Что хотите про меня думайте, но иногда я смотрю бейсбол. Да-да, тот самый недружественный бейсбол из недружественной Америки. На меня он производит какое-то особое, гипнотическое влияние. Многие считают, что бейсбол крайне скучен, что ж, это правда. Бейсбол – это абсолютно про другое, без культурной привязки воспринимать его просто как спортивное состязание достаточно сложно (у меня, впрочем, не сразу, но получилось). Тут очень важно, как говорится, поймать правильный, нужный вайб; понять, что происходит (не очень сложно) и зачем это происходит (гораздо более важный первый шаг к любви). Дальше все идет уже гораздо проще, все равно что решать квадратные уравнения, когда тебе известен дискриминант (извините меня за эту метафору, я перечитал Данилкина, он там сравнивает путешествия Ленина с игрой Ticket To Ride).
Что вообще такое бейсбол? Все достаточно просто. Очень богатые мужчины вальяжно передвигаются по полю, постоянно хохмят и расслабленно плюются жевательным табаком прямо себе под ноги. Изредка происходят вспышки эмоций – как правило, когда кто-то из богатых мужчин как следует влупит по мячу палкой, либо, вторая опция, когда питчер (человек который этот самый мяч бросает) тоже как следует влупит этим самым мячом в тело богатого мужчины с палкой. В остальном – это крайне неспешное действо; люди на трибунах, как правило, сидят и наслаждаются солнцем (в бейсбол обычно играют днем), пивом и хот-догами. Главное большевистское, извините опять «Ленин», болельщитское счастье – не когда его команда побеждает, а когда удается поймать улетевший с поля мяч. Такие мячи потом хранятся дома на особой полке, со специальным освещением. Я же говорю, это дело культуры, со спортивной точки зрения искать здесь смысл очень сложно. Да и не нужно.
Так вот, почему я вообще вспомнил про бейсбол и какое это вообще имеет отношение к литературе. Рассказываю. Смотрел я давеча игру, играли «Доджерс» и «Падрес», команды из Лос-Анджелеса и Сан-Диего, соответственно. Игра только начиналась, богатые мужчины традиционно неспешно и вальяжно распределялись по полю. Питчер (помните, да, это мужчина, который бросает мяч мужчине с палкой) также занял свое место в ожидании первого хиттера (да-да, мужчины с палкой, вы молодцы). И вот дальше случилось вот что. Американский недружественный канал решил дать короткую инфографику с советами питчеру – как бы ему избежать того, чтобы хиттеры попадали палками по мячу. Мне придется сделать последнюю коротенькую отсылочку, но она очень нужна для контекста. Многие считают, что питчер просто выходит и бросает мяч куда попало. Это не так. В арсенале современного питчера есть разные броски, которые отличаются друг от друга своим движением из точки А в точку Б, и, все помним физику, соответственно, скоростью. Не буду вас утомлять нюансами, давайте просто перечислю: это фастбол (прямая траектория), кёрвбол (движение по вертикали), слайдер (движение по горизонтали) и чейнджап (выглядит как фастбол, только летит не 160 км\ч, а 120 км\ч, из-за чего хиттер машет палкой раньше положенного и расстраивается). Еще есть совсем экзотические броски, такие как: иифус (eephus), когда питчер с невозмутимым лицом бросает слабо и криво, как ребенок, отчего хиттер потом может даже заплакать и наклбол, уникальный бросок, когда питчер держит мяч кончиками пальцами, от чего он (мяч) не имеет вращения и летит по воздуху как захочет (на слоу мо это выглядит так круто, что вы просто обязаны немедленно найти в недружественном ютубе видео best knuckleball pitches). Но сейчас нам нужен слайдер (запомнили – мяч двигается в горизонтали), давайте вернемся с ним на бейсбольное поле.
Когда появилась инфографика, я автоматически пробежался по ней глазами. Всего три строчки и одна из них меня мгновенно зацепила. Всего три слова, а я как тот самый Ди Каприо из мема начал тыкать в них пальцем. Там было написано «Slider House Rules» – что можно расшифровать, как совет питчеру как следует пользоваться этим броском из своего арсенала. Но потрясен я был конечно не этим, а тем что американские телевизионщики решили обыграть название легендарного романа Джона Ирвинга «Cider House Rules», который в наших краях почему-то известен как «Правила виноделов». Сам факт того, что вот так вот буднично и, согласитесь, остроумно были обыграны название броска из бейсбола и большого американского романа, привел меня в восторг. И знаете что, я знаю еще одного человека, который бы отреагировал бы точно так же. Вот прям уверен. Это Алексей Поляринов, которого я, надеюсь он не против, считаю своим литературным доппельгангером (из недружественной Википедии- нем. Doppelgänger «двойник»).
Главное качество, в котором я чувствую себя литературным братом Алексею, это умение встречать и потом рассказывать такие вот истории, связанные с литературой. У него, конечно же, получается в тысячу раз лучше, но я же без претензии чувствую эту связь, просто невозможно иногда не ухмыльнутся у себя в голове со словами «Черт возьми, Алексей, тебе бы это понравилось». Это чувство сопричастности, конечно же, возникло не после прочтения художественных произведений Поляринова (свое мнение я как-то высказал вот здесь и пока его не изменил), а именно его нон-фикшна, который, мне хочется верить, во всяком случае я опять же так чувствую, во многом состоит из историй по типу той, которую я вам только что рассказал. В этом смысле, его новый сборник эссе «Ночная смена» очень хорошо иллюстрирует мои слова. Да, в некоторых статьях он достаточно подробно окунается в сюжетные перипетии, но в основном, это очень эмпатический опыт от чтения этих книг. И, опять же, как я искренне верю, это самый лучший способ заставить незнакомого человека заинтересоваться книгой – рассказать о том, как тебе было хорошо, когда ты ее читал. Сделать это, кстати, не так уж сложно, во всяком случае проще, чем высокохудожественно пересказать аннотацию.
Еще один момент – вкусы и сопутствующий им культурный бэкграунд. Как-то я читал сборник эссе великого писателя Джозефа Максвелла Кутзее «Толстой, Беккет, Флобер и другие. 23 очерка о мировой литературе», так вот мне было тяжело следовать за этим всезнающим демиургом – уровень его интеллектуального восприятия литературы на световые годы обогнал мое, поэтому я себя чувствовал беспомощным и растерянным, вроде читали мы с Кутзее одно произведение, одну «Анну Каренину», а как будто бы и нет. С Поляриновым все ровным счетом наоборот – читать его эссе комфортно и уютно, как будто вы вместе этим занимались. Безусловно, Алексей, в силу своей начитанности и эрудированности часто находит в текстах больше драгоценностей, но это не обидно, наоборот, ты рад потом на них посмотреть в музее, куда он их бережно собирает. В этом смысле, что «Два с половиной килограмма слов», от которых я уже бился в восторге, что новый сборник «Ночная смена» - идеальные примеры того, как должна выглядеть правильная, доступная среднестатистическому читателю критика. В этом смысле Поляринов мне очень напоминает Льва Данилкина, чей «Ленин» стоит у меня в горле уже два месяца. В свою бытность критиком еще печатной «Афиши», Данилкин писал тексты, после которых все хотелось бросить и бежать читать эту книгу. «Террор» Дэна Симмонс, один из самых главных simple pleasure в моей литературной жизни – заслуга именно Данилкина, который в 5-6 абзацах разжег костер интереса, любопытства и желания читать, читать, читать.
«Ночная смена» в этом смысле просто кладезь всех самых значимых культурных событий последних (и не только) лет. Почему «культурных», а не «литературных» - да потому что в этой книге можно также найти эссе про великую игру «Last of us» (это моя любимая игра, к слову), про режиссера Мартину Макдона (который снял «Залечь на дно в Брюгге» и «Три билборда..») и даже про серийного убийцу Чарльза Мэнсона. И поверьте, вы ни за что не пожалуетесь, что в этом сборнике «про книжки» есть и такие эссе. Все очень просто – Поляринов будит такое любопытство к этим явлениям популярной культуры, что даже не замечаешь, что с литературой все это связано достаточно опосредованно. Но если вы пришли прочитать «про книжки» - для вас найдется почти все; тут есть все любимчики Поляринова: Франзен, Кауфман, Кормак Маккарти. Любимчики Поляринова – и мои. Совсем уж я не ожидал увидеть эссе про автора одной из моих любимых книг («Пляж») – Алекса Гарленда, и, хотя Алексей больше рассказывает про жизнь Гарленда после литературы, все равно приятно, все равно опять ощущается эта невидимая связь между двумя незнакомыми людьми. И это ощущение присутствует почти в каждом эссе, даже в достаточно неочевидных формах. Поляринов пишет про Сервантеса во вступительном эссе – я думаю о том, что Сервантес мне никак не давался в детстве; Алексей пишет (неожиданно) про «Хиросиму» Джона Херси – я вскакиваю и кричу, черт возьми, откуда это вообще здесь, я в свое время не мог найти эту книгу нигде. Это очень странный, но где-то, наверное, сакральный опыт «чтения» впечатлений человека, который «впечатляется» по сути теми же материями, что и ты. Странно, но здорово. Хотя, почему странно? Просто здорово.
И напоследок я хотел бы остановится на одном тексте из «Ночной смены». Это текст про моего любимого писателя Дэвида Митчелла, про которого Поляринов уже писал в предыдущем сборнике эссе. Боюсь ошибиться, но вроде бы это немного расширенный текст, который Поляринов писал для какого-то глянца к выходу последнего на сегодняшний день романа Митчелла «Утопия-Авеню» (я кстати тоже писал расширенный текст про эту книгу). Не знаю, сработает ли обратная связь, которую я себе придумал между нами, но все же. Дэвид Митчелл написал первые два романа в достаточно молодом возрасте, которые были замечены критиками, но не стали общепризнанными шедеврами. Но третий роман Дэвида Митчелла назывался «Облачный атлас». И все мы знаем, чем он стал. Алексей Поляринов (сейчас, секунду, я скопирую) написал первые два романа в достаточно молодом возрасте, которые были замечены критиками, но не стали общепризнанными шедеврами. Чувствуете, да? Хочу официально заявить, что следующее художественное произведение Поляринова станет его прорывом. Он мой доппельгангер, отстаньте, я чувствую. И я буду одним из первых, кто его прочитает. Новый роман моего литературного брата по оружию (задумался, теперь, а что если Мичтелл – доппельгангер Поляринова, кем он приходится мне? Двоюродным доппельгангером? Доппельдеверем? Ладно, потом об этом).
В общем, вы знаете, что делать. Читайте хорошие книги, берегите себя и всегда, при любых условиях, оставайтесь людьми.
Ваш CoffeeT