– Я… не могу… – прошептала она, но слова утонули в рыданиях. Голос у неё был тонким, почти детским, и эта беспомощность делала её страдания ещё невыносимее для окружающих.

Игорь сел на край кровати, стараясь держаться прямо. Его взгляд был устремлён в одну точку на полу, и отрешённость его выражения казалась пугающей. Он сидел неподвижно, словно превратился в статую. Только сжатые руки выдавали напряжение, скрывающееся под внешним спокойствием. Ему хотелось сказать что-то – хоть одно слово, которое могло бы уменьшить её страдания, но в голове стояла пустота.

Он бросил быстрый взгляд на Анну. Она тряслась, словно от холода, но он знал, что это не просто дрожь. Это была истерика: её тело больше не могло сдерживать накатившую бурю. Волосы девушки прилипли к влажному от слёз лицу, а пальцы всё ещё судорожно вцеплялись в простыню. Она пыталась справиться, собрать себя, но каждый новый всхлип будто разбивал её на ещё большее количество осколков.

– Хватит… – тихо сказал Игорь, однако его голос прозвучал так, будто он обращался не к ней, а к себе. Он знал, что её невозможно остановить, невозможно вернуть к спокойствию, но он больше не мог выдерживать эту тишину, прорезанную её рыданиями.

Анна не услышала его. Она прижала ладони к вискам, сжав голову, будто пытаясь вытащить из неё мысли, которые стали слишком невыносимыми. Её тело содрогалось всё сильнее, дыхание становилось резким, сбивчивым. Она открыла рот, словно собиралась закричать, но из её горла вырвался только новый всхлип, полный отчаяния.

– Они нас… сломают, – прошептала она сквозь всхлипы. Её голос был едва слышен, но каждый звук отдавался болезненным эхом в комнате. – Они… уже сломали нас…

Игорь вздрогнул, услышав её слова. Он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на вину, но он тут же отвёл взгляд. Он не мог смотреть на неё. Её боль была слишком яркой, слишком настоящей, и она вызывала в нём то, что он пытался заглушить – собственное чувство утраты.

Остальные участники молчали. Никто не пытался вмешаться, никто не сделал ни одного движения. Они стояли по кругу, как призраки, лишённые и силы, и воли. Катя снова закрыла лицо руками, и её плечи мелко подрагивали, выдавая плач.

Ольга сжала губы, но не смогла скрыть блеска в глазах, который, несомненно, демонстрировал остальным её подавленные слёзы. Вадим стоял чуть в стороне, его лицо было бесстрастным, но кулаки, стиснутые до побелевших костяшек, говорили о многом.

– Ты не одна, – сказал Игорь тихим, почти безжизненным голосом. Он положил руку на её плечо, но Анна вздрогнула и отстранилась. Её реакция была резкой, как у загнанного зверя.

– Не трогай меня! – выкрикнула она, её голос прозвучал резко, дрожа от эмоций. Она отодвинулась, обхватив себя руками, словно пыталась защититься. – Не смей… Ты не понимаешь…

Игорь замер. Его рука замерла в воздухе, а затем медленно опустилась. Он не стал спорить, не стал пытаться её успокоить. Вместо этого он встал, отошёл к другой стороне кровати и сел на пол, опустив голову. Ему хотелось сказать, что он понимает, но это было бы ложью. Он чувствовал лишь пустоту, которая становилась всё глубже.

Голос снова раздался, словно безликий судья, который лишь наблюдает за происходящим с высоты, лишённой эмоций и сострадания.

– Анна, Игорь, – начал он своим холодным и размеренным тоном, – вы выполнили задание. В качестве поощрения вам предоставляется возможность провести час в ванной комнате вдвоём. Это пространство будет изолировано от камер, и другие участники не будут присутствовать.

Слова прозвучали неожиданно, как некое облегчение после долгого напряжения. Анна резко подняла голову, её лицо всё ещё было мокрым от слёз. Её дыхание сбивалось, а плечи продолжали мелко дрожать. Она не могла понять, что происходит: это было похоже на нелепый жест милосердия от того, кто только что вынудил её пережить худший момент в жизни.

Игорь нахмурился, но всё же его взгляд слегка оживился. Он поднял глаза к потолку, будто пытаясь разглядеть невидимого собеседника. Его голос был низким, но в нём звучала нотка сарказма.

– Это ещё один тест? Или нам действительно позволят хотя бы немного человеческого достоинства?

Голос, казалось, игнорировал эмоции, звучащие в его словах.

– Это не тест. Это рекомендация от мудрого человека, который хочет помочь вам. Используйте это время, чтобы привести себя в порядок и поближе узнать друг друга. Запомните: вы здесь не враги. Чем больше вы будете понимать ваших товарищей, тем выше ваши шансы на успех.

После этих слов наступила тишина. Остальные участники стояли молча, впитывая услышанное, каждый со своим настроением. Катя нервно грызла губу, а её взгляд метался между Анной и Игорем. Артём усмехнулся, но эта улыбка выглядела скорее как маска. Ольга скрестила руки на груди, а её глаза блестели от подавленного гнева.

– Как будто это что-то исправит, – тихо прошептала она, но никто её не услышал.

Анна поднялась: её движения были неуверенными, но она больше не сопротивлялась. Она избегала смотреть на других – её взгляд был устремлён куда-то в пол. Игорь кивнул ей, словно давая знак, что они могут идти. Он взял её за руку, но не сжимал её сильно – его жест был скорее знаком поддержки, чем настойчивости.

Они двинулись к двери, которая, словно по невидимой команде, медленно открылась. За порогом виднелась небольшая комната, залитая мягким светом. Белая плитка, зеркала, закрытая душевая кабина – всё выглядело так, будто было предназначено для утешения, но в этом интерьере всё равно чувствовалась искусственность.

Дверь за ними закрылась, оставляя остальных участников в молчании. Анна глубоко вдохнула, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Игорь осторожно отпустил её руку и сел на край ванны, наблюдая за ней.

– Ты в порядке? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

Она посмотрела на него, её глаза были полны усталости и недоверия. Но вместо ответа она отвернулась к зеркалу, где её отражение смотрело на неё с тем же страхом, что она чувствовала внутри.

Анна долго смотрела в зеркало, как будто пытаясь разглядеть в нём что-то, чего давно лишилась. Её глаза, покрасневшие от слёз, отражали ту же внутреннюю пустоту, что раздирала её изнутри. Она провела пальцами по влажным следам на щеках, будто проверяя, настоящие ли они. Вода капала с её волос, прилипших к лицу. В этот момент ей казалось, что отражение больше не принадлежит ей, а стало чужим, будто её душа отступила куда-то в тень, оставив тело пустой оболочкой.

– Твой душ, – вдруг сказал Игорь, нарушая молчание. Он сидел на краю ванны, сцепив пальцы, и его голос звучал тихо, но твёрдо. – Я подожду.

Анна кивнула, не глядя на него. Когда она двинулась к душевой кабине, её шаги были осторожными, словно она боялась упасть. Закрыв за собой стеклянную дверцу, она включила воду. Горячие струи ударили ей в плечи, обжигая кожу, но она не убавила температуру. Ей казалось, что эта боль была нужна, чтобы заглушить всё остальное.

Вода смывала не только грязь, но и оставшиеся следы стыда, унижения и гнева, что накопились за последние часы. Она закрыла глаза и склонила голову, позволяя воде течь по лицу. В этот момент Анна осознала, насколько ей тяжело находиться здесь, в этом месте, с этими людьми. Её руки дрожали, когда она провела ими по волосам, пытаясь смыть нечто большее, чем просто пыль.

Когда она вышла, накинув на себя белое полотенце, Игорь уже поднялся с места. Он бросил на неё короткий взгляд, но не сказал ни слова, лишь кивнул, указывая на душ. Он двинулся туда так же молча, как и она.

Анна медленно опустилась на стул рядом с зеркалом, сжимая полотенце на груди. Она смотрела в зеркало, но больше не пыталась найти там себя. Её лицо оставалось безучастным, как маска, скрывающая то, что разрывало её внутри.

Игорь закрыл за собой дверцу кабины и включил воду. Холодные струи сразу же пробежались по его телу, но он не тронул температуру. Ему казалось, что этот ледяной поток может заставить его почувствовать что-то, кроме той бездны, которая захлестнула его. Он провёл рукой по лицу, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции.

Он думал о том, как они докатились до этого момента. Каждое их движение, каждую их реакцию записали и зафиксировали. Ему казалось, что его разум превратился в поле боя между необходимостью подчиняться и отчаянным желанием сохранить хоть что-то человеческое.

Вода лилась, а он продолжал стоять, смотря в одну точку на плитке. Всё, что он чувствовал, – это груз собственного молчания и невозможности вернуть то, что уже случилось.

Когда он вышел, его волосы были ещё влажными, а лицо оставалось серьёзным. Он бросил взгляд на Анну, которая всё ещё сидела у зеркала. Её руки сложены на коленях, а взгляд был устремлён куда-то вглубь себя.

– Спасибо, – тихо сказал он, усаживаясь на пол напротив неё.

Анна подняла глаза, её взгляд был тяжёлым. Она хотела ответить, но не нашла слов. Вместо этого она чуть отодвинулась, давая ему больше пространства.

– Как ты попала сюда? – спросил Игорь, нарушив тишину. Его голос звучал мягко, но в нём чувствовалось напряжение.

Анна долго молчала. Она опустила взгляд, и её пальцы начали нервно перебирать край полотенца. Дыхание стало чуть глубже, словно она пыталась найти в себе силы, чтобы ответить.

– Я… даже не знаю, – наконец сказала она, её голос был тихим, почти шёпотом. – Я была дома. Рисовала. Потом уснула. А когда открыла глаза, оказалась здесь. Как будто всё это… просто сон.

Она замолчала, прикусив губу. Её глаза наполнились слезами, но она старалась их сдержать.

– А ты? – спросила она, глядя на него. Её голос дрожал.

Игорь вздохнул и закрыл глаза на мгновение, прежде чем ответить.

– Я тоже был дома. Работал над проектом. Это должен был быть важный шаг для моей карьеры. Потом… я выпил кофе, сел за компьютер и… ничего. Проснулся здесь.

Он замолчал, посмотрев на слишком идеальную плитку. Затем он добавил, почти шёпотом:

– Честно говоря, я думал, что мне снится кошмар. Но потом понял… кошмары хотя бы заканчиваются.

Анна кивнула, её взгляд стал чуть мягче. Её голос вновь дрогнул, когда она произнесла:

– Я так хотела понять, почему это происходит. Но, кажется, мы для них просто игрушки.

– Возможно, – ответил Игорь, и его голос стал чуть твёрже. – Но мы ещё живы. А значит, у нас есть шанс что-то изменить.

Анна посмотрела на него: в её глазах мелькнула искра надежды. Это был первый проблеск света, который она увидела за всё это время.

– А кто ты по профессии? – спросил Игорь.

Возникла пауза. Анна посмотрела на Игоря, и, хотя её взгляд был немного затуманен, в нём всё ещё читалась усталость. Она провела ладонью по лицу, будто стирая невидимую, не смытую душем пыль, и, наконец, решилась заговорить.

– Я рисую, – начала она, тихо и неуверенно, словно боялась, что её слова прозвучат слишком громко. – Всю жизнь рисую. Сначала это были просто каракули на обоях, потом что-то большее. А теперь… это всё, что у меня есть.

Она улыбнулась, но эта улыбка была печальной, почти извиняющейся.

– Я хотела быть художницей. Настоящей. Делать что-то, что оставит след. Знаешь, выставки, галереи… Но в итоге рисую на заказ, чтобы оплатить счета. Карикатуры, портреты, всё, что только могут попросить. – Она вздохнула, и её голос стал чуть тише. – Иногда мне кажется, что я предала саму себя. Что я просто перестала быть тем, кем хотела стать.

Игорь слушал внимательно, слегка наклонившись вперёд. Он не перебивал, а его глаза были прикованы к её лицу, ловя каждую эмоцию.

– Это не предательство, – сказал он наконец. Его голос звучал ровно, но в нём было что-то ободряющее. – Ты продолжаешь рисовать. Ты всё ещё создаёшь. Это уже больше, чем делают многие.

Анна чуть пожала плечами, будто не соглашаясь, но в её глазах промелькнула искра благодарности.

– А ты? – спросила она, пытаясь вернуть разговор в его сторону. – Чем ты занимаешься? Что у тебя было там, до… этого?

Игорь задумался на мгновение, его взгляд на секунду стал рассеянным, как будто он погрузился в воспоминания.

– Я программист, – начал он, чуть улыбнувшись, но это была скорее маска, чем настоящая эмоция. – Работаю с искусственным интеллектом. Долго хотел заниматься чем-то, что изменит мир. Ну, или хотя бы сделает его чуточку проще. Но, если честно, большую часть времени я просто решаю, почему у клиентов что-то не работает. И иногда думаю, что весь этот «интеллект» гораздо умнее, чем мы.

Анна слабо улыбнулась его словам, но в её глазах читалось понимание.

– Почему ты выбрал это? – спросила она.

Игорь пожал плечами, его взгляд упал на пол.

– Сложно сказать. С детства любил разбирать вещи. Игрушки, радиоприёмники, даже старый телевизор как-то разобрал. Мне нравилось понимать, как всё устроено. А потом… программирование стало логичным шагом. Всё просто: код, функции, команды. – Он сделал паузу, затем добавил, чуть тише: – Это давало мне контроль. В жизни его часто не хватает, но в коде ты всегда знаешь, что произойдёт, если сделаешь всё правильно.

Анна кивнула, и её взгляд стал чуть теплее. Голос у неё прозвучал мягко, когда она спросила:

– А в жизни? Ты такой же спокойный и логичный, как твои программы?

Игорь усмехнулся, но в его улыбке была горечь.

– Хотелось бы. Но нет. Знаешь, люди – это не код. Они не следуют инструкциям, не работают по алгоритмам. А я… я привык всё планировать, выстраивать. А потом, когда что-то идёт не так… это сбивает с толку. Иногда я просто закрываюсь, чтобы не ошибиться.

Он замолчал, словно сказал больше, чем хотел. Анна посмотрела на него внимательнее. Теперь её голос был почти шёпотом, но в нём чувствовалась искренняя заинтересованность.

– И что тогда? Ты всегда так? Или иногда позволяешь себе… ошибаться?

Когда Игорь поднял на неё взгляд, его глаза были чуть прищурены, как будто он обдумывал её слова.

– Иногда позволяю, – сказал он наконец. – Но это редкость. Привычка держать всё под контролем слишком сильная. А ты? Ты позволяешь себе быть… уязвимой?

Анна слегка откинулась назад, и её взгляд стал немного печальным.

– Иногда. Но это сложно. Я привыкла прятаться за своими рисунками. За тем, что создаю. Они – мой щит. Знаешь, как будто, если кто-то критикует мою работу, это не так больно, как если бы они критиковали меня саму. Так легче. – Она на секунду замолчала, а потом добавила: – Но это и одиночество создаёт. Люди видят только внешнее. А внутри остаётся пустота.

Игорь кивнул, его взгляд стал чуть мягче.

– Я понимаю. У меня так же. Только вместо рисунков у меня – цифры, коды, строки текста. Иногда они становятся твоими друзьями, потому что настоящие друзья… слишком сложны.

Анна улыбнулась, но эта улыбка была грустной.

– Выходит, мы с тобой одинаковые? – спросила она, её голос прозвучал чуть иронично.

Игорь чуть усмехнулся.

– Может быть. Но, знаешь, я думаю, в этом месте мы могли бы попробовать не быть такими. Просто быть собой.

Эти слова повисли в воздухе. Анна посмотрела на него, её взгляд был серьёзным, но в нём мелькнуло что-то новое – то ли надежда, то ли любопытство.

– Быть собой… здесь? – спросила она, её голос звучал с сомнением. – Это ведь всё равно, что кричать в пустоту. Кто нас услышит?

Игорь на мгновение задумался, а потом ответил:

– Может, никто. Но это не важно. Иногда важно просто сказать. Просто быть услышанным, хотя бы одним человеком.

Анна кивнула, и в её глазах мелькнуло тепло, которого не было с самого начала эксперимента, а затем пальцами начала нервно перебирать край полотенца, как будто она искала в этом движении утешение.

– Знаешь, – начала она, не поднимая взгляда, – я всегда боялась быть слишком близкой с людьми. Это странно, да? Тебе хочется, чтобы кто-то понял тебя, был рядом. Но когда кто-то становится слишком близким, это пугает. Становится больно, если что-то идёт не так.

Игорь кивнул, внимательно слушая. Он тоже держал руки на коленях, слегка сжав пальцы, как будто он тоже чувствовал напряжение.

– Это не странно, – сказал он, при этом его голос звучал мягко, почти шёпотом. – Близость – это всегда риск. Чем больше ты открываешься, тем больнее, если тебя не принимают. Или используют это против тебя.

Анна подняла на него взгляд: её глаза были наполнены странной смесью грусти и облегчения.

– Да, – прошептала она. – Иногда кажется, что лучше просто закрыться и никого не подпускать. Тогда хотя бы знаешь, что никто не сможет причинить тебе боль. Но… это ведь тоже не жизнь, правда?

Игорь наклонился вперёд, и его взгляд стал более внимательным, более сосредоточенным на ней.

– Это не жизнь, – согласился он. – Это всего лишь существование. Я много лет жил так. В своей работе, в своих мыслях. Но в какой-то момент я понял, что однажды могу оглянуться назад и увидеть пустоту. Никого, кроме самого себя.

Анна внимательно смотрела на него, как будто пыталась понять, действительно ли он чувствует то, о чём говорит.

– И что ты сделал? – спросила она.

Игорь слегка усмехнулся, но в его улыбке была горечь.

– Попробовал изменить это. Сначала было страшно. Очень страшно. Я пытался говорить с людьми, быть с ними искренним. Иногда это получалось, иногда – нет. Но я понял, что, даже если тебя отвергнут, это не конец света. Ты всё равно остаёшься собой.

Анна задумчиво кивнула. Она провела рукой по волосам, убирая прядь за ухо.

– Ты сильнее, чем я, – сказала она тихо. – Я не уверена, что смогла бы так. Каждый раз, когда я пытаюсь быть искренней, что-то идёт не так. Я начинаю думать, что проблема во мне. Что я недостаточно хороша.

Игорь нахмурился, а его голос стал чуть твёрже.

– Это не так. Проблема никогда не прячется в одном человеке. Иногда просто не совпадают обстоятельства, люди, их желания. Ты не должна винить себя.

Анна посмотрела на него с легкой улыбкой, в которой читалась благодарность.

– Ты слишком добрый, Игорь, – сказала она, но её тон был скорее мягким, чем ироничным. – Не ожидала, что здесь… в этом месте… можно будет поговорить так. Честно.

– А разве здесь есть, что терять? – заметил он. Его голос был ровным, но с ноткой грусти. – Здесь всё равно нет места для лжи. Она становится слишком очевидной. Может, впервые в жизни мы просто можем быть честными.

Анна посмотрела на него, словно обдумывая его слова.

– Может, ты прав, – произнесла она. – Но тогда, наверное, мы должны рассказать друг другу самое важное, если уж честность – это всё, что у нас осталось.

Игорь поднял брови, в его взгляде мелькнул интерес.

– Например? – спросил он.

Анна замялась, и её пальцы снова начали нервно перебирать край полотенца.

– Например, – сказала она, её голос был тихим, но твёрдым, – что больше всего тебя сломало в жизни?

Игорь замолчал, его взгляд стал отстранённым, словно он вернулся мыслями куда-то далеко. Через мгновение он глубоко вздохнул и ответил:

– Предательство. Я… доверился одному человеку. Мы работали вместе, и я считал его другом. Но он использовал меня, чтобы продвинуться вверх. Я потерял всё: проект, репутацию. Тогда мне казалось, что мир рухнул.

Анна слушала внимательно, не перебивая. Когда он замолчал, она тихо спросила:

– Ты смог это пережить?

Игорь посмотрел на неё, его глаза были серьёзными.

– Смог. Это было непросто, но я понял, что иногда нужно отпускать то, что разрушает тебя. Даже если это что-то, за что ты боролся годами.

Анна молчала, обдумывая его слова. Её взгляд снова стал мягче.

– А тебя? – неожиданно спросил он. – Что сломало тебя?

На мгновение она закрыла глаза, словно пытаясь найти ответ где-то глубоко внутри.

– Одиночество, – призналась она наконец. – Я так привыкла быть одной, что это стало моей нормой. Но иногда я смотрю на людей вокруг и понимаю, что хочу быть рядом с кем-то. Хочу, чтобы кто-то понял, что я чувствую. Но потом… я боюсь, что это закончится болью. Поэтому я снова закрываюсь.

Её голос дрогнул, но она продолжила:

– Может, поэтому я так люблю рисовать. Это мой способ сказать что-то, не раскрывая себя.

Игорь кивнул, его взгляд был полон понимания.

– Может, это не так уж плохо, – сказал он. – Но, может, иногда стоит рискнуть. Даже если страшно.

Анна посмотрела на него, и в её глазах появилась искра.

– Ты думаешь, это возможно? Здесь?

Игорь улыбнулся, но эта улыбка была грустной.

– Здесь? Не знаю. Но мы можем попробовать. По крайней мере, друг с другом.

Анна кивнула, её лицо стало чуть мягче. В этот момент между ними возникло нечто – хрупкое, но настоящее, как первый луч света в мрачной комнате.