Черный тополь

Во всех мировых державах таких рек нет, как у нас в Сибири. И окромя того — люди. Кремневые. Как по характерам, так и по всему протчему ©.

Заключительная часть сказания о людях тайги Алексея Черкасова и Полины Москвитиной. События романа разворачиваются в период с начала 20-х по середину 50-х годов двадцатого столетия. Больше ста лет минули с начала первой книги. Сколько поколений выросло! А есть ли среди них счастливые? Года-то, какие лютые — то один переворот, то второй, война идёт за войной, одна страшнее другой. А где оно счастье? И в чём?

В этот раз мы почти не покидаем Белую Елань и, к сожалению, не узнаем дальнейшей судьбы полюбившегося персонажа прошлого романа — хорунжего Ноя Лебедя. Авторское внимание в «Чёрном тополе» поделено между Дуней Юсковой, Филимоном Боровиковым, его пасынком Демидом, Мамонтом Головней и другими. Центральной темой здесь становится жизнь Сибири во времена становления Советской власти. Оттого неизбежен рассказ о коллективизации, репрессиях, как неизбежна и ненавязчивая лекция о пользе колхозов и причинах, по которым не стоит идти поперек них. От взора авторов ничего не укрылось ни почти детективная борьба с бандой бывших белогвардейцев, ни НЭП, ни раскулачивание, ни тяжелейшие последствия Великой Отечественной войны. О самой же войне в романе сказано совсем немного, но оно и понятно, до Сибири, немцы, к счастью не дошли.

Временами складывалось впечатление, что авторам больше нечего сказать, отсюда и заполнение страниц пространными одами трактору и полям. И всё равно «Чёрный тополь» получился страниц на 200 меньше каждой из двух первых частей трилогии. Несмотря на эти очевидно ненужные страницы, роман совсем не кажется затянутым, он интересен, динамичен и непредсказуем. Многие герои первых частей с годами меняются до неузнаваемости, а то и вовсе уходят, уступая место детям.

Ох, лихочко, до чего же тяжела жизнь! Настанет ли когда-нибудь спокойная и счастливая жизнь в стороне сибирской, да и во всей России? Нет на то ответа.

Случайная цитата: Казнить легче всего; миловать не всякому дано. Для милости надо иметь натуральную душу, а не овчину с барана.

Вот и прочитана третья, заключительная, книга трилогии "Сказания о людях тайги". Прощаюсь с историей, рассказанной на страницах романа, с характерами.... с красивым языком, шикарной природой... эмоциями, что породила трилогия, и сохраняю в памяти эту летопись, приправленную брожением молодого хмеля и вкусом зрелого. Сколько всего произошло за описанный период! Сколько судеб, сколько событий!..

"Черный тополь" - книга, которая охватывает период от гражданской войны до послевоенного времени, захватывая период после смерти Сталина. На ее страницах раскручиваются старые узлы и узелки, закручиваются новые, решаются проблемы и живет вера в лучшее будущее.

Евдокия Елизаровна Юскова.... Головешиха, как ее прозвали односельчане. Женщина красивая, умная и не нашедшая себя в этой жизни. Женщина-тайна. Женщина-рок. Женщина, которая могла иметь счастливую семейную жизнь с человеком, которого полюбила в юности, но который (увы и ах) не смог тогда защитить ее от ее родного батюшки, но потом.... Она выбрала свой "огарышек судьбы", свою половинку, родственную душу, с которым многое пережила и с которым ее роднило происхождение и надежда завладеть своим наследством. И эта надежда стала для нее путеводной звездой. Ее бедой. А еще дочь...

Гавриил Иннокентьевич Ухоздвигов. Наследник золотых приисков. Несгибаемый противник советской власти. Человек умный, талантливый, жестокий и смотрящий не только назад, в свое прошлое и прошлое России, но и вперед. Не зря, думается, на суде он хотел, чтобы было признано его отцовство. Понимал (или чувствовал), что время может перемениться и когда-нибудь происхождение его дочери ей пригодится или пригодится ее потомкам.

Демид Филимонович Боровиков. Потомок самого Филарета. Сын невестки и свекра. Надежда Прокопия Веденеевича, что станет он духовником веры тополевой. Ан нет. Время переменилось. С измальства натерпелся Демид всякого, да и потом судьба его немиловала. Правда, счастье подарить подарила. Хотя его поступок с матерью не вяжется в моей голове. Не понимаю его. Не принимаю. Все, что принадлежало матери, оно принадлежало ей и отбирать у нее даже ради ее внуков он не имел права.

Меланья и Филимон Боровиковы. Семья странная, семья сложная, семья непростая. Да что тут говорить. В двух словах не скажешь.

Юсковы, Боровиковы, Вавиловы, Валявины, да и другие кержацкие семьи, а также приискательские, поселенческие... Судьбы, страсти, истории... Все перемешалось, многое изменилось. Изменилась и Белая Елань, пройдя путь от коллективизации через статус отстающего колхоза до процветающего.

И вот за каких-то двадцать лет исчезли раскольничьи толки, и сами старики редко вспоминают, кто и в каком толке состоял

Религии здесь еще меньше, чем во второй книге. Меняется время, меняется и жизнь, и отношения с Богом по новому строятся.
Любовь... Странное это чувство. Кому повезло, а кому и нет с ним. Вот так и Агнии. Поманило, помаячило счастьем, да только миражем все оказалось. А Шумейка выстрадала его - права она или нет, то только судьбе ведано. Анисья... полюбила раз и - навсегда.
В этой части трилогии найдет покой и неуемная Ефимия,... Может и встретится ее душа с душой ее любимого Лопарева, бывшим мичманом гвардейского экипажа?

На всякую всячину насмотрелся тополь за длинный век свой: на радостных невест и на битых баб, на скорбных вдов и на сторожких, прячущихся под его ночной чернью неуемных жен, лобызающих немужние сладостные уста.

Недолог век тополя. Недолог. Вот и черный тополь, выросший на могиле каторжанина, убитого родным братом и племянниками, затравленного собаками, отлопотал свои сказки-были

как загадочный свидетель минувших времен, чтобы потом, на Страшном суде, дать показания о всех бедах и преступлениях, свершенных людьми на его веку

Но оставил по себе молодую поросль

И кто знает, не вырастет ли со временем из этой маленькой поросли снова могучее дерево?

чтобы стать свидетелем событий нового и новейшего времени.
Да только нам то неведомо уже...

И все-таки первая книга "Сказаний" для меня была самой лучшей. Вся трилогия в целом очень понравилась, но если "Хмель" - это просто полный восторг, то к концу саги эмоции немного поутихли. Не знаю даже, связано ли это с тем, что к Черкасову в соавторы присоединилась Москвитина, или как, но даже стиль написания заметно изменился к финалу. Манера изложения не стала хуже, вовсе нет, но потерялась какая-то самобытность, что ли, которая присутствовала в первой книге. Возможно, слишком уж резкие хронологические скачки меня смущали, не знаю. А вторая часть, "Конь Рыжий", про Ноя Лебедя, как-то вообще выпала из общего ритма: и сюжетно, и стилистически.
Финал в любом случае порадовал возвращением к судьбам старых знакомцев, раставил все по местам, воздал всем по заслугам, а вот справедливо или нет...это уже другой вопрос. Завершение получилось отличным. Эпичным, я бы даже сказала. И трилогия вся в целом в результате пополнила список моих любимых не только семейных саг, но и вообще прочитанных в моей жизни книг в целом.
И хочется в завершение на примере этого грандиозного по всем параметрам литературного полотна: по временному охвату (полтора века как никак), по количеству и проработке персонажей, по содержательности, по языку, по историческому фону, впелетенному в судьбы героев, по безусловной бездне достоинств, - добрым словом вспомнить советскую прозу. Если отбросить в сторону пропаганду, цензуру, ораниченный выбор книг и тем, на которые можно было писать, то лично у меня сохранилось ничем пока не пробиваемое впечатление того, что писали раньше все-таки на совесть. Особенно это касается языка книг. Я помню в детстве мне говорили: читай книги, будешь тогда грамотной. Да, тогда так и было, взять хотя бы эту трилогию. Просто праздник русского языка! А сейчас это утверждение потеряло всякий смысл и актуальность, что меня безмерно огорчает. Качество книг в плане текстов и сути зачастую оставляют желать лучшего. Не у всех, конечно, такие проблемы, но общая такая тенденция определенно просматривается. И при огромнейшем выборе "Чего почитать" все труднее становится найти реально хорошие книги: не просто добросовестно и с душой написанные, но и проработанные издательствами.
Азбука же - молодец, что переиздает эти масштабные старые книги, дает им вторую жизнь, респект им за это.