– Ну, рассказывай, как все вчера прошло, – пристал на следующий день в перерыве между лекциями Богдан. – Надеюсь, показал уровень сексуального мастерства? Сдюжил, не посрамил меня, старика? У меня даже от любопытства, похоже, обострился псориаз, чую зуд по телу.
Сначала Стас хотел по привычке отшить его, уже рот раскрыл, но… Увидев свежие высыпания на тыльной стороне ладони однокурсника, решил все же рассказать, причем – чистую правду. Отчего-то возникло желание поделиться наболевшим с другом – вдруг поймет, что-то посоветует.
Вообще, Гончаренко слыл непререкаемым авторитетом по женской части. Полноватый, с утиным носом и вечно оттопыренной нижней губой, с псориазом на руках, он как будто знал какие-то заговоренные слова, начисто лишавшие девушек рассудка. Поначалу Стас был уверен, что Богдан – не конкурент, девчонки в его сторону даже не посмотрят. Однако дальнейшие события повергли его и однокурсников в полнейший шок.
Девушки, с которыми то и дело видели Гончаренко, легко давали сто очков самым неприступным и стильным красавицам потока. Некоторые были на голову выше его, но следовали за ним как загипнотизированные. Их не смущали ни утиный нос, ни высыпания, ни полнота.
Пермяков терялся в догадках: что они находили в этом «колобке», в этом ходячем пивном бочонке на куриных ножках?
Первая мысль, самая очевидная, что называется, лежала на поверхности: возможно, мужское достоинство Гончаренко отличалось размерами от аналогичных органов однокурсников и тем самым привлекало внимание женского пола. Однако первый же поход в баню начисто рассеял подобные догадки: под душем Богдан выглядел еще невзрачней, нежели в одежде. Интрига, таким образом, усугублялась.
Когда бесчисленные попытки отыскать самостоятельно секрет успехов однокурсника на сексуальном фронте себя исчерпали, а «экземпляры», с которыми Богдана то и дело засекала агентура, становились раз от раза все сексапильнее и привлекательнее, Стас сдался и просто попросил друга поделиться секретом.
Гончаренко несколько смутился, потом отвел друга в сторону и заговорщицким тоном поведал:
– Ты будешь удивляться, но у меня… никакого секрета нет, просто я люблю их по-настоящему. Вы ведь пытаетесь их… победить, выпендриться, самоутверждаясь подобным способом. Потом друг перед другом хвастаетесь своими победами. А у нас так не принято, я искренне люблю каждую, я подчеркиваю – каждую.
– У вас – это на Украине?
– Именно там.
– Ты хочешь сказать, что у нас, у русских, любят по-другому?
У Стаса возникло желание схватить друга за воротник и припереть к стенке, но он сдержался.
– Не вообще у русских, – тряхнув кудлатой рыжеватой шевелюрой, уточнил Гончаренко, начав тыкать пальцем в окружающих. – А конкретно у тебя, у него, у него… И так далее.
– Позволь, а как же ревность остальных? – не поверил Стас. – Это на подкорковом уровне сидит в каждой женщине, по-моему.
– Понимаешь, женщины чувствуют фальшь, – не расслышав последнего вопроса, Гончаренко произнес фразу так, словно находился не в коридоре «теорки», а на трибуне Дворца Съездов. – Даже самую малую. Сердцем. Надо быть с ними искренним. Это получается лишь в одном случае – когда любишь по-настоящему.
– Но невозможно по-настоящему любить сегодня одну, завтра другую. Та, которую разлюбишь, начнет ревновать, мстить.
– Разве я обещаю любить до гроба? Я сразу расставляю все точки над i, честно признаюсь, что сегодня я без ума от тебя, а кто будет завтра – посмотрим. И кто тебе сказал, что можно любить только одну? Султан в гареме любит сразу всех. По-настоящему, подчеркиваю!
– Что, и никто не ревнует?
Богдан почесал в затылке, словно припоминая, были ли случаи ревности в его жизни, потом пожал плечами:
– У меня со всеми бывшими нормальные отношения, я их всех люблю. Короче, надо иметь подход, оговаривать все на берегу, чтобы потом избежать нежелательных последствий. Спокойно, без эмоций.
– Иди ты! – отпрянул Стас от него, как от прокаженного.
– Можешь не верить, но это так. Другого ответа ты от меня не услышишь все равно.
– Так, может, ты… это… Мужчина по вызову? – неосторожно предположил Стас, через секунду пожалев об этом.
– Знаешь что, – обиженно отрезал Гончаренко. – Ты этого не говорил, а я этого не слышал. Разговора не было, и больше ко мне не подходи с этими глупостями! Мужчина по вызову берет деньги, а я – исключительно ради удовольствия. И я выбираю всегда сам, запомни, а мужчина по вызову – нет.
– Извини, старик, вырвалось…
– Ладно, проехали…
Разговор случился примерно месяц назад. С тех пор ни разу больной темы друзья не касались.
Сегодня, выслушав рассказ Стаса о вчерашней неудаче, Богдан, ни минуты не колеблясь, выдал вердикт:
– Я так и думал.
– Что ты думал? Что ты опять удумал?
Положив руку на плечо Стаса, однокурсник прошептал в ухо:
– Месячные! В этом вся причина, уверен! Женщина в такие периоды сама не своя. Словно выключена из процесса, зуб даю.
– По-моему, ты несешь откровенную ересь, – Стас откинул его руку.
– Можешь не верить. Дело твое.
Суетившиеся вокруг студенты замерли, словно кинопроектор сломался и кадр «застрял» на экране.
Ничуть не обидевшись, Богдан кивнул, мол, надо выйти в коридор, и не спеша направился из аудитории. Стасу ничего не оставалось, как последовать за ним.
Расположившись возле Клятвы Гиппократа, высеченной на мраморе, однокурсник продолжил прерванные рассуждения:
– Сам посуди: вы планировали погулять, зайти в кафе, ну, немного потанцевать – максимум. Это – потолок, усекаешь? От чашечки чая, на которую ты мог напроситься поздним вечером, любая женщина может придумать тысячу причин отказа. Для того сценария, который был приготовлен и утвержден на всех уровнях, месячные не помеха, в кафе наверняка женский туалет есть, где всегда можно поправить, заменить, выкинуть…
– Можно без подробностей?
– Можно, но бывают случаи, когда без них не обойтись. Если бы ты в дерьмо не шмякнулся, не схлестнулся с этим придурком, так бы и случилось. А ты вляпался, потом подрался, у нее не оставалось иного выхода! Это – не по сценарию, непредвиденный поворот сюжета.
– С твоими познаниями в женской психологии можно писать детективы покруче, чем Агата Кристи.
– Тем более, – проигнорировав сказанное Стасом, продолжал рассуждать Гончаренко, – ты говоришь, она тебя отправила выносить мусор.
– Ну и что? Обычная житейская ситуация!
– Не скажи! Анекдотическая, а не житейская. Какая женщина заставит только что приглашенного мужчину, к тому же мокрого и замерзшего, выносить мусор? Это прекрасный повод сделать что-то или провернуть, чтобы мужик этого не увидел или об этом не узнал. Ясно, они, родимые…
– Кто они?
– Их величество месячные, о, там знаешь, сколько мороки. Особенно на второй-третий день.
– Если ты не прекратишь сейчас же в таком тоне, то я тебе врежу, как этому вчерашнему ушлепку!
– Тогда больше не подходи ко мне с этими вопросами, договорились?
На лекции по физике, посвященной применению в медицине токов высокой частоты, Стас никак не мог сосредоточиться на том, о чем рассказывал доцент Лебедев. И зачем он выложил Гончаренко все как было?! Сейчас пойдет трепать направо и налево.
Однако услышанное не давало покоя. Неужто ларчик их размолвки с Людочкой открывался так просто и… физиологично? Он выстраивал гипотезы, а причиной отказа стала… чисто женская ситуация. Смешно и глупо!
К тому же ему казалось, что их отношения с девушкой давно перешли ту грань, когда принято скрывать подобные вещи. Могла бы просто сказать, что не может по такой-то причине. Впрочем, как знать, как знать…
– Пермяков, будьте добры, расскажите, изобретение какого француза, жившего в прошлом веке, используется сегодня для лечения многих проблем кожи. При лечении облысения, варикозной болезни нижних конечностей и многих других.
Вскочив, он чуть не выпалил про их с Людочкой размолвку, настолько неожиданно его поднял доцент кафедры. Со всех сторон слышался шепот, но разобрать что-то членораздельное в нем не представлялось возможным.
Вспомнилось дежурство, случившееся примерно неделю назад. Ему довелось присутствовать на операции по удалению варикозной вены. Хирург оказался словоохотливым и поведал, какой серьезной проблемой для больного является варикоз. В памяти осела фраза: «Все эти дарсонвали для них – что мертвому припарка. Варикозные вены – это врожденная слабость клапанов. Если пошла декомпенсация – пиши пропало. Денежки уходят на эластические бинты и троксевазин. А если тромбофлебит подключится – ваще, атас!»
– Ну, так как, Пермяков, вспомнили, как звали того великого француза, который сделал это изобретение?
– Его звали Дарсонваль, – негромко, но отчетливо произнес Стас. – Только слабо помогает его изобретение при варикозе. Троксевазин, эластический бинт – еще куда ни шло…
– Это смотря какая стадия, батенька, – слегка растерявшись, доцент вернулся за кафедру. – Но в целом вы правы, присаживайтесь.
В школе Стас обожал анекдоты про чукчей, евреев, негров. Даже блокнотик специальный завел – чтобы записывать самые запоминающиеся. Пересказывал потом много раз в компаниях, все хохотали от души. Почему бы не посмеяться, когда все вокруг – русские. Редко когда в каком-то классе встречались татарин или татарка.
О проекте
О подписке
Другие проекты