом яхтенного капитана. Потом были другие Школы и Курсы и различные Сертификаты, позволяющие ходить не только в России, но и в Европе, и по Миру.

Последний звонок в Школе №14 на Чкаловской

Замечу, что одновременно с покупкой первой яхты я начал строительство большого дома – дачи, чтобы на время моих отсутствий было где комфортно жить семье. А яхту я пригнал и оснащал во дворе строящегося дома – это было очень удобно. Не много и не мало, а готовился пойти на ней через Атлантику – такие вот были цели. Но об этом потом…

Как-то в блоге своего друга, физика, живущего в Америке, я прочитал пост «Вирус парусной романтики» про его однокурсника из Физтеха, который, раз попав в яхт-клуб, стал ходить туда постоянно, прогуливал занятия, а после института устроился туда на работу – он заболел яхтами/парусами, бросил всё и отдался душой и телом парусным гонкам. Я знал много таких фанов, они жили в яхт-клубах в небольших сарайчиках-рундуках среди парусов и всякого яхтенного скарба. У меня, может, и начиналось что-то подобное, но место жительства вдали от клубов, серьезная дипломная работа, семья, родившаяся дочь, интересная работа по специальности в НИКИЭТ, поездки на АЭС с реакторами РБМК, а потом и работа на Чернобыльской АЭС после аварии, поглотили меня всего до момента, пока я не ушел из специальности, отдав ей все же 15 лет.

Студент МИФИ факультета «Т»

Не скрою, на рабочем столе, в НИИ, под оргстеклом и на стене напротив стола, вместе с формулами и графиками, была масса цветных репродукций с яхтами под всеми парусами. Весь отдел приходил глазеть на эти картинки с завистью, зная, что летом два месяца я всей семьёй отдыхаю, живя в палатках, и катаясь под парусами на доске и швертботе. Каждый год после отпуска я притаскивал в отдел под сотню фото и рассказывал о прелестях нашего отдыха и здорового образа жизни. Коллеги по работе уже лет через пять стали считать меня повернутым на «парусах».

Из воспоминаний

…Изнуряющая жара, мы с коллегой по работе, два красавца во всем белом (и тапки, и шапочки, и перчатки, и комбезы, и маски, и только очки темные), сидим на ящиках из-под аппаратуры на крыше машинного зала 3-го Блока Чернобыльской АЭС. Дело после аварии, по крыше бегают «партизаны» и убирают остатки выкинутого из 4-го Блока мусора, мы проводим спектрометрию «полей излучения», я задумался и смотрю на Пруд Охладитель – вода серебрится, свежий сухой горячий ветер, и думаю, как было бы здорово покататься сейчас на видсёрфинге тут. А Коллега уже собирал оборудование и кричал: «Леха, чего застыл, валить надо, рентгены капают…»

С Игорем Понамарёвым в 1986 г после аварии на ЧАЭС, на Блоке 3

Интересная работа и семья всегда меня останавливали – с детства думал, что паруса нужны только для того, чтобы в итоге пойти в кругосветку, а это надолго и нужна хорошая яхта. И лучше идти семьёй. Я не был фанатом на все 100%, но продолжал идти к цели, к «окну возможностей», в которое я однажды и проскочил, т.к. двигался в правильном направлении и был подготовлен. Стоит только захотеть… Помните, ваша жизнь – это следствие ваших мечтаний, мыслей и действий. Оглянись назад! Вспомни все и прозреешь! Покайся в грехах своих и обретешь спокойствие и уверенность!

Все еще впереди!

Мечтайте, стройте планы и думайте, как их осуществить, и все сбудется. Мечты это планы, на которые нет денег. Пройдет время, и деньги вы найдете, но если нет мечты, деньги вы пропьёте…

Вот и хожу по сей день по Морям и Океанам, по Внутренним Водным Путям (ВВП) России, отдавая предпочтение нашему Северу: Онеге и Ладоге, о чем и расскажу ниже во всех подробностях.

У каждого свой путь – у меня вот так. До 44 лет я и не знал, что ношу историческую фамилию и гены рода адмирала Федора Ушакова по линии его племянника, капитан-лейтенанта, ходившего вместе с Адмиралом.

Всё сделано своими руками

Паруса, яхты и крейсерские походы – это не увлечение, это стиль Жизни и образ мысли, дающие потрясающее чувство свободы выбора и единения с природой, с ветром и водой, с облаками, грозами и просто дождями – со всем Миром, где у тебя постоянно есть право выбора и чувство ответственности за яхту и команду, за свою жизнь, которая во многом тебе и не принадлежит, и нет никакой разницы, где ты идешь, по Океану, по Морю, или по Ладоге!